Находка

Настроения не было, даже пробка не раздражала. Скорее давала время подумать и собраться с мыслями. Что такое случилось с Ником? Обычно, он всегда с энтузиазмом воспринимает любую возможность сходить куда-нибудь вдвоем, а сегодня даже не объяснил ничего толком. «Извини, все потом», — и повесил трубку. Обидно. Не жаль пропавших билетов в театр, я их передарил на работе. Просто каждый раз, когда он закрывается от меня, я чувствую его недоверие к себе. Понимаю, ему просто нужно разобраться в мыслях, обдумать проблему самостоятельно. И все же... Все же мне так сильно хочется защитить его от всего злого, пусть это и невозможно. Меня часто заносит, я встреваю, а Ник только сильней замыкается. Блин, надеюсь у него там ничего критичного. Мой загадочный любимый человечек, поседеешь с ним до срока. В конечном счете, мне остается только ждать, когда он со всем разберется. И надеяться, что Ник знает — он всегда может на меня рассчитывать. Даже если будет не прав, я приму его сторону. Смотрю на цветы, белые розы лежат на соседнем сиденье. Попробую порадовать Ника. Сегодня мы собирались пойти в театр. Я как раз достал билеты и должен был забрать Никиту из дома, но вместо этого он все отменил, толком ничего не объяснив. Черт, терпеть не могу теряться в догадках! Проезжаю шлагбаум, здороваюсь с охранниками. Вот я и приехал к дому. Припарковавшись у дальней изгороди, беру букет и выхожу из машины. Невольно смотрю на наши окна. Странно, но свет в квартире не горит. Тогда где Ник? Весной темнеет позже, и я замечаю движение в кустах неподалеку. Рыжая макушка ненадолго показалась из-за дерева, какой-то недовольный шепот. Не может быть. — Никит? — зову особо не рассчитывая на ответ. — Это ты? — А? — приглушенное. Сажусь на корточки и замечаю среди веток родное лицо. Снег только недавно стаял, и деревья с кустами еще не подстригли, так что не так просто разглядеть. — У тебя живот прихватило? — Дурацкий Безлюдов! Вечно ты выдашь какую-нибудь ерунду. — Никита поднялся и помахал мне. — Иди сюда, поможешь. — Это ты в кустах сидишь, — бубню под нос и сажусь рядом. — Чего у тебя? Ник с загадочным видом показывает в яму у прутьев забора, и теперь я тоже слышу слабый писк. — Там котенок, но у меня не получается его достать. А отойти я боюсь, здесь много собак. — Ник... Его волосы растрепались, на щеке след от грязи. Смотрю на руки — все в земле. Похоже он пытался раскопать яму и подцепить котенка. Касаюсь губами холодной щеки. Никита смотрит куда-то мимо меня, смаргивает, и выражение глаз сменяется на мученическое. Губы посинели от холода. Сколько же он здесь сидит? — Все будет хорошо, давай постараемся. Никита кивает и отворачивается. Но легче сказать, чем сделать. Видимо, земля просела между двух столбов и образовала трещину сантиметров в двадцать шириной. Ветер занес в нее порядочно мусора, вижу пустые банки из-под пива. Да уж, лезть туда руками — только заразу цеплять. Весьма опрометчиво. Но в этом весь Никита, он не из тех кто пройдет мимо. Если попрошу его сесть погреться в машину, ведь откажется, а котенка совсем не слышно. Ник напрягся и начал разгребать ветки. — Постой, ты так поранишься. Стягиваю перчатки и надеваю на его замерзшие руки. — Ты совсем ледяной... В глубине карих глаз плещется боль и сожаление, но не могу прочесть толком, о чем он думает сейчас. Сердце сжимается в груди, растерянность Ника передается и мне. Заглядываю в яму: где-то на дне шевелится темный комочек, снова слышен писк. Котенок пробует карабкаться по стенкам, но видно, как он устал. Долго не протянет. Практически ложусь на землю и засовываю руку по самое плечо, решетка забора больно врезается, но я пытаюсь подцепить котенка. — Бесполезно, я уже пробовал, — говорит Ник. — Да, я даже не смог до него дотронуться. Блин, и