Счастье вслепую

Несмотря на густонаселенность морского дна, Сульре, как и все многощупальцевые, предпочитал уединение. Просторная пещера, густые заросли водорослей вокруг – что еще нужно для комфорта отдельно взятому осьминогу? Вот если бы еще мелкие русалки и сирены не запутывались постоянно в его посадках, вообще замечательно было бы. Что им там, медом намазано, что ли? Или у хвостатых тоже периодически просыпается тяга к уединению? - Ааа, мой хвост! Хвост! Ааа! Сульре страдальчески вздохнул. Ну, или мозги отключаются окончательно. Ну, какой идиот станет орать рядом с пещерой спрута в такую рань? - Спасите! Помогите! Спрут раздраженно шевельнул щупальцами, и потащился выпутывать из своих водорослей очередного недотепу. В растениях жалобно пищал русал. Зеленоволосый, тонкий, длиннохвостый, с нежно-изумрудными полупрозрачными плавниками. Сульре привычно погладил растения, уговаривая отпустить жертву. - Не кричи, ты их раздражаешь. - Кто здесь? - русал вертел головой. - Я здесь. И ты, между прочим, вломился в мой парк. - Кто ты? - русал повернул голову в сторону осьминога. - Меня зовут Сульре, - спрут отпутал еще несколько плетей, удерживающих тритона на месте. - А кто ты? Тритон? Сульре аж забулькал от возмущения: - Ты слепой или настолько глупый? Я спрут! Русал склонил голову к плечу. - Да. Слепой. - Ну, извини тогда, - Сульре почувствовал укол совести. – Я не знал. - Ничего страшного. Ты освободил меня? - Сейчас, еще пару стеблей… тебя проводить? - Нет, скажи, где Жемчужный Утес. - Ты сейчас у его подножия. Он влево и вверх от тебя, - сообщил Сульре. - Спасибо. Я... Еще приплыву, наверное. Спрут недоуменно глянул на тритона – с чего бы? Не сказать, чтобы водоросли были особо дружелюбны к случайному гостю, да и вообще… - Приплывай, если хочешь. Только в следующий раз не кричи так громко – у меня хороший слух. - Меня зовут Ланнир. - Я запомню, - пообещал Сульре и уплыл досыпать. Но сон, как назло, не шел, спугнутый любопытством. Что могло понадобиться слепому русалу на утесе? Не жемчужницы же он будет там собирать. Ланнир всплыл наверх, на ощупь добрался до верха, сел на утесе над морем. Здесь, в тишине и одиночестве он мог на время забыть о своем увечье. Ветер ласкал лицо, волны лизали хвост, солнце грело. Тихонько плеснувшая волна, не попадавшая в ритм всех остальных, заставила Ланнира насторожиться. Не хватало еще угодить в руки кому-нибудь из надводных обитателей. Русал скользнул в воду, опять прислушался. Рядом точно кто-то был, кто старался вести себя как можно тише, но чувства слепого не чета ощущениям зрячих. Ланнир чувствовал колебания воды, создаваемые не ветром или течением, а движениями живого существа. - Кто здесь? - Я здесь, - ворчливо отозвался показавшийся знакомым голос. – Не боишься плавать вот так, один? - Нет. Что со мной может случиться хуже того, что есть? - Тут акулы плавают. Иногда. - Они меня не трогают. - Правда? – удивился Сульре. – Интересно, почему. - Брезгуют больным мясом, наверное. Спрут помолчал. На его взгляд, Ланнир больным не выглядел, и пах тоже вполне нормально. Русал вернулся обратно на утес, сел, подобрав хвост. - Ты здесь греешься или прячешься? - Прячусь. Никто не смеется надо мной, не дразнит. - Ясно. Можешь приплывать в гости, у меня обычно безрусально, - предложил Сульре. Конкретно этот тритон ему даже нравился – тихий, спокойный, не тарахтит по тысяче слов в минуту. - Спасибо. Но не хочу тебя стеснять собой. Из калеки вроде меня не самая хорошая компания. - Я не люблю компании, - пожал плечами Сульре. – Но ты не раздражаешь. Ланнир улыбнулся, ничего не отвечая. Улыбка была красивая, тихая. Он и сам был весь какой-то тихий и словно бы полупрозрачный. Сульре нахмурился: - Ты один живешь? - Да. Родители умерли. - Я-я-а-асно… Пошли, покормлю. У тебя на просвет кости можно пересчитать. Ланнир протянул руку. Спрут осторожно обхватил его за талию своими щупальцами, придержал ладонь: - Не пугайся. - Я не пугаюсь. У тебя ласковые щупальца. Слышать это оказалось неожиданно приятно, Сульре даже невольно улыбнулся. Тритон себя вел смирно, только слушал воду. Водоросли в этот раз их пропустили спокойно, позволив без помех доплыть до пещеры. - Ты рыбой питаешься? - Питаюсь. Я ж русалка. - Ну, встречаются среди вас стукнутые на голову, которые только водоросли и жрут… - махнул щупальцем Сульре. – Как-то пытались объесть моих красавцев. - А, бывает. Но я все ем. Что нащупаю. - Садись, сейчас дам тебе материал для нащупывания. Сам спрут питания растениями не признавал, предпочитая более сытных морских обитателей. Тех же акул, например. Жирный бочок такой наглой рыбины и достался