История нашей любви или Санта-Барбара в стиле Куробаса!

В этом районе большого и шумного города было на удивление холодно и морозно, как для весны в Японии. Мамоко вообще не представляла, в каком именно месте Токио - если она вообще там, разумеется - она оказалась, потому неприятная погода вообще не располагала к какому-то более оптимистичному взгляду на вещи, чем сейчас. А сейчас позиция у Мамоко была вполне определённая: всё, катастрофа, она заблудилась в новом для себя городе и больше никогда не найдёт свой или братский дом в этих треклятых каменных джунглях - улицы вокруг были ей совсем не знакомы, люди так подавно, даже названия ближайших перекрёстков или номера возвышающихся над её головой домов не говорили ей ровным счётом ни о чём. А ещё пробирающих до самых костей мороз добивал окончательно, вырывая из чужого сознания одну единственную мысль: «Я замёрзну здесь насмерть» и заставляя тихонько стучать зубами. Да, Мамоко замёрзла, замёрзла так, что под ритм, отбиваемый её зубами, можно было станцевать полноценную чечётку; в общем-то, ничего удивительного и нового, на самом-то деле. Это всё было для Мамоко вполне ожидаемо, учитывая её просто отвратительную морозовосприимчивость - если её мерзлявость можно было интерпретировать таким образом -, потому она даже не удивлялась особо, когда заметила небольшой экран, мигающий чуть ли не всеми цветами радуги, на витрине ближайшего книжного магазина и взглядом нашла нужную информацию. Экран показывал вполне себе ясные цифры - пять градусов плюсом, которые совсем недавно были аж семью градусами, также - плюсом. Чуть ниже вполне себе понятными японскими иероглифами было выведено печатными буквами чёрным по нежно-голубому: "ветер северный, пять метров в секунду". Мамоко на секунду скривилась, прочитав предложенную её вниманию информацию раза три, прежде чем окончательно убедиться в реальности происходящего. Приехала к брату, называется, и с ходу получила просто одурительный и максимально подлый удар судьбы погодой под дых. Мамоко, откровенно говоря, не любит зиму, снег, холод и всё остальное, хоть как-то связанное с этим отвратительным временем года. Не любит абсолютно, потому что зимой она мёрзнет, много и постоянно мёрзнет, и от этого её ничто, в общем-то, не спасает. Саму Мамоко это просто безмерно раздражает, что она никак не демонстрирует всё равно, даже не смотря на своё яркое недовольство - своим абсолютно спокойным лицом она пошла в отца, и поэтому она сама было крайне похожа на Шинтаро. Потому что так получилось, что у них общая бабушка по папиной линии: вечно спокойна зеленоволосая старушка.... обожающая зиму. И которая ещё, заодно, абсолютно не понимала, как её любимая внучка может зиму не любить. Мамоко же встречала все эти вопросы и нападки со спокойным лицом и встречным вопросом - как вообще можно любить это время года? Оно же такое холодное, тёмное, неприятное до жути, колющее, морозящее, щипающее... Сходу можно было подобрать с десяток отрицательных прилагательных, на которых Мамоко ни за что бы не остановилась, потому что, чёрт, как вообще всё это можно любить? Это ведь всё так отвратительно - отвратительно мёрзнуть, отвратительно поскальзываться на каждом шагу.... Лето было намного лучше. Потому что летом было тепло, потому что летом не нужно было надевать на себя огромное количество слоёв тёплой одежды и всё равно мёрзнуть при этом, потому что летом солнце всегда такое ласковое и приятное, потому что... потому что лето - это лето, которое точно намного лучше этой противной и холодной зимы, разве нет? Родственники Мамоко понимающе кивали, слыша её позицию, но всё равно с её мнением не соглашались ни в какую, упрямо, кажется, не понимая нелюбовь Мамоко. А она просто не любила чувствовать холод и откровенно ненавидела те минуты, когда ее тонкие ладони с и без того слишком тонкой кожей синели от слишком низкой температуры. Её раздражали те моменты, когда окоченевшие и продрогшие