История нашей любви или Санта-Барбара в стиле Куробаса!

Вы: господи спаси меня Фукуда Аи: От чего Вы: от скуки разумеется Аомине выжидающе пялится на экран своего телефона, который в последнее время совсем уже перестаёт держать заряд. Следующее сообщение от Фукуды приходит с минутной задержкой, и от скуки Аомине даже стреляет быстрым взглядом на доску. Непонятно выражение прямиком с самого дна химического ада светит своими страшными иностранными буквами на весь класс, растягиваясь на всю длину доски. Аомине не нравится то, что он видит, потому он снова смотрит на телефон. Фукуда Аи: Какой предмет у тебя сейчас? Вы: пара химии клянусь это сущий пиздец Фукуда Аи: Наушники с собой есть? Чующий подвох Аомине тут же подозрительно щурится и пялится в экран; аккурат на аватарку его собеседницы, где вместо всегда заёбаного лица красуется фотография пса Фукуды. Телефон не пронимает, на ментальные сигналы он тоже не реагирует, потому Аомине медленно, словно бы с опаской, печатает: Вы: есть, я без них никуда не хожу нахуя только они мне сейчас Фукуда Аи: Ну вдруг Стальной Алхимик разбудит в тебе интерес к химии) Последняя скобочка больше похожа не на добродушную улыбку, какую подразумевает под собой по определению, а на поганую ухмылочку. Вы: ты всерьёз думаешь, что это сработает? это не эччи, так что не интересует Фукуда Аи: Ну ты же начал учить историю после Дороро и Сердец Пандоры А это тоже ни разу не эччи Разнообразь свой список просмотренного, а то мне становится стыдно за то, что я общаюсь с тобой Аомине сконфуженно хмурится, когда читает последнее сообщение и вполне сознательно решает его игнорировать, потому что, чёрт, пошла Фукуда в задницу с такими претензиями. Вместо этого он предпочитает отвечать на первое её сообщение. Вы: [Пересланное сообщение] так ты их вообще видела? это охуенные вещи только вот нихуя в период Сэнгоку не было никакого Хяккимару и нигде в помине не было никакой организации Пандора ты меня наебала когда сказала про историческую точность Фукуда Аи: То есть, тебя больше смутило то, что Хяккимару не жил никогда, чем то, что по Японии демоны гуляли как ты по дворам периодически? Вы: мы не можем отрицать существование демонов ты же на этой земле тоже живёшь, хули и остальным-то быть не живыми Фукуда Аи: Охуенно Спасибо, братан, я не сомневалась в твоей любви ко мне Вы: Да я шучу, ты чё Ответ не приходит и через две минуты, хотя числится как прочитанный. Аомине начинает думать, что перегнул палку, и когда он уже планирует воспользоваться подлым приёмом ("ну, бро, ты чё, я же любя, всё я посмотрю"), как ему приходит ответ. Фукуда Аи: Знаю я Но иногда так хочется пиздануть тебя через экран телефона, что сил нет. Аомине давит в себе смешок. Вы: Так чё ты там говорила мне глянуть? Фукуда Аи: Стального Алхимика. Там два сезона, но ты лучше смотри Братство, оно мне больше нравится. Вы: окей, погнал сейчас любое аниме будет интереснее химии даже если это не эччи Собственно, именно из-за этого Аомине достаёт беспроводные наушники, подключает их к телефону и без зазрения совести вбивает в поисковик заданное ему название. Ссылка на сайт выпрыгивает мгновенно, потому вместо объяснения преподавательницы по химии относительно решения того страшно-длинного выражения на доске Аомине смотрит общую оценку Алхимика на форуме, а секундой позже включает первую серию. За таким времяпровождением время уходит просто влёт, и учебный день даже не кажется таким отвратительно-скучным. Аомине даже с места не встаёт - как лёг на парту в начале дня, так и продолжает лежать, занимаясь просмотром нового для себя аниме. Неплохого (почти хорошего), даже не смотря на то, что тут не было никакого намёка на эччи, которое всё же было предпочтительнее для Аомине, чем что-либо ещё. Он прерывается только, наверное, ближе к концу дня, когда телефон пиликает - оповещает о том, что близок к смерти - и когда к нему (одновременно с первым событием, кстати) подходит озадаченная Момои. У неё такое лицо, что Аомине даже отрывается от своего телефона и смотрит на неё, блокируя экран. - Что с лицом? - спрашивает Аомине у неё, даже не меняя положения в пространстве. Он всё ещё лежит на парте, но Момои, погружённая в свои мысли, этого даже не замечает. - Выглядишь так, будто бы кто-то умер. - Я думаю о следующей неделе, Дай-чан, - говорит Момои тоном, будто бы никто ещё не умер, но, в принципе, процесс запущен. - Что делать с обществознанием, например? За эту неделю мы не успеем повторить всё, что было в прошлом году, потому что у нас будет всего два урока, а искать старые тетради... Момои ещё что-то говорит с обеспокоенным лицом, но Аомине хватает и этого, чтобы зависнуть на пару секунд. В голове формируется более чем чёткий вопрос, который Аомине задаёт сразу, как Момои замолкает ненадолго. - Чего? Момои моргает и смотрит на Аомине недоумевающе-растерянным взглядом, а когда замечает один наушник в чужом ухе, понимает, кажется, абсолютно всё. Её тонкие брови сходятся на переносице, она сама вся надувается и вообще выглядит как хомяк. Не то чтобы это хорошо, но Аомине давит смешок, который наверняка бы вызвал в Момои ещё больший приступ возмущения. - Ты ничего не слушал? - больше риторически спрашивает она, глядя прямо на Аомине и упирая руки в бока. Просто на всякий случай Аомине прячет телефон в карман расстёгнутого и чуть мятого школьного пиджака - он праведного гнева подруги подальше. - Дай-чан, так нельзя! - не видя раскаяния на чужом лице, Момои вздыхает. - Понимаешь, нам сегодня целый день говорят о том, что на следующей неделе у нас будут тесты, - понимания на чужом лице стало больше, и, воодушевлённая прогрессом, Момои продолжает. - По всем предметам и по всем темам прошлого учебного года. Это потому, что большая часть материалов связана с материалами первого года, и учителям необходимо посмотреть, помним ли мы, что было до этого. Это ради того, чтобы они знали, что им нужно делать - сразу вести нас в новые темы, или уделить время повторению. Понимание перерастает в осознание. Аомине начинает понимать, что произошло и что именно он сделал, и он медленно, непозволительно-медленно интересуется. - А то огромное и отвратное выражение по химии в начале урока... - Нам показывали примеры, которые будут на тесте, - с секундной заминкой отмечает Момои, и тут же осознаёт, что Аомине пропустил вообще всё, что можно и нельзя. Потому что химия была первым уроком. - Нам вкратце рассказали, как стоит действовать, если такое выражение попадётся в нашем варианте. - Варианте? - ещё медленнее переспрашивает Аомине, который теперь почти бездумно пялится на Момои. Будущее рисуется вообще не радужным. - Варианте, - повторяет Момои, с даже грустью глядя на друга. Она осознаёт масштаб катастрофы даже лучше, чем он. - Будут варианты. Обещали штуки три или четыре, но пока точно непонятно. Это финал и фиаско. Аомине всё проебал. Он не спасётся от провала, ничто не вытащит его из этого дерьма. Если только в его варианте не будет вопроса о том, из чего состоит человек и почему нельзя совершать человеческие преобразования в алхимии. Хотя, чёрт, Аомине же не так уж сильно раньше и парился за такую вещь, как срезовые, например, ли масштабные контрольные. Тем более, он их писал не так уж и плохо и всегда набирал минимум для проходного балла. Может, и сейчас также прокатит - материал-то всё равно будет тот же, что и в прошлом году, так что, быть может, Аомине даже не придётся слушать от Момои о том, что он всё завалил. Хотя ещё, конечно, хрен знает, получится так или нет. Вот была бы у него какая-нибудь волшебная шняга для сдачи тестов... Но такой шняги у него нет, к сожалению. Ну и похуй, на самом деле. Откровенно по-хуй, потому что Аомине не хватало ещё за учёбу париться; за ту учёбу, которую он так сильно ненавидит. - Насрать, - резюмирует