История нашей любви или Санта-Барбара в стиле Куробаса!

Мурасакибара был рад - в свойственной ему слегка меланхоличной манере -, что тренировки в первую неделю проводятся через день. Их тренер была твердо убеждена, что раскачивать своих игроков надо постепенно, и неожиданные каждодневные тяжёлые нагрузки на их мышцы спровоцируют какую травму, начиная от обычного ушиба и заканчивая серьезным растяжением мышц и связок в целом. Хотя, конечно, это не спасало от просто титанических нагрузок, которыми Араки их загружала уже сейчас - пусть тренировки у них проводились через день, но после одного такого занятия появлялось ощущение, что бегали они два дня напролёт без перерывов ни на сон, ни на еду. В этом отношении Араки была абсолютно безжалостна и только так, изредка - сострадательна, хотя большую часть времени она эту свою черту вообще не проявляла, на период их клубных занятий примеряя на себя облик настоящего дьявола. Хотя, именно из-за её суровости команда Йосен и была настолько тренирована и сильна, так что за этой Араки стоило отдать должное. Мурасакибаре, на самом-то деле, было параллельно на периодичность тренировок, потому что он и в каникулы играл понемногу, и травму заработать просто физически не мог, но пойти домой чуть раньше и отдохнуть - чуть больше, было приятно. Вообще пойти домой Мурасакибаре было приятно, потому что дома его ждет еда, мягкий и удобный диван и какие-нибудь скучные передачи по ТВ, которые он все равно в конце концов выключит и пойдет читать что-нибудь, что попадется под руку первым, пока он не устанет и не ляжет спать. Такие бессмысленные и, зачастую, пустые вечера у Мурасакибары на первом году обучения в Йосен случались почти ежедневно, но теперь он твердо был намерен тренироваться как надо каждый божий день, хоть это и было муторно, в целом крайне геморно и не всегда интересно. Но проигрывать еще раз Мурасакибара не хотел и не планировал, и для подобного ему были необходимы тренировки, которые в его старшей школе были реально серьезными и иногда - страшными, потому что бамбуковый меч их тренера зачастую для халявщиков становился орудием смерти. И Мурасакибара был уверен, что обычно за день не может успеть произойти что-то кардинальное или масштабное, потому что этому масштабному не хватит одного дня, чтобы развернуться в полной мере и показать, насколько оно огромно и почти безгранично. Это как с войной - предпосылки будут годами формироваться, прежде чем в один день перейти в крупное противостояние двух или более стран. Такие вещи не происходят спонтанно и не появляются из ниоткуда; Мурасакибара в этом был убежден, потому его слегка огорошило то, что их старый менеджер команды ушел "на покой" - хотя на самом деле он просто выпустился из школы - и ему на смену уже нашли кого-то нового. Такие дела, вроде как, быстро не делаются у обычных людей, но, видимо, это не про них. Вообще, на самом деле, слово "обычно" в любом контексте относительно их команды и Мурасакибары в частности было "не про них", но сейчас это показалось даже странным. - Новый менеджер придет уже сегодня, - говорила сурово тренер Араки, сложив руки под грудью и внимательным взглядом окидывая весь основной состав команды, включая и сидящих на скамейке запасных игроков. - Как только закончит оформлять документы по переводу. Так что выложитесь на полную и покажите себя с наилучшей стороны. Вся команда что-то невнятно гудит в ответ, и только после сурового тренерского "я не слышу вас" все гаркнули в голос синхронное и удивительно четкое "да", после которого побежали нарезать разминочные круги по залу. Энтузиазмом заразились все, кроме, естественно, Мурасакибары, который упорно зевал, даже не прикрывая рукой рта, и неторопливо бежал в хвосте всего неровного строя. Бегущий рядом Химуро кидает на Мурасакибару косые взгляды изредка и улыбается уголками губ. Круге на четвертом он все же задает вопрос: - Тебе не интересно, кем может быть наш новый менеджер? Мурасакибара не может точно сказать по лицу его друга, интересует ли этот вопрос его самого, потому