***
На часах была почти полночь, когда мы проникли на территорию производства, по совместительству до сих пор являющегося местом моей работы. Глупый пьяный смех постоянно вырывался из наших легких, а Маша цеплялась за мой локоть, прижимаясь ближе и стараясь аккуратно просочиться в здание следом за мной. Нужно ли говорить, что никакого вразумительного плана мы не изобрели? Однако определенные наметки все же были сформированы в голове. Первое – проникнуть внутрь. Второе – не быть застуканными сторожем. Третье – вскрыть кабинет начальства и попытаться найти злосчастный документ. Вот и все, господа, проще не бывает. Чувство эйфории правило балом в моей голове, так удачно опустошенной алкоголем. Сколько мы еще выпили после первой бутылки, сложно было сказать, но этого явно хватало для отчаянного поступка. Маша чуть замерла в коридоре, и я окликнул ее, поторапливая, когда увидел, что она копается в телефоне, словно набирая сообщение. Нашла время! - Пс-с! – шикнул я, привлекая ее внимание и оборачиваясь по сторонам. Проникнуть в сам цех не составило труда – сигнализация была отключена, так как дверь, ведущая через будку сторожа в офисный блок, была открыта. Скорее всего, сам сторож вышел на обход территории – я его не обнаружил на месте, и это пугало, так как повышало вероятность в любой момент столкнуться с ним лицом к лицу. Маша убрала телефон в сумочку и просеменила за мной, цепляясь за руку. В помещении было невероятно тихо и темно, только в самом конце коридора горел дежурный свет. Звук телевизора, работающего в будке сторожа, уже не было слышно, когда мы подошли к бывшему кабинету Саныча. - Здесь? – прошептала она. Я кивнул и выудил из кармана связку ключей. Сердце бешено колотилось, но разум был глух к чувству тревоги где-то глубоко внутри меня – все-таки алкоголь имеет невероятную власть над сознанием человека. Замок, вмонтированный в дверную ручку, представлял собой детскую игрушку, вскрыть которую может любой похожим по резьбе ключом. И, конечно, я был в курсе, что к сигнализации подключены только входные двери и те, что вели на склад готовой продукции и фурнитуры. В офисном отделе все кабинеты были доступны для попадания внутрь. Ключ от общей железной двери моего дома удачно подошел, чтобы беспрепятственно проникнуть внутрь. - Есть! – обрадовался я, затаскивая Машу за собой и аккуратно прикрывая дверь. В помещение поступал свет уличных фонарей через два окна, но даже так было видно почти все. Поэтому я сразу нашел взглядом нашу цель, что стояла на небольшой тумбе в углу. Чувство, что я совершаю нечто противозаконное, в данный момент лишь подливало масла в огонь, агрессивно затаптывая инстинкт самосохранения. Маша восторженно улыбалась, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. Я опустил взгляд на ее приоткрытые губы и замер, поддаваясь разыгравшемуся воображению. Когда низ живота налился приятной тяжестью, воспаленное сознание отчетливо дало понять, что я хочу ее, хочу прямо здесь. - Знаешь, - она сделала шаг ко мне и прошептала, - у меня еще никогда не было секса в таких экстремальных условиях. Я не успел ничего ответить, когда она притянула меня к себе за затылок и влажно поцеловала. Ее язык тут же проник в мой рот, почти грубо приглашая к действиям, и я сдался, на время совершенно выпадая из реальности и забывая, где мы находимся. Ответил. Со всей страстью, на которую был способен. Рвано поцеловал ее, рукой стискивая талию, а второй, хватая за волосы на затылке, еще ближе прижал к себе. Сразу стало жарко и как-то совершенно безумно. Решив позволить себе все, легко соскользнул ладонью вниз по бедрам и задрал подол платья, сжимая упругие ягодицы. Она тут же прервала поцелуй, слегка укусив, и простонала в губы: - Вот такой ты мне очень нравишься… хочу тебя. Сейчас. Я завелся не на шутку – в штанах был пожар, который