Скрытые желания несмелого форварда.

      Высокий парень стоял в центре кондитерской и пялился на конфеты, то и дело сглатывая слюну. Продавец, казалось, вообще не замечал его. Глаза сузились до щелочек, жадно оглядывая пестрящие сладости. Его не волновала вдруг приобретенная «незаметность».       Продавец лишь тяжело выдохнул, когда над ним навис широкоплечий центровой. – Здравствуйте, – лениво протянул парень. – О… Мурасакибара-кун, а я тебя и не заметил, – мужчина тепло рассмеялся, – сегодня как обычно?       Ему не нужно было отвечать, они достаточно друг друга знали, чтобы понимать без слов, юноша лишь положил деньги на стойку. Мужчина начал суетиться, громко шуршал пакетами и что-то бормотал себе под нос. – Вот, держи, – новая улыбка, – приходи еще.       В ответ лишь неловкий хмык, и мускулистая фигура скрывается за дверью, лишь звон наддверного колокольчика не отпускает ощущение присутствия.       Вся команда Сейрин шумным скопом выдвигалась в полюбившееся кафе, только Куроко был печальнее обычного. Хьюга отчаянно пытался подбодрить, но у него это плохо получалось. Идзуки отпускал неуместные каламбуры, которые Куроко пропускал мимо ушей.       Распасовщик ускорил шаг, отрываясь от общей массы, и тут же влетел в кого-то, да так, что сам упал. Взгляд скользнул по грозному лицу. – Куроко-чин.       Паренек тут же поднялся на ноги и поспешил удалиться. Куроко подавлен…? Куроко? Апатичного парня тут же нагнала оставшаяся часть команды, Кагами имел неосторожность и ляпнул, что тень утратила свою способность исчезать, за что получил подзатыльник от их тренера. Мурасакибара лишь пожал плечами и неспешно пошел обратно в спортивный зал, прижимая к себе пакет со сладостями и на ходу пробуя только что купленный батончик.       Тренировка начиналась поздно, ему удалось не опоздать. – Химуро, а где Мурасакибара? – спокойно спросила тренер. Тот лишь виновато улыбнулся и пожал плечами. –Маса-а-ако-тян, ну я же здесь. – Мурасакибара... – женщина вздрогнула, в руках Араки промелькнул бамбуковый меч, – как давно ты там стоишь? – Это… наверное, 10 минут, – рассеяно отвечает длинноволосый, пытаясь найти что-то в пакете.       Тренер задумалась, опустила «орудие наказания» и села на скамью. Было слышно, как крутятся шестеренки у нее в голове, сопоставляя кусочки пазла.       Тацуя как-то печально поглядывает на Ацуши, он качает головой и хватает его за руку, давая понять, что пора начинать.       Химуро оглядывался по сторонам, пытаясь найти Ацуши, чтобы отдать пас, но… он же был на площадке. Игра складывалась не очень, в основном, потому что "главное оружие" было неуловимо.       Казалось и сам бывший игрок Поколения Чудес сейчас пребывал в шоке. В конце концов, по прошествии 2-х минут игру остановили. Все потому что ЕГО не заметил сам вице-капитан, когда тот выскочил вперед и накрыл мяч. – Мурасакибара, пойдем со мной.       Тренер заходит в свой кабинет, кивая номеру 9, чтобы шел следом. В ее кабинете пришлось провести добрых 3 часа. Она милостиво дала «большому ребенку» конфет и начала расспрашивать. Периодически она выходила и давала указания, а буквально 5 минут назад отпустила разгоряченных баскетболистов по домам. – Чертовщина какая-то! – Араки сильно стукнула по столу, а другой рукой прикрыла лицо. – Ладно, Ацуши, иди уже, мне надо подумать.       Парень вновь хмыкнул и одарил девушку непонимающим взглядом, затем разгрыз остатки чупа-чупса и ответил: – Холофо.       Первой целью по выходу из кабинета стал автомат со сладостями. Пакет из кондитерской давно опустел. Автомат находился недалеко от раздевалки, так что много времени это не заняло. А вот выбор того, что бы хотелось съесть, заставил знатно задуматься. Парень просто натыкал наугад. Обновив чупа-чупс, он прошаркал прямиком в раздевалку.       Внутри был полумрак, и царила тишина, едва различимый шум воды доносился из душевой, оттуда же шел слабый свет. Наверное, еще не все ушли. «О, это кофта Муро-чина, просто подожду его здесь. Просто подожду…»       В следующую секунду вышел последний, высушивая волосы полотенцем. Он был полностью голый, такой бледный и хрупкий. Центровой и раньше видел Тацую без одежды, но сейчас он кажется таким вкусным. Языком фиолетововолосый перегоняет сладость из одной части рта в другую. «Он меня не замечает…» Глаза парня проследили за каплей, которая спустилась по шее вниз, меж лопаток и дальше, еще ниже по пояснице.       Фиолетововолосый поддается желанию и, подрываясь, обхватывает гибкое тело. Брюнет вздрагивает в его руках, откидывает голову и заглядывает в глаза, которые в обычном состоянии в цвет волос, но сейчас потемнели на несколько тонов. – Ацуши… – непонимающе произносит Химуро, затем смущается.       