до самых костей пальцы просто не гнулись и напрочь теряли всякую чувствительность. Раздражало, когда руки больше не функционируют, а сенсорный экран обычно очень отзывчивого телефона перестаёт реагировать на касания, лишая возможности позвонить Шинтаро, чтобы он забрал Мамоко из какого-то левого района, в который Мамоко чёрт знает как занесло. В общем, минусов в нынешней погоде Мамоко видит дочерта, потому что конкретно в данную секунду вполне себе успешно выполняется последний пункт из всех перечисленных ранее. Хотя сейчас была отнюдь не зима - по улицам города гулял апрель, который вступил в свои права аккурат семь дней назад. Хотя, это только в календарном смысле - на деле же этой весной учеников ждала не цветущая сакура и остальные прелести начинающегося тепла, а холодные дожди и осенние куртки. - Чёртова погода, - выдыхает коротко Мамоко, не позволив себе использовать более хитроумное ругательство и заодно убрав бесполезный телефон в карман тонкой куртки. Мамоко сейчас откровенно жалеет, что не взяла какую-нибудь зимнюю парку или хотя бы перчатки, а понадеялась на благосклонность к ней судьбы и погоды. - Как это подло. Мамоко вдыхает поглубже и начинает растирать ладони, пытаясь так разогнать плохо циркулирующую кровь по венам и хоть немного отогреть окоченевшие руки, изредка пытаясь помочь себе собственным дыханием. Получается плохо, на самом-то деле, потому что ничто сейчас Мамоко не спасает от слова совсем, а побелевшие пальцы упрямо отказываются согнуться или двинуться ещё хоть как-то. На самом деле, у Мамоко ещё был вариант зайти в ближайший магазин, отогреться там и там же заодно воспользоваться телефоном для того, чтобы или найти дорогу, или воззвать к любимому брату в поисках помощи. Но этот вариант Мамоко даже не рассматривает, как возможный - даже если она и позвонит брату, она всё равно не сможет нормально объяснить, где она вообще находится, потому что и сама толком не понимает, куда она забрела; карты и навигатор не помогут ей по той же причине - она абсолютно не знает, где находится, потому она бы даже с картами, наверное, зашла бы куда-нибудь не туда и ушла в ещё большие дебри, чем есть уже сейчас. Возможно, самым разумным и правда было зайти в ближайшее помещение и отогреться хотя бы немного, но как Мамоко из помещения найдёт дорогу? Именно потому сейчас Мамоко стоит на улице, растирает холодные ладони и мельком оглядывает прохожих, чтобы найти кого-нибудь, кто внешне будет выглядеть более менее дружелюбно и у кого можно будет спросить дорогу до школы Шуутоку, от которой Мамоко уже смогла бы найти путь до дома. Но пока все прохожие выглядели уставшими и даже раздражёнными, потому подойти хоть к кому-то Мамоко просто не могла себя заставить. Эх, не везёт ей сегодня. Мало того, что она не смогла найти специальную тетрадку для химии, так ещё и потерялась, выйдя случайно не на ту улицу после покупки канцелярских принадлежностей. Ах, а ещё задержали её рейс, и из-за этого она выбилась из составленного ею самой графика. - Извините, - неожиданно слышит задумавшаяся над своим положением Мамоко, от чего она, тяжело и как-то обреченно вздохнув, оборачивается. Голос был ей совершенно незнаком, но почему-то Мамоко была уверена, что обращаются именно к ней. Не смотря на это бояться ей было нечего - народу вокруг множество, да и камера у магазинчика бижутерии напротив очень обнадеживает и успокаивает. И тем более, если что, то она может заехать неизвестному сумкой - довольно увесистой, все же двадцать тетрадей, это вам не шутки - по голове. Ну, или, на крайний случай, дать деру, хотя, с ее-то обледеневшими ногами она скорее неизвестному голову сумкой разобьет, если он настроен не очень дружелюбно. - Вам нужна помощь? Последняя фраза окончательно убеждает Мамоко в том, что говорят именно с ней, потому она оборачивается на звук голоса... и не видит никого. Только проходящие мимо люди, ларёк с какими-то сладостями и всё, больше ничего и