Ланниру. Акулятину русал ел с завидным аппетитом, явно проголодавшись. Сульре покачал головой – какой бы ни была тяга к уединению, но бросить без присмотра слепого ребенка? Ни один спрут бы себе такого не позволил, обязательно заглядывали бы в гости, приносили еду. А уж насмешки – это и вовсе за гранью разумного. - Так вкусно. Я никогда такого не ел. - Это тигровая акула, они шустрые. Сложно поймать. - Ты охотишься на акул? - Ланнир восторженно ахнул. - Они вкусные, - Сульре польщено шевельнул рукощупальцем. – И питательные. Приходи еще, угощу плавником белой – вот где деликатес. - Белая? Это такая большая? - Ага. Видел недавно неподалеку, надо будет поймать. Ланнир восторженно улыбался. - Ты отличный охотник. - Спасибо. Приятно, что ты оценил. Еще рыбки? - А можно? - Можно, у меня акулятины еще много. Ланнир съел еще кусок, наслаждаясь. Потом зевнул - от внезапной сытости клонило в сон. Сульре немного посомневался, не стоит ли проводить тритона домой, но потом махнул щупальцем – пусть спит, места много, Ланнир тихий, не мешает. Тритон дремал, примостившись на камне, чуть шевелил хвостом. Сульре тихонько подтолкнул его к нише в стене, в которой предпочитал спать, обернул вокруг запястья длинную водоросль. Снять легко, зато во сне никуда не уплывет. Спинной плавник, длинная прозрачная оборка, чуть колыхался, когда его перебирало водой. Тритончик вообще был очень красивым на взгляд спрута. Только откормить бы его немного, а то дотронуться страшно – такой прозрачный. Того и гляди растворится. Однако растворяться Ланнир не спешил. А вот уплыть во сне ему мешала лишь водоросль. Сульре на всякий случай приобнял его еще и щупальцами, и тоже придремал – проснулся он, благодаря тому же Ланниру, чересчур рано. В щупальцах тритон затих, прибился поближе. Сульре рефлекторно сжал щупальца покрепче. Ланнир пискнул возмущенно. Спрут приоткрыл глаза, чуть ослабил хватку. Снова заснул. Ланнир явно себя уютно чувствовал, даже напевать принялся. Голос у тритона оказался мелодичным, словно журчание несильного течения, приятно убаюкивающим. И мурлыкал он явно колыбельную. Сульре окончательно разнежился, раскидывая щупальца во все стороны. Ланнир смеялся, пел ему. Спрут лениво пошевеливал щупальцами в такт мелодии. - Ты спишь? - И мне снится прекрасный сон. Ты замечательно поешь. Тритон смущенно заулыбался. Сульре окончательно расслабил щупальца, давая Ланниру возможность выскользнуть из них. Тритон отплывать не стал, остался рядом. Спрут тут же пригреб его поближе: - Ты красивый, тебе говорили? - Нет. Только смеялись. - Глупцы. Они сами слепы в своем самодовольстве. - Я не знаю, как я выгляжу. - Ты красивый. Русалочка-малахит. - Я зеленый? - Да. Такой переливчато-полупрозрачный оттенок. - Ты так красиво говоришь. Сульре покачал головой. Насколько же затюкали бедолагу дома, если слова спрута-одиночки настолько радуют? Ланнир улыбался, немножко растерянно. Спрут перевернулся, свернул почти все щупальца в клубок: - Мне надо обойти территорию. Если хочешь, могу взять с собой. Или тут подождешь. - Лучше подожду. В незнакомых местах я плохо плаваю. - Как хочешь. Только не отплывай далеко от пещеры, хорошо? - Хорошо. Сульре уплыл. Как бы ни хотелось ему побыстрее вернуться обратно, свои владения он осматривал даже тщательнее, чем обычно – не хватало еще, чтобы Ланнир угодил кому-нибудь на обед или поранился из-за его небрежности. А когда он вернулся, тритона не было. Лишь издалека летели крики. Спрут раздраженно хлестнул щупальцами по воде, устремился на звук. Слепого щипали и толкали навстречу друг другу несколько тритонов. Ланнир тихо всхлипывал и сопротивляться не пытался. - Что здесь творится? – Сульре поймал хулиганье за шкирки, отвесил каждому по полновесному шлепку. – Порки захотели?! Тритоны бросились в разные стороны, Ланнир завертелся, пытаясь понять, что происходит. - Не бойся, малахитик. Все хорошо. - Ой, Сульре... Ты приплыл. - Приплыл. Ты почему от пещеры уплыл? - Меня утащили, я даже не понял, кто. Сульре нахмурился: - Совсем распоясались. Дождутся, буду всех в актинию заматывать. - А они часто приплывают? - Не знаю. Попадаются – не часто, я гостей не сильно приветствую. Ланнир протянул руку, нащупывая спрута. Сульре тут же обвил его запястье кончиком щупальца: - Сильно испугался? - Не успел. Да и я привык. Спрут снова сурово нахмурился, мысленно пообещав себе заняться воспитанием окружающих. Что за дела, в самом-то деле? - Идем, покажу тебе кое-что. - А я увижу? - Это не нужно видеть. Надо чувствовать, ощущать… сам поймешь, когда там окажешься. - Поплыли, - Ланнир взялся за его щупальце покрепче. Сульре неторопливо поплыл вперед, