Ночной дождь

       Докуривая последнюю сигарету, я смотрел на звезды. В городе их почти не видно, но мне хватает и того, что есть. Тут начал накрапывать небольшой дождь. Люблю дождь, но люблю лишь смотреть на него из окна. Отправлюсь-ка я домой, а то промокну и буду как мокрая крыса, будет очень некстати.        Дождь шел все сильнее, и я ускорил шаги. Я смотрел под ноги, боясь наступить в лужу и промочить уже и без того не совсем сухие сапоги. В это время паренек, шедший мне на навстречу, решил пробежаться и, разумеется, не заметив меня, сбил с ног. Оказавшись в луже, мокрый с головы до ног, я проклинал все, на чем свет стоит, а его тройными порциями. Он посмеялся и поднял меня с асфальта. Я продолжал тихо материться, однако он схватил меня за шиворот и притянул к себе почти вплотную. Я, скрывая страх, посмотрел на него совершенно равнодушными глазами. А тот рыжеволосый парень с серьезной миной сказал мне: - Я, конечно, премного извиняюсь, но оскорблять меня было совершенно не обязательно. - Да пошел ты, - вырвавшись из его хватки, ответил я.        Он пихнул меня в ребро, однако сильный, сволочь, и схватил за шею. Через мгновение он вновь прижимал меня к себе. - Может, отпустишь? - с опустошенным взглядом спросил я. Я уже понял, что влип по-крупному, но своей гордости не растерял. - Может, перестанешь выступать? - ядовито ухмыльнулся он. - Не надо отвечать вопросом на вопрос, - устало выдохнул я, - я весь промок, и если заболею и умру, это будет на твоей совести. - Да что ты говоришь. Ты серьезно? Да я и не вспомню о тебе завтра, и ты говоришь, что это будет на моей совести? - Пусти, - я тщетно старался вырваться из его железной хватки, но он прижал меня еще сильнее, из-за чего мне стало еще труднее дышать. - Я не обязан тебя отпускать, может, - он на секунду замолчал, подбирая нужные слова, - может ты мне понравился, и я хочу тебя заполучить.        Я залился краской, ненавижу себя за это. Краснеть от смущения... Стыдно даже. А у этого гада это вызвало улыбку. Он явно выжидал, что я скажу на его провокацию. И, скорее всего, он добился своего. -П-педик, мудила, пусти меня, - тут я понял, что краснею не только от смущения, но и от того, что легким не хватает кислорода.        Дальше я вырубился.

***

       Очнулся я с помощью стакана холодной воды, заботливо выплеснутым в лицо этим уродом. Он хищно улыбался мне. - Вырубать и похищать первых встречных, как минимум некультурно, - со спокойным видом заявил я.        Он приблизился ко мне, я чувствовал его дыхание. Я гордо смотрел непоколебимым взглядом в его карие глаза. Я не проронил ни звука, не выдал ни единой эмоции. Это задело его самооценку, но все-таки удивило. Он сжал мои щеки, из-за чего они еще сильнее налились кровью. Через мгновение тот прильнул ко мне и впился страстным поцелуем. А целуется неплохо. О чем я только думаю?! Нужно сматываться.        А он продолжал действовать. Я попал в нежные объятия, из которых невозможно выбраться. У меня перехватило дыхание, но поцелуй я разорвать не мог, он вцепился в мои губы до крови. Я непроизвольно простонал. Он дал мне волю: ослабил хватку, разорвал поцелуй, и просто смотрел на меня. Что он хочет? Дает мне шанс уйти? На улице ливень, а тут тепло, хотя в мокрой насквозь одежде не согреешься. Меня пробила мелкая дрожь. - Тебе сколько лет?        Этот мудак только заинтересовался в этом? Молчать нельзя, может, узнав мой возраст, этот атлет меня все-таки отпустит? - Шестнадцать.       Он меня внимательно осмотрел, выражая легкое удивление: - Слишком пагубный образ жизни ведешь. Куришь, пьешь, ночами не спишь, под дождем гуляешь, ведешь безразборную половую жизнь. - Неправда, ничего я не веду и не пью. - А хочешь? - ехидно прошипел он. - Иди в жопу, - надулся я.       - А-ха-ха-ха-х, учти, ты сам напросился. - Он полез мне под кофту. Я схватил его за руку, и он вопросительно на меня посмотрел. - А ты не хочешь представиться? - Какой ты нудный... - протянул он мягким баритоном, - зови меня Напом, если интересно, то я не сильно старше тебя. Восемнадцатилетний Нап, да, вот так и зови, - он улыбнулся во все тридцать два зуба. - Бальзак, Оноре де Бальзак. А ты вполне адекватный оказывается. - Как официально. Почему ты не уходишь? - Надо? - Если хочешь, можешь идти, а то я слишком погорячился, - он отвел взгляд и почесал затылок. - Мне, можно сказать некуда идти. Я снимаю комнатку у одной гребаной истерички, ставящей свои правила. Она меня вообще, наверное, пускать не захочет...        Нап прервал мою речь поцелуем, я неумело ответил, а он лишь прохихикал сквозь поцелуй. После он пополз руками под мою мокрую кофту, на этот раз я позволил ему ее снять. Рыжий поцеловал мою шею, оставляя яркий засос. Потом он стянул резинку с моих черных волос, забранных в тугой хвост, и они фонтаном рассыпались по моей спине, аккуратно спадая на плечи. Я потянулся к его футболке, но осекся, раскрасневшись. Он улыбнулся и снял свою футболку сам. Нап нежно погладил меня по голове и поцеловал в щеку. И, спустя несколько секунд, я не заметил, как оказался без штанов. А "Восемнадцатилетний" уже избавился от своих. Я почувствовал нескрываемое возбуждение. Он пробегался пальцами по всем моим выпирающим костям, которых было не мало. Я потянулся к нему, и он сразу же поцеловал меня. По мне бежали мурашки от его горячих прикосновений к моей ледяной коже. Меня передергивало от его поцелуев, а он улыбался на это. Дальше, ему надоело нежничать, и он одним движением оставил меня без нижнего белья. Нап снял трусы с себя и поднес к моим припухлым губам три пальца. Я смотрел на них, пытаясь понять, что он от меня хочет. Он выждал некоторое время и вставил их в мой рот. Я посмотрел на него округленными глазами, но принялся обсасывать его конечности. Он сидел с довольной рожей, а я жопой чуял, что сейчас будет неприятно.        Он, кажется, догадывался, что я еще "девочка-целочка", но был намерен отыметь меня не самым нежным способом.        Я затаил дыхание, прикрыв глаза. Он ухмыльнулся и вставил в мой зад первый палец. Я замер в ожидании. Когда Нап запускал второй палец и начал двигать им, я заерзал под ним, поэтому он и прижал меня к полу своей свободной рукой. На третьем пальце я уже всеми силами пытался освободиться, но теперь рыжий просто напросто вдавил меня в пол. После этой болезненной и не столь приятной для меня процедуры, он вытащил пальцы.        Нап поцеловал меня в плечо и приказал быть более раскрепощенным, дать волю своим эмоциям. Потом он зажал мне рот и резко вошел до самого основания. Я промычал, сильно зажмурившись от нахлынувших ощущений. Он вколачивался в меня, и сквозь боль я чувствовал, как по моему телу начинает разливаться удовольствие, с каждым его толчком мне становилось все приятнее. Нап делал это медленно, непринужденно, словно растягивая удовольствие, но потом опять начинал вколачиваться в меня. От его действий я прогибался как кошка, сладко стонал. При его особо сильных толчках, я вздрагивал всем своим телом. Когда он попадал в простату, я просто кричал от удовольствия. А Нап заводился все сильнее от каждого моего движения, каждого звука, каждого стона. Он вытворял со мной, что пожелал. Ведь я позволил ему это, он ликовал о том, что наконец добился меня. Я извивался под ним змеей, я кусал губы до крови, наслаждаясь каждым его действием, каждым движением. Я прекрасно понимал, что это счастье не может продлиться вечно, что скоро все это закончится, как и дождь. Под его напором я кончил на пол. Он же продолжал в буквальном смысле долбить меня, не намериваясь остаться неудовлетворенным. Обессилевши, я просто тихо всхлипывал, и он через некоторое время уже он кончил в меня. Я пытался восстановить сбитое дыхание, в то время как Нап нежно ласкал меня. Я слышал лишь тихий стук дождя по стеклу. - Нап, - отважился спросить я, - мы еще когда-нибудь встретимся? - Хотелось бы, думаю, если ты захочешь, то так и будет, - спокойно пояснил он. - Я хочу, - робко ответил я.        Он погладил меня по спутавшимся волосам. Так мы и лежали на полу, смотря друг другу в глаза.        А за окном шел дождь...