никого такого. От этого Мамоко удивлённо вскидывает брови и оглядывается коротко, силясь найти говорившего, но безуспешно. Появляется мысль, что Мамоко ошиблась и эта фраза изначально предназначалась не ей, но в это верится мало - на улице же вообще не было говоривший людей, только если во-он тот мужчина что-то объясняет по телефону!.. Тогда, неужели чья-то шутка? Решив закончить думать на этом, Мамоко ещё раз оглядывает улицу и только после этого поворачивается обратно. И чуть ли не нос к носу сталкивается с неизвестным ей парнем. Вздрогнув и поджав губы, Мамоко делает шаг назад, точно пытаясь если не сбежать, то увеличить дистанцию между собой и непонятно откуда взявшимся парнем. Чёрт, она может поклясться, что секунду назад перед ней не было совсем никого, что она одна стояла на этой чёртовой улице у края тротуара, а сейчас ей вдруг составил компанию невысокий парень с голубыми волосами и меланхоличным взглядом, который смотрел прямо на неё, прямо в глаза растерянной такой неожиданностью Мамоко. И как она его не замечала до сих пор? Он же почти такого же роста, что и Мамоко, может, немногим ниже, волосы у него тоже в глаза бросаются из-за своего необычного цвета... Тогда как так-то? - Мне показалось, что вы потерялись. Вы не местная, если я понял правильно, - тем временем продолжает незнакомец, окинув проницательным взглядом чуть дрожащее от холода тело девушки, которая всё так же поражённо моргает и всё силится понять фишку чужого внезапного исчезновения. Но после чужой фразы она задвигает этот вопрос, решив вернуться к нему позже, настороженно хмурится и прижимает руки к груди, точно пытаясь защититься от чего-то. - Не волнуйтесь, я не сделаю ничего предосудительного. Я просто хочу помочь. Мамоко насупилась, молча выслушивая чужой монолог и судорожно размышляя о том, стоит ли ей вообще слушать этого странного и подозрительного - господи, нормальные люди не могут так прятать своё присутствие и появляться буквально из воздуха! - парня. Он выглядит как её сверстник, довольно худ и тонок, да ещё и в форме, вроде как, школьной: по всему выходит, что этот парень на маньяка не тянет вообще. Но в книгах, которые Мамоко читает обычно, всякое дерьмо начиналось именно после фраз "я просто хочу помочь", да и внешность может быть довольно обманчивой... Незнакомец же всё так же терпеливо ждёт ответа Мамоко, оглядывая её с ног до головы своим внимательным, но абсолютно не читаемым и лёгким взглядом. Давления с его стороны не ощущается абсолютно, равно как и хоть какая-то опасность, потому Мамоко всё же подаёт голос, подозрительно щурясь. - Какова процентная вероятность того, что вы не обманете меня? - прохладно и жёстко интересуется она, стараясь говорить вежливо, но отстранёно, и при этом всем своим видом показать свою уверенность и спокойствие. Благо, у неё был прекрасный учитель в виде заботливого брата, который не менял своей привычной манеры разговора даже в телефонных разговорах с сестрой. - Сто процентов, - легко отзывается незнакомец, и Мамоко неожиданно для самой себя верит ему. Как-то очень просто, если учитывать её характер, но почему-то чужие слова её успокоили и убедили. Поразительный парень, вот серьёзно. - Куда вас отвести? Мамоко снова задумчиво молчит, силясь вспомнить нужный адрес, который она, в отличие от дороги, запомнить не удосужилась вообще. Нет, ну она же тут всего ничего, буквально полдня, так что она в местности, улицах и адресах не разбирается вообще, так чего она хочет? Зачем пытается вспомнить то, что она даже не знает ещё? Это, что закономерно, было абсолютно безнадёжно, но в эту короткую секунду чужой задумчивости незнакомец мельком смотрит на чужие тонкие, почти белые от холода пальцы, что Мамоко даже не замечает. И как Шинтаро вообще отпустил Мамоко куда-то одну, с её-то скудными знаниями? Ах, точно, Шинтаро же никого не пускал никуда, Мамоко ведь сама ушла. Ох, узнает об этом Шинтаро, так долго ещё ворчать