Клиника

День у Мидоримы не задался с самого начала. Следует начать с того, что Шинтаро опоздал на работу, за что огреб от своих семпаев по самое не хочу. Где было видано, чтобы самый известный врач клиники мало того, что опаздывал, так еще и забывал истории болезней на работе? В итоге, промучившись час, который мог быть потрачен на обход, Мидорима решил-таки пойти и проведать только сегодня поступившего парня. Такао Казунари, 25 лет, не женат, был доставлен без сознания, - было написано в истории болезни. Ничего интересного. Шинтаро подумал, что еще один бесполезный больной свалился на его голову. Войдя в палату, он заметил больного. Тот уже пришел в сознание и смотрел на фотографию Мидоримы, прицепленную к кровати, - какой-то способ, чтобы улучшить состояние пациента и сблизить его с лечащим врачом. Брюнет был слишком увлечен разглядыванием фотографии врача, абсолютно не замечая стоящего перед ним парня в натуральную величину, поэтому Мидорима тактично кашлянул, привлекая к себе внимание. И, когда Казунари обратил свой взор на него, он занес ручку над историей болезни и начал: - На что... - Ого, ты в реальности еще страшнее, чем на фото! - расхохотался пациент. - И правда, пальцы бинтами обмотанные! Ты готовить не умеешь, что ли? - он смеялся так громко, что Шинтаро невольно раздражился. - Мои пальцы не должны волновать вас, это всего лишь предосторожность и профилактика, - ответил врач, поправляя очки. - Расскажите, что с вами случилось. - Да я и сам не знаю, - пожал плечами парень. - Поскользнулся, упал, очнулся - уже здесь. О, погоди, ты ведь Мидорима Шинтаро, да? Вот это я везунчик! Шинтаро поморщился, понимая, что сам он чего-то нихрена не везунчик. Шумный и беспечный парень достался ему. Врач искренне надеялся, что у него просто шишка на голове и уже совсем скоро они разойдутся, как в море корабли, и Мидорима забудет об этом парне. - Вам нужно будет пройти несколько процедур. - Окей, Шин-чан, как скажешь! Фамильярный парень раздражал и бесил, но пациент всегда прав. И если ему будет угодно вести себя так, - ради всего святого. В этой клинике все делалось на благо пациентов. - Я зайду позже. Едва только врач вышел, он увидел за стойкой медсестер Мияджи, о чем-то переговаривавшегося с хирургом - Оотсубо. И видеть своего наставника таким веселым было как минимум непривычно. - Мияджи-сан, - тихо подошел парень сзади, и Киёши едва не вскрикнул. - Мидорима, ты как Куроко из педиатрии становишься! - воскликнул он, зябко пожимая плечами. - Того нихрена не видно, и ты такой же! Чего хотел-то? - Просто хотел сообщить, что Такао из 10 палаты направлен на анализы. - И слава Богу. Теперь иди в ординаторскую, там для тебя несколько папок лежат, разобрать надо. Шинтаро мысленно вздохнул и, поправив очки, отправился восвояси. Напоследок он услышал кусок диалога, не зная, как на него реагировать. - С двухлетием нашей совместной жизни поздравлю дома, - хриплый голос Оотсубо. - Надеюсь, мы сегодня уйдем пораньше, - как-то странно хихикнул Мияджи, и Шинтаро зашел за угол, надеясь на то, что игривые нотки в голосе Мияджи обращались к красавице-медсестре Момои. *** - Шинтаро, зайди в 4 палату, - в комнату зашел невропатолог Кимура, ожидая, пока врач поднимет на него свои глаза. - Хорошо, сейчас, - кивнул Мидорима и посмотрел в историях болезни, к кому он там должен был прийти. И эта новость его, мягко говоря, не обрадовала. - Здравствуй, Шинтаро. - Акаши, - кивком поздоровался врач. - Твои показатели в норме, скоро можешь выписываться. - У тебя есть девушка? Мидорима покачал головой. Девушки у него не было, да и быть не могло - работа отнимала все свободное время. - Тогда могу ли я пригласить тебя на ужин, скажем, в четверг? - Не думаю, что это хорошая идея, - вновь покачал головой парень. - У меня работа. Акаши хотел было что-то сказать, но у Шинтаро запищал пейджер, и тот вздохнул. - Извините, мне нужно отлучиться. - Мы поговорим еще, - пообещал Сейджуро, и врач покинул палату, оставляя все на медбрата Мибучи. Он был вторым, после Шинтаро, кого Акаши пускал к себе в палату. Мидорима посмотрел на пейджер. Казунари Такао был обнаружен у туалета без сознания. Надежда на шишку на голове начала стремительно испаряться. Такао медленно открыл глаза. - Шин-чан, как глаза не открою, ты всегда рядом, - улыбнулся он так, будто бы врач зашел к нему просто, чтобы поболтать. - Вы часто теряете сознание? - в лоб спросил Шинтаро. - В последнее время, да, - кивнул парень. - Не знаю, с чем это связано. Наркотики вроде не употребляю, пью редко, вообще спортсмен, так что не знаю, с чем это может быть связано. Шин-чан, а почему ты всегда такой грустный? - резко перескочил он с темы на