Невероятные преключения хипстера в деревне

Мир Сехуна рушился на глазах. Какой голубь клюнул его родителей, что тем взбрело в голову, что ему пойдёт на пользу лето в деревне. Сехун полчаса прикидывался смертельно больным, кашлял и хрипел, закатывая глаза. Потом устроил истерику, залез на стол, кричал, что он по любому приёмный и что родные мама и папа точно не поступили бы так с любимым ребёнком, а олень этот точно не брат ему, смотрит своими глазищами вечно, как блаженный, и не похожи они совсем. Родители же, пытаясь успокоить своё истеричное чадо, потихоньку прощались с нервными клетками. Сехун выл, что его тонкое душевное равновесие не выдержит такой перемены места обитания. И как же его друзья будут без него, и первая летняя пати будет тухлой, если Сехун не придёт. Сехун верещал на всю квартиру и махал руками, когда отец снял его со стола. Старший брат успокаивал маму и неодобрительно качал головой. Божий одуванчик. Никакой индивидуальности. Не то, что Сехун. Своё показательное выступление Сехун закончил словами «Вы ещё пожалеете. Я вас всех ненавижу», и удалился складывать в свой модный чемодан свои модные вещи. На следующий день, встретившись с Бекхёном в «их кафешке», и поведав ему о всеобщем заговоре, Сехун сфоткал пенку на кофе и мафины и принялся их есть, запивая бодрящим напитком. Бекхён посочувствовал другу и пообещал, что будет звонить каждый день. Сидя в автобусе, парень разрисовывал свой «супер крутой блокнот» какими-то странными рисунками и думал о том, как вообще люди живут в деревне. Там же заняться абсолютно нечем. Ни тебе клубов, ни тебе кафешек, ни тебе мафинов не поесть, ни тебе кофе попить. Сехун скривился, когда рядом с ним села какая-то бабушка и улыбнулась ему, парень тут же мысленно сравнил её лицо с сушеной сливой. Автобус оставил Сехуна у поворота направо и таблички, на которой по идее должно было быть название деревни, но краска, то ли выгорела, то ли облезла, так что Сехун стоял и тупо смотрел на пустую дощечку. Это что, ему теперь пешком идти? Когда Сехун преодолевал этот нелёгкий путь уже минут двадцать, его модный чемодан, набитый модными вещами, пал смертью храбрых, оставив своё колёсико в остатках раздолбленного асфальта. О уже был готов распинать камушки на дороге своими лакированными туфлями, порядком припылившимися, к слову, когда рядом с ним, громыхая, остановился «кошмарный полуразваливающийся» грузовичок. Парень за рулём на вид постарше самого Сехуна, со смуглой кожей и большими глазами. Он осмотрел Сехуна с ног до головы и, хмыкнув, заговорил. - Ты Сехун, что ли? «Это ещё что за хрен с горы?» - Подумал Сехун, но утвердительно кивнул. - Залезай, нам по пути. Сехун хотел сказать, что он в эту колымагу не сядет, и пусть пацан этот лесом идёт, но сломанный чемодан, пыльные туфли и четыре километра пути пешком заставили его промолчать. Кое-как запихав чемодан в крытый кузов грузовичка, Сехун уселся на соседнее с водительским сидение, предварительно расстелив на нём журнал, что он читал в автобусе. Ехали молча. Но всю дорогу Сехун придумывал заумные и саркастические ответы на, понятное дело, глупые вопросы молодого водителя. Но тот молчал, что, в некотором смысле даже разочаровало Сехуна, такие отменные колкости пропадают. Радушный приём бабушки Сехун запомнит, наверное, на всю жизнь. Крохотная старушка стиснула парня в объятиях, как только тот ступил на порог дома и, не замолкая ни на секунду, щебетала о том, что «внучок-то уже совсем большой стал, только худой больно, но это поправимо». После бабуля потащила Сехуна на осмотр всей территории, которая включала огород, сад и непосредственно сам дом, разделённый пополам с соседями. Завидев заросли малины около дома