Эпизод 1. 2178, Мендуар

... .......... Сестренка, хочу фильм про меня! ...... - Сестренка, хочу фильм про меня! Брат практически кубарем скатывается со второго этажа, держа в вытянутой руке мини-диск с любимым фильмом. С любимым фильмом отца, вообще-то, но братишка с радостью подхватил его увлеченность… Еще бы, когда тебе семь лет и тебя назвали в честь крутейшего героя земной киноклассики — однозначно есть, чем увлечься. Но настолько — это уже слишком. Если родители не могут объяснить, придется мне. - Энакин, опять? Мы пересмотрели всю серию на прошлых выходных. И я же говорила, это не фильм про тебя. Просто папа… — я с большим трудом проглотила досадливое “чокнутый”. — Папа большой фанат. Это замечательный фильм, классика, но в реальности ничего такого нет, понимаешь? - Ну почему же, — братишка взбирается на высокий табурет у кухонной стойки, где я готовлю обед, и начинает взволнованно на нем ерзать. — Я вырасту и стану джедаем, сестренка! У меня будет большой световой меч, которым я порублю всех злодеев галактики! Вот так! Одной рукой продолжая мешать салат, другой я придерживаю слишком увлекшегося демонстрацией брата, чтобы с табурета не свалился. - Эни, джедаев на самом деле нет, — терпеливо повторяю еще раз. — Но ты можешь вступить в войска Альянса, храбрец. - И у меня будет световой меч? - Нет, братишка, — смеюсь. — Световых мечей тоже нет, по крайней мере, пока что. Зато у военных всегда куча других игрушек, вроде самых современных штурмовых винтовок, пистолетов и всего такого. Справляются с плохими ребятами ничуть не хуже световых мечей! А ты сможешь стать самым лучшим солдатом Альянса. Можешь даже спасти всю Галактику, и настоящий герой, Энакин Шепард, будет куда круче Энакина из фильма. Ну, что думаешь, храбрец? Брат восхищенно выдыхает. - Ами, а меня возьмут в Альянс? - Таких, как мы с тобой, они с руками и ногами забирают! — обхожу стол и подхватываю Эни, кружу его на руках. — Мы — биотики, братишка. Будешь усердно тренироваться, и Альянс будет сам упрашивать тебя вступить в армию. - Я покажу, что у меня вчера получилось! — брат барахтается у меня в руках, вынуждая поставить себя на пол. — Помнишь, ты мне показывала… Я тренировался… Вдруг он замолк и задумчиво уставился на меня. - Сестренка, а ты станешь сенатором? Или тоже в Альянс пойдешь? - Уж точно сенатором я быть не собираюсь, — я укоризненно покачала головой, правда, здорово испортила дело улыбкой. — Да и в Альянс не собираюсь. Хватит нам и одного героя Шепарда в семье. Я планирую пойти в технический колледж, раз уж неплохо во всем этом разбираюсь. Потом вернусь в колонию. Может, буду работать с отцом… .................... .......... Взрыв был настолько мощным, что в доме тонко зазвенели все стеклянные предметы. Я инстинктивно схватила Эни за плечо, подтягивая поближе к себе. - Сестренка, что это?! - Не знаю, — отозвалась я. — Но сейчас все… Я только потянулась к инструметрону, как на нем зажглось оповещением о входящем звонке. Я быстро тыркнула в кнопку. На развернувшемся экране появилось взволнованное и одновременно необыкновенно сосредоточенное лицо отца. - Амидала, вы с Эни дома? - Да. Что такое? - На колонию напали батарианцы. Нам только что сообщили из гарнизона Альянса. Я уже сказал Акари, она скоро будет дома. Слушай меня… - Сестренка, больно, — тихо сказал брат, пошевелив плечом, в которое я внезапно вцепилась изо всех сил. Я заставила себя расслабить пальцы и обнять Эни. - Папа, но ведь гарнизон справится? - Ами… — связь по инструметрону вдруг прервалась охапкой помех. Уже постфактум я поняла, что, когда отец говорил, слышно было легкое потрескивание — верный признак работы шумоподавителя на пределе возможностей. - Папа! — я отчаянно тряхнула рукой, на которой был инструметрон. Секундный испуг был напрасен: связь восстановилась пару секунд спустя. - Ами. Гарнизон уже разгромлен. ...