будет. Очень, очень долго. - К старшей школе Шуутоку, пожалуйста, - всё же делает выбор Мамоко, несколько неуверенно глянув на своего неожиданного провожатого. Сейчас ей вдруг думается, что он, может, куда-то торопиться или просто устал, как и многие другие люди под конец дня, а она заставляет его идти вообще, может быть, не в ту сторону, что ему нужна... - Если вам по пути, конечно. - Хорошо, я понял, - кивает неторопливо незнакомец, кажется, начисто проигнорировав последнюю фразу Мамоко. Та хочет было возмутиться на это или, хотя бы, повторить, но не успевает - незнакомец неожиданно берёт небольшие ладони девушки в свои собственные, и это очень лихо сбивает Мамоко с её мысли и вообще общего боевого настроя. - Чтобы согреть их. - поясняет всё так же невозмутимо свои действия незнакомец, а после тянет девушку вверх по улице. Ошарашенная Мамоко лишь только поражённо моргает, удивлённая таким поворотом событий, и в себя она смогла прийти только тогда, когда дрожащие от холода пальцы впервые за последние двадцать минут начинают чувствовать что-то. И этим "что-то" было чужое тепло и несколько грубая кожа, которая на удивление осторожно обхватывает тонкую руку Мамоко и дарит удивительное тепло. По до сих пор бледным от адского - по меркам самой Мамоко, разумеется - мороза щекам мажет нежно-розовой краской смущение и неловкость, которые незнакомец видеть просто не может, потому что идёт буквально на полшага впереди взволнованной Мамоко, которая опускает голову и смотрит теперь себе под ноги. Чёрт, и почему же она так смущена? Незнакомец ведь сам сказал, что просто хочет согреть её окоченевшие руки, так почему же она ведёт себя так... так странно? Совсем как маленькая, наивная девочка. Подгоняемая такими мыслями, Мамоко всё же медленно поднимает взгляд, скользнув им по сцепленным волею судьбы пальцам. Пусть даже и побелевшая от холода, её ладонь выглядит гораздо более загорелой на фоне чужой бледной кожи, которая кажется почти белой. Но при этом ей дарят столь большое количество необходимого ей сейчас тепла, что Мамоко от одной лишь мысли об этом становится неловко. Наверное, не будь её руки столь замёрзшими и грей её карманы хоть немного, она бы уже вырвала свою ладонь из чужой хватки и справлялась бы со своей бедой самостоятельно, но... Но пока что Мамоко нагло пользуется чужим теплом и добротой, заодно, тоже. Кстати, тот факт, что провожатый был таким тёплым, Мамоко откровенно поражает - на его плечах была только форменная школьная олимпийка, которая тёплой совсем не выглядит и на спине которой ясно читается название школы. "Сейрин," - зачем-то читает про себя Мамоко и повторяет трижды на всякий случай, просто чтобы запомнить - мало ли, понадобится. После этого она смотрит на ворот чужой кофты и хмурится, осознавая, что та совсем тонкая. И это ещё при температуре пять градусов! И как ему не холодно-то? Хотя, может, он просто не такой мерзлявый как сама Мамоко. - Вы приехали к нам из другой префектуры? - вдруг подаёт голос провожатый, коротко обернувшись и стрельнув внимательным взглядом в сторону дрогнувшей от неожиданности Мамоко. - Пусть вы и ведёте себя, как не местная, но всё же вы похожа на жительницу Японии. - На самом деле, - торопливо начинает Мамоко, а после прикусывает губу и хмурится недовольно: чёрт, да что это с ней? Ей нужно спокойнее реагировать на чужие вопросы, тем более такого плана, ведь в них абсолютно точно нет ничего феноменального. Потому, глубоко вздохнув и медленно, тихо выдохнув, Мамоко снова начинает говорить, но на этот раз спокойна, размеренно, чётко. - На самом деле я прилетела сюда из Италии, где жила всю жизнь, буквально сегодняшним рейсом. А на японку я похожа потому, что мои родители коренные японцы. Небесно-голубые глаза провожатого заинтересованно блеснули, и этот блеск Мамоко различает без труда - почему-то это оказалось поразительно просто для неё сейчас. - Тогда почему же вы жили в Италии? - спрашивает он, а в его