по итогу этого мыслительного процесса Аомине, который снова достаёт телефон и смотрит на процент зарядки. Десятка печально мигает красным, и Аомине снова смотрит на Момои. - Как-нибудь справлюсь. Лучше скажи, у тебя сегодня банка с собой? Момои горестно вздыхает, бормочет что-то о том, что горбатого только могила исправит, а в случае Аомине - и то не факт и направляется обратно к своему месту. Аомине следит за её жестами вплоть до того момента, пока Момои не возвращается к его парте и не отдаёт ему свой внешний аккумулятор. Аомине благодарит её кивком головы, подключает умирающий телефон к питанию и думать забывает о предстоящих тестах, предпочитая окунуться в увлекательный мир алхимии, где химия, и правда, преподносится гораздо увлекательнее, чем на уроках. Момои же смотрит на своего друга и думает о том, что рано или поздно наплевательское отношение к учёбе Аомине ой как аукнется. Аомине это не аукается до самого конца дня, а когда наступает конец учебного дня и логическое завершение всего этого дерьма, Аомине втягивается в Алхимика достаточно, чтобы всерьёз волноваться за судьбу братьев Элриков, которых учитель - охуенно-горячий учитель - высадила на острове посреди озера. И да, Аомине также всерьёз интересуется, как на таком маленьком острове живут лисы и кролики; это самый животрепещущий вопрос на сегодня. Аомине даже успевает проникнуться настроем пустившегося в размышления Эда обо "всём и ни о чём", когда его отвлекает вылезшее на экране сообщение из Лайна. Вопреки ожиданиям, пишет ему не Фукуда, а Момои. И сообщение её Аомине не нравится ровным счётом вообще. Момои Сацуки: Побудь с нами хотя бы на классном часу, Дай-чан, пожалуйста. Точка в конце - самое отвратительное, что Аомине вообще видел за весь сегодняшний день, потому что эта точка прямо демонстрирует всё состояние Момои. Она не злится, но расстраивается из-за Аомине достаточно сильно, чтобы соблюдать абсолютно все правила грамматики. А Аомине чёрствый сухарь, тёртый калач и так далее по списку хлебобулочных, но расстраивать Момои он ненавидит. В прошлом году было насрать, потому что, будем честны, Аомине на всё тогда было насрать, даже на любимый баскетбол немного, но в этом, когда его мозги встали на положенное им место и перестали барахлить, ему не насрать. Момои - наверное, единственное, что для Аомине незыблемо от и до и что выглядит даже надёжнее, чем всё остальное в жизни Аомине. И расстраивать её - в смысле, больше того, что было - не хочется категорически, потому Аомине сдерживает страдальческий вздох, прерывает просмотр на монологе Эда, помечает серию как "начатую" и убирает телефон вместе с наушниками в карман пиджака. Он включается в жизнь и мир как раз на том моменте, когда их несчастный маразматичный информатик - боги, почему ему в учителя не идут такие бабы, вроде Изуми Кёртис, она же великолепна - вещает о важности старосты и о том, что класс должен ответственно подойти к её или его выбору. Окей, Аомине и правда обязан был присутствовать на этом мероприятии, так что после он скажет Момои спасибо. Может быть. - Я раздам листочки, на которых вы напишите имя того, кого считаете подходящим на место старосты, - скрипит несчастный информатик, и правда проходясь между рядами и складывая перед каждым учеником обычный аккуратно вырванный листочек размером раза в три меньшим, чем тетрадный лист. - После мы соберём и подсчитаем голоса, и таким образом решим, кто в этом году будет старостой и его заместителем. Можете не подписывать листок, это голосование будет анонимным. За себя голосовать нельзя, помните, дети? Аомине даже не дослушивает его и тут же пишет на своём листе имя Момои, потому что, алло, кто вообще может подходить на роль старосты лучше, чем ответственная и умная Момои, которая уже сейчас чётко решила получить золотую медаль по окончании школы и более чем целенаправленно шла к своей цели? Если и голосовать, то