Ч-черт… Тут в доме вырубилось электричество. Энакин всхлипнул и прижался к моей ноге. Резервный домашний генератор включился почти сразу же, но интуиция уже подсказала, что моя догадка оказалась верна. Страшная догадка. Пусть нет, пусть это будет неправдой… - Папа, где был взрыв? - Здесь, — спокойным голосом, за которым едва-едва улавливалась дрожь, ответил отец. Закашлялся. — У вас уже погасли системы, да? - Выбирайся оттуда! — заорала я. — Зачем ты тратишь время на разговоры?! - Уже никак, Ами, — он снова закашлялся. — Аварийный выход завалило обломками, а все другие в огне. Тут уже полно дыма… Рабочие с верхних этажей еще успеют выбраться… но не мы… ........ Мне страшно… ...... ................ - Мне страшно… Голосок Энакина звучит полузадушенно. Я понимаю, что брат из последних сил борется со слезами. Мама не особо помогает, у нее самой слезы текут не переставая. Мои, кажется, выжгло болью внутри, когда отец таким спокойным голосом сказал, что любит нас, но больше никогда не сможет вернуться домой. - Тише, храбрец, — шепчу я и глажу брата по голове. Его волосы мягкие, русые, как у папы — я со своей смоляной шевелюрой пошла в мамины японские корни. — Все будет хорошо, Эни. Они не найдут нас. Сама думаю о том, что надо было не слушать маму и попытаться сбежать. Прятаться в доме… я не верила в то, что пообещала брату. Я знала, что найдут. ............ Буря прокатилась по всему Мендуару. Казалось, даже сквозь закрытые двери и стены я слышу выстрелы, крики, шум взрывов и пожаров. Я пыталась собраться и придумать, что делать, когда буря доберется до нас. Мама сжимала пистолет из папиного сейфа, который она, учительница, никогда в жизни в руках не держала. Когда пришла буря, не помог ни пистолет, ни планы. Мама успела выстрелить всего один раз; кажется, пуля мельком задела плечо одного из четырехглазых ублюдков. Мгновение спустя обозленный пират ответил очередью из винтовки. В один миг мы с Эни остались совсем без родителей. А между ними и Энакином осталась только я. Поднимать пистолет — бессмысленно. Вряд ли я стреляю лучше мамы, да и попросту не успею. Но у меня есть кое-что получше пистолета. Время растягивается и словно замедляется. Наверное, так действует адреналин. Я делаю широкий жест рукой — так, как тренировалась. Не думать о том, что у меня нет импланта. Не думать о том, что без него мне не хватит сил, чтобы сдвинуть с места что-либо тяжелее коробки с инструментами. Между ними и Энакином — только я. Вокруг меня полыхает синеватое свечение, и один из пиратов отлетает в стену. Его силуэт искажается и деформируется в светло-синем поле варпа. Почти полновесного, почти боевого разряда варпа... Правда, я этого уже не вижу. Голова взрывается болью настолько сильной, будто внутри меня рванул термояд. Кажется, я упала на четвереньки; перед глазами пляшут белые и красные круги, застилая весь окружающий мир. В ушах шумит, в носу и во рту солоно, горячо и отдает привкусом ржавого железа. Сквозь белый шум в голове прорываются сначала просто непонятные, болезненно-громкие звуки, потом они превращаются в путаные ругательства на незнакомом, отвратительном, лающем языке. Я пытаюсь встать, пытаюсь кричать Энакину, чтобы он бежал, пытаюсь собрать силы на еще хотя бы один прием… Но звуки отказываются выходить из горла. Вся окружающая реальность восстала против. Как же... больно… Неужели… вот так… я и потеряю всех?... ..................... ............ - В шаттл их! И свяжите эту, девка — биотик! Не хочу, чтобы еще кто-нибудь получил, как Лашек! Это первые слова, которые отчетливо прорываются сквозь боль в голове. Я открываю глаза, и белые круги медленно расступаются. Я на улице. Лежу рядом с несколькими одногодками. Все без сознания. У Колина, моего бывшего одноклассника, который валяется рядом в этой же куче, рассечена левая скула, и лицо уже украшает здоровенный кровоподтек. Мамы больше нет. Мысль вспыхивает в голове совершенно внезапно и ведет за собой следующую, от которой все внутри сжимается в водовороте ужаса, неверия, отрицания, ненависти — и, тем не менее, понимания. Эни тоже нет. У меня никого больше нет. ............. Пилот шаттла задержался где-то внутри, проворчав что-то про закоротивший механизм. К нам направлялся лишь один батарианец. При виде четырехглазой морды я едва сдерживаю яростный рык, но все же заставляю себя лежать смирно, притворившись бессознательной. Как только инопланетный мерзавец подходит достаточно близко, я наугад бью ногой в пах — надеюсь, у них там все устроено похоже. Видимо, да, поскольку не ожидавший подставы батарианец с хрипом сгибается пополам. Я, преодолевая головокружение, быстро поднимаюсь, бью снова — коленом в морду ублюдка; отстегиваю с его пояса пистолет и дважды изо всех сил бью прикладом в голову. Судя по всему, “изо всех сил” вышло в самый раз: череп батарианца неестественно вминается внутрь, из трещин лезет что-то похожее на мозги, а тело его безвольно оседает на землю. Со стороны шаттла доносится оклик, и не получивший ответа пилот выглядывает из кабины. Я читаю во всех четырех уродливых глазах крайнюю степень замешательства, которая стремительно превращается в дуло направленной на меня винтовки. Словно срубленное дерево, я инстинктивно падаю на землю, пропуская над головой несколько пуль, и поднимаю пистолет. Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Оружие пищит, щелкая спусковым крючком: ствол перегрелся. Батарианец-пилот медленно сползает на пол челнока: все шесть пуль нашли свою цель. Где-то уже раздаются крики. Я нашумела. У меня есть оружие, но нет шансов против остальных… Поэтому я поднимаюсь на ноги, трясущимися руками прижимаю к груди пистолет и, спотыкаясь, бегу. Прочь от колонии. За моей спиной все еще пылают пожары. Отец… мама… Эни…… Сегодня буря поглотила всех, кто был мне дорог. Четырехглазые ублюдки отняли у меня все. За спиной пылают пожары, в которых сгорает мое счастье и все мои мечты. * * * В черном блестящем ониксе мемориала я все еще вижу ее: бледную, дрожащую девчонку с залитым кровью лицом. Такой меня и нашли солдаты Альянса несколько дней спустя. Одна из тех немногих, которые сумели выбраться живыми из ада того дня… восемь лет назад. Я протягиваю руку и касаюсь прохладного камня с тысячами выгравированных на нем имен. Тень прошлого отступает. Военная форма Альянса с новенькой нашивкой N7 — вот то, кто я теперь. Сыграем еще один раунд, ублюдки четырехглазые? - Я все-таки оказалась в армии, Эни, — тихо призналась я, не отнимая руки от мемориала. — Знаешь, я не сразу перестала делать ошибки. Теряла тех, кто был рядом… Но теперь этому окончательно пришел конец. N7 я получила на прошлой неделе. Больше никаких ошибок. Больше ни одного проигранного боя. Ни одной потерянной даром жизни. Помнишь, что мама всегда говорила? Души людей перерождаются в этом мире… Да и азари так думают… Может, в этом все же есть смысл? Я не знаю, Эни. Но… если мама все же была права, и твоя душа сможет снова родиться в этом мире… Я обещаю, что к твоему возвращению это будет безопасная Галактика. Я буду стараться изо всех сил.