Сехун не навязчиво поинтересовался, умеет ли бабушка печь маффины. Свою комнату (на ближайшие три месяца) Сехун вполне мог бы назвать винтажной, если бы не жуткий ковёр на стене. Это был чердак, стены отделаны деревом, люстры нет, зато есть какой-то, вроде бы, старинный торшер и пара настольных ламп с абажуром в цветочек. Чердак странной треугольной формы, скорее всего из-за того, что дом разделён. Кровать с железными быльцами мелодично скрипит, возле единственного окна стоит кресло и высоки круглый столик. «Похож на барный стул» - отмечает Сехун и выглядывает в окно. Там возле сложенной ровными рядами кучи деревяшек стоит парень с топором в руке и пьёт воду из какой-то лоханки, которую Сехун не смог назвать ни чашкой, ни блюдцем. Второй парень, тот, который довёз Сехуна до деревни, поливает деревья. О смотрит на них несколько минут, а потом горько вздыхает о своё печальной судьбе и открывает свой модный чемодан. Переодевшись в более удобные вещи, Сехун фотографируется на фоне деревянной стены и пытается загрузить фото в инстаграм, но гаджет упрямо советует проверить подключение к интернету. С неспокойным сердцем Сехун спускается на первый этаж, на кухню, где бабушка что-то готовит. - Ба, у меня интернет не работает. – Говорит О, садясь на табурет возле стола. - Что ты, солнышко, - улыбается старушка, - у меня интернета нет, да и не было никогда. -Как это нет? – Вскрикивает Сехун, понимая, что он полностью отрезан от цивилизации. – Ты же говорила с мамой по скайпу. - Так я к соседке ходила, там Чанёль всё включил. - Что за соседка? – Оживляется Сехун, кажется, ещё не всё потеряно. – Что за Чанёль? - Хозяева второй части дома, Чанёль старший внук Ильсун, - бабушка заметно грустнеет, - она моя подруга, умерла прошлым летом. Сехуна немного передёргивает. После смерти бабушки-соседки её внук Чанёль, которому то ли 24, то ли 25, переехал во вторую часть дома на совсем, а его младший брат приезжает на время. - Сходи к Чанёлю, солнышко. – Снова улыбается бабушка и даёт Сехуну тёплую булочку с мясом. – Ты с нм уже знаком. «Да нифига я с ним не знаком» - Думает Сехун, надкусывая булочку. Они и десятью словами не перекинулись. Больно надо. Сехун поднимается наверх и снова выглядывает в окно, чуть ли не давясь булочкой. Парни во дворе всё так же занимаются каждый своим делом, но теперь они без футболок. - Какой высокий.. – Отмечает Сехун, разглядывая Чанёля. - Я и не заметил сразу.. Тот вытирает брызги воды с груди и живота и пальцами зачёсывает назад чёрные волосы. Сехун на минуту залипает на его шее и плечах, скользя взглядом по рукам и ниже. - Чёрт возьми.. – Бормочет Сехун, рассматривая младшего из парней. – Какое тело… Парень замахивается и силой ударяет топором по деревяшке. Мышцы на его руках и животе напрягаются, загорелая кожа блестит от пота. Зафиксировав топор, он подходит к брату, чтобы попить холодной воды. Когда Сехун видит, как по его груди стекает вода, булочка выпадает из раскрытого рта. - Боже мой.. – Снова бормочет О. – У него же кожа тона на три темнее моей. Мы бы были как кофе с молоком.. Во дворе появляется бабушка с подносом, на котором булочки и стеклянный кувшин с лимонадом. Она даёт парням полотенце и что-то говорит, показывая прямо на Сехуна в окне. Братья синхронно поворачиваются, Сехун моментально начинает паниковать и отскакивает от окна. * - Как ты говоришь, его зовут, бабуль? – Спрашивает Чанёль, закручивая вентиль напора воды. - Сехуни. – Улыбается старушка, опуская поднос на лавочку рядом с Чонином, который уже дожёвывал вторую булочку. – Он застенчивый мальчик, сам никогда не подойдёт, так что подружитесь с ним, хорошо? - Хорошо, бабуль, - отвечает Чонин, - я возьму ещё булочку?