уже не потушить. Низменное желание просто взять ее, грубо оттрахать вскружило голову. Не медля, соскользнул в ее трусики ладонью, тут же погружаясь пальцами в горячую влажность – ее готовность принять меня рвала мне остатки мозга. Второй рукой еще более грубо сжал волосы на затылке и слегка тряхнул, оттягивая назад голову, чтобы заглянуть в глаза. Все, что я там увидел, все эти чувства испытывал и я сам – желание, страсть и похоть. Животные, первобытные инстинкты, которые очень сложно контролировать. Это и стало зеленым сигналом. Я подтолкнул ее к длинному столу, что стоял перпендикулярно руководительскому и предназначался для посетителей. Маша покорно выдвинула один стул, уперлась коленом в его мягкую сидушку и прогнула спину, с вызовом оглядываясь на меня через плечо. Я подошел сзади, медленно положил ладони на округлые бедра и с силой провел по ним, шумно выдыхая. Подол платья задрался вверх, я аккуратно подцепил пальцами резинку трусиков и спустил их вниз. Торчащая бугром ширинка уже била по мозгам, вымаливая расстегнуть ее. Пряжка ремня лязгнула в тишине, звук расстегнувшейся молнии резанул по ушам, я был полон предвкушения сладкого погружения в горячее влажное тело. Сейчас мне казалось, что меня ничто не в силах остановить. Поэтому, когда я, еще оттягивая момент, медленно провел раскаленной головкой по ее промежности, а затем резко вошел, меня едва не покинуло сознание – настолько острыми были ощущения. Темп задал сразу, начав двигаться безумно быстро. Маша, не выдержав, опустилась на локти, упираясь ими в гладкую поверхность стола. Она старалась быть тихой, но стоны то и дело слетали с ее губ, я и сам с трудом мог сохранять молчание, до боли закусывая губу. Все было слишком хорошо и необычно – раскаленное возбуждение, доведенное до предела, сыграло свою роль. - Блин… блин! – громко шептала она подо мной. – Костя, сейчас… Не успела она договорить, как я почувствовал под собой взрывную волну ее оргазма. Пара секунд, и я, как безумный, вынырнул из нее, выплескиваясь в кулак. Чувство полного опустошения, как всегда, накрыло с головой и тут же погрузило в плен усталости. Сейчас бы распластаться звездочкой, но не время. Чуть прояснившееся сознание помогло прийти в себя, и я с ужасом стал понимать, где мы и что делаем. Быстро найдя на столе шефа коробочку с бумажными салфетками, я вытер ладони. Маша уже приводила себя в порядок, поправляя платье и волосы. Ее довольная улыбка поймала мое зародившееся чувство тревоги и уничтожила его. - Это было здорово, Костя, - похвалила она, продолжая говорить шепотом, и мне стало так приятно. – Я так и не могу сложить о тебе однозначного впечатления. - Потом сложишь, нам нужно поторапливаться. Я не мог удержать улыбки, но заставил себя повернуться к сейфу. Света не хватало, чтобы разглядеть цифры на поворотной ручке, но и фонарика у меня не было. Включать свет в кабинете, конечно, было бы безумием. Маша подошла сзади и протянула клочок бумаги с цифрами. - Это код от сейфа. - Да он поменял его, я уверен, - прошептал я. - Просто попробуй, - предложила она и, взяв настольную лампу со стола, поднесла ближе, насколько позволял провод. Спрятала ее под подол платья и только потом включила. Я смотрел на это безумие и понимал, что так она несколько приглушила свет, чтобы его не было видно через окна. А потом поднял взгляд на нее. - Что? – прошептала она, подавляя улыбку. Видимо, мое лицо в этот момент было смесью удивления и восторга. - С тобой можно в разведку, - ответил я и принялся вводить код. Все было слишком просто, ведь код Саныча еще действовал. Несмотря на удачу, которая, казалось, нам сопутствовала, где-то глубоко внутри я ощутил нехорошее чувство тревоги, которое уже было не заглушить, и я это прекрасно понимал. Это была интуиция, и она подсказывала, что что-то тут не так. Дверца сейфа отворилась, и я начал перебирать бумаги, которые были внутри. Маша спокойно сидела рядом, внимательно прислушиваясь к звукам за дверью, но там было очень тихо. Именно это и напрягало – словно затишье перед бурей. Тревога постепенно нарастала, потому что я закончил просмотр бумаг, но так и не обнаружил искомое. - Его здесь нет, - я повернулся к Маше лицом, читая в ее глазах недоумение. - Уверен? - Да. Я все перелистал. - Давай посмотрим в столе. Один за другим я вскрывал ящики, терпеливо просматривая документы, но договора о передаче компании в руки Литецкого так и не находил. Оглядевшись по сторонам в поисках того, где еще можно порыскать, я обратил внимание на тумбу, на которой стоял сейф. Прошарив все возможные отделения, я хотел было отчаяться, но тут мои пальцы зацепили небольшой крючок в днище тумбы. Маша заинтересованно заглянула через мое плечо, и я открыл тайник. На глаза попались какие-то бумаги – не успел рассмотреть точно, но, по-моему… свидетельство о регистрации фирмы, название которой не было мне знакомо, бумаги об оформлении расчетного счета в банке и выписка о расходах и поступлениях. Везде было проставлено имя Анастасии Литецкой, являющейся владелицей компании, и, видимо, ее подпись. Я пролистал все, что было, но информации о том, чем занимается фирма, как и искомого договора, не нашел. - Ты знаешь что-нибудь об этом? – я поднял взгляд на Машу, но она только пожала плечами. В выписке о поступлениях средств на расчетный счет были указаны невероятные суммы. За что Настя могла получать такие гонорары? Эта тихая и скромная девушка никак не вписывалась в образ жестокой и просчетливой бизнес-леди, способной выживать среди акул предпринимательства. Но именно такой необходимо быть, что добиться подобного заработка. От размышлений меня отвлек звук стремительно приближающихся шагов, эхом отдающийся по коридору. Вздрогнув, я затолкал бумаги обратно в тайник как попало, Маша тут же погасила лампу. Что делать? Мозг лихорадочно искал пути отступления или хотя бы место, чтобы спрятаться, но в большом прямоугольном кабинете каждый угол был на виду. Встав на ноги, мы просто замерли на месте, и Маша сильно сжала мою ладонь в своей. Дверь распахнулась настежь, и первые секунды я не смог открыть глаза, зажмурившись от яркого света, который включили. Зато голос, зазвучавший в помещении, узнал сразу. - Как же это мило! Верный пес Орлова и его шавка! – выплюнул Литецкий. – Знатно вы расслабляетесь в моем кабинете, но сейчас пришел мой черед. Щурясь, я вдруг поднял глаза к потолку и, к собственному ужасу, обнаружил там камеру видеонаблюдения. И теперь меня больше волновала не наша дальнейшая судьба, а то, что эта камера засняла здесь полчаса назад. - Я знал, Константин, что ты не так прост, как кажешься. Производишь впечатление этакого увальня, и я даже поверил тебе, поэтому и оставил, не стал увольнять вместе со всеми остальными. Но ты не оправдал моих надежд, позорно продолжая прислуживать бывшему хозяину. Орлов пал так низко, что выкинул последний козырь в надежде вернуть свое «чадо». Другое дело, что на козырь ты совсем не тянешь, раз так непрофессионально повел себя в процессе выполнения миссии. Литецкий открыто насмехался надо мной и Санычем, показывая свое превосходство и более чем ясно давая понять, что именно он имеет в виду под «непрофессиональным поведением». Я стоял смирно, решив не бесить его, и терпеливо ждал вердикта. Теперь, когда камера представит ему неоспоримые доказательства нашего проникновения, я понимал, что насмешками уже не обойтись. - Сначала я хотел просто растоптать его, - продолжал Литецкий. – Но теперь вижу, что он слишком жалок, чтобы мараться. Я, пожалуй, засажу его на пару годков, присоединю фирму к своей, а вы, ребятки, пойдете как сообщники, - закончил он. Окончательно трезвея, я только сейчас осознал до конца, во что мы встряли! Вот почему я не хотел связываться с этим! Литецкий – полный псих. Ему не нужны деньги, его не уговорить, не переубедить. Нет такого рычага, с помощью которого можно на него повлиять. И обнадеживала меня сейчас одна единственная мысль – чтобы у Саныча нашлось достаточно связей, чтобы вытащить нас из этого дерьма. - Зачем пугаешь детишек? Мы все втроем резко повернулись в сторону дверного проема, откуда вдруг зазвучал женский голос. На пороге стояла Настя. Выглядела она, мягко сказать, сногсшибательно, но я был уверен, что эта та хрупкая смущающаяся девушка, с которой меня познакомил Саныч неделю назад. Скромное платье было простым и одновременно очень элегантным. Туфли-лодочки обнимали стройные ноги, волосы были подняты в высокую прическу, глаза ярко выделены подводкой. И взгляд… совсем не такой скромный, а скорее хищный и очень уверенный, выдающий в хозяйке породу. Вот эта молодая женщина вполне могла сойти за хозяйку компании, приносящей шестизначные цифры доходов. - Что ты тут делаешь? – удивление Литецкий скрыть не мог, но умело маскировал его под издевками. – Маленьким девочками давно пора спать. - Маленькая девочка здесь одна. Это ты, Андрей, - заявила Настя, даже не дрогнув голосом. – До сих пор играешь в куклы, пора бы поставить тебя на место. У меня есть предложение. Я отдам тебе контрольный пакет акций твоей компании, ты сможешь всецело править в мире своих воздушных замков, а Александру вернешь его фирму и оставишь нас в покое. Думаю, очень справедливо. Только услышав слова «контрольный пакет», Литецкий поменялся в лице, но лишь на пару секунд. - Э-э, нет, так не пойдет! Хочешь разойтись полюбовно? Раньше надо было думать, когда ты оставляла меня ни с чем! – рявкнул он, явно обиженный на что-то. - То есть двадцать пять процентов от миллионных доходов для тебя – ничто? Нет, ты, конечно, выбирай сам. Только я хочу тебя предупредить, что, если ты все-таки решишь насолить Саше, я выпотрошу все внутренности из твоей конторки и распродам акции, тогда тебе точно не видать всевластия, как собственных ушей. Литецкий задумался – ситуация явно повернулась не в его пользу. Я же стоял, совершенно ошеломленный таким поворотом событий, затем перевел взгляд на Настю и встретился с ней глазами. Она усмехнулась и подмигнула мне, будто обещая, что все уладит. - Хорошо, что ты хочешь? – сдался он, присаживаясь на один из стульев у стола для посетителей. - Я знала, что ты не совсем идиот, - Настя обошла стол и села напротив Литецкого, выжидая паузу, а затем заговорила: - Я оформляю дарственную на все акции, имеющие право голоса, на твое имя. Если хочешь, я могу продать даже привилегированные, если у тебя найдется такая сумма! Взамен ты уничтожаешь договор, который вы подписали с Александром, пишешь расписку о том, что не имеешь никаких претензий по этому поводу, но самое главное, ты забываешь о том, кто эти ребята и что они делали здесь сегодня. Настя указала в нашу сторону и замолчала, терпеливо ожидая ответа от собеседника. И, когда он просто кивнул, добавила: - И еще, Андрей, забудь меня. Навсегда. Я больше не твоя жена, поэтому последним моим условием будет то, что ты с превеликим удовольствием подпишешь заявление о разводе. Возможно, мне показалось, но именно последняя Настина фраза добила Литецкого морально. Он вскинул почти жалобный взгляд на бывшую жену, которая оставалась хладнокровной и все так же спокойно смотрела на него, ожидая согласия и с последним условием. - Хорошо, я согласен подписать.***
- Я хочу, чтобы вы молчали обо всем, что здесь было! Покинув, наконец, здание, мы сели в Настину машину, когда на часах было почти четыре утра. Она гнала по пустынным улицам города, поглядывая в зеркала заднего вида и разговаривая с нами. - Саша не должен знать, почему именно Литецкий согласился вернуть фирму. Вы меня понимаете? - У тебя какие-то секреты от него? – не выдержал я, требуя немедленного ответа и до сих пор пораженный исходом событий. Если Настя совсем не та, кем кажется, и просто-напросто обманывает Саныча, я не буду молчать об этом! Да, она только что спасла мою задницу, но это не меняет того, что в ее тихом омуте водятся подозрительные черти. Саша заслуживает хорошего отношения, и я не позволю ей обойтись с ним жестоко. А то, что она на это способна, теперь я даже не сомневался. Настя почему-то недоверчиво посмотрела на меня, но все же ответила. - Он не знает про то, что я имею решающий голос в совете директоров компании Андрея. Так уж вышло, что любовь творит странные вещи даже с самыми осмотрительными людьми, и Литецкий в порыве лучших чувств однажды сделал мне такой подарок. Двадцать пять процентов голосующих акций, чтобы уровнять наше влияние. Однако он не учел доброго отношения ко мне собственного отца. Литецкий-старший любил меня, как дочь, а с сыном у него были не самые лучшие отношения, поэтому в завещании оказалось только мое имя. Так я стала держателем контрольного пакета. Андрей вздрогнул, узнав об этом, и его «любовь» ко мне отступила на второй план. Он старался всячески воздействовать на меня, пытаясь выкупить акции. Его желание безраздельно править было невыполнимо при живом отце, но после смерти он решил, что вполне сможет принудить меня. Ничего не вышло. - Но почему ты не рассказывала об этом Саше? – не понимал я. - Странно, я думала, ты хорошо его знаешь, Костя. Саша – замечательный, я очень его люблю. Но я так же знаю, что для него, как для мужчины, совершенно недопустимо женское доминирование. Так уж выходит, что в моих руках сосредоточено больше денег. Я молчала до последнего. Но в итоге не смогла более наблюдать за его страданиями из-за потери компании. За эти два месяца он загнал себя в угол, тогда мне пришлось решать, что важнее: наше общее счастье или акции, которые принадлежат мне. Выбор был простым. Но если он узнает, что благодаря именно мне ситуация разрешилась подобным образом, это больно ударит по его самолюбию. Поэтому я и прошу вас молчать. Она закончила рассказ и замолчала. Я обернулся назад к Маше и строго посмотрел на нее. - Что? Я не могла тебе ничего рассказать. Настя – моя подруга, а тебя я пока еще плохо знаю. Прости, - улыбнулась она. - Я не понимаю. Если можно было все решить таким путем, почему ты сразу не прибегла к нему? – вновь обратился я к Насте. - Я не знала, что Саша попросил вас о таком одолжении! Безумный, и друзей втянул! И уж тем более, я не думала, что вы согласитесь! – Настя как-то с укором посмотрела на меня, словно на маленького ребенка, который не понимает, что чуть не попался в лапы серьезных людей. - А ты? – я повернулся к Маше. – Ты знала о Настиных возможностях, но, тем не менее, сама уговаривала меня согласиться на эту аферу! - Брось, Костя, все закончилось хорошо. И потом, я была абсолютно уверена, что мы не пропадем – я же отправила Насте сообщение, чтобы она была в курсе. Или ты думаешь, что смог бы так красиво кончить в других условиях? Я покраснел. Просто почувствовал, как к щекам прилила горячая волна крови, стоило только вспомнить, как мы занимались сексом в кабинете Литецкого. Вот, значит, кому она писала сообщение, когда мы пробирались по коридору. Вспоминая все это, я не верю, что так и было. Машка совершенно безумная, как и все ее друзья. Даром, что это и мои друзья тоже. Так, собственно, и началась наша совместная дорога по кочкам судьбы. С ней я начал пробовать недоступные до этого радости жизни. Адреналин, азарт, наслаждение, желание, страсть и любовь стали моими постоянными спутниками. Она учила меня проще смотреть на вещи, уверенно идти навстречу приключениям, не бояться крутых поворотов судьбы и сама стала идеальной девушкой Джеймса Бонда.