В ожидании зимы

Где я? Я умер? Последнее, что я помню, это большой пожар… Лес в огне, и девушка в лёгком белом платьице посреди него. А здесь так прохладно и хорошо… Что вообще со мной произошло? После нескольких минут подобных размышлений я всё-таки нашёл силы разлепить глаза. Солнечные зайчики от лазурной воды плясали на сером каменном потолке. Красиво. Я что, в какой-то пещере? Здесь стоял характерный и хорошо знакомый запах речной воды. Я поднялся с земли. В голове зашумело, а под глазами залетали звёздочки. Спустившись пониже, я окунул руки в прохладную воду и умыл лицо. Наваждение понемногу проходило, и стало понятно, что я жив, не нахожусь ни в каком раю и даже не в аду, а всего лишь под мостом. Кто-то аккуратно обработал ожоги и ссадины зелёнкой. Ожоги… Пожар. Вчерашний большой пожар, вызванный Аней. Мы с ней вроде выбрались, но… его потушили? Вся банда Нового района самоотверженно ринулась помогать жителям частного сектора — они в порядке? Я выбрался из убежища и поднялся на сам мост, чтобы взглянуть на состояние Городка. Дым. Горизонт всё ещё дымился. Это был уже не вчерашний гигантский столб, а скорее небольшое остаточное тление. Наверное, большая часть пожара потушена. Со стороны Нового района, с востока, над горизонтом медленно поднималось солнце. Значит, уже утро. — Слава? Куда ты убежал? — Аня выскочила из-под моста. — Посмотреть вокруг… Всё ведь в порядке? Пожар потушили? — Д-да… В частном секторе сгорело несколько домов, расположенных слишком близко к лесу. Десять человек в больнице с отравлением угарным газом. Но никто не умер. — добавила она тихо, потупив взгляд. Я взглянул на неё как-то отрешённо. События вчерашнего утра вспомнились чётко и ясно. И в настоящий момент я был единственным, кто знал о том, что Аня подожгла лес в каком-то странном припадке. — Что со мной произошло? — я решил не вскрывать эту тему сразу. — Мы почти выбрались из леса. Но ты почему-то упал и не поднялся. Пожар подходил к нам, и я уже подумала, что мы сгорим заживо, но тут появился Молния на своём мотоцикле и спас нас. — Вот как? — Да. Я-то была в сознании, а вот ты сильно наглотался дыма. Везти тебя в больницу не было времени, тем более там сейчас всё забито. Поэтому Таня из Старого района украла у своего дяди, который работает на скорой, несколько ампул ацизола. — Выходит, Старый и Новый район работают вместе? — Да. Получилось. Пусть и дорогой ценой. — грустно улыбнулась Аня. — Пошли, наверное, надо сделать ещё укол. Мы вернулись под мост. Было, если честно, немного обидно от того, что я объединил районы, будучи в состоянии бревна. Аня поковырялась в лежавшей на земле аптечке, отломила крышку ампулы, набрала противоядие в шприц, протёрла мне плечо и неуверенно воткнула в него иголку. — Думаю, настало время тебе рассказать самое важное. Что произошло с тобой позавчера вечером? .. Ай! Её руки дрогнули и игла дёрнулась прямо во мне. Ойкнув в ответ, она поспешила вытащить шприц, прилепила на место укола лейкопластырь, и только потом нашла силы заговорить. — Чай будешь? — Буду. — вздохнул я. Аня налила мне и себе чая из своего вездесущего термоса (когда наполнить-то его успела?). Видимо, это её успокаивало, так как отхлебнув из кружки, она наконец начала откровенничать. — Я встретила… странного мальчика. — Странного? Насколько? — я едва удержался от шутки про кровавых мальчиков в глазах. — Ну, он явно не местный… Такой… ммм… — Аня задумалась, явно пытаясь вспомнить, чего же в незнакомце было такого странного. — Того, что он не местный, явно недостаточно. Ты что вообще в нём запомнила? Лицо, фигура, одежда? Какие-нибудь приметы? — Приметы… не-ет. Одежда. Да, вот, одежда. Он весь был какой-то поношенный, ободранный, как много лет в одном и том же проходивший. — Так. Не сильно много, но уже что-то. — Внешность… Лица я как-то не рассмотрела. Он стоял против солнца. — Рост? Фигура? — я торопил её, мне почему-то жутко захотелось прижать этому таинственному незнакомцу хвост. — Рост, ну примерно с