только за неё, считает Аомине, который выводит имя Момои и одним из первых сдаёт свой листок. Момои не медлит и делает это следом за лучшим другом. После начинают подтягиваться другие, и уже через три минуты все листы оказываются на столе учителя. Рекордно короткие сроки, так-то, Аомине не помнит, когда вообще в последний раз выборы происходили так быстро. Несчастный информатик тоже действует довольно быстро, на удивление Аомине - он заканчивает пересчитывать голоса уже спустя семь минут, за которые Аомине укладывается на парту и почти бездумно пялится на ровную спину Ямады, на которую он периодически подзалипал последние два дня. Она к нему больше не лезла, и слава, наверное, богу, но её красота не девалась никуда. Если бы такое случилось, Аомине бы разочаровался в этом мире. Так вот, со своего места несчастный информатик встаёт спустя семь минут, прокашливается и скрипуче заключает: - С отрывом в пять голосов, - говорит он так, будто бы зачитывает спортивные новости. Появляется чёткое ощущение неправильности. - У нас лидирует Ямада-кун. Ямада тут же встаёт с места и проходит к учителю, вставая рядом с ним и улыбаясь куда-то вглубь класса. Аомине слышит, как млеют парни и почти кожей чувствуют, как в чужом взгляде сверкают звёзды, такие, как Солнце - близкие и обжигающие. - Спасибо за ваше доверие, - благодарит она, чуть склоняя голову вбок и прикрывая глаза. Не смотря на плотную завесу век, Аомине всё ещё чувствует жар взрывающихся звёзд. Чтоб эту сраную патетику черти драли; такие сравнения - это слишком для Аомине. - Я приложу все силы. Она коротко кланяется, как бы благодаря всех за их голоса. До Аомине же только сейчас доходит, что отрыв был целых пять голосов. Обычно же отрыв бывает не больше одного-двух; интересно, сколько вообще человек голосовало за Ямаду? Хотя, окей, Аомине достаточно плохо ладит с матаном и теорией вероятности, чтобы хотя бы примерно оценить вероятность подобного исхода или прикинуть, сколько человек отдали своё предпочтение Ямаде. Но окей, Аомине насрать, если честно. Имя замстаросты уже проходит мимо Аомине, но он готов поспорить, что это не Момои - как минимум потому, что рядом с Ямадой встаёт его одноклассник вместо Момои и бормочет что-то о том, что он тоже постарается. На самом деле его слова гораздо более блёклые и не важные, как после взрыва звёзд в глазах Ямады. Аомине даже не запоминает, кто именно занимает место рядом с Ямадой в роли её зама, но Аомине восхитительно-насрать, потому что Ямада всё такая же красивая, как и в первый учебный день. Аомине думает, что так даже лучше - старосты довольно часто выступают перед своими одноклассниками, верно? Аомине не против чужих дефиле в перерывах между сном, аниме или чем-нибудь ещё. - Я рад, что вы так быстро определились, - всё так же скрипуче вещает несчастный информатик. - Постарайтесь помогать старосте по мере сил тоже. Староста, пожалуйста, следите за классом. Ямада ответственно кивает, и в её улыбке скользит что-то странное. В этой улыбке нет тепла Солнца или взрыва звезды. В этой улыбке что-то новое, но сдуревшие одноклассники Аомине этого, кажется, не замечают даже, всё также вздыхая и едва не присвистывая от вида Ямады. А Аомине аж настрой попялиться теряет на секунду, потому что он видит что-то совершенно новое. Исследовательский интерес появляется слишком поздно, потому что из чужой улыбки, из чужого взгляда словно тучи ушли - снова было то самое жгуче-обжигающее Солнце, которое светит в их классе с самого начала этого учебного года. Окей, Аомине потом спросит про эти тучи и звёзды с Солнцами у Момои, потому что, на самом деле, Момои знает всё. Или, может, у Фукуды, потому что у неё всё отлично с литературой, ёбаной патетикой, эпитетами и пониманием Аомине в целом. Главное, чтобы они поняли о чём он; хоть Аомине и сам не до конца догоняет, о каких к чёрту звёздах и взрывах он постоянно думает.