тему, чем еще более раздражил Шинтаро. - Потому что когда работаешь в клинике - как-то не до веселья, - нехотя ответил врач. - Вам нужно будет дать некоторые препараты, возражения есть? - Я сделаю все, что ты захочешь, Шин-чан, - искренне произнес парнишка, а Мидорима мог поклясться, что видел в его глазах озорной огонек, который передался и ему самому. Врач по-английски вышел, хлопнув дверью. *** Прошла неделя. Такао держали в палате, так и не выяснив, что с ним. Но с его обмороками было что-то не так, и Шинтаро это не нравилось. А еще ему не нравилось, что именно этот пациент занимает слишком много мыслей в голове врача. Еще ни один больной не цеплял так, как он. Оотсубо тоже заметил. И Мияджи. "Шинтаро-кун, только не отрицай, но по тебе видно, что вы с ним хорошо ладите!" - говорил он как-то. Мидорима все еще пытался все отрицать. Однако беспокойство за здоровье неугомонного парня было чуть больше, чем за всех остальных. Наверное, потому, что Казунари очень любил поговорить, а Мидорима очень любил слушать. Но сам Мидорима списывал все лишь на интерес к пока еще неизвестной болезни Такао, пока все в один момент наконец не прояснилось. Шинтаро медленно шел по коридорам, как взгляд зацепился за черную макушку, стремящуюся к полу. Мидорима среагировал мгновенно - поймал пациента и уложил на пол. Худшие предположения роились в голове парня, и тот, вспоминая приемы первой помощи, решив, что подстраховаться никогда не мешает, зажал голову лежащего между своими коленями и начал держать ее сверху руками. Люди начали скапливаться вокруг, и Шинтаро рявкнул: - Уйдите все с глаз долой! Еще никогда клиника не видела самого известного врача в такой ярости. Худший сценарий все же произошел. Такао судорожно дергался в руках, пытаясь то ли вырваться, то ли сделать еще что-то. Шинтаро оторвал полу от своего халата и немедленно вложил ее между зубов парня, повернув голову немного набок, чтобы слюна не попала в дыхательные пути. Руки и халат были испачканы в слюне парня, но, каким бы брезгливым не был Мидорима, отстраниться сейчас он не мог никак. Такао смотрел на него, глаза в глаза, и Шинтаро не мог этого вытерпеть. Ему было страшно смотреть на такое. Когда ты просто учишься на обычной кукле и когда все происходит по-настоящему - это совершенно разные чувства. Раньше Мидорима думал, что отличий нет, но теперь он чувствовал все на себе. - Такао, держись, слышишь меня? Казунари вдруг застыл, пустыми глазами уставившись куда-то в потолок. Он замер в одной позе, и Мидориме казалось, что время замерло. Он не знал, прошла ли секунда или несколько минут, но Казунари расслабился. - Шин-чан, - тихо произнес он, и вялая улыбка посетила его губы. - Я так рад видеть тебя. И Такао потерял сознание. А Мидорима все еще сидел, вглядываясь в лицо парня. И потом его будто током шандарахнуло. - Срочно носилки! - взревел он. - Черт вас всех дери, двигайтесь быстрее! Следующие минуты шли, как в тумане. Приведение Такао в сознание, срочный отвоз его на МРТ, тяжелый разговор с Мияджи... Но ничто не сравнилось с тем моментом, когда Мидорима получил на руки результаты МРТ. - Шин-чан, - как всегда улыбнулся Такао, когда врач прошел в палату, запирая за собой дверь. Парень выглядел устало. - Как дела? - Не буду жаловаться, - проговорил он, садясь на стул рядом с кроватью пациента. - Такао, как ты себя чувствуешь? Они уже оба общались на "ты", хотя Мидорима даже не заметил этого перехода в своей речи. - Жить буду, - улыбнулся Казунари, но немного погрустнел, уловив отведенный взгляд врача. - Или нет? Что это со мной было? - Эпилептический припадок, - тихо ответил Шинтаро, поправляя очки и устремляя взгляд куда угодно, лишь бы не на этого парня. - Судя по всему, первичный. Сейчас мы не можем ничего сказать, возможно, это простая эпилепсия. Такао сухо кивнул, закусывая губу. - Я скоро умру, - вдруг сказал он вслух. - Нет! - вскрикнул Шинтаро. - Я этого не говорил! - Но это же очевидно, - пожал плечами парень. - Никто в клинике не знает, что со мной, а теперь еще и странный, неизвестно к чему относящийся, эпилептический припадок. Шин-чан, веселей! Я доживу свои последние деньки так весело, как никто! Мидорима громко хлопнул дверью, понимая, что Казунари отчасти прав. Еще ни один пациент не отправлялся на тот свет от руки Шинтаро, собственно, именно поэтому он и получил статус одного из лучших врачей. Какой бы ни была болезнь - он вылечит, - говорили все. Но Шинтаро еще никогда не попадались такие случаи. У Такао выявили опухоль головного мозга. И этот диагноз может привести к смерти при малейшей ошибке. - Кимура-сан, мне нужна ваша помощь, - парень прошел в кабинет невролога, закрывая за собой дверь. - Мне