тебя. Фигура, тоже примерно как у тебя. Как у меня. Отличное описание. Сейчас возьму и прочешу по нему ровно треть жителей Городка. Аня молчала. Похоже, больше никакой информации о незнакомце она не вспомнит. — А, вспомнила! — просветленно заявила она через несколько минут. — Он имя назвал! Ваня! — Ань, это самое распространённое русское имя. Почему же мне кажется, что оно вымышленное? — И то правда. — рассеянно потупилась она. — Ну ладно. Я думаю, ты не просто так всё это мне рассказываешь? Что этот Ваня сделал? — Он говорил со мной. — Аня отвела взгляд ещё дальше от моих глаз. — Не помню, что конкретно говорил. Но что-то… глубокое. Философски глубокое. И страшное. — И тебе после этого разговора захотелось поджечь лес, чтобы объединить враждующих? — Ну да. Я думала, что покажу им силу самой природы. Что сейчас увижу, смогут ли люди объединиться перед лицом чего-то, что в разы могущественней их. А когда всё загорелось, то я поняла, что не придумала, как выбраться. Пришлось звонить тебе, без особой надежды, я ведь прогнала тебя раньше. А ты… меня простил. И кровавая пелена упала с глаз окончательно. — совсем тихо и грустно закончила она, а из её глаз покатились слёзы. Похоже, мы столкнулись с каким-то чёртовым псиоником. Хотя скорее просто с хорошим психологом. Поведение Ани было чем-то похоже на поведение немцев в Великой Отечественной. Наступая, они, подбадривыемые голосом Геббельса по радио, радостно мочили унтерменшей, жгли деревни и кошмарили гражданских. После победы же, пропагандистская шелуха легко и быстро высыпалась из мозгов и оказалось, что все они, как один, в душе были против нацизма. Что же дальше делать с Аней? Проявить христианское прощение? Или со сталинской волей призвать её к ответственности? Нет, у меня не хватит воли, чтобы сдать плачущую у меня на плече девушку в милицию. Наверное, я слишком мягкий человек. Несколько минут она продолжала плакать, а я только и мог делать, что улыбаться, гладить её по голове и выдавать шаблонные фразы про то, что всё хорошо. Когда она, наконец, успокоилась, мы начали собираться, провести под мостом целый день в мои планы не входило. — Телефон… Ну да, я же его потерял. Ты ведь сообщила моей тёте о том, что со мной произошло? — Не-ет. — удивлённо протянула Аня. — Откуда я знаю, кому и что сообщать? — А спросить у кого-нибудь? И слышно было, как муха пролетит ©. Я, наверное, с минуту просидел в полном ауте. Аня, кажется, была готова снова расплакаться. — Ладно! Успокойся уже! — дар речи наконец вернулся ко мне. — Собираемся и быстро пилим ко мне! — Там троллейбусы не ходят… — Значит, пешком! Мы полушли-полубежали по главному проспекту. Кстати, именно тогда я эмпирически выяснил, что быстрым шагом весь Городок можно пересечь примерно за 20 минут. Я успел перебрать все сценарии действий Вики от больниц и моргов до свалок, на которых можно найти мои обгорелые косточки. Некоторые из них я даже высказал вслух (так, что уже Аня порывалась успокоить меня). Да, я явно выхожу из своей роли 14-летнего. Судя по тому, что я знал и помнил о подростках в этом возрасте, они не сильно-то беспокоятся о родственниках в таких ситуациях. Но… Блин. Вика — первый родной мне человек (пусть, возможно, и вымышленный), который искренне обо мне заботился и при этом не пытался клевать мозги и учить жить. Ну не смогу я в ответ игнорировать её и весело бегать во дворе, как не смог сдать Аню! У ДК нам встретилась Даша, судя по своему мечу за спиной, ковылявшая на тренировку по фехтованию. — Славааа! — радостно замахала она. — Привет! Ты как? — Да нормально я… — удивился я неожиданному вниманию к своей персоне. — У нас все только о вас и говорят. Если бы не ты, Слав, то последствия были бы намного тяжелее! — Правда? — Да. Ты же нас всех поднял. — Вы тоже помогали тушить? — А ты этого не понял? — удивилась Аня. — Ну… ты не сказала. — Да, наши тоже помогали. В общем, пока! Я побежала! — помахала нам Даша и направилась дальше к ДК, а мы пошли на столь важную встречу с