***

День у Кисэ проходит даже слишком скучно, как на его вкус - на уроках так уныло, что хочется выть, а ведь прошла только одна учебная неделя. Нет никакого ощущения, что Кисэ стал на год старше, потому что ругаются на них всех также, материала дают столько же. Только требуют теперь гораздо больше; Кисэ подозревает, что в этом состоит всё отличие нового учебного года от предыдущего. Ну и, ладно, стоит признать, что отличия чувствуются в баскетбольном зале. На утренней тренировке было чертовски много новичков, которые подали свои заявки в клуб, впечатлившись провальными играми на Зимнем Кубке. Если честно, Кисэ даже не знал, что он делал такого крутого, чтобы на него так смотрели и при этом попёрлись в Кайджо; приятно, но что-то Кисэ всё это время думал, что он позорил свою команду на протяжении всего Зимнего Кубка - когда он нужен был всем здоровым, он потянул ногу, когда нужен был на поле - отсиживался на скамейке. И по итогу они заняли четвёртое - чертовски обидное - место, хотя если бы Кисэ постарался чуть больше, то наверняка они бы одолели Сейрин, или хотя бы на равных пободались с Шуутоку. Но Кисэ не смог ни того, ни другого, так что, да, он был уверен, что всё запорол. И не было в зале Касаматсу-семпая, который бы отвесил Кисэ подзатыльник - или пинок, как пошло бы - за такой депрессивный настрой и желание взять всё на себя. Это тоже ощущалось очень чётко. Зато была Фукуда, которая, заметив настроение Кисэ после тренировки, едва голову ему не открутила, почти по-матерински приговаривая, какой Кисэ дебил. Потому что, мол, да, идиот и кретин, что не заботился о себе достаточно хорошо и заработал достаточно серьёзную травму, но сражался-то как лев, всем здоровым на зависть. Кисэ это ободрило утром, а в течение рабочего дня ему уже было некогда об этом задумываться. Да и тело приятно ныло после утренней тренировки - шкуру с них драли и за вечер, когда отменили тренировку. Зато назначили занятие на завтра. (хотя Кисэ планировал погонять мяч и этим вечером, просто гораздо позже - когда он вернётся домой из гостей) Последний урок - опять физика, господи, почему её не могут убрать из перечня школьных предметов, это же такая беспросветная дичь - был и вовсе настоящей каторгой, потому что он тянулся особенно долго и нудно, а Кисэ хотелось свалить уже как можно дальше и из класса, и из школы. Потому Кисэ закидывал Фукуду сообщениями в Лайне с вопросами, зайдут ли они в магазин за какой-нибудь вкуснятиной, сыграют ли они снова в новый Мортал Комбат - где Кисэ нещадно раскатывал подругу на раз-два, не зная при этом ни одного комбо - и поможет ли Фукуда ему с искусством. Фукуда отвечала коротко "нет, пошёл нахер; обязательно сыграем; посмотрим на твоё поведение", и Кисэ всё меньше и меньше хотел сидеть на одном месте (за своей партой конкретно). А после школы - когда они уже на полпути к дому семьи Фукуда - Фукуда получает сообщение от Аомине. Кисэ вообще замечает, что Фукуда переписывается с ним больно уж часто, но что он вообще может сказать; тем более, ему непозволительно жаловаться, потому что он всё равно занимает первую строчку в её контактах, в то время как Аомине лишь третий - после самого Кисэ и Момои. Кисэ малодушно думает о том, что он где-то всё же впереди Аомине. Хотя, ладно, Кисэ едва ли не везде лучше Аомине, когда дело не касается баскетбола. - Что такое? - спрашивает Кисэ, заинтересованно заглядывая в телефон Фукуды. Он мельком читает последнюю часть их переписки и тут же вскидывает удивлённо бровь. Фукуда выглядит озадаченной ровно в такой же мере. - О чём Аоминеччи говорит? Фукуда пожимает плечами, всё также неотрывно глядя на сообщения Аомине. Она не улавливает связи вообще, но всё равно упрямо перечитывает последние шесть его сообщений. Аомине Дайки: окей, погнал сейчас любое аниме будет интереснее химии даже если это не эччи И следующее после этого сообщения, которые вообще ни разу не про аниме и даже не про химию или несчастное эччи: Аомине Дайки: нам нужно встретиться и поговорить про звёзды чекни на всякий какие-нибудь параграфы по астрономии От того, на сколько именно разнятся сообщения Аомине, Кисэ виснет