Sugar

Солнце давно взошло и ярко светило над душным Нью-Йорком. Лето было в самом разгаре. Небо чистое и голубое растянулось над городом, и пушистые облака-барашки медленно плыли по небосводу, долго не задерживаясь на одном месте. Асфальт был дико горячий, поэтому казалось, что от него исходит клубами пар, а люди были до неприличия обнаженны, что не очень нравится Джерарду, который даже в такую жару сумел напялить на себя костюм, даже галстук затянул. Его волосы были как обычно уложены, а рубашка не имела ни одной лишней складочки, что было даже странно. Брюки идеально сидели на нем. Он был самим идеалом, что заставляло людей на него смотреть и пускать слюни, что и делал сейчас Фрэнк, который просто не мог оторвать взгляда. - Хэй, парень, все хорошо? - спросил его Боб, который был весь погружен в работу. Джерард был модным фотографом, который делал свои фотографии такими же идеальными, как он сам. А вот Фрэнк был обычной сошкой. Он ставил декорации или таскал фотографии из одного отдела в другой. Такой работе и не было особого названия, и все называли Фрэнка помощником. А те, кто не хотел знать имени парня, потому что скорее всего бы забыли его, называли его просто Помощник. Это было что-то типа прозвища у низенького несуразного парня. Его волосы всегда были растрепаны, а глаза светились ярче летнего солнца над душным Нью-Йорком, которое было безжалостным, что не скажешь о парне, который был добр и очень влюбчив. Его сердце всегда было открыто для людей. Идеальный слушатель, вот как его мог назвать Боб. - Может, вы побыстрее разберетесь с этим? - спросил строго Джер, который вряд ли мог обратить внимание на такого обычного парня, как Фрэнк. И Айеро это понимал, потому что фотограф был таким прекрасным и недосягаемым для него. И это делало ему больно до того, что яркие огоньки его души гасли, и глаза становились до жути печальными. Боб похлопал друга по плечу, когда они закончили с цветастыми декорациями для съемок рекламы духов. Скоро девушка в легком платье выйдет и будет позировать, а Джерард создаст очередной шедевр. Уэй во всем видел искусство: все для него было эстетичным и прекрасным, он считал, что лично сможет сделать мир прекраснее, когда, благодаря своему творчеству, позволит увидеть эту красоту другим. Он никогда никого не замечал, жил в коконе из той правды, что придумал сам себе. Его мир крутился только вокруг него, что делало окружающих его людей только несчастнее. Но Джерард в упор старался не замечать этого и делал вид, что все так и должно быть. Конечно, фотограф знал, что Фрэнк смотрит на него. Ему нравилось это, потому что осознание того, что ты кому-то не безразличен делало его на голову выше всех остальных. Нет, вряд ли парня волновало то, что это может сделать очень больно Фрэнку, конечно нет. “Да и если так, то это его проблема! Это он влюблен, не я же…” - думал Джерард, отпивая кофе и наводя видоискатель на молоденькую модель, которая позировала припаршиво. Конечно, Фрэнк пытался привлечь внимание Джерарда к себе. Он приносил ему кофе, старался делать все поручения быстро и правильно, а самое главное - парень слушал его. Ему правда было интересно. Сначала это смутило Уэя, который привык что-то бурчать себе под нос, зная, что на него никто не обратит внимания, но однажды фотограф бурчал про то, что хочет есть и хотел бы сейчас легкий салат и кофе, а затем он опять принялся за работу. Но рядом стоял Фрэнк, который все слышал и который все сделал. Нет, Уэй не ожидал этого. Он привык быть одиноким и все делать сам, а тут… Тогда он впервые обратил внимание на Фрэнка по-настоящему, разделив с ним Твикс. Это было дико неловко, но Айеро был счастлив. Может, Уэй был счастлив еще в тот момет, когда Фрэнк принесл ему салат. - Действуй! - воскликнул один раз Боб, который видел все старания своего друга и просто не мог смотреть на то, как огонек в его глазах погасает, не успевая полностью разгореться. Тогда антициклон принес в Нью-Йорк тяжелые свинцовые тучи, которые готовы были взорваться. Этот день должен был стать переломным в жизни Фрэнка. Он был готов. С самого утра он избегал Уэя, что тот не мог не заметить. Сердце фотографа неприятно защемило, когда Фрэнк прошел мимо, не сказав своего фирменного “утречка” и не улыбнувшись во все тридцать два зуба, как он делал это обычно. “Ну и черт с тобой…” - подумал обиженный парень, удаляясь в студию. Как хорошо, что он не любил свой кабинет. Потому что сегодня там ждал его сюрприз. Но все равно Уэй не любил когда копаются или трогают его вещи или проникают к нему. Это было странно. - Мм, Мистер Уэй, там… В вашем кабинете… Помощник устроил что-то странное? - во второй половине дня над Нью-Йорком прогремел первый раскат грома, и яркая вспышка молнии блеснула над городом. - Что? - вспыхнул Джерард, не понимая до конца всего, но когда опять на улице вспыхнула молния, а раскат грома заставил вскрикнуть ту самую девушку, а свет в здании погас. Сорвавшись с места, он побежал в сторону своего кабинета. Он был зол, расстроен, повержен. Его обманули? Фрэнк - воришка? Он не такой хороший? - Ты чертов... - распахивая дверь, Джерард хотел быть более свирепым, потому что на душе у него сейчас была явно не злость, но вовремя успел замолчать. Его кабинет был весь уставлен свечками, из-за чего казалось, что сумрак опустился на кабинет Уэя, а огоньки пламени были похожи на яркие звездочки. Окна были открыты, поэтому легкие занавески парили: казалось, что комната стала чем-то волшебным, неземным. Фрэнк стоял на его столе, а одет он был в белый костюм, который Джерард сразу подметил, и черную рубашку под ним. В одной руке у него был микрофон, а второй он держал стойку для него. - Фрэ… - начал было парень, но тут заиграла музыка, чего фотограф явно не ожидал. Он видел, что парень взволнован. Айеро начал стучать ногой по столу, а новый порыв ветра из окна смел бумажки.

Мне больно, детка, я сломлен, Мне нужна твоя любовь, любовь, Она нужна мне сейчас же! Когда я без тебя - Я будто слабее, Ты заставляешь меня умолять, умолять Тебя на коленях. Не хочу нуждаться в твоей любви, Я хочу быть в ней, Меня убивает, когда ты далеко. О, малыш, цель всё равно будет достигнута, как бы далеко ты ни была, Я просто хочу быть там, где ты И попробовать...

Джерард был поражен. Он не знал, что Фрэнк может так хорошо петь. Он был хорош собой сейчас: его глаза были закрыты, а реснички подрагивали. Свет от свечей еле-еле освещал черты его лица. Уэй смотрел завороженно на своего помощника, который медленно двигал бедрами в такт музыки.

Сахар? Да, пожалуйста, Почему бы тебе не подсластить мою жизнь? Прямо здесь, ведь мне так это нужно, Немного любви и каплю сострадания. Да, как только ты покажешь мне свою любовь, Мне станет легче. Ведь нужно немного сладкого. Сахара? Да, пожалуйста. Почему бы тебе не подсластить мою жизнь?

Джерард сделал еще шаг. Сейчас этот мальчик был так близко и так далеко одновременно. Бумажки продолжали лететь на пол, но это не волновало его, совершенно. В данный момент ничего не имело большого смысла. Только они в этой комнате.

Я разваливаюсь на куски, А ты собираешь меня вновь, Не бросай меня в подвешенном состоянии, Дай мне опору. Ведь когда я без тебя - Я так уязвим, И ты единственная, единственное Ради чего я живу. Не хочу нуждаться в твоей любви, Я хочу быть в ней, И меня убивает, когда ты далеко. О, малыш, цель всё равно будет достигнута, как бы далеко ты ни была Я просто хочу быть там, где ты И попробовать…

Фрэнк был расслаблен - он был не тут. Он выкладывался на все сто процентов, желая быть услышанным. Джерард протянул к нему руку, касаясь его штанины, осознавая, что парень перед ним живой, настоящий. Не ожидая, что Фрэнк отойдет от него, Уэй настороженно посмотрел на него.

Сахар? Да, пожалуйста, Почему бы тебе не подсластить мою жизнь? Прямо здесь, ведь мне так это нужно, Немного любви и каплю сострадания. Да, как только ты покажешь мне свою любовь, Мне станет легче. Ведь нужно немного сладкого. Сахара? Да, пожалуйста. Почему бы тебе не подсластить мою жизнь?

Когда начался второй припев, Джерард отшатнулся, понимая какой он же глупец. Вот оно, нечто идеальное. Он понял, как был глуп, раз не замечал этого. Так близко к его носу, что не надо ничего искать или же придумывать. Тогда Фрэнк впервые за все исполнение песни открыл глаза, откидывая на пол стойку и спрыгивая со стола. Он по-кошачьи двигался к Джерарду, который не был против. Айеро подошел к нему почти вплотную, откидывая микрофон в сторону и приподнимаясь на носочках. Парень сам от себя не ожидал такого, но ему нечего было терять. Если Уэй будет против, то он отстранится от него, оттолкнет, но Джерард этого не сделал, лишь положил свои руки на талию парня и улыбнулся. Фрэнк робко улыбнулся в ответ, прижимаясь лбом ко лбу фотографа и шепча ему в губы: Да, Я хочу этот капкейк, Хочу эти конфеты, И больше никому не давай это трогать, Кроме меня! Мне нужно быть мужчиной, Нет другого выхода! Ведь со мной девушка, горячее чем Южная Калифорния. Не хочу играть в игры, Мне нечего бояться Или притворяться застенчивым неумехой. Ведь даже без косметики Рядом со мной… Джерард тихо и мягко рассмеялся, прикасаясь губами к губам Фрэнка, пока музыка продолжала тихо играть на заднем плане. Все сейчас было задним планом для них. - Сахар? - спросил Джи, продолжая прижиматься лбом ко лбу Айеро, поглаживая его по щеке и восхищаясь. Что-то внутри фотографа сломалась. То ли тот кокон треснул, то ли что-то еще, но разве это сейчас важно? - Да, пожалуйста… - прошептал ему в ответ Фрэнки.