Викой. — Надеюсь, она дома, а не обходит больницы… Ань, ты со мной пойдёшь или подождёшь? — Пойду. — Аня взяла меня за руку чуть крепче. Поднимаясь на нужный этаж и нажимая кнопку звонка, я волновался даже больше, чем в первый раз. Тогда я был в немного затупленном состоянии, а сейчас полностью воспринимал происходящее. — С…Слава?! — Викино лицо в щёлке входной двери аж вытянулось от изумления. — Привет. — глуповато улыбнулся я. — Ты где был?! Я тебя обыскалась! .. А это ещё кто? — она открыла дверь пошире и заметила Аню, прятавшуюся у меня за спиной. — Здрасьте… — Подружка? Ладно, проходите. И — жду объяснений! Расположившись на кухне, мы рассказали ей краткое изложение вчерашних событий (в версии с загоревшимся костром). — Значит, решил в героя поиграть. — злобно прошипела Вика, от недовольства постукивая пальцами по столу. — Спасти принцессу, защитить невинных от стихии — которую сам же и выпустил! А я-то думала, что дети, которые за пожарными бегали — знакомые какие-то! — она встала, схватила меня за плечи и начала сильно трясти. — Ты пойми, что ты, блин, под моей ответственностью на эту неделю! Инстинкт самосохранения не работает, так подумай хотя бы, что мне плохо будет! И родителям, и… На этом она осеклась. Я молчал, не только от неожиданной встряски, но и от того, что возразить по существу было нечего. — А, ладно, всё. — неожиданно резким тоном заявила она и извлекла из холодильника нечто, явственно напоминавшее бутылку жигуля. — Валите на все четыре стороны. — нас вежливо потолкали к двери. — И хоть эту ночь здесь проведи! — раздалось в спину. — А вот и не проведёт! Сегодня он у меня ночует! — внезапно заявила Аня. — Э? Что? — удивилась Вика. А Аня с хохотом потащила меня за руку вниз по лестнице. В спину раздался крик: - Послезавтра утром чтобы был здесь! Билеты уже куплены! – но я временно пропустил его мимо ушей. — Хорошая у тебя тётя. — отдышавшись уже внизу, сказала она. — И зачем было так говорить? Ты же пошутила, я надеюсь? — Кто знает… — игриво сказала Аня. — Но я думаю, она поймёт. В центре двора Молния, явно вышедший первым, пинал какие-то камушки в унылом одиночестве. — О! Очнулся! — нашей компании он был очень даже рад. — Ну что? Как сам? — Неплохо. Только с тётей здорово поссорились вот сейчас. Спасибо, что обратно подвёз, кстати. — Я-то что? .. Я так. Ты ж нас всех поднял. Жизнью рискнул! Если бы не фиолетовые, ты бы, наверное, помер. — Кстати, да, а что там с фиолетовыми? Вы больше не пытаетесь друг друга убить? — Да вроде нет. Если бы мы продолжили драться, когда здесь всё собирается сгореть, то всё бы не закончилось так легко… А теперь, нападать на людей, с которыми бок о бок этот пожар тушили, будет тяжело. И им, и нам. Наступило молчание. Кажется, тем для разговора больше особо не было. — Куда вы дальше собираетесь? — продолжил Молния. — Да вроде бы у меня посидеть хотели. — ввернула Аня. — Понятно. Я бы подвёз, да после вчерашних покатушек опять цилиндр не работает — ума не приложу, что с ним такое. И у троллейбусов подстанция, что ли, сгорела. Так что придётся пешком… — он с виноватым выражением лица запульнул очередной камушек куда-то в сторону припаркованных машин. — Я ведь вам не помешаю? — Я не против. — хихикнул я. Аня молчаливо развела руками. — А у вас, ну, уже… такиеотношения? — спросил он на ходу. — Какие это такие? — Ну, того уже успели? Чувства такта ему было не занимать, однако. Раньше я бы смутился и замолчал, либо начал бы мямлить какой-то бред. А сейчас почувствовал силы пойти в ответную атаку. — Мы-то пока не успели, а ты с какой целью спрашиваешь? У самого, наверное, даже на примете никого нет! — Есть! — Ах, есть? И кто же это? Внимание, Аня! Шокирующая истина! Сумасшедший инженер открывает нам своё сердце! — Хватит уже, а? Я так ничего вам не скажу! — Не скажешь, значит, не нравится тебе никто! Или…, а может, это мальчик? — я пустил в ход тяжёлую артиллерию, а Аня всё больше и больше краснела. — Сам ты мальчик! — не могу с этим