Потом состоит из множества сейчас. (Джон Грин — Бумажные города)
Дин лениво потянулся на кровати. Солнце во всю пыталось пролезть хоть лучиком в любую щелку или дырочку. В кровати он был уже один. От части он, привык к этому. Только он мог спать в субботу до полудня. Но родного тепла не хватало все равно. Внезапно до его носа добрел чудесный и волшебный запах его любимого яблочного пирога. Все-таки встав Винчестер побрел в пижамных штанах на запах, словно старая ищейка. Потянувшись к ручке двери он так и засмотрелся на безымянный палец левой руки. Со свадьбы прошло полгода, а он так и не мог привыкнуть, что он женатый человек. Уже на лестнице он крикнул. — Детка, ты опять меня балуешь. Я так растолстею, и ты меня разлюбишь. Или ты хочешь меня съесть. Точно хочешь! Как я не додумался до этого раньше! Ответом был лишь звонкий смех. — Точно хочешь меня…- не успел договорить предложение, когда его рот заткнули губы любимого, — К черту пирог! Хочу тебя. Хочу, чтобы ты был сверху. — О, Дин! — удивленно воскликнул муж, сильнее впиваясь в его губы. Дин плюнул на все и распластался на кухонном столе. Возбуждение так и бурлило в крови. Их сексуальная жизнь ни на каплю не изменилась. Они могли целый день заниматься любовью и не разу не вспоминать о еде. Его муж всегда был нежным и податливым. Готов был принимать его везде, где бы не приспичило Винчестеру. В ванной, в душе, на кровати, на диване, на лестнице (потом у Дина неделю болела спина, но это того стоило), за готовкой, на заднем сидении автомобиля, в темном зале кинотеатра. Столько было мест, но, что скрывать, Винчестер давно грезил идеей попробовать хоть раз побыть в роли пассива. Что бы его холили и любили долго. Нежно. Пришло время попробовать. Член стоял колом в штанах, слегка подергиваясь и испуская смазку в предвкушении, пока любимый муж целовал и облизывал шею, спускаясь все ниже. Дойдя до сосков он взят в рот левый, медленно облизал его языком, вызывая тихий стон. Правой рукой он добрался до другого соска и стол крутить и щипать его, вызывая уже не сдержанные стоны у первого. Левой рукой он поглаживал ствол Дина, спускаясь ниже к мошонке и перекатывая в ладони тяжелые яйца. — Ты снова не удосужился одеть нижнее белье, но, знаешь, мне чертовски это нравится, я никогда не говорил тебе об этом, — оторвавшись от соска сказал второй мужчина. — О, ну конечно! Ооо, Боже! Н-н-нашел время! Трахни уже меня, а, потом, когда я получу лучший оргазм в своей жизни — мы поговорим о твоих кинках, дорогой. — Ты слишком разболтался, а должен стонать, — сказал второй, спускаясь к паху лежащего на столе Винчестера, — Сначала, — продолжил он, резким движением снимая пижамные штаны с Винчестера и раздевая себя догола, — я растяну тебя тут, на столе, буду каждым движением пальцев касаться твоей простаты. И, когда ты будешь стонать, мычать и молить о большем — я отнесу тебя в нашу кровать, лягу на спину, а ты сядешь верхом на мой член и будешь скакать на нем как заправская шлюшка. И не разу не прикоснусь к твоему стволу. И, когда ты будешь на грани оргазма, потому, что я кончу в тебя, я сниму тебя с своего члена, и ты сядешь на мои бедра и ляжешь всем телом. Я засуну в тебя свои пальцы и буду массировать твою заветную точку, а ты будешь тереться об мой ствол своим, у меня встанет. А потом… — Хватит! Займись делом, иначе я кончу только от твоих, долбанный Винчестер, — зло захрипел Дин. — Конечно, конечно, гроза пирогов. Ты не забудешь этот день, — ответили ему, полностью вбирая в рот возбужденный ствол и поднося к анусу смазанный удачно попавшемся под руки кремом.***
Ох, он посмел поставить его в колено-локтевую позицию. Маленький ублюдок. И начал интенсивно растягивать его пальцами и облизывать языком область вокруг. Дин терялся в новых ощущениях. Поганец, он скрывал, что испытает, когда находится на его месте. Винчестер и не заметил, как в нем во всю орудовали не три, а четыре пальца. — Я… Если ты не прекратишь… я не успею поскакать на тебе. Ничего не ответив муж поднял его на руки и понес в спальню. — О, я и не знал, какой ты у меня сильный, — мурлыкнул зеленоглазый. На что второй только хмыкнул. Не успел Дин и моргнуть, как оказался верхом на муже и решительно, но не торопясь, стал насаживаться на большой и горячий ствол. Быстро достигнув цели, он сразу задал быстрый темп. Выписывал бедрами круги. Восьмерки. Скакал как ужаленный. — Моя податливая сучка, — нежно прошептал второй мужчина, кончая глубоко в Дина. — Всегда был твоим, — вторил первый мужчина ему и выпуская из себя член. — Иди ко мне, любимый. Дин лег на мужа и стал во всю тереться об него, когда второй стал во всю тереть пальцами его заветную точку, а Винчестер впился в его губы страстным поцелуем. — Ого, малыш, — томно зашептал Дин, — у тебя опять встал. Хочу, чтобы ты меня трахнул в колено-локтевой позиции. Ты дашь мне кончить? — Все, что ты захочешь. Они сразу задали животный темп. Дин дрожал от приближающегося оргазма. А партнер, почувствовав приближение финала, выпрямил спину и поднял под грудь второго и стал усиленно вбиваться в податливое тело. Оба кончили в одно мгновение, выкрикивая имя друг друга.***
— Ты такой ублюдок, — возмутился Дин, когда после оргазма прошел уже около часа. — В смысле? — Почему ты скрывал, что испытываешь такое, когда находишься снизу. — Дурак, — засмеялся муж, — так бы я тебе и раскрыл такие тайны. Но, теперь у меня такое чувство, что мы будем часто меняться. Дин же молча смотрел в потолок. — Дин, — позвали его тихо. — М? — Я люблю тебя. Я всегда любил и буду любить тебя. — Сентиментальный идиот, — приподнялся Дин, подполз к мужу и шепнул ему в ухо, — Любимый, даже когда ты ударил меня в челюсть, когда я додумался сделать тебе предложение на этой лестнице. Я не потерял надежду, что ты все равно скажешь мне да. Ангел мой. Кастиэль Винчестер. Ты всегда будешь моей любовью. Единственной. И, кстати, когда ты нежно займешься со мной любовью. Мы, а конец-то поедим. А потом серьезно обсудим усыновление ребенка. — Все что ты захочешь, любимый.