попался очень редкий случай, поэтому я прошу вашей консультации. - Слушаю, - кивнул он, и Шинтаро присел рядом, рассказывая об эпилептическом припадке и опухоли мозга. - Во-первых, ты допустил ошибку, что ушел. Мало ли, этот Такао счеты с жизнью сведет сам, чтобы не мучить никого. Во-вторых, опухоль лечится. Главное - дать парню поддержку. В-третьих, поговори с ним насчет операционного вмешательства, - согласен ли Такао на такие меры? Шинтаро сжал кулаки. Верно, не следовало ему тогда уходить. - А вы не видели Мияджи-сана? - спросил он, желая как можно скорее расправиться со всеми ошибками. Кимура посмотрел на часы и усмехнулся. - Через полчаса он сам найдет тебя. Мидорима поблагодарил за помощь и вышел из кабинета, не обратив внимание на копошащиеся звуки в соседнем кабинете. - Такао, - он вошел в палату и обомлел. Казунари стоял на подоконнике открытого окна и вдыхал свежий дневной воздух. - Не делай этого, слышишь? - взревел врач, подлетая к окну за доли секунды и хватая парня за руку. - Шин-чан? - недоуменно произнес парень. Мидорима потянул его за руку, но не рассчитал силы, и тело резко начало падать вниз, на пол. Рефлексы вновь не подвели, и врач поймал Казунари на руки, будто принцессу. Такао шокированно смотрел на лицо Шинтаро, а потом улыбнулся, закидывая руку на плечо врачу. - Ты мой принц, Шин-чан, - хохотнул он. - Кстати, я не собирался прыгать, - тут же надулся он. - Я просто хотел закрыть окно, - он поднял глаза наверх, и Мидорима покрылся краской. Чертов Такао просто хотел защелкнуть верхний шпингалет. - Но мне приятна такая забота, - расхохотался он. - Видел бы ты сейчас свое лицо! Врач поспешил поставить пациента на ноги и сам поднялся на подоконник, защелкивая шпингалет. - Больше не открывай, - пригрозил он. - Ты не умрешь. - У меня опухоль мозга, - произнес Такао. - Я знаю уже. Ты выронил листок из результатов МРТ у меня в палате, - он протянул Шинтаро немного помятый лист с диагнозом парня. - Ты не умрешь! - повторил Мидорима. - От моих рук еще никто не умирал. - Но, Шин-чан! - попытался возразить Такао, но был остановлен. Чужие губы прижимались к его собственным, и это было настолько горячо, что Шинтаро на время забыл, что сам и является его инициатором. Этот нелепый чмок длился уже несколько секунд, но они все также смотрели друг на друга и соприкасались. Лишь при воспоминании о взгляде в глаза во время припадка, Шинтаро отстранился, краснея и поправляя очки. - Извини, - смущенно сказал он, а Такао вдруг встал с постели, непривычно серьезный. Он выглянул из палаты и, ничего интересного не обнаружив, зашел обратно и запер дверь на замок. - Шин-чан, ляг, полежи. Врач был не сильно доволен такой перспективой. - Я просто расскажу тебе историю. Мидорима присел на свой стул, и Казунари лишь вздохнул, садясь напротив. - Первое, что я бы хотел сказать... мы с тобой учились в одной школе, - заявил парень. - Правда? - искренне удивившись этому факту. - Да. Только я был в баскетбольном клубе, а ты - в химическо-биологическом, или что вы там изучали. - Медицину, - поправил Шинтаро, но брюнет лишь отмахнулся, ложась на спину. - Я тебя еще там заметил. Красивый, перспективный, хорошо учится, никогда не знал поражения... - Такао мечтательно вздохнул. - Ты бы очень хорошо смотрелся в баскетбольной форме. Мидорима вдруг вспомнил, что с тех пор, как у Такао случился припадок, он так и не поменял бинты на пальцах, чем он поспешил заняться сейчас, пропуская мимо ушей истории Такао. Тот обычно не был в обиде, когда Шинтаро так делал. Но одна фраза заставила его резко дернуть бинт на себя и зашипеть от боли. - Я люблю тебя со старшей школы, Шин-чан. - Я... - выдавил из себя врач, не зная, что отвечать. - Подари мне ночь, Шин-чан. Ты ведь и сам понимаешь, что мне долго не протянуть. - Ты будешь жить, - упрямо твердил Мидорима. - Я не позволю, чтобы с моих рук кто-то стартанул на тот свет. - Так скинь меня Мияджи, например. Тому терять нечего, он на несколько лет тебя старше, поди с его рук много кто умер, так что я буду просто очередным. Хотя меня радует то, что я у тебя буду первым, пусть и в таком ключе. - Тебе нужна операция, чтобы вылечиться, - проговорил Мидорима. - Если я пересплю с тобой, ты согласишься на нее? - Да, - кивнул головой парень. Пусть изначально он задумывал немного не так, сейчас все складывалось для него как нельзя лучше. Мидорима немного смутился. Говорить об этом было нормально, но осознать то, что ты сейчас переспишь мало того, с парнем, так еще и с пациентом со страшным диагнозом. - Пошутил я, Шин-чан, - рассмеялся Такао. - Иди к другим пациентам, я лягу под нож, все равно хуже не будет. Все когда-нибудь умрем. Шинтаро вновь вышел