угораздило же его. Никита пожимает плечами. Он стоит на коленях, и я вижу, как от холода стучат его зубы, хотя Ник пытается скрыть это. Черт, Смолянский, простудишься ведь. — Я сейчас. Иду к машине, роюсь в бардачке, гадая, что может пригодиться. Но вряд ли будет толк от документов, солнечных очков и дорожной карты Москвы. На заднем сиденье лежит светло-бежевый шарф Никиты. Гм, а это идея. Вдруг и правда сработает. Ник здорово расширил и расчистил яму, утрамбовал ее по краям. Завязываю на конце шарфа петлю и опускаю в яму. Котенок пятится и забивается в угол. — Ну же, мелкий, цепляйся за ткань. Раскачиваю шарф, бахрома на концах привлекает внимание, и котенок неуверенно подползает к ней. Никита прижимается к моему боку и пытается разглядеть, его ладонь поглаживает меня по спине, и это здорово подбадривает. Мне кажется, мы одновременно задерживаем дыхание, когда котенок путается в петле и пробует лапой ткань. Я снова наклоняюсь к земле, хочу ухватиться как можно ближе к узлу, чтобы не раскачивать шарф, иначе котенок не удержится. Никита сжимает мое плечо, и я начинаю вытягивать мелкого. — Вот так, еще немного. Котенок пискнул и попробовал удрать, я дергаю за конец шарфа и хватаю проказника. Слышно шипение, чувствую слабый укус, и наступает пугающая тишина. Никита принимает из моих рук котенка и закутывает в шарф. — Давай к машине. — Угу, — соглашается Никита и, пробравшись через кусты, занимает пассажирское сиденье. Прихватываю по дороге букет, который оставил на капоте, и закидываю его назад. Сажусь за руль. — Как он? — Совсем обессилел. — Ник согревает котенка своим дыханием, взгляд потерянный. — Поторопись, пожалуйста. Ветеринарная лечебница находится недалеко от дома, и мы быстро добираемся. Представляю, как это смотрится со стороны. Двое перемазанных сверху донизу мужчин, в руках котенок. Медсестра сразу забирает его с собой, нам остается только ждать в коридоре перед закрытой дверью кабинета. Здесь никого нет, кроме нас, и я сажусь перед Никитой на корточки, накрываю его ладони своими. — Ник, — тихо зову. Он продолжает молчать, и это сильно беспокоит. Хочется поддержать его, взбодрить хоть немного, но я не знаю как. Вечно не могу подобрать к нему ключей. Какой же я дурень. Я так сильно хочу сделать его счастливым, сильнее, чем сможет кто-либо еще. Прижимаюсь губами к пальцам Ника. — Глупый, они же грязные. — Он кладет ладонь мне на голову. — Чего ты? Он улыбнулся одними уголками губ, но глаза все равно полны печали. — Не могу, когда ты грустишь. Сидим молча, держу Никиту за руку, а он летает где-то мыслями. Ветеринар выглядывает в коридор и приглашает в кабинет. — У него переохлаждение, общее истощение, — перечисляет немолодая женщина, набирая в шприц прозрачную жидкость из пузырька. Котенок сидит, шатаясь, на столе для осмотра. — Мы согрели его, и я введу общеукрепляющее. Если переживет эту ночь, пойдет на поправку. — Чем ему помочь? — Ник следит за действиями доктора, та оттягивает кожу на загривке и вводит лекарство. — Дать выспаться. — Котенок пошатнулся и повалился на бок, голубые глаза закрылись. — Я так поняла, вы оставите его у себя? — Да! — почти выкрикивает Ник и кидается к котенку. Аккуратно прижимает его к себе. Осторожно прикрывает полами плаща. — Хорошо. Не давайте ему каких-либо лекарств, просто покормите с утра. Приходите к нам или в любую другую клинику через три дня, тогда можно будет говорить, что делать дальше. — Спасибо, — кивает Никита. А я вижу по выражению глаз доктора, что котенок не жилец. Ник... Мы возвращаемся домой в полной тишине. Никита устраивает котенка в кресле, я отправляюсь в ванную смыть наконец с себя грязь. Теплая вода выгоняет из мышц холод и усталость, бурые струйки стекают в канализацию. Было бы здорово, решайся все