Absolution

Два часа ночи. Каблуки стучат по полу необычно звонко, этот звук словно разрезает гнетущую, мрачную, почти осязаемую тишину. До боли знакомое место, одно из самых моих любимых. За двадцать восемь лет я изучила каждую трещинку, каждый уголок своего кабинета. Он был идеально создан для меня, был совершенной частью моего мира. А теперь Мэри-Маргарет, лишенная напрочь всякого вкуса и чувства стиля, портит его нелепыми пестрыми картинами и дурацкими статуэтками, стараясь, очевидно, создать атмосферу собственного восприятия уюта. Выходит убого - мое сердце разрывается всякий раз, когда я смотрю на очередную выдумку Белоснежки. Я погладила ладонью свежеотполированную поверхность стола, словно сметая невидимую пыль, а может быть пытаясь избавится от особенной гнилой энергетики Белоснежки, прежде, чем сесть за него. Сегодня я пришла в свой кабинет, чтобы написать письмо. Особенное письмо должно быть написано в особенном месте. Я взяла чистый лист бумаги и одну из подаренных мне коллекционных ручек, которая стоит больше, чем, пожалуй, половина мебели в доме Мэри-Маргарет. Долго всматриваясь в девственную белизну бумаги, я пыталась подобрать слова. Это оказалось тяжелее, чем можно было предположить. Дорогая, милая...Любимая. О боги, конечно нет. К черту все эти фамильярности, они сейчас неуместны. Просто по имени? Нет, тоже не пойдет. Впрочем, начну, как и следует, с приветствия, дальше будет проще. Дальше действительно пошло проще - строчка за строчкой, я сосредоточенно выводила каждую буковку, будто бы сдавала экзамен по чистописанию. Прошло около часа прежде, чем с письмом было покончено. Тяжело вздохнув, я решила перечитать его. "Здравствуй. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже хватились. Удивительно, правда, что кто-то вообще заметил мое отсутствие? Наверняка этим кто-то оказалась ты, Эмма. Ты же вечно всех спасаешь, хотят они того или нет. Даже меня пыталась, только не вышло. Дочитав до этой строчки ты уже, хмурясь, начинаешь понимать, где я. Правильно, за чертой. И казалось бы, тебе очевиден мотив - я решила последовать за своим суженым, найти его во что бы то ни стало. Думаешь, я надеюсь на счастливый конец? Увы. Спасая меня от участи бывшего мэра - алкоголички, ты проводила со мной слишком много времени. Мы гуляли вместе, втроем, с тобой и Генри, пару раз даже выезжали на пикник - я тогда пекла вам имбирное печенье, помнишь? Ты приезжала каждый вечер - иногда в компании большого ведра попкорна и флешки с глупыми, но смешными комедиями. Генри ложился спать, а мы валялись на кровати в моей комнате и смеялись над идиотскими шутками, ты - с пивом в руке, я - с яблочным соком, потому что ты отнимала у меня выпивку. Сначала я конечно сопротивлялась - как и всегда надела маску ледяной отстраненности и называла все это подростковыми глупостями, но тебе, пусть и не сразу, удалось расшевелить меня. Мы, кажется, стали и правда подругами, хотя я никогда не верила в дружбу, ровно так же, как и в любовь. В конце концов я привыкла к этому теплу - ты спала со мной, в одной кровати, нежно прижимаясь ко мне во сне, а иногда и забрасывая на меня ноги, на что я даже не злилась. Все это было мило и невинно, почти по-детски. Однако однажды я поняла, что все это зашло дальше, чем следовало. Мое сердце стало биться чаще, когда ты прикасалась ко мне, и сладко сжималось, когда ты снова появлялась на пороге моего дома. Ты оказалась первой, кому я стала действительно нужна, и кого волновало мое состояние, помимо Генри. Я не чувствовала ничего похожего со времен Дэниэла, что меня страшно испугало. Это противоестественное чувство наверняка оттолкнуло бы тебя. Хотя, даже если бы ты приняла это, то все равно ничего бы не вышло. Ты же помнишь, у злодеев не бывает счастливого конца. А мой счастливый конец, это не Робин, а ты. Я люблю тебя. Тебя и Генри. Береги его, хотя я знаю, ты итак будешь. Ты ведь помнишь - те, кто покидают Сторибрук, уже никогда не вернутся. Прощай, Эмма. Спасибо тебе за все. " Слезы капали на бумагу, превращаясь в прозрачные кляксы. Я прижала письмо к груди, прикоснулась к нему губами, и оставила на столе, на самом видном месте. Затем, не слишком твердой походкой я направилась к двери. Прощай, мой любимый Сторибрук. Сегодня я покидаю тебя навсегда.