Мурасакибара прижимает парня к себе, не боясь сломать его. Тонкие пальцы коснулись фиолетовой макушки, апатичные глаза чуть расширились. Тацуя мягко улыбнулся, выхватывая другой рукой палочку с еще неприконченной конфетой, и вовлек в поцелуй сокомандника.       Поцелуй получился сладким, слишком сладким для Тацуи. Он отстранился от центрового, слизал с губ пьянящую слюну Мурасакибары. – Муро-чин… – выдыхает в бледное плечо своего партнера парень.       Зубы чешутся, он дает им волю и впивается в кожу, затем слышит смешок. Язык послушно вырисовывает узоры. "Вкусный, я хочу его…"       Губы проходятся по спине, собирая капельки воды. Ацуши давит на поясницу Химуро, заставляя того прогнуться, издавая слабый полустон-полувздох.       Форвард порывался развернуться, но сильные руки намертво зафиксировали ягодицы. – Муро-чин, дай-ка мне это, – фиолетовые глаза блеснули в сторону чупа-чупса, который все еще был у брюнета. Химуро колебался, но протянул конфету.       В полумраке помещения фиолетовые волосы казались совсем черными. Юноша прикусил кожу на левой ягодице, затем с благодарностью прихватил губами свое. Хорошенько помусолив во рту чупа-чупс, Мурасакибара вытащил его и тут же приставил к входу брюнета, грубо проталкивая. Со стороны послышалось сдавленное шипение.       Тяжело было что-либо рассмотреть, но Мурасакибара четко знал, что тот смущен, что его кончики ушей покраснели, он давно знает, как и чем воздействовать на брюнета.       Фиолетовые глаза опасно сузились, горячий язык прошелся вокруг палочки, прямо по сжатому колечку. Тацуя буквально заскулил, ему было очень стыдно, но ведь это Ацуши…       Центровой проделывал движения «взад-вперед» довольно продолжительно время. Через n-ое количество времени вынул импровизированный фаллос с характерным хлюпом, вырывая из Химуро разочарованный стон. Его язык скользнул по дырочке, плавно обвел ее, толкаясь внутрь. «Горячий, Муро-чин очень горячий». – Тацуя, – чужие пальцы надавили на вход, – ты здесь такой сладкий.       Собственное имя отдается эхом, кровь стучит в ушах, кажется, что мое сердце остановится. Но ты не даешь, ни на секунду забыться. Спасибо. – Ацуши… крем, – темная шевелюра мотнулась в сторону открытой сумки, из которой торчал тюбик крема.       Марасакибара пожал плечами, покорно взял крем. Долго возиться не пришлось, шорты с бельем давно валялись на полу. Щедро смазав стоящий член, фиолетововолосый приставил розовую головку к входу и размашисто вошел.       Нутро встретило его тесными стенками, и опаляющим жаром. Химуро сглотнул ком в горле, слезы так и просились на глаза, было больно до красных пятен. Длинноволосый не заметил, или сделал вид, что не заметил, оставил отметину на шее брюнета, покрыл поцелуями лопатки, как бы ненавязчиво отвлекая от боли. «В такого Ацуши я влюбился, да, в такого».       Химуро прикрыл глаза, поддаваясь этим обманчиво ласковым поцелуям, но пожалел, когда его припечатали к шкафчикам. Мурасакибара жадно вбивался в податливое тело, беспорядочно кусал и лизал его, заставлял выгибаться до хруста.       С губ постоянно срывались стоны, хриплые и глухие, стоны, вперемешку с болью и наслаждением. Те стоны, которых так хотел Химуро. Уши закладывало, а приятная истома расплывалась по телу. Длинноволосый заставил брюнета наклониться ниже, заветная точка нашлась быстро, после первого же толчка в новой позе. Тацуя вскрикнул от неожиданности, больно ударившись грудью о шкафчики.       Брюнет без тени смущения насаживался на желанный член дорогого ему человека. Серые глаза подернуты дымкой наслаждения, рот открыт в немом крике. Дыхание сбилось, пульс участился, а ноги подкашивались. Орган нестерпимо ныл и требовал к себе внимания.       Мурасакибара отбросил осторожность, входя в свое удовольствие, буквально выбивая стоны из хрупкого паренька. Тацуя приятно сжимает мышцы, что плотно обхватили плоть Ацуши.       Форвард кончает с протяжным стоном, его тело содрогается от оргазма, а губы шепчут лишь одно имя. С члена вязкой жидкостью капает сперма, прямо на пол, немного запачкав шкафчик.       Парень заламывает одну руку брюнету, сильнее вжимая его в стену. Толчки продолжались в рваном ритме, фиолетововолосый прикусывает мочку чужого уха и успевает вытащить член, чтобы в следующую секунду спустить на спину обмякшего в его руках парня.       Мурасакибара прижимает к себе разгоряченное тело, руки кольцом обвивают торс, и они вместе сползают на пол. Центровой утыкается лбом в спину взмокшего парня. Пальцы проворно смазывают семя с головки члена Тацуи, а язык ловко и проворно слизывает остывшую белесую жидкость. – Исключительно сладкий… – осипший шепот над ухом безумно возбуждает.       Брюнет прикрывает глаза, застывая с довольной улыбкой на губах.

***

– Муро-чин… просыпайся Муро-чиин.       Перед глазами вновь это каменное выражение лица и яркие фиолетовые волосы. Это был очередной мокрый сон, дьявольская шутка бурной фантазии…