на пару секунд и не знает, что ему даже думать. Первое, что приходит в голову - что это не Аомине, а, скажем, Момои, которая утащила бы у друга телефон. Второе - у Кисэ и Фукуды коллективные глюки. Третье - Аомине сам написал это, а перед этим или выпил, или поехал кукухой. Предпочтительный вариант - третий, потому что он самый безобидный для Фукуды и Кисэ, так что Кисэ считает официальным его. Фукуда делает также, а они даже не сговариваются по этому поводу. - Как ему сказать, что у нас нет астрономии, - спрашивает в пустоту Фукуда, вертя телефон в руках. Кисэ смешливо фыркает. - И что мне нечего читать? - Так и скажи, - советует Кисэ, который смотрит на светофор, на котором они с Фукудой остановились, дожидаясь зелёного света. - Что сегодня твои знания не соответствуют чужим запросам. Зачем вообще Аоминеччи говорить про звёзды? Мог бы сам почитать параграфы по астрономии, если ему нужно. - Он, наверно, про какие-то другие звёзды, - предполагает Фукуда, а после, всё же решив, печатает Аомине ответ. Кисэ украдкой заглядывает в её телефон и наблюдает за тем, как иероглифы складываются в просто и незамысловатое "какие нахуй звёзды". - Либо ему нужен переводчик с человеческого на аоминовский. - Он иногда злоупотребляет твоей добротой, - задумчиво говорит Кисэ, который, замечая загоревшийся зелёный, хватает Фукуду за рукав её школьного пиджака и утягивает её переходить дорогу. - И тем, что ты не слишком занята в клубах. - Да ладно? - саркастично выдаёт Фукуда, свободной рукой отвесив Кисэ ощутимый такой щелбан в затылок. - А сам-то лучше, что ли? - Ну мне же можно, - тут же расцвёл в довольной улыбке Кисэ, который посмотрел на Фукуду с теплом во взгляде. - Тем более, для тебя я тоже всегда открыт, правда же? Фукуда задумчиво возводит глаза к небу, а после медленно кивает. - Засчитано, - соглашается она. - Мне нечего сказать. Хотя Аомине тоже открыт для меня всегда, так-то. Кисэ хочет было возразить, что Аомине всё равно никогда не будет также близок с Фукудой, как всё тот же Кисэ, но не успевает, потому что Фукуде на телефон снова приходят сообщения из Лайна. Её телефон сигнализирует несколько раз подряд, и Фукуда пялится на экран, читая пришедший ответ. Кисэ хочет заглянуть в чужой экран снова, но Фукуда неожиданно прыскает в кулак и блокирует телефон прежде, чем Кисэ успевает уловить хоть что-то. - Что? - едва не подскакивает от любопытства Кисэ. - Что там пишет Аоминеччи? - Пишет, - с улыбкой отзывается Фукуда. - Что "метафорические", - видя недоумённый взгляд Кисэ, она поясняет. - Звёзды. Звёзды метафорические. Готова поспорить, что он прогуглил это слово, прежде чем писать его мне. Кисэ подхватывает смех Фукуды, всё также не отпуская рукав её пиджака. А та даже не противится - привыкла. Когда смех обоих утихает, Кисэ начинает думать. - Слушай, Аиччи, - говорит он. - А раз звёзды метафорические, то зачем параграфы по астрономии? - А я почём знаю? - риторически спрашивает Фукуда, которая сворачивает к своему дому. Кисэ неотступно следует за ней. - Он, по ходу, сам не в курсе, какие такие звёзды. Либо его прёт на астрономические термины, которыми он вуалирует что-то. - Метафорическое? - смеётся Кисэ, наблюдая за тем, как Фукуда достаёт ключи от своего дома. Она открывает дверь, оборачивается коротко и улыбается Кисэ. - Метафорическое, - подтверждает она, а Кисэ от её улыбки привычно становится тепло-тепло на сердце. Они с самого детства завели привычку в свободные послеучебные вечера проводить друг у друга - либо делали домашку, либо развлекались, либо и то, и то в различных пропорциях. Это для них обоих - и их семей тоже - настолько естественно, что даже не вызывает вопросов у остальных. Да и так удобнее, считает Кисэ - так они постоянно поддерживают связь; постоянно находятся рядом. Зависимый от важных для него людей Кисэ чувствует себя от подобного перманентно счастливым - каждый свой свободный вечер, которых после его перехода в старшую школу и без того стало катастрофически мало, они проводят вдвоём. И это лучшее времяпровождение для Кисэ наравне с хорошей игрой в баскетбол, если кто спросит. Кисэ тем временем сам проходит