до сих пор абсолютно бесцветном голосе мелькает искра любопытства или чего-то вроде того. Довольная такой реакцией на собственные слова Мамоко улыбается краем губ и кивает самой себе. Возможно, потому что она совсем немного рада тому, что смогла вызвать в своём флегматичном провожатом какие-то отблески эмоций. - Из-за семейного бизнеса, - поясняет на удивление охотно Мамоко, прикрыв на секунду глаза и пытаясь вспомнить тот период своей жизни, где она жила в Японии. Не получается - её самым первым воспоминанием всё же было то, как родители взяли её кататься на лодке в Венеции. Японию, как свою родину, Мамоко не помнит, потому сейчас она может лишь пересказывать слова своей матери. - Дела родителей потребовали того, чтобы мы на неопределённый срок переехали жить в Италию. Провожатый молчит немного, кажется, переваривая информацию и сопоставляя какие-то факты у себя в сознании, и Мамоко просто решает ему больше не мешать - пялится на дорогу справа от них, где тихо гудят стоящие в пробке машины, и рассматривает проходящих мимо людей. Спустя, наверное, минуту, Мамоко слышит тихое "ясно", сказанное провожатым, и на этом их и без того короткий разговор заканчивается. Шли они всё остальное время в довольно комфортном молчании, нарушать которое Мамоко совсем не хотелось. Не сказать, чтобы Мамоко обычно очень уж любила поговорить - скорее, даже наоборот, она была из тех людей, кто болтать попусту не любит -, но сейчас эта тишина между ней и совсем незнакомым ей парнем, который вёл её за руку в неизвестном ей направлении, казалась... умиротворяюще приятной. Мамоко даже казалось, что так и нужно, что так правильно. Хотя ситуация для самой Мамоко была абсолютно дикой - она в жизни бы не представила, что с ней может случиться что-то подобное. Но ей даже немного нравилось такое, пусть это и было абсолютно иррационально. За такими мыслями Мамоко даже не замечает, как совсем недалеко вырастает, словно из под земли, знакомый забор её новой школы. Удивлённо выдохнув, она кидает быстрый взгляд на часы над главным входом, а осознаёт тут же - они шли всего полчаса. Оказывается, Мамоко не так уж и далеко ушла от Шуутоку, а, значит, и её провожатому идти потом нужно будет не так далеко, как Мамоко боялась. Хотя чёрт знает, где где именно он живёт, но хотелось верить, что больших неудобств Мамоко ему не доставила. Потому, растерянная и неуверенная, она всё же ррешается прервать такое комфортное для неё молчание. - Спасибо, - тише чем до этого говорит Мамоко, не поднимая взгляда от чужой ладони. Почему-то прямо посмотреть на провожатого она не хочет, или, может, просто не может. Ей понадобилась целая секунда на то, чтобы пересилить собственное неожиданно взыгравшее волнение и поднять голову, тут же столкнувшись с внимательным, но теперь уже даже ласковым взглядом ясных голубых глаз. - Спасибо, что помогли. Не знаю, как бы я выпутывалась из этой ситуации без вашей помощи. - Не стоит благодарностей, - отвечает провожатый, уголки губ которого едва заметно приподнимаются, складываясь в лёгкую и ненавязчивую полуулыбку. Сражённая такой картиной Мамоко находит в себе силы лишь только облегчённо выдохнуть и поймать себя на мысли, что, наверное, всё же всё хорошо. - Я был рад помочь вам. Мамоко кивает на чужие слова, а после опускает взгляд, просто для того, чтобы хоть немного прийти в себя. Ей всё это кажется каким-то совсем книжным, выдуманным, потому что и сердце стучит как-то слишком шумно, и неловко ей до сих пор, и глаза напротив теперь кажутся совсем не холодными и равнодушными, а вполне участливыми, ласковыми и приятными, совсем как летнее голубое небо, которое Мамоко так нравилось. И что же она волновалась? Всё ведь хорошо, всё почти чудесно, для полного счастья не хватает лишь одной вещи. - Как я могу... - начинает было Мамоко, вскинув голову и посмотрев на собеседника. Но на этот раз её взгляд цепляется лишь за пустоту и вечерний воздух, который начинает носить на себе мелкие, прохладные капли начинающего моросить дождя. Неожиданный провожатый исчез так же неожиданно, как и появился. - ...