поспорить. — Это Катя! — Катя? Катя?! — расхохотался я. — Да ладно! Мне кажется, она сама тебя может того! — Злые вы. — тихо заявил Молния и замолчал, тоже покраснев. А у меня от этого акта невинного троллинга будто бы камень упал с души. Около ДК тусовалась Таня со своим вечно оскорблённым выражением лица. Можно было предположить, что она собиралась встретить Дашу с её тренировки. Аня сказала, что от отравления угарным газом меня спасла именно она. Но, если честно, я всё ещё её побаивался. А вот Молния воспринял её общество как шанс улизнуть от ехидно-злобного меня и радостно побежал к ней. Подойти тоже, что ли, хотя бы из вежливости? — Привет. — Привет… — она уставилась на нас вопрошающе, но без недовольства. — Мы зашли на вашу территорию. Ты не собираешься нас за это бить? — Да какой в этом сейчас смысл. — Говорят, что ты украла для меня лекарство. Правда? — я вступил в разговор. — Ага. — И зачем? Я же был врагом… на тот момент. — Сама не знаю. Наверное, если бы ты умер, грустно было бы всем. — она отвернулась. — Так что можете идти куда шли. Ничего вам за это не будет. Но если снова будете портить наши дворы… — Таня снова сверкнула фирменным маньячным взглядом так, что продолжения фразы не требовалось. — Не будем, не будем! Всё! Мы пошли! — я потянул Аню за руку по направлению к частному сектору. А Молния остался. Мы даже услышали пару фраз из их диалога: — А я никуда не иду. — И почему? Я неинтересная. В общем, оставалось надеяться, что у них всё будет хорошо. Аня не выглядела грустной от того, что знакомых пришлось бросить. Наоборот, чем больше мы приближались к её дому, тем сильнее она светилась от радости. — Родители вчера уехали в деревню помогать старикам, и на выходных дом полностью в моём распоряжении. А раз уж есть кого приглашать, то этой возможностью надо воспользоваться! — пояснила она в ответ на вопрос о причинах такого поведения. После того, как от моего живота послышалось жалобное бурчание, мы резко ускорили шаг и примерно через четверть часа подошли к суровому советскому таунхаусу. Однако когда мы вошли в квартиру, в оформлении которой доминировал жёлтый, Аня потащила меня наверх с намерением устроить романтичный обед на крыше… И вот мы, спугнув нежившуюся на солнце кошку, выбрались на покатую железную крышу, раскалённую находившимся в самом зените солнцем. Моим глазам открылся прекрасный вид. Да, этот дом не отличался высотой. С крыши девятиэтажки было бы видно больше. Но ракурс… Отсюда весь частный сектор раскидывался, как на ладони. Маленькие разноцветные домики были окружены огромными участками, пестревшими зеленью — про наделы в 6 соток здесь никто не слышал. Чуть поотдаль сверкала стальная гладь пруда, а дальше были бескрайние зелёные поля, раскидывавшиеся настолько, насколько хватала взгляда, за горы и дальше. Аня, кажется, хотела задать ожидаемый вопрос насчёт того, понравился ли вид. Но над головой раздался громкий звук, сильно нарушавший идиллию. — Самолёт! Как низко! — По-моему, он собирается сюда садиться… Красное днище самолёта пронеслось у нас над головами настолько низко, что можно было рассмотреть все царапины и потёртости. Пилот снижался над частным сектором настолько лихо, что напугал животных, да и людей тоже, а затем спокойно плюхнулся в пруд. Рука машинально потянулась за телефоном, ведь такое зрелище не могло остаться не запечатленным. Телефона на месте не было. Я тихо ругнулся. Самолёт же, набрав в пруду воды, взлетел и направился на запад, в сторону, где всё ещё виднелся дым лесного пожара. — Круто! Значит, он тушить полетел! — я вышел из офигевающего оцепенения и начал чуть ли не скакать от внезапной эйфории. — Да, но… Это ведь я… —, а вот Ане эта тема была не сильно приятна. — Ну что ты опять начинаешь? — я взял её за обе руки. — Ты всё ещё считаешь себя виноватой? Прости, что не сказал явно. Я считаю, что во всём виноват тот хмырь. И думаю, что надо найти его и наказать по всей строгости. Гул воздушных винтов затихал где-то вдали. И Аня снова