Медитация в полнолуние

Голландия очень радовался, когда Российская империя приехал к нему в гости. Радости Холла просто не было предела, когда он вновь увидел миленькое лицо уже юноши, который любил называть Тима «старшим братиком». Ведь Россия был настолько манящим, милым, так что не удивительно, что Нидерланды просто потерял голову, влюбившись в Ваню, когда тот еще был подростком. - Холл, - лучезарно улыбнулся Иван, с дороги сразу кинувшись обнимать своего названного брата. – Я скучал. А мы ведь поиграем во флот, да? Представляешь, я создал себе такой большой! Тебе понравится, – воодушевленно рассказывал Брагинский, активно жестикулируя. - Да-да, обязательно потом покажешь, - Тим просто не мог не ответить улыбкой на улыбку юноши. – Иди пока, отдохни с дороги. Уже вечер, ты наверняка устал за день, пока добирался. Только, уж извини, поесть тебе придется уже завтра. Ты сильно опоздал к ужину. В первую очередь, Голландия должен был проявить себя со стороны гостеприимного хозяина, а потому отправил Ваню сначала отмываться с дороги, предварительно показав дорогу к гостевой комнате, в которой Брагинский любил останавливаться. *** Поздно вечером, Голландия решил немного прогуляться. Этот внезапный приезд его младшего братишки просто взбудоражил европейца, не давая уснуть. Проходя мимо приоткрытой двери Ваниной комнаты, Холл остановился, бесшумно смотря в щель. Брагинский в одних штанах сидел на кровати спиной к двери в позе для медитации. Парень смотрел в окно на огромную белую Луну, которая освещала его своим мягким серебряным светом. Бледный свет полнолуния непередаваемо красиво переливался в светло-русых волосах России. Голландия боялся даже вздохнуть, чтобы не нарушить эту идиллию. Холл мог бы вечно лицезреть эту прекрасную подтянутую спину подрастающего парня, на которой двумя бежевыми волнами лежал любимый шарфик Ивана. Но одно дело смотреть. Нидерландам хотелось большего. Тихонько приоткрыв дверь, Холл бесшумно проскользнул в комнату. Впервые Голландия в своей жизни благодарил ковер, который заглушал его шаги, делая походку европейца абсолютно неслышной. И вот, до столь желанного объекта осталось меньше полуметра, но Холл замер в нерешительности. Ваня ведь такой нежный, хрупкий и ранимый, словно самое драгоценное сокровище. Нельзя вот так сразу же! Он еще так юн, чист и невинен, что опорочить его - святотатство. Но все же Голландия решился, собрав в кулак все свое мужество. Он нежно, так легко и невесомо коснулся до плеча Брагинского, что тот сначала попытался смахнуть с себя наваждение, не открывая глаз, считая, что это, скорее, просто волос с головы упал. Но Тим лишь мягко улыбнулся и повторил свое касание, более продолжительно гладя Ваню по спине. Тут Иван вздрогнул, оборачиваясь. Пару секунд находясь в недоумении, парень осмысливал, кто перед ним. Все же он погрузился в, некотором роде, полудрему. А это вполне объяснимая причина слегка заторможенной реакции. Но мыслительный процесс в Ваниной голове довольно быстро включился, и Брагинский улыбнулся ночному гостю: - Холл, не спится? - Да вот никак, - присаживаясь рядом с Ваней, вздохнул Тим, любуясь красивым фиалковым цветом глаз Российской Империи. - А ты что делаешь? - Медитирую. Пытаюсь освободить мысли перед сном. Тогда утром голова яснее, - ответил подросток, лучезарно улыбаясь. "Его улыбка в лунном свете потрясающая," - подумал Голландия, не отрывая нежного взгляда от Вани, а вслух сказал: - А научи меня медитировать. - Да это не сложно, - махнул рукой Иван, разворачиваясь, садясь лицом к Нидерландам. - Главное, сесть в позу, в которой тебе будет удобно. Но эту позу ты узнаешь со временем, она для каждого своя. Для начала подойдет обычная. Надо скрестить ноги, а на колени положить руки, тремя пальцами вверх, - неторопливо объяснял Россия, складывая руки Тома в нужную позицию. А сам Холл только завороженно слушал этот чудесный мягкий голос. И чем больше он его слушал, тем больше хотел услышать стоны, которые бы издавал этот чудесный голосок. - Вот, а затем надо просто сесть, расслабиться и стараться ни о чем не думать, - закончил Россия, сам садясь для примера в позу, о которой рассказывал. - А тебе сразу удается очистить голову от мыслей? - поинтересовался Холл, сидя напротив Вани, словно зеркальное отражение. - Ну, вообще сейчас довольно быстро. А вот сначала это было трудно, - признался Брагинский, смотря Тиму прямо в глаза. Голландия же не отводил взгляда, уверенно смотря на парня. Тот сейчас казался еще красивее. Лунный свет падал в профиль, делая черты его лица более тонкими. Глаза приобретали загадочный блеск, что выглядело жутковато, но Холлу эта жутковатость нравилась. - Скажи, Ваня, - медленно, словно пробуя каждое слово на вкус, произнес Голландия. - А о чем ты думаешь? Такой вопрос застал Россию врасплох, хоть тот старался этого не показать, но глазки парня забегали, выдавая его с головой. - Я много о чем думаю, - чуть наклонив голову, неопределенно ответил Ваня. - Не думаю, что тебе будет интересно. - А мне интересно, - усмехнулся Холл, хитро блеснув глазами, - ты думал когда-нибудь о любви? - Тим резко подался вперед, опрокидывая не ожидавшего такого поворота Ивана, нависая над ним, что между их лицами оставалось с десяток жалких сантиметров. Россия смутился такого вопроса, но еще больше он покраснел от осознания того, в какой позе он сейчас находится. Парень ощущал спокойное дыхание Голландии, прислушивался к неторопливому биению его сердца и не спешил отвечать на поставленный вопрос. - Ну же, я жду, - Тим наклонился еще ниже к Брагинскому, практически носом касаясь его мило покрасневшей щеки. - Не думал, - тихо ответил Ваня, пытаясь выбраться из-под массивного тела Голландии. - Куда же ты собрался? Мы еще не закончили, - мурлыкнул Тим, снимая шарф с Ивана, связывая тому руки за спиной. - Холл! Перестань! - Россия, быстро смекнув, куда все катится, стал активнее вырываться, пытаясь освободить свои руки из власти своего же шарфика. Паника появилась в его глазах и не желала уходить. Навалившись на парня всем телом, Голландия уткнулся носом в шею Вани, вдыхая пьянящий запах - видимо, Россия перед сном побывал в ванной и не пожалел мыла. - Ваня, - выдохнул Холл, целуя чувствительную шею Брагинского. - Отпусти меня, пожалуйста, - Россия понял, что ему сейчас просто не сбросить с себя тяжелого мужчину, решил оставить безуспешные попытки брыкаться, но старался вымолить свободу словами, смотря на обезумевшего Голландию жалобным взглядом. Только вот Тима это еще больше завело. Этот голос, этот взгляд, этот раскрепощенный вид... О, Ваня сам не понимал, насколько сексуально и маняще он сейчас выглядел! - Прости, малыш, но тут сейчас или никогда, - прошептал Холл, ставя еще один поцелуй на шее Ивана. - Ты просто великолепен. Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас красив. Ну, не плачь, - обеспокоился Голландия, видя, что у парня на глаза от безысходности навернулись слезы, - поверь, тебе будет очень хорошо, - Тим утешающе мягко поцеловал Ваню в губы, руками начиная неторопливо ласкать красивое юношеское тело. Сразу положив руки на бедра, Холл медленно двигался ниже, поглаживая ягодицы, лаская Ивана сквозь ткань пижамных штанов. А вот язык Нидерландов уже давно пытался сплестись с язычком Брагинского, но тот как-то уныло им шевелил, мечтая поскорее со всем покончить. Голландия, казалось, добившись своего наполовину, почувствовал триумф, начиная действовать активно. Вот уже Ванины штаны улетели на пол, как и ночная рубашка Нидерландов. Мужчина одной рукой начал неторопливо гладить уже полувозбужденный член Ивана, который, словно забывшись, начал тихонько постанывать. Тим, с довольной улыбкой, еще раз поцеловал Россию, начиная быстрее двигать рукой. Вскоре Брагинский с громким вздохом кончил себе на живот, что неудивительно для его юношеского тела, еще не познавшего вдоволь плотских утех. Пока Ваня находился в эйфории от бурного и фееричного для него оргазма, Холл одной рукой собрал с живота России его сперму, а другой шире раздвинул ноги Ивана, который пока даже не сопротивлялся. Смазав анальное кольцо парня его же семенем, Холл начал медленно вводить один палец. На это действие Россия уже отреагировал, рефлекторно сжав мышцы сфинктера. - Расслабься, будет лучше, - шептнул Тим, вновь целуя Брагинского, пытаясь отвлечь того от неприятных ощущений. Все же, если слабо растянуть, то не только Ване можно мышцы порвать, но и самого Холла сожмет сильно. К первому пальцу добавился второй. Голландия разводил ими в разные стороны, поглаживал влажные стенки, делал хаотичные движения, пока не нашел бугорок. Ваня сразу выгнулся дугой, испытав чувство, намного приятнее оргазма от дрочки. Парень даже вновь возбудился, а взгляд стал пошлым. Россия даже прошептал томное: "Еще", прося Нидерландов вновь коснуться до этого скопления нервных окончаний. Брагинский даже не заметил, как к двум пальцам добавился третий, а после и четвертый. Ему было важно, чтобы Холл гладил ту заветную точку внутри, которая приносит столько чувств. Но вот Голландия отстранился от Ивана, посчитав, что с растяжкой окончено. Выпрямившись, чтобы стянуть с себя штаны, высвободив давно ожидающий своего череда стояк, Тим посмотрел на Россию и готов был чуть ли не кончить только от одного его вида: на щеках Вани был бесстыдный румянец, глаза прикрывала челка, рот был приоткрыт, руки за спиной связаны шарфом, на подтянутом животе находилась уже подсыхающая сперма, головка члена покраснела, требуя к себе внимания, как и колечко разработанных мышц. Сглотнув, Голландия подавил в себе желание сразу же наброситься на парня, поэтому вновь наклонился к тихо постанывающему от ожидания России, невесомо целуя его в шею, медленно входя до конца. По комнате разнеслись два стона. Ванин, от чувства заполненности, и Тима, от непередаваемого ощущения узости. Для начала, Холл решил медленно и плавно сделать первый толчок, чтобы показать Российской империи, что его ожидает большее. Ваня от таких действий протяжно застонал, подаваясь бедрами к Голландии, чтобы он продолжил свои действия, заодно касаясь своим возбужденным органом живота европейца. Де Варда же просить долго не надо было, он вновь толкнулся в нутро России, уже не останавливаясь, медленно набирая темп. Через несколько толчков Нидерланды немного ошалел – Ваня сам потянулся к нему за поцелуем. Усмехнувшись очередной своей победе, Холл прошептал что-то нежное Ивану на своем языке, ускоряя движения. Почувствовав, что скоро его постигнет разрядка, Тим одной рукой стал надрачивать член России, который просто плавился от огромного букета разнообразных ощущений. Брагинский вновь кончил так же быстро, как и в первый раз, забывшись в своеобразном послевкусии от накатившего, словно шквал, оргазма. Парень даже не почувствовал того, как Голландия замедлил толчки и покинул юное тело, изливаясь Ивану на живот. Притянув на себя Брагинского, де Вард крепко-крепко обнял Российскую империю, шепча, что теперь Ваня только его, развязывая крепкий узел шарфа. Россия, почувствовав, что его руки вновь свободны, стал растирать затекшие запястья. После он всё же неловко обнял Холла. Все одно, что сделано, того не воротишь. Но презирать старшего брата, как он любил называть Голландию, Брагинский не стал. В коей-то степени, Тим нравился ему, но не в таком вот ракурсе. Ваня всегда восхищался европейцем. В конце концов, именно де Вард научил его строить корабли. Только вот от всех размышлений, парня потянуло в сон. И он даже не заметил, как уснул на руках улыбающегося Холла.