отблагодарить вас. Мамоко моргает и оглядывается по сторонам, точно надеясь, что после этого провожатый точно по волшебству появится перед ней снова, но этого самого волшебства так и не произошло. Мамоко всё так же стоит возле школы Шуутоку в гордом одиночестве, мимо неё всё так же проходят торопящиеся люди, но парня в тонкой спортивной кофте и ласковым взглядом рядом больше нет. Разочарованно выдохнув сквозь плотно сомкнутые губы, Мамоко привычно хмурится и теперь уже выуживает из кармана куртки телефон и нажимает на экран, который покорно отзывается на прикосновение теперь уже тёплых - чужими стараниями - пальцев. Мамоко бы хотелось, чтобы ей всё же подарили возможность отблагодарить своего неожиданного спасителя, но тот убежал от неё слишком быстро, и это немного расстраивало, но в большей мере - вселяло надежду на новую встречу. Кивнув самой себе, Мамоко находит номер своего брата в телефонной книге и быстро нажимает на кнопку вызова и прикладывает сотовый к уху, ожидая его ответа. Благо, много времени это не занимает - уже спустя три гудка трубку на том конце телефонной линии снимают, и слышится до боли знакомый и родной голос. - Что такое, Мамоко? - даже без стандартного японского приветствия интересуется Шинтаро. Голос его ровен и спокоен, и Мамоко это не то чтобы понравилось - интересно, насколько кардинальными будут изменения, когда он узнает, что его сестра потерялась дважды подряд? - Мои родители сказали, что ты ушла за тетрадями. Мне нужно чем-то тебе помочь? Холодно-отстранённый тон Шинтаро и его напускная вежливость вдруг напрягает Мамоко. Напрягает совсем, до скрежета в зубах, и Мамоко так сильно захотелось сбить этот настрой с её брата, что прям сил терпеть не было. В конце концов, он говорит со своей любимой сестрой, с которой не виделся больше трёх лет, за которой он должен бегать с помощью и о которой должен проявлять беспокойство и заботу, а не вот это вот всё. Беспредел какой-то, - заключает про себя Мамоко, а после со злорадным блеском в глазах начинает говорить и сама. - Я потерялась где-то в Токио. - будничным тоном сообщает Мамоко, с особым наслаждением слушая вмиг изменившийся голос брата. Всё то спокойствие, сопровождающее обычно Шинтаро, слетает напрочь, и теперь он судорожно и нервно спрашивает что-то вроде "Тебя забрать? Опиши местность и не сходи с места, я сейчас найду тебя". Мамоко была приятна такая забота её брата - пусть Шинтаро и выглядел холодным и абсолютно равнодушным, но имеет он больше всех волновался за Мамоко, когда задержали её рейс, и именно он больше всех работал в старой квартире семьи Мамоко, чтобы привести её в божеский вид и чтобы Мамоко в ней было достаточно комфортно. Шинтаро Мамоко с детства таким и помнила - заботливым и суетливым до безобразия, но при этом с равнодушным лицом, которое очень забавно менялось на раздражённое, взволнованное или радостное - хотя, последнее было такой редкостью, что больше уже тянуло на легенду. И сейчас, стоя на холодной улице и с упоением слушая голос продолжающего что-то говорить Шинтаро, Мамоко с наслаждением жмурилась и представляла себе его растерянное и испуганное лицо. Боже, она бы сейчас многое отдала за то, чтобы увидеть эту картину в живую. - Не беспокойся, Шинтаро, - всё же говорит Мамоко, голос которой всё такой же ровный. После этих слов она слышит, как на другом конце телефонной линии перестают и говорить, и шуршать одеждой тоже. - Меня довели до Шуутоку. Я была бы благодарна, если бы ты меня встретил и, думаю, зашёл бы в гости ненадолго, если у тебя есть такая возможность. Так что собирайся, а я буду ждать тебя у главных ворот. Услышав в ответ короткое "Скоро буду", Мамоко скидывает звонок и складывает телефон обратно в карман куртки, пряча туда же заодно и собственные ладони. Которые всё ещё хранили чужое тепло.