***
Мы сближаемся с каждым днем все больше. Финник случайно увидел, как я целуюсь с Гейлом и корректно поинтересовался, кого же я все-таки предпочитаю - Гейла или Пита? Я смущена и отвечаю, что не определилась сама, да и время не то чтобы играть в любовные игры. - Значит, ты невинная дева, ведущая за собой в бой? Жанна Д'Арк! Это не твоя любимая роль? Он попал в точку. - Вообще не люблю все эти восхваления, Финник, - отвечаю я. - Я не избранная, а просто попала не в то время и не в то место. И не удивлюсь, если после войны мне придется жить одной. Кому нужна девушка, которая приносит сплошные несчастья? Финник смотрит мне в глаза и тихо говорит: - Я же не бросил Энни после того, что с ней приключилось. Хотя она очень изменилась, поверь мне. Если ты искренне кого-то любишь, никакие внешние обстоятельства не изменят этого. Твои поклонники не дадут тебе прозябать в одиночестве. - Они не поклонники, а друзья. И я не обещала свое сердце никому, времени, знаешь-ли, не хватило. - Китнисс, я не хотел тебя обидеть. Мне очень жаль, что ты слишком чиста, чтобы дать себе передышку и развлечься с кем-то. Поверь мне, это помогает. Я в шоке от его слов. Неужели он изменяет своей девушке, о которой говорил так нежно? Неужели он впитал пороки Капитолия настолько, что это кажется ему нормальным? - Финник, это неправильно! - мой шепот звучит истерично. - Ты же любишь свою Энни, так о чем вообще речь? Как ты можешь советовать мне такие вещи? Он спокойно отвечает мне, в своей прежней медленной манере: - Есть разница? Как я могу спать с Энни, она боится любого порывистого движения и прикосновения. И у тебя нет никаких гарантий, что твой друг вернется дееспособным. Ты не сможешь бросить его и будешь чувствовать страшную вину, но пока у тебя есть сегодняшний день и шанс стать счастливой хотя бы на вечер. Я вот выбор сделал и мне не стыдно. Если она вернется, то возможно, однажды, у нас все наладится и мы будем самыми счастливыми в мире, но надо реально смотреть на вещи. Наша жизнь к нам не милосердна, Китнисс. И я бы на твоем месте поцеловал этого красивого парня, который так хочет защитить тебя и нас всех. - Ты очень прямолинеен, Финник... - Но ведь я в чем-то прав, детка., - он опять улыбается и я просто не могу не улыбнуться ему в ответ. Наша жизнь почти закончилась, не успев начаться.***
В день моего восемнадцатилетия Хэймитч дарит мне флягу с коньяком, из своих оскудевающих припасов. Я знаю, что этот подарок он действительно отрывает от сердца и поэтому особо ценю его. Финник с утра суетится в моей комнате, заплетая из моих волос нечто немыслимое, однако, я очень довольна результатом: похоже на то, что сооружал на моих волосах капитолийский парикмахер, в тот вечер, когда я впервые предстала перед капитолийской публикой. Очень забавно, что мой друг умеет делать такие вещи, как укладка волос, но он вовсе не смущен: "Я могу плести из чего угодно, меня это расслабляет". После того, как я одеваю свою форму, мы идем на завтрак. Все так внимательны ко мне, хоть праздновать ничего нельзя, но каждый старается чем-то меня порадовать: мама и Прим связали мне митенки из теплой шерсти, чтобы руки не мерзли, когда я хожу на охоту. Гейл приносит букет диких роз, они чертовски колючие, но это лучший букет в моей жизни и он так сладко пахнет! Плутарх снисходит до меня и с улыбкой сообщает, что принес мне пищу богов: это миндаль в карамели, капитолийское лакомство. Видимо, не только Хэймитч имеет запас былой роскоши! Вечером Прим настаивает, чтобы я задула свечку, которую она поставила в стакан. Я загадываю свое главное желание: "Пусть Пит вернется ко мне, невредимый и живой"***
Мы с Финником сидим в вентиляционной трубе и жуем миндаль, запивая коньяком. У нас перед сном два часа отдыха, так что мы решили немного понарушать закон. Кажется, что мы обсуждаем все на свете, как когда-то с Гейлом, но с ним теперь все иначе, мы все чаще молчим или, внезапно начинаем целовать друг друга, словно сходим с ума. Но Финник был прав, мне от этого легче, пусть на мгновения, но я забываюсь и это лучший отдых. Финник часто рассказывает о своей жизни в Капитолии. Он очень откровенен и все время уточняет, можно ли мне такое говорить. К своему стыду, мне очень любопытно. Ведь на его месте могла быть я, если бы не революция. Коньяк кружит мне голову и я уже не удивляюсь тому, что рассказывает Финник: про грязные вечеринки, про страсть Сенеки Крейна к победителям Игр, про щедрые подарки, которыми оплачивается каждый оргазм в компании любимцев публики. Потом он дает мне несколько практических советов про то, как свести любого парня с ума. Я отвечаю, что непременно попробую как-нибудь. Мы смеемся, сплетничаем и время летит незаметно. Перед отбоем я зову Гейла в темный коридор и отрабатываю на нем поцелуйные советы Финника. Они срабатывают незамедлительно и я едва могу вырваться из крепких рук, сжимающих мое тело. Я убегаю к себе и засыпаю с мыслями о том, что это был самый нормальный и адекватный вечер за последние годы. Чувствую счастье быть живой, чувствовать столько разных эмоций. Я тихо плачу, думая про Пита, Финник ведь предсказывал чувство вины, но я начинаю верить, что однажды мой бедный мальчик вернется. Не важно с кем он будет, важно то, чтобы его жизнь была счастливой, настоящей, чтобы были тихие посиделки с друзьями и жаркие поцелуи, маленькие шалости и радость от того, что он молод...***
Агитационные ролики и подготовка к ним занимают уйму времени. В начале у меня ничего не получается, я злюсь и кляну свою бесталантность. Постоянно вспоминаю как Пит смело давал свое первое интервью, как он естественно и свободно держался. Финник помогает мне и мы репетируем мои слова вместе. Он сам отлично все делает, все-таки, он десять лет был звездой Капитолия и научился идеально интонировать каждое слово. Тренировки усиливаются и мы почти не видимся с Гейлом и Финником, только в рабочее время. Но однажды вечером у нас появилось общее дело: нам с Финником поручили дополнить досье победителей Игр, прибавив к сухим справкам несколько персональных фактов. Финник подходит к этому весьма серьезно и даже свое досье переделывает, добавляя графу о принудительной проституции и шпионаже в пользу Тринадцатого. Он проследил за моим взглядом и теперь смеется: - Тоже мне, секрет! Это ни на что не годный факт, а не военная тайна! Все мои друзья превосходят меня по силе духа и смелости в признании неприятных фактов. Мое досье почти пустое и Финник не дает мне ничего туда добавлять, хотя сам пишет: "Отважная и справедливая". Я этого не заслужила.***
В один прекрасный вечер к нам возвращаются измученные, но живые, ЖИВЫЕ Пит, Энни и Джоанна.***
В ночь перед выдвижением войск я не могу уснуть. Пит все еще под негласным наблюдением и я не могу сказать точно: хочет ли он вообще меня видеть? Гейл обсуждает стратегию наступления вместе с главными. Молодожены Финник и Энни мирно спят, наверное. Мне кажется, что она идет на поправку, а может быть, присутствие Финника помогает ей, но порой она кажется совсем нормальной здоровой женщиной. Я незаметно пробираюсь в трубу и не могу сдержать тихого всхлипа, когда вижу там Финника с тонкой бечевкой в руках. Нагромождение узлов образует нечто вроде узора, я понимаю, что это украшение. - Я не мог уснуть, а Энни плохо себя чувствует. Ее мутит и я отвел ее в медпункт, но меня самого оттуда выпроводили. Ей дали успокоительное, чтобы поспала и сил набралась. Он выглядит отрешенным, но я отмечаю быструю улыбку, когда я сажусь напротив и достаю кубик сахара - очередную контрабанду, которую я пронесла с кухни. Мне очень хочется подбодрить Финника и я пародирую наш первый разговор, делая выразительные движения бровями и кривляясь: - Финник, хочешь кубик сахара? - Как мне заслужить такое щедрое угощение? Чем отплатить за него? Я наклоняюсь к его уху и шепчу: "Мне платят секретами. У тебя есть секрет, достойный моего времени?" Он долго смотрит мне в глаза и очень тихо отвечает: - Есть. Ты - мой лучший друг, Китнисс Эвердин. Я протягиваю ему свою ладонь и он с благодарностью берет сладость, похожий на ребенка, а не на красивого мужчину, которого все в нем видят. Мы сидим еще минут пять, пока нас не начинает клонить в сон. Перед тем, как разойтись по комнатам, мы крепко обнимаемся, будто прощаемся, хотя у нас один отряд. Но кто знает, возможно... Жизнь ужасно коротка. Веревочный браслет на моей руке немного натирает кожу, но я лучше руку себе отрежу, чем сниму его. Финник утверждает, что это талисман, вечный узел, который оберегает в шторм. Я чувствую, что шторм близко.***
10 лет спустя... Когда я вспоминаю то время, мне не удается быть спокойной. Жуткие картины сменяют одна другую и мне становится просто нечем дышать. От этого не спасает ничто: алкоголь только будит демонов, сидящих в моем сознании, охота утомляет, а хрупкое счастье, которое мы с Питом построили на пепелище, пока слишком зыбкое. Отбиваюсь от кошмарных снов и пытаюсь никогда не отпускать руку Пита, чтобы ему не было страшно засыпать, но я точно знаю, что черные пропасти в его душе ничем не лучше моих. И тогда, я вспоминаю твой совет. Стараюсь жить каждый день как последний, помня о том, что однажды новый день не настанет. Я целую своего любимого человека, заплетаю свои волосы покрасивее, чтобы он думал, что я тоже иду на поправку, мы гуляем в лесу и я целую его тем самым, особенным способом, чтобы он чувствовал наслаждение, а не боль. Я стараюсь не оглядываться назад, в пугающую черноту и вспоминаю хорошее. Мою любимую сестру, в честь которой назвали местную больницу. Ее кота, который наделал толстых рыжих котят всем кошкам в округе. Энни Одейр и ее сына, мальчика-рыбака, красивого и очень смешливого, он улыбается своим широким ртом и светлыми глазами с фотографии, которую Энни прислала нам некоторое время назад.***
Но больше всего, я скучаю по тебе, мой друг.