он молчит секунду, кидает быстрый взгляд в сторону Химуро и уныло отвечает: - Неа, - тянет он и наблюдает за тем, как Веи Лиу отвешивает первогодкам тихие колкие замечания за слишком громкое обсуждение, скорее всего, менеджера. То, что сам Веи точно так же активно - исключительно в своей манере, естественно - высказывал свои предположения бегущим рядом третьегодкам со скамьи, никого, видимо, не волновало. - Мне плевать как-то. Химуро как обычно мягко улыбается и собирается сказать что-то еще, но не успевает - даже сквозь многочисленные скрипы кроссовок слышно тихий стук каблуков, который не вписывается в привычную обстановку их зала. Это заставляет всех присутствующих повернуть голову в сторону выхода и наткнуться взглядами на милейшую девушку, которая тихонько прикрыла за собой дверь и торопливо пробежалась до скамьи, на которой сидела тренер. Мурасакибара обернулся позже остальных и удивился - больше (хотя по лицу его вряд ли можно было что-то понять), потому что он заметил и успел вспомнить знакомые ему пшеничные длинные, слегка вьющиеся волосы. Имени сходу вспомнить не получалось, но Мурасакибара готов был поклясться, что это та самая девушка, которую он буквально на днях встретил в магазине. Это было просто каким-то гипер-удивительным совпадением, и раньше бы Мурасакибара сказал, что так не бывает. Но не сейчас. Уже точно не сейчас, когда та самая заинтересовавшая его девушка стоит перед их тренером, поправляет сумку на плече и дрожащим от волнения голосом тараторит и кланяется. - Прошу простить за опоздание, Араки-сан, - говорит она и вскидывает голову. В свете школьных ламп блеснула небольшая заколка в виде цветка, что придерживала боковые светлые пряди и немного - челку, не давая той упасть и скрыть за собой девичьи глаза. И когда Мурасакибара стал таким внимательным? - Директор не сразу смог найти мои документы, потому я и задержалась. Извините еще раз. - девушка опять сгибается в полу-поклоне, и потому она не видит, как блестят глаза тренера и всех членов клуба поголовно. Кажется, пока что от новенькой все были в восторге, включая и Араки, на губах которой цвела скупая, но крайне выразительная - в пределах её мимического диапазона - улыбка. - Все нормально, - говорит тренер и легко хлопает Мидзуно - Мурасакибара все же вспоминает имя знакомой - по тонкому плечу, скрытому снежно-белой рубашкой с коротким рукавом. - Главное, что ты пришла. Осознание приходит как-то медленно, и только на последней фразе их тренера до Мурасакибары доходит - господи, она же их новый менеджер, видимо. Это реально удивительное совпадение, которое дотошный и престранный Мидо-чин назвал бы какой-нибудь "судьбой" или чем-то в этом роде. Мурасакибара не любит подобные слова и его в целом мало волнует определение подобных случаев, но такая встреча все же кажется ему приятной и не настолько уж плохой, насколько могла бы быть. По крайней мере Мурасакибара теперь точно знает, что их менеджер - вполне себе неплохая личность, тем более - ему уже хоть и немного, но знакомая. - Добрый день! - слышит Мурасакибара знакомый ему голос и видит, как серые, дымчатые глаза искрятся чем-то странным и очень, очень ярким. Возможно, это было предвкушение, но утверждать точно он не возьмется ни за что. - Меня зовут Мидзуно Харухи, и с этого дня я новый менеджер баскетбольного клуба старшей школы Йосен. Надеюсь, мы с вами подружимся! - говорит она и снова коротко кланяется, от чего по ее волосам скользнули яркие солнечные блики и застыли в центре цветочной заколки, которая тут же блеснула гранатовым. По залу прокатился синхронный шепоток "богиня, господи", смешиваясь с восхищенными вздохами. Понять парней можно было - Харухи и правда была красивой, хотя сам Мурасакибара никогда бы такое слово по отношению хоть к кому-нибудь не употребил. Он мог бы назвать Харухи милой, наверное, потому что слово "красивая" как-то с ее образом не вязалось. Наверное. Мурасакибара сам был не до конца в этом уверен, и подобная неопределенность его крайне раздражала, потому что невозможность подобрать какое-то характеризующее слово к человеку казалась ему чем-то странным и неправильным. Обычно проблем с этим никогда не возникало, особенно - у самого Мурасакибары. - Мидзуно-чан? - слышится где-то сбоку от Мурасакибары, после чего Химуро делает два шага вперед и щурится, разглядывая улыбающуюся Харухи, которая вскидывает голову и поправляет сумку на своем плече. Она теперь смотрит прямо на Химуро, разглядывает его с секунду, а после отзывается: - Привет, - говорит она и лучезарно улыбается, да так, что внутри что-то предупреждающе трещит и тает. - Химуро-кун, рада тебя видеть. - весь баскетбольный состав синхронно поворачивает голову в сторону Химуро и сверлит его завистливым взглядом, в которых читается что-то вроде "откуда ты с ней знаком". Мурасакибара больше удивлен, чем раздражен, но он все равно хмурится и смотрит прямо на затылок Химуро. - И тебя рада видеть, Мурасаки-кун. - М-м-м? - тянет Мурасакибара сначала, а после - снова смотрит на сияющую и излучающую приятное тепло Харухи, которая улыбается, кажется, только ему одному. От подобного тянет улыбнуться в ответ, но Атсуши все равно этого не делает - из упрямства, наверное, больше, чем из вредности. - Ага. Теперь Химуро оборачивается и с недоумением смотрит на друга, который демонстративно зевает и трет шею, словно бы его больше и не беспокоит ничего. Даже особой проницательности не надо, чтобы увидеть, как на самом деле доволен Мурасакибара, и это понятно даже не столько по его демонстративно-отстраненному поведению, сколько по чуть смягчившимся чертам лица. Не удержался, видимо, от хоть какого-то проявления ответных чувств. Игнорировать такую теплую и мягкую Харухи вообще невозможно, особенно когда она улыбается настолько ласково; особенно, когда она улыбается именно тебе. Мурасакибара же не понимает своей реакции и странного клокочущего чувства под ребрами. Это чем-то похоже на адреналин во время интересной игры в баскетбол, но тут кровь не стучит в висках и пальцы не дрожат от желания забить мощный данк. Тут что-то другое, но тоже - приятное, может, даже приятнее самой игры. И не понятное. Не понятное потому, что Мурасакибара не может разобраться в природе этого ощущения, потому что оно кажется ему каким-то... Сложным, наверное. Мурасакибара не любит такие вот неопределенности, где плаваешь в глупых догадках и не понимаешь, что из всего этого является верным, потому все его состояние его напрягает крайне. - Ладно, заканчиваем со знакомствами, - хлопнула громко и звонко в ладоши тренер Араки, снова сурово глянув на весь разомлевший от такой ласковой Мидзуно баскетбольный клуб, который от неуместного в данную секунду громкого звука синхронно вздрогнул. - Потом представитесь сами, а пока у вас тренировка, так что не смейте отвлекаться! Присутствующие тяжело повздыхали, побурчали сдавленно что-то невнятное и всё же лениво возобновили свой бег по залу. На удивление, теперь Мурасакибара побежал раньше других, словно бы пытаясь продемонстрировать своё равнодушие и к данной ситуации, и к её виновнице заодно тоже. Но получалось плохо - взгляд сам невольно перебегал чуть вбок, вылавливая у ряда скамеек уже знакомую пшеничную шевелюру, обладательница которой внимательно наблюдала за всеми игроками. Она точно анализировала их всех, и Мурасакибару - в том числе, подмечая каждый жест и каждое невольное движение мышц. Такое внимание сбивало с толку, но бывшее при первой встрече с Мидзуно раздражение как-то притупилось и не жгло больше так сильно. Появлялось, наоборот, что-то другое - скорее всего это был интерес, подкреплённый несвойственным Мурасакибаре любопытством. Ведь откуда Химуро знает Мидзуно, узнать самому становится неожиданно интересно, и Мурасакибара обязательно спросит, но - после тренировки, потому что если сейчас они начнут разбираться, тренер Араки их далеко не похвалит, а получить выговор уже на второй по счету тренировке во втором учебном году не особенно хочется. Тем более - когда за ними наблюдает их новый менеджер этими горящими серыми дымчатыми глазами.

***

В классе, где Акаша и Аридзава договорились встретиться, было приятно-прохладно, тихо и светло. Последнее было временно, потому что солнце уже начинало бросать не золотисто-жёлтые, а рыжеватые лучи на землю, деревья и окна зданий, от чего доселе белая стена кабинета по химии - классного кабинета Акаши, от которого ключи было приобрести особенно легко - казалась больше апельсиново-оранжевой. В классе было почти пусто, и то "почти" - лишь благодаря самому Акаши, что пришёл на чуть меньше чем пятнадцать минут раньше назначенного времени. Это было сделано не столько из-за этикета, сколько из простого желания немного побыть в блаженном одиночестве и подумать о планах на следующую половину дня, и заодно подготовить поле для игры. Потому сейчас, неторопливо расставляя фигуры на клетчатой однотонной доске, Акаши мысленно перебирал те предметы, по которым им сегодня что-то задали и которые было обязательно делать. Такое ленивое, неторопливое и крайне вялотекущее времяпровождение казалось чем-то почти чужим и непривычным, потому что Акаши, по его собственной памяти, почти всегда был занят, а сейчас так получалось, что свободного времени было непривычно много. Наверное, это тоже было причиной, по которой Акаши предложил Аридзаве сыграть ещё: это был и очень удачный способ немного скоротать время за интересной - хотелось бы верить, что Аридзава не разочарует - партией в сёги, и прекрасная возможность потренироваться самому - у Аридзавы была довольно занимательная тактика и стиль игры, а ещё - довольно зоркий глаз, раз она могла видеть все возможные стратегии Акаши для победы и точными ударами пресекать их. Игра, судя по всему, намечалась довольно интересная. Эту мысль прервал звук торопливо стучащих по полу каблуков, который замер у самой двери в кабинет, где сейчас и сидел Акаши. Акаши слышал это, прекрасно слышал и почти видел картину того, как Аридзава торопливо идёт по коридору и, почему-то, заправляет короткую каштановую прядь за ухо. Значит, отнюдь не всегда её шаги столь легки, какими она их стремилась выставить. И эта странность и несостыковка снова идёт в дальний ящик, откладывается в копилку, которую в их встречу создал Акаши. Дверь открывается секундой позже, и на пороге уже стоит Аридзава, которая и правда поправляет свои волосы и быстро оглядывается по сторонам. Когда она замечает сидящего у окна Акаши, то улыбается самым краем губ, словно бы пытаясь сдерживать по-настоящему широкую улыбку, а после направляется к нему, снова ступая мягко и грациозно - даже каблуки теперь почти не стучат по полу. - Рад, что ты пришла. - приветствует Акаши, коротко кивая в сторону стула напротив него самого. Аридзава тут же следует к нему и садится, поправляя юбку. - Я тоже, - отзывается она. - Рада, что нашла тебя тут. И в её глазах сверкает не то вызов, не то насмешка, через которую Акаши буквально читает - "я боялась, что ты сбежишь от этой битвы". Это вызывает глухое раздражение, которое Акаши душит на корню, потому что видит, как у Аридзавы дрожит зрачок. Она взволнована, очевидно, может, её даже переполняет нетерпение, но она это старательно прячет за уверенностью в своих силах. Это может быть интересным, и, может, Акаши даже заострит на этом внимание, но чуть позже. - Я не мог не прийти, особенно когда сам позвал тебя сюда, - говорит Акаши, а после кивает на поле для сёги, что стоит на парте прямо между ними. Все фигуры уже расставлены, потому Аридзава только пробегает по надписям взглядом и коротко кивает своим мыслям. - Но ты пришла позже, чем я думал. Плечи Аридзавы коротко дернулись, точно скидывая с себя что-то неприятное. Или она таким образом пыталась избавиться от неприятного ей вопроса, в чём Акаши сомневался - скорее ответ на этот вопрос был ей неприятен, чем сам вопрос. - Меня задержал классный руководитель, - неохотно пояснила Аридзава, хотя голос её оставался всё таким же равнодушным. - Он просил помочь ему со списком класса и разобраться с тем, кто за какой партой сидит. Он сказал, что не хочет путать нас, потому и подошёл ко мне с такой просьбой. - Значит, руководит вашим классом физик, - с особым удовольствием отмечает Акаши, а после крайне грациозным и отточенным движением указывает ладонью на поле и фигуры на нём. - После тебя. Аридзава чуть хмурит брови в ответ на слова Акаши или о догадке об их учителе, или на его более чем очевидную уступку ей самой. Или может на всё сразу, но это не меняет того факта, что после недолгого молчания Аридзава сдвигает пешку на клетку вперёд. Акаши наблюдает за её жестом, краем глаза смотрит на то, как как Аридзава складывает ладони на коленях и смотрят прямо на него, ожидая его хода. Пока идёт подготовка к настоящей игре, Акаши может позволить себе слушать чужой голос чуть внимательнее. - Да, физик, - подтверждает Аридзава, пока Акаши передвигает фигуру с надписью "пешка" чуть ближе к центру поля. Тот факт, что Акаши узнал, кто именно её классный руководитель, её вообще не удивил: в их школе учителей-мужчин было всего трое, и физик из них - самый вероятный кандидат на подобную роль. - Не понимаю, почему на втором году обучения нашей параллели решили менять классных руководителей. Мне кажется, это не совсем рационально. Акаши мысленно соглашается. - Вероятно, у нашего школьного руководства были на то причины, - говорит Акаши, точно зная, что он прав. - Но у меня есть к тебе и вопрос иного характера. - Это допрос? - с намёком на улыбку уточняет Аридзава, хотя всё её внимание сосредоточено на поле. Она пристально вглядывается в расстановку фигур на поле и оценивает силы - свои и Акаши. - Я обязана буду отвечать на вопрос, если он мне будет неприятен? - Нет, естественно нет, - с тонкой, но мягкой усмешкой заверяет Акаши, опуская взгляд и глядя на то, как Аридзава быстрым движением перемещает ладью на пару клеток вбок. Этот ход несколько удивляет, потому что на движение более сильных, чем пешки и конь, фигур он не рассчитывал ещё хотя бы два хода. - Ты можешь не отвечать, если не захочешь. - мысленно Акаши добавляет - "я всё равно узнаю". - Ты учишься в Ракузан с первого года, - не вопрос, утверждение. - Почему же ты в прошлом году не участвовала в школьном турнире по сёги? Аридзава кивнула, показав тем самым, что вопрос она услышала. Теперь она выглядела задумчивой, скорее всего из-за того, что решала, стоит ли ей дарить Акаши ответ на этот вопрос или будет лучше если он сам найдёт нужный ему ответ. Но, наверное, начни он искать сам, то мог что-то не так понять, а Аридзаве это было совсем не нужно. Акаши это тоже видел и понимал, ведь мотивы человека никто не сможет понять, пока сам человек о них не расскажет. Размышляя об этом, Акаши делает свой ход. - Я не была уверена в своих силах, - медленно, разжёвывая каждое слово, говорит Аридзава, снова всматриваясь в их игральную доску и проверяя, видимо, всё ли идёт по её плану. Судя по довольно сверкнувшим глазам, пока всё шло как надо. - Я не хотела выступать где-то с тем уровнем подготовки, что у меня был, потому что мои навыки не могли мне гарантировать того, что я смогу дать достойный отпор сильному противнику. Потому я предпочла потратить весь первый год на развитие своих способностей. Такой ответ Акаши более чем удовлетворил, потому сдержать улыбку сейчас у него не получилось. Почему-то факт того, что Аридзава была нацелена не на гарантированную победу, а достойную борьбу с сильным оппонентом, даже радовал. Возможно, это был результат проигрыша самого Акаши на Зимнем Кубке, но теперь уверенные в своей победе люди вызывали в нём приступы скептицизма. И Акаши бы не хотел, чтобы Аридзава вызывала в нём негативные эмоции. Возможно, потому, что она сама была крайне неоднозначной и вызывала в Акаши и без того смешанные чувства из-за своего двоякого поведения. - Ясно, - сказал Акаши, видя то, что над ходом Аридзава больше не задумывается - решительно передвигает новую пешку вперёд и ждёт, выжидает. - Благодарю за ответ. Теперь предлагаю сосредоточиться на игре. - Поддерживаю, - кивает Аридзава, и в её глазах сверкает и переливается нетерпение вместе с решительностью, а на губах расцветает предвкушающая улыбка, которую она тоже не в силах сдерживать. - В конце концов, мы пришли сюда играть, верно? Акаши согласно кивает, а после все разговоры в классе замолкают; слышно только чужое дыхание и дрожащее в воздухе напряжение, какое бывает вокруг профессионалов во время особенно хороших игр. Ведь сегодня Акаши на другую партию и не рассчитывает.