улыбнулась. Пусть не настолько искренне и радостно, как на пути сюда. Но по крайней мере, у неё появились силы сразиться с чувством вины. — Кстати, я тут вспомнила про одно поручение. Надо ведь поливалку включить, а то весь огород засохнет. — Эй, а поесть? Ты ж обещала! — Если что, еда в холодильнике! Аня покинула крышу со скоростью, не уступавшей скорости самолёта. Я, окинув частный сектор прощальным взглядом, неторопливо последовал за ней. А ведь, если задуматься, я ничего толком не ел уже больше суток! В холодильнике ничего готового к поеданию обнаружено не было, одни кастрюли. Я было закрыл его, но затем вспомнил одно древнее пророчество. Как там оно гласило? Если ты преодолеешь все трудности на своём пути и сумеешь открыть кастрюлю, ты будешь вознаграждён вкуснейшей едой на свете! Подгоняемый непередаваемым чувством прилипающего к позвоночнику желудка, я плюнул на вежливость и чёртово стеснение, возникавшее у меня при мыслях об Ане, и налил хорошую порцию борща в первую найденную тарелку. Уже доедая борщ, действительно показавшийся с голодухи очень вкусным, я заметил в окно, что Аня делает что-то странное. Поливалка уже включилась, и струи воды обдавали растения, неспешно поворачиваясь. А Аня… кажется, она бегала с ними наперегонки. — Что ты делаешь? — Я не знаю. Но это забавно. Как и вчера, на улице было жарко. И игры с водой были очень даже в тему. Вместе с Аней я начал уворачиваться от основных струй, ловя освежающие брызги. Я слишком поздно заметил, что в её глазах снова загорелся какой-то нехороший огонёк. Через несколько итераций я ощутил сильный толчок в спину, потерял равновесие и полетел животом прямо на поливалку. Да что ж такое-то! Вчера огонь, сегодня вода! В два оставшихся дня меня будут пытать двумя другими стихиями, да? — За что?! — возмутился я вслух. — Ты выглядел таким задумчивым. — хохотала Аня. — Расслабься немного! — Расслабляться? Таким образом?! Ну ты и… — я выдернул из земли поливалку, которая всё ещё щёлкала, поливая меня, и направил её на Аню. Девушка с визгом и хохотом убежала за угол сарайчика, который был единственным во дворе подходящим укрытием. — А ну выходи, подлый трус! — заорал я, держа садовый инвентарь, как адский инопланетный бластер. — Мочить буду! — Иди и возьми меня, милый! — издевательски томным тоном ответила она. Вода не долетала до неё, только мочила сарай. Нужно было сделать асимметричный ход. Я отцепил шланг от поливалки и зажал его конец так, чтобы струя пошла острая и сильная. — Уже иду, милая! — направился я к ней с намерением мочить полностью. Длины шланга не хватало совсем чуть-чуть. Неосмотрительно положив его на траву, я заглянул за угол. Нету! Аня куда-то таинственно исчезла, сбежала одной ей известными тайными тропами! Я взял советский железный тазик, прислоненный к стенке. Теперь у меня есть не только меч, но и щит, к её контратаке готов! .. …подумал я и заорал от потока холодной воды прямо за шиворот. Заливисто смеявшаяся Аня зашла мне за спину и поразила меня моим же водяным мечом. — Подло! — рявкнул я и пошёл в атаку с рыцарской прямотой, отражая атаки щитом. У несчастной девушки с коротким шлангом не было шансов, убежать она не могла. Я просто вырвал шланг у неё из рук и полил её за всё хорошее, да так, что стало видно нижнее бельё. — Фи-о-ле-то-вы-е! — громко возвестил я и попал в точку. Обозлившаяся Аня снова решила повалить меня, но у меня вышло утянуть девушку за собой. Мы катались по сырой траве, пытаясь вырвать шланг друг у друга из рук. Получалось не очень, только сильнее мокли. В итоге я оказался над Аней, зажав её. Шланг полетел куда-то в сторону. Слишком близко. Сознание помутилось, будто бы я снова вдохнул угарного газа, и могло лишь наблюдать за тем, что делает тело под воздействием гормонов. Я чувствовал тёплое, прерывистое дыхание, мягкость её тела. Наши губы были буквально в паре сантиметров друг от друга. Нет, всё, сопротивляться невозможно. Я поцеловал её. Аня слабо дёргалась, но всерьёз не сопротивлялась. Не