проблемы так же быстро. Кусок мыла и немного горячей воды, но теперь у нас в кресле полуживой котенок, и Ник никогда не смирится с его смертью. Черт. Одеваюсь в домашнее, осматриваю рабочую одежду. Пожалуй, отнесу в химчистку, хотя вряд ли костюм и пальто можно будет снова носить. Включаю чайник и ставлю цветы в вазу на кухне. Белые розы самые нежные, несколько бутонов сникли, но, надеюсь, отстоят. Нахожу любимого в спальне: все так же стоит на коленях перед креслом и гипнотизирует взглядом завернутого в полотенце котенка. Сажусь рядом. Блин, Ник, не привязывайся к нему, ты же слышал врача. Но Никита хмурится в ответ на мой взгляд. — Я знаю, о чем ты думаешь, Олег, и лучше тебе немедленно перестать. Он выживет и проживет еще очень долго, так что оставь свои мысли при себе. А лучше смени их. Ведь они тоже имеют силу. Его глаза гневно сверкают в полумраке спальни, как пара драгоценных камней. Ник позволяет привлечь себя. — Тише, хороший. Не надо стараться быть сильным всегда, — глажу по волосам. — Он не умрет. — Ник обнимает меня в ответ. — Это не честно, он ведь такой маленький. — Конечно. Иначе быть не может, — соглашаюсь. На мгновение на лице Ника появляется улыбка, но ее быстро сменяет печаль. — Как мы его назовем? — спрашиваю и пытаюсь стянуть с Никиты грязную одежду. Он неохотно помогает мне. Вечно не заботиться о своем здоровье, даже не согрелся толком. — Рыжик. — Чего? — смотрю на дремлющего котенка. — Этот серо-бурый вымазанный всем подряд комок рыжий? — Уу, Безлюдов, ты как всегда невнимательный. Он же удивительно красивый, рубиново-рыжий, цвета расплавленной меди, да еще в золотистую полоску, — вдохновенно рассказывает Ник, а я гадаю, как он умудрился все это разглядеть. Вздыхаю и наконец снимаю с него верхнюю одежду. — Иди в душ, я посторожу Рыжего. Еще одного в нашем доме, — добавляю и целую прядку волос Ника. Коротко улыбнувшись, он все же уходит, а я сажусь на пол рядом с креслом. Котенок дышит, ухо подергивается во сне. — Эх, мелкий, ты теперь просто обязан выжить. Слышишь меня? Я хочу видеть искреннюю улыбку Никиты, ты же должен это понимать. Так что давай, борись там и не вздумай сдаваться, — чувствую себя глупо, но продолжаю говорить. — А все-таки ты довольно милый. Глажу хрупкое тельце сквозь полотенце, касаюсь белого «носочка» на лапке. — Красивый, Рыжик. Ник обнимает со спины и крепко прижимается. — И давно ты меня подслушиваешь? — Нуу, не очень. Значит, ты не против Рыжика? — шепчет на ухо. — Нет, конечно. С чего я должен? — Ты всегда говорил, что не любишь рыжих. Ни людей, ни животных. Хмыкаю в ответ. — Кое-кто повлиял на мое решение. — Разворачиваюсь в объятиях и целую в кончик носа. — Пойдем ложиться, м? — А... он? Я тоже смотрю на котенка, прекрасно понимая опасения Никиты. — Давай поставим будильники и будем проверять его каждые полчаса по очереди? Так и поступаем. Ночь выходит длинной, спим урывками и встаем, кажется, даже толком не просыпаясь. Проверяем дыхание, и каждый раз боимся не найти его... На часах семь, протираю глаза и плетусь к креслу. Хорошо, хоть сегодня не на работу. М? Полотенце шевельнулось! Подлетаю к котенку, меня разглядывает пара внимательных голубых глаз. — Никита! — кричу, забывшись от радости. Ник подскакивает на кровати и скатывается на пол. — Прости, иди сюда скорей. От души улыбаясь, демонстрирую ему мелкое чудо, которое выбирается из полотенца и, пошатываясь на лапах, начинает пищать. Никита облегченно выдыхает и берет Рыжика на руки. Рыжик с Рыжиком, прям картина маслом. Так бы и любовался на них вечность. Глажу котенка. — Ну что же, добро пожаловать в нашу семью. — Миу! — Надо его покормить, — напоминает Никита и прижимается к моему боку. Целую в висок. — Идем на кухню. Теперь все будет хорошо. Определенно хорошо!