и понял, что еще ни разу, выходя из 10 палаты, он закрыл дверь спокойно. Он искренне не понимал, за что ему такое наказание в виде неугомонного Такао Казунари, который выносил ему мозг даже в кафетерии. А уж когда узнал о вере Мидоримы в гороскопы, то высмеял его на глазах у всей клиники. Мидорима третий раз перематывал бинты на своих пальцах. То они ложились как-то криво, то спадали, то он затягивал слишком туго. Что на него нашло тогда в палате? Ведь мозгом Шинтаро понимал, что это могло быть шуткой. Так почему всерьез поверил и даже немного расстроился? Он снял халат и вздохнул, залезая в сейф. Небольшая площадка с одним кольцом перед клиникой была как нельзя кстати. В баскетбол Мидорима играл, но лишь как любитель. Хотя ему не раз говорили о его таланте, он выбрал для себя медицину. Баскетбол так и остался его хобби. Он вышел на улицу, сжимая в руках мяч. Встал перед кольцом и выдохнул, сосредотачиваясь. Отошел примерно на расстояние трехочковой линии и подпрыгнул для прыжка. Мяч высоко подлетел в воздухе и приземлился точнехонько в кольцо, даже не задевая его краев. - Один, - сосчитал Мидорима и принялся бросать дальше. Когда счет дошел до тридцати, у Шинтаро запищал пейджер. Его вновь вызывали в четвертую палату. Тот прищурился и, сделав тридцать первый бросок с неизменным попаданием в кольцо, взял свой мяч и пошел обратно в клинику. Палата Акаши как и всегда, блистала чистотой. Если бы Шинтаро не знал, где он находится, он бы подумал, что прошел в номер-люкс. Впрочем, лучшему игроку в шоги другого нельзя было позволить. - Шинтаро, - вновь поприветствовал того Акаши. - Акаши, - ответил ему Мидорима, уже в чистой одежде и халате, с перемотанными пальцами. - Я завтра выписываюсь. - Тебе что-то не нравится? - нахмурился врач, садясь на стул рядом с кроватью. - Я привык быть здесь. Все же, я провел тут последние два месяца. Акаши состоял на учете психиатра, Ниджимуры. Ничего против Шинтаро не имел, хотя считал, что Сейджуро нужно было еще подлечиться. Но уж если Ниджимура разрешил тому покинуть клинику, то так тому и быть. - Мне кажется, ты должен радоваться тому, что наконец-то покинешь четыре стены больничной палаты, - высказался врач. - Совсем наоборот, - покачал головой парень. - Я хочу остаться здесь подольше. Здесь нет репортеров и никто не требует ничего, кроме анализов и походов к психиатру раз в день. - Нормальным людям это бы надоело, - подметил Шинтаро. - Я не обычный человек, Шинтаро, - парировал Сейджуро. - И я все еще помню, что у нас с тобой ужин в четверг. - Я не смогу. - Это не обсуждается, - Мидориму прошибла дрожь, когда он увидел огонек ярости в желтом глазу. - Мои приказы абсолютны. Тиран и деспот - вот кем был Акаши. Один из Акаши. Сейджуро поступил в клинику с диагнозом дисоциативного расстройства личности. Весьма редкий диагноз, но Ниджимура был прекрасным врачом. Только жаль, что не ту личность он смог подавить. Второго Акаши Шинтаро видел только единожды, когда зашел к нему вместе с Лео. Игрок в шоги радостно улыбался, глядя на улицу и произнес тогда: "Великолепная погода на улице! Так бы и гулял!" Иногда Шинтаро думает, что это ему приснилось, потому что настолько это было не в характере Акаши, что хотелось блевать. - Посмотрим, - лишь выдавил из себя врач и удалился из кабинета. Вопреки своему испортившемуся настроению, он не хлопнул дверью, как делал это в палате Такао, а тихо ее прикрыл. Мидорима оперся на подоконник и выглянул в окно. Куроко стоял и с кем-то разговаривал. Наверное, пришел его любимый пациент - отец-одиночка с сыночком, у которого были проблемы с ногами. Отца-одиночку звали Кагами Тайга, а его сыночком Шинтаро не интересовался. О чем они разговаривали, врач не слышал. Но он понял одно: еще никогда Куроко не улыбался так непринужденно, как при разговоре с этим парнем. Он продолжил осматривать территорию клиники. Постоянный гость клиники вновь обратился к ним. На что в этот раз жаловался Кисе Рёта, Мидорима не знал. Лишь однажды ему довелось быть его лечащим врачом, и после выписки он поклялся, что больше никогда и ни за что не возьмет его себе. Впрочем, проблема решилась сама собой. Ленивый и пофигистичный частный доктор Аомине Дайки терпел этого парня и теперь навсегда оставался его личным врачом. Что не могло не радовать остальных обитателей клиники, что уже давно воздвигли Дайки памятник при жизни за стойкость. Шинтаро зевнул. Было до жути скучно, но новых пациентов все еще не было. Поэтому врач начал перебирать в голове список всех тех, кому была нужна его помощь. Акаши и Такао стояли на первом месте, но ведь у Мидоримы были еще пациенты. Точно. Он совсем забыл о нем. О пациенте с сахарным диабетом. Мурасакибара Атсуши был настоящей проблемой клиники только потому, что был диабетиком без силы воли. Второй его отличительной особенностью стал рост, из-за которого ему все кровати были малы. В итоге, одну из кроватей пришлось переформировать, чтобы уложить гиганта на нее. За ним ухаживал врач-диабетолог Химуро Татсуя, но Мидорима все равно решил заглянуть к нему и узнать, как дела. Однако момент он выбрал совершенно неправильный. Он молил всех богов, чтобы парни только не заметили того, что он заходил и видел то, как они целовались. Как Мурасакибара сжимал задницу Химуро в своих огромных руках, а тот скакал на члене Атсуши. Шинтаро покраснел и подумал, что люди совершенно не умеют закрываться на замок. - Шинтаро, поднимись и измерь температуру в С-палате! - крикнул ему Мияджи, и Мидорима, вздохнув, пошел в назначенное место. Палаты с цифрами были одиночными, палаты, маркированные буквами, были несколько больше. В палате С в данный момент находился в прошлом известный баскетболист, ныне парень с травмой, Киёши Теппей. Рядом с ним постоянно находилась либо девушка, Айда Рико, либо парень, Хьюга Джунпей. Шинтаро не лез в их отношения, но за глаза называл троицу шведской семьей. Кто знает, может это от правды недалеко. Сегодня он наткнулся на Киёши и Хьюгу. Посетитель тактично вышел, когда врач прошел в палату, и именно этим он нравился Мидориме. Рико всегда кидалась на врача с тонной вопросов, неимоверно раздражая. - Как прогнозы, доктор? - спросил Киёши, сияя улыбкой и испуская хорошее настроение. Мидорима снял историю болезни с кровати и пролистал. - Небольшие улучшения, но пока все остается по-старому. Вы не сможете больше играть. - Ну и ладно, - отмахнулся Теппей. - Я свое отыграл уже. Шинтаро кивнул и дал парню градусник, до сих пор не понимая, зачем мерить температуру именно в этой палате. К слову, в С-палате лежал не один Киёши. Здесь было еще двое. Парень с нарушением зрения, которого недавно прооперировали, и он находился здесь на восстановлении, - Изуки Шун; и парень, который потерял голос - Митобе Ринноске. К слову, у второго тоже был частый посетитель - забавный парнишка с кошачьим ртом. Феномен уже давно привлекал здешних врачей, но Коганей в руки не давался до того, пока в клинику не поступил Митобе, потерявший голос. Как были связаны эти двое, Шинтаро не знал, но Коганей пообещал согласиться на исследование, если Ринноске снова сможет нормально говорить. Пока кроме хриплых кряхтящих звуков он не мог больше ничего издавать, но каким-то чудесным образом парень-кот отлично понимал все, о чем он просит или говорит. Именно поэтому Шинджи был на особом положении и жил прямо в палате, ожидая полного восстановления голоса Митобе. В этой палате всегда царила атмосфера дружбы и взаимопонимания, что было великой редкостью. Померив температуру и убедившись, что со всеми все в порядке, Мидорима вышел из палаты, тяжело вздыхая. Около минуты назад на телефон пришло сообщение о том, что у Такао вновь случился припадок. Врачебная этика была выше всяких личных чувств и поэтому Мидорима поспешил в палату к своему пациенту. Мияджи держал голову Такао, когда Шинтаро вошел. - Приступ длится уже долго, - сухо сообщил он, закусив губу. - А Такао твердит твое имя. Только твое имя, и больше ничего. Шинтаро остолбенел, но тут же взял себя в руки и подошел к бьющемуся в конвульсиях телу. - Такао, - произнес он тихо, и Казунари успокоился за один миг. Киёши обалдел от такой реакции на врача и отпустил черноволосую голову. - Спасибо, Мияджи-сан. - Я просто охреневаю с вас, ребята, - хмыкнул он. - Когда этот парень очнется, сунь ему этот договор. Ему нужна срочнейшая операция. Я пока поговорю с Тайске об этом. Шинтаро кивнул, садясь на кровать рядом с Такао и глядя на парня стеклянными глазами, смотрящими в потолок. Внезапно он чуть дернулся и моргнул. - Шин-чан, - хрипло выдохнул он, кладя свою руку на колено Мидоримы. - Я люблю тебя. Оказывается, это было совсем не шуткой тогда. Договор Такао подписал, но они не сказали друг другу ни слова после той фразы пост-приступного состояния. Лишь одну фразу Мидорима сказал перед тем, как выйти: - Скорее всего, завтра тебя прооперируют. Будь готов. Впервые в жизни он не хлопнул дверью, а тихо закрыл ее и оперся в нее лбом, переводя дух. В груди что-то сжалось, а в голове вновь и вновь прокручивалось лицо Такао и шевеление губ, где он говорит "Шин-чан, я люблю тебя". Мидорима подошел к сестринскому посту и увидел, что Момои нет на рабочем месте. Ну и черт с ней - подумал Шинтаро и отправился к себе. Завтра предстоял очень сложный день. Потому что завтра был четверг. Во-первых, выписывался лучший игрок в шоги. Во-вторых, у Такао была операция, - информация подтвердилась Мияджи, который уговорил Оотсубо провести ее; в третьих, был запланирован масштабный обход; в четвертых, в обязательном порядке нужно было зайти к Мурасакибаре и посмотреть на сдвиги в его болезни, а Шинтаро еще до сих пор не знал, как смотреть тому в глаза. Слава богу, что в остальное время он не пересекался с Химуро, потому что это было бы сущим наказанием. Мидорима пришел домой и устало завалился спать, даже забыв с вечера подготовить талисман дня на завтра. *** С утра Шинтаро принял душ и включил гороскоп. Который, к слову, совсем не порадовал. Рак был на одиннадцатом месте. Ниже был только Телец, но пациентов такого знака у Шинтаро не было. Такао был Скорпионом и находился не сильно выше рейтингом, нежели сам Мидорима. Десятое место. Талисман дня - скотч. Шинтаро перерыл весь дом и нашел талисман себе, - сегодня это был словарь, - и Такао. Он не представлял, что с ним будет, когда он увидит, что Казунари побрили налысо и подготовили к операции. Просто будет немного страшно. Сжав в руке словарь, Мидорима отправился переживать один из самых сложных дней в его жизни. Придя на работу, сперва он сделал обширный обход вместе со стажерами, что проходили практику в их клинике. Вообще, стажировкой занимался Касаматсу, но так как он сам слег с простудой, пришлось его подменить. Мидорима заметил, что стажеры попались самые разные, двое с характером, - Вакаматсу и Тсугава, один весьма странный, - Сакурай, и двое нейтральных - Кобори и Морияма. Касаматсу вроде бы говорил, что последние двое как раз-таки неплохи, а вот с остальными лучше не контактировать. На удивление Шинтаро, все прошло как нельзя лучше. То ли Юкио запугал стажеров до смерти, то ли репутация одного из лучших врачей сыграла свою роль, но никто не выпендривался и все внимательно слушали и четко отвечали на вопросы. После обхода он решил в последний раз зайти к Акаши и отказаться от предложения поужинать. Во-первых, из-за операции Такао он точно уйдет домой поздно, а во-вторых, ему просто не хотелось встречаться с Сейджуро в неформальной обстановке. Вот только то, что стрельцы были на первом месте по гороскопу, немного удручало. Но Шинтаро надеялся на Судьбу. Акаши сидел на заправленной постели. Лишь он свидетельствовал о том, что тут кто-то жил. Мибучи выдраил всю палату и сделал ее чистой. Когда Шинтаро вошел, ему на секунду показалось, что он видит перед собой второго Акаши, но когда тот встал, то Мидорима понял, что ошибся. А потом он решил сделать шаг назад и поскользнулся. Упал, а уже потом почувствовал, как сверху на него залез Акаши. Мидорима потерял очки, и поэтому сейчас он не мог видеть выражения лица Сейджуро. Но тот был доволен такой перспективой. Шершавые и, вопреки всему, холодные губы прижались к обветренным губам врача. Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать и отстраниться, как почувствовал, что его силой удерживают в одном положении. Одна рука Акаши держала подбородок, не давая закрыть рот, вторая - удерживала голову Шинтаро, пресекая попытки разорвать поцелуй. Сам он сидел на ногах Мидоримы, плотно прижимая его к полу. Поцелуй был противным. Слишком много брал на себя Акаши, слишком грубо делал это. Шинтаро поморщился и зажмурился, терпя и ожидая, когда же Сейджуро надоест безвольная кукла. - Это аванс до ужина, - объявил Акаши, когда отстранился, облизываясь. - Вечером получу все сполна. Мидорима похолодел. Сейджуро выглядел очень страшно, и Шинтаро принял решение заночевать на работе. Он сейчас был согласен даже переночевать вместе с Такао, лишь бы больше никогда не видеть Акаши. Почему-то, игнорируя свой план, следующим пунктом назначения стала десятая палата. Такао еще почему-то не побрили, и он смотрел в окно. В палате было тихо. - Шин-чан. Мидорима уже так привык к этому обращению, что не представлял вход в эту палату без этого. Когда Такао здесь не будет по одной из двух причин, Шинтаро попросит, чтобы пациентов из этой палаты никогда ему не давали. Пусть эта комната сохранит в себе воспоминания. Пусть у Шинтаро останутся только хорошие ассоциации. Сегодня Мияджи поймал его с утра и сообщил, что операция будет проходить сложно и возможен летальный исход. Казунари тоже был об этом осведомлен, но он лежал так, будто все было в порядке вещей. - Ты будешь по мне скучать, Шин-чан? - спросил Такао, поворачивая голову к Шинтаро, и тот не выдержал. Глаза смотрели с такой тоской, что внутри Мидоримы все перевернулось. Он подошел к кровати и притянул Такао к себе, целуя. Пациент замер, после чего начал медленно отвечать, перехватывая инициативу. Шинтаро чувствовал текущие слезы по щекам Казунари, но не разрывал поцелуй. Он был приятен. Совсем не то, что с Акаши. В поцелуе Акаши была власть, в поцелуе Такао - боль. И утешать Шинтаро нравилось больше, чем подчиняться. Когда дорожки слез на щеках высохли, Казунари перешел к более решительным действиям. Первыми слетели очки, затем - халат. Они поменялись местами и теперь Такао сидел сверху, хватаясь за футболку Мидоримы и неистово целуясь. Сам Такао уже разделся, правда, врач как-то пропустил этот момент. Но что он не сможет сразу забыть, - это то, как член сантиметр за сантиметром погружался в чужое тело, как тихо стонал Такао, насаживаясь на его, Мидоримы, член, и то, как сам Мидорима проявил инициативу, без остановки толкаясь внутрь и чувствуя, что возбуждение достигает своего пика. Мидорима кончил внутрь Такао, чувствуя, что оргазм прошиб до мозгов. Такао выплеснулся на его футболку, которую нужно будет утилизировать. Они тяжело дышали, а Мидорима вдруг подумал о том, что после этого разговор с Мурасакибарой пойдет куда легче, потому что они в одной лодке. - Вот, возьми, - Шинтаро, отдышавшись, нашарил в кармане халата маленькую клейкую ленту. - Что это? - искренне изумился Такао, прижимаясь щекой к груди врача и задумчиво вертя в руках подарок. - Это твой талисман дня на сегодня. - Шин-чан, это так мило с твоей стороны, - улыбнулся Казунари и, дотянувшись, чмокнул Шинтаро в щеку. - Спасибо. Я попрошу Оотсубо-сана, чтобы этот предмет был со мной во время операции. - Ты не боишься? - после непродолжительной паузы спросил Мидорима. - Шин-чан, я ничего не боюсь! - решительно заявил Казунари, улыбаясь. Видеть его снова в своем образе, а не поникши смотрящим в окно, радовало глаз. Мидорима позволил улыбке посетить свои губы. А потом он встал с постели и начал одеваться под ехидные реплики Такао, озорно смеющегося над родинкой Мидоримы на правой ягодице. Когда настало время уходить к следующему пациенту, Такао вдруг спросил: - Шин-чан, а ты будешь со мной встречаться? Шинтаро, подумав, ответил, скрывая глаза под стеклом очков: - Если выживешь - буду. И вышел, не давая вставить даже слова, но замечая улыбку Такао. *** Что было странным, - так это то, что он разговорился с Мурасакибарой. Оказалось, что они с Химуро вместе уже давно. Мидорима искренне недоумевал, почему Мурасакибара живет здесь, но получил незамедлительный ответ: - Потому что в моей квартире живет Ака-чин, а у Муро-чина дома Алекс. После этой реплики Мидорима узнал, что Мурасакибара и Химуро знакомы со старшей школы, где они играли вместе в баскетбол. Алекс оказалась девушкой-иностранкой, которая тренировала Химуро, а Ака-чином... - Акаши Сейджуро. Имя прогремело как гром среди ясного неба, и Мидориму передернуло. - Он сегодня выписался, - зачем-то сказал Мидорима, что удивило Мурасакибару. - А? Так Ака-чин был здесь? Почему же он не зашел? - Шинтаро не знал, что ответить, и лишь пожал плечами. Запищал пейджер. - Прошу меня извинить, - кивнул Мидорима и вышел из палаты. Мияджи просил его прийти. Это значило, что либо Такао везут на операцию, либо Мидориму вызывают на ковер. Киёши выглядел очень устало. Оказалось, вчера у него умер пациент, который имел все шансы выжить. - Чертова тахикардия, - выругался в сердцах он, после чего все же огласил причину визита: - Такао скоро повезут на операцию. Хочешь посмотреть, как все будет протекать? Мидорима замер. С одной стороны, Шинтаро не любил смотреть на это все. Копошение в человеческом теле вызывало отвращение. А с другой стороны, ему хотелось видеть, что с Казунари все будет хорошо. И он кивнул. - Тайске разрешил тебе смотреть, скажи спасибо мне, - Мияджи усмехнулся и, кряхтя, почесал поясницу. - Я отстраняю тебя от дел на сегодня, но завтра ты у меня выполнишь двойную норму. - Могу я сегодня остаться на ночное дежурство, а завтра выполнить все? - попросил Мидорима, молясь, чтобы Киёши разрешил. Тот подумал, посмотрел на календарь, потом на время и кивнул. - Хорошо. Остаешься сегодня на ночное дежурство, завтра выполняешь двойную норму, а потом отдохнешь денек. - Спасибо, Мияджи-сан, - кивнул Мидорима и вышел, слыша тихое "иди уже, герой-любовник недоделанный". Мидорима проследил за тем, как медсестра Момои вколола парню наркоз и как он заснул, сосчитав до пяти. - Стойкий, - прокомментировала Сатсуки. - Люди даже до трех не досчитывают. Мидорима молча кивнул, глядя на лысую голову Такао. Видеть его таким было как минимум непривычно, и Шинтаро очень понадеялся, что этот придурок вновь вернет свои волосы. Интересно, они у него быстро растут? - Мидорима, - рука на плечо опустилась слишком неожиданно, и Шинтаро вздрогнул. - Оотсубо-сан, - кивнул он, стараясь держать себя в руках. - Какие прогнозы? - Если у него есть стимул жить - выживет. Если относится ко всему пессимистично, то, скорее всего, умрет. Иногда все зависит не только от нас, - пожал плечами Тайске. - У него есть стимул, Оотсубо-сан, - заверил его Мидорима. - Надеюсь на вас. Хирург кивнул, и они оба последовали за каталкой в операционную. Мидорима сидел спиной к окошку, в котором было видно, что делают с его пациентом. Все же, смотреть туда он не мог, поэтому он просто вслушивался в мерное сердцебиение Такао и разговоры хирургов. А еще он думал о том, что придется встречаться с этим чудиком, потому что он пообещал. Как-то он не подумал о второй стороне вопроса. С одной стороны, у Такао был стимул, чтобы выжить. А с другой, Мидорима боялся встречаться с парнем. В голову тут же полезли многочисленные пары из клиники, начиная с Мияджи и Оотсубо и заканчивая Кагами с Куроко. А уж в том, что эти двое встречаются, сомневаться не приходилось. Из мыслей его вывело замедлившееся сердцебиение, и Мидорима вскочил со своего стула и, наплевав на свою брезгливость, прилип к окну. Хирурги не паниковали, Оотсубо отлично координировал их действия. Но все же, видимо, они не ожидали такого расклада. Шинтаро сжал руки в кулаки и закусил губу. - Живи, Такао, - прошептал он про себя. - Я не разрешаю тебе умереть. В голове пронеслось "Ты тиран, Шин-чан", и Мидорима как-то грустно усмехнулся. А потом сердце Такао остановилось. Дальше Мидорима не помнил ничего. *** Он открыл глаза и резко вскочил на постели. Протянул руку влево и, нащупав свои очки, немедленно нацепил их на нос. - Какое тебе дежурство сейчас, - хмыкнул Мияджи, стоящий рядом со скрещенными на груди руками. - Такао, - хрипло произнес Мидорима, глядя на Киёши. - В порядке твой Такао, - усмехнулся Оотсубо, стоящий рядом. - Голову направо поверни, дубина. Шинтаро повернул и увидел спящего рядом с ним Казунари. Голова была перебинтована, но на лице не было и следа того, что недавно он перенес тяжелую операцию. А в руке он сжимал тот самый подаренный скотч. Мидорима улыбнулся. - Как все прошло? - спросил он, когда они уже вышли из палаты Такао. - А то ты не видел, - хмыкнул Тайске. - Нормально все, успокойся. К тебе тут, кстати, заходил твой бывший пациент, оставил подарок. - Ага, - поддакнул Мияджи. - Интересно, чем же ты так понравился чемпиону по шоги, что тот тебе такие подарки дарит? Мидорима пожал плечами. Он понятия не имел, что ему мог подарить Акаши, да и знать не хотел. - Можете забрать себе, Мияджи-сан, мне от него ничего не нужно, - рассудил он. - Будет вам подарок на двухлетие совместной жизни, - усмехнулся врач и увидел невероятную картину: Мияджи вспыхнул тут же и залился краской, как девица на первом свидании. Оотсубо улыбнулся и поцеловал своего парня в лоб. - Узнал-таки, засранец, - обратился он к Мидориме и растрепал зеленые волосы. - Иди к Такао, он скоро должен очнуться. Шинтаро откланялся и, чуть-чуть покраснев, решил последовать совету. Он тихо открыл дверь и заглянул. Казунари все еще спал. За окном царила ночь. Мидорима поправил очки и, также тихо закрыв дверь, подошел и сел рядом с парнем. Тот дернулся и приоткрыл глаз. - Шин-чан? - тихо произнес он, а Шинтаро вновь улыбнулся, радуясь тому, что темнота скрывает румянец на его щеках. - Да, я здесь, - ответил он, и совсем не ожидал следующего вопроса: - Теперь ты будешь со мной встречаться? - Такао устало улыбнулся, и Мидорима тихо рассмеялся. - Буду. *** - Шин-чан, когда от тебя уже отстанет этот Акаши? - Боюсь, что только когда умрет, - хмыкнул Мидорима, убирая часы в специальную коробку. Эта коробка хранила все подарки Акаши, которые тот посылал. Здесь были швейцарские часы, аж три штуки, будто Шинтаро ломал их каждые три месяца, набор посуды на двенадцать персон, столовое серебро, галстуки, гирлянды и еще много всякой ерунды. Такао порывался выкинуть эту коробку, но Мидорима решил, что когда чемпион по шоги приедет к ним, он сунет ему все это обратно. Он убрал коробку подальше в кладовку и запер ее, поворачиваясь к двери спиной. Казунари скривился. - Может, все же выкинем? - Нет. Мидорима потрепал Такао за волосы, которые уже отросли. С операции прошел год. Мидорима все также работал в клинике и слыл лучшим врачом, а Такао... тоже устроился в клинику медбратом. Мияджи и Оотсубо отмечали трехлетие совместной жизни, на которое позвали к себе обоих парней и устроили чаепитие. Кажется, один из подарков Акаши отправился туда. Жизнь с каждым днем становилась все веселее, потому что с Казунари Такао соскучиться было невозможно. И пусть тот день был самым неудачным в жизни Мидоримы, но он все равно рад, что тогда познакомился с Такао. А Такао... а что Такао? Он просто был рад быть рядом с Мидоримой даже вне дома. Конец.