знаю, сколько так прошло, но отклеиться от неё получилось, кажется, нескоро. Откатившись, я просто лёг рядом с ней и принялся шумно глотать воздух. Во время поцелуя я не смог сделать ни одного вдоха. — Это было… внезапно. — раздался Анин голос. — Тебе не понравилось? — Я не против… — ответила она тихим, стесняющимся тоном и взяла меня за руку. Мы просто лежали и смотрели в небо, будто бы общаясь без слов. Как тогда в первый раз под мостом, три дня и целую вечность назад. А может даже, как тогда в троллейбусе, сразу после того, как я сюда попал. Может быть, это была судьба? Да, после всех событий можно запросто сделаться фаталистом! Наверное, для кого-то простое лежание показалось бы глупым, бессмысленным времяпрепровождением. Кому-то подавай длинные разговоры ни о чём и обо всём одновременно. Кто-то будет искать приключения на свою неугомонную задницу. Вот та же Катя, увидев бы нас, точно бы наградила «любовничков-аутистов» парой колкостей. Да, для кого-то это всё бессмысленно. Для кого-то, но не для меня. После долгих лет фактического одиночества для меня достаточно просто быть рядом с кем-то, чтобы чувствовать себя счастливым. Пожарный самолёт успел вернуться за водой ещё дважды, а после солнце скрылось за облаками и подул лёгкий ветерок. Дальше продолжать лежать в мокрой одежде было уже холодновато. — Ванная — первая дверь налево от входа. - Аня, кажется, уже понимала мои намерения без слов. Зайдя в ванную, я одобрительно хмыкнул. В интерьере доминировал огромный душевой бокс. Помню, когда я съехал, я очень такой хотел вместо чугуниевой советской ванны, но с покупкой не срослось по многим причинам и пришлось ограничиться обычной душевой кабиной. Что ж, зато сколько места сэкономил! Я сбросил мокрую до трусов, обмазанную землёй и травой одежду и забрался внутрь этой конструкции, напоминавшую практически комнату в комнате. Ни хрена ж себе! Кнопочки, ручечки, дисплейчики — это вообще сантехника или какой-то космический корабль? — Гррр! Да как тут воду-то включить? — проворчал я вслух. — Правая нижняя ручка — напор, верхняя — температура. — раздался голос сзади. — Спасибо. Стоп, что?! Аня стояла на входе и раздевалась, не особо стесняясь. — Что -- что? Я тоже хочу погреться! Отвернись! Я послушался и залез поглубже в кабинку, уставившись в стену. Девушка разделась и забралась ко мне, усевшись ко мне спиной. Сверху потекла тёплая вода. — Ну вот. Тепло, правда ведь? — Да-а… Только я немного стесняюсь. — Что? Теперь самому захотелось того? — ехидно спросила она. — Странно, если бы не хотелось! Я же не такой! Ну, в смысле, я же не по мальчикам… — поговорка про «У раздетого человека секретов немного…», кажется, ко мне вряд ли применима. В том смысле, что в голом виде я почему-то резко потерял способность складно выражать мысли. — Это хорошо… — тихо сказала Аня. — Что? — Ну я тоже не по мальчикам… То есть, в смысле, я-то как раз по мальчикам! А не по девочкам! Больше эту тему мы обсуждать не пытались. Просто сидели и краснели от собственных пошлых мыслей. — Уф. Я всё. Как согреешься, приходи в спальню, это на втором этаже единственная дверь налево. — Аня вылезла и, замотавшись в полотенце, изящной походкой пошла прочь. Проводив её зачарованным взглядом, я помучился с закрытием воды и затем пошёл по обозначенному маршруту… Увиденное заставило меня густо покраснеть. Аня, раздвинув ноги, откровенно ласкала себя. Я, кажется, издал какой-то звук. — Что застрял? Иди сюда! Не порти момент! — она попыталась прикрыться, что было уже абсолютно бесполезно. Всё. Я снова потерял контроль над собой. После первого долгого поцелуя сознание просто растворилось в Аниной мягкости, Анином запахе, тепле Аниного тела. Она уже не сопротивлялась, лишь тихо постанывая от моих ласк, от стыда прикрыв глаза рукой. Мы кувыркались, пока хватало сил. А немного отдохнув, продолжили. Следить за временем никому и в голову не приходило. Помню только, что когда я окончательно свалился без сил, солнце уже закатывалось.