следом за Фукудой в её дом, разувается и привычно выдаёт громкое "извините за вторжение"; в доме стоит полная тишина. Не слышно, как возятся на втором этаже или хлопочут на кухене, и замешкавшийся Кисэ вспоминает, что мать с отцом у Фукуды работают допоздна. А вот где... - Брат в волейбольном клубе задерживается, можешь не здороваться. - словно бы чувствуя замешательство Кисэ, говорит Фукуда. - Оу, - выдаёт Кисэ бездумно, вешая на крючок у выхода своё пальто, в котором он ходит (потому что погода этой весной не весенняя от слова совсем). - Класс. Я могу совершить набег на ваш холодильник? - Если тронешь яблоки, я тебя загрызу, - обещает Фукуда, которая всё же достаёт телефон и печатает Аомине ответ. Они, по итогу, назначают встречу на следующую неделю, потому что на этой у Аомине тренировки (надо же, кто бы мог подумать), а у Фукуды - вездесущий Кисэ под боком и обязательство до конца этой недели посетить клуб хотя бы дважды. Только после этого Фукуда проходит на кухню, где уже во всю хозяйничает Кисэ. - Эй-эй, ты куда лапы потянул к мороженому?! - Ну это же не яблоки, - почти конючит Кисэ, который как увидел шоколадное мороженое, так и всё, потерялся. - Так что разве не всё нормально? - Тогда и мне мороженого оставь, - всё же решает Фукуда, которая смотрит на время. - У нас с тобой два часа на то, чтобы разобраться с математикой и искусством. Если не поторопишься, то не успеем потом порубиться в приставку. - Да это даже не обязательно, - улыбчиво сообщает Кисэ, - Мы можем просто поговорить. О, или ты покажешь мне, что рисовала! Ты же так этого и не сделала, помнишь? Фукуда улыбается, хотя вот ей-то очень хотелось сыграть в Мортал Комбат и показать Кисэ, как она много тренировалась ради того, чтобы одолеть его, а не как в прошлый раз. Или в позапрошлый. Или за раз до. Но, ладно, это не так уж и важно; хочет поговорить - окей, они поговорят. Тем более, так у них даже будет повод поесть мороженое, не боясь при этом заляпать новенькую консоль брата. Хотя про Мортал Комбат он сам спрашивал. - Раз тебе не хватает разговоров, то окей, - пожимает как бы небрежно плечами Фукуда, которая сама подходит к холодильнику и пихает Кисэ бедром. - В сторону отойди, балбес, а то я из-за тебя не могу пробиться к собственному холодосу. Кисэ заразительно смеётся, а после, точно подхватив игру, легко пихает собственным бедром Фукуду в ответ. Та, уже и так едва ли не на половину всего тела занырнув в глубины холодильника, легко отпихивает Кисэ голой ступнёй, словно пытаясь от себя отогнать назойливого кота. Кисэ это веселит, и появляется иррациональное желание обнять такую милую сейчас подругу, которая выныривает из недр холодильника с бананом в руках. Кисэ сдерживается, чтобы не получить от Фукуды, и лишь только умилённо пялится на неё, в то время как сама Фукуда избавляет банан от шкурки и вгрызается в него, шумно щёлкнув зубами. При этом она смотрит на мороженое, которое всё ещё стоит на столе. - Нам, наверное, стоило поесть нормально, а не вот это вот всё, - жуя, бормочет Фукуда. Кисэ хихикает. - А ты вообще модель, тебе нельзя нажираться мороженым. Кто мне про диеты плакался? - Это было давно и не правда, - тут же отзывается Кисэ, а после, когда видит, что Фукуду не впечатлило, складывает руки в умоляющем жесте и строит самую жалостливую морду, какая была в его арсенале, и плаксливо тянет. - Ну разочек же можно, правда, Аиччи? Фукуда неопределённо смотрит на Кисэ, снова вгрызается в банан, да так агрессивно, что Кисэ стало его жалко. Фукуда же думает ещё минуту, прежде чем спрашивает: - На тренировке завтра отработаешь? - Каждую калорию! - клятвенно обещает Кисэ. Фукуда медлит, а после всё же снисходительно кивает. Это приводит Кисэ в настоящий восторг, от которого он что-то невнятно пищит и таки кидается на Фукуду с объятиями. - Ты лучшая, Аиччи! Пока Фукуда слабо отбрыкивается, Кисэ с удовлетворением думает, что, да, он всё же её обнял; ну, у него будет ещё целый вечер на то, чтобы наобнимать подругу вдоволь - последние два года ему возмутительно-сильно нравится это занятие. Про Аомине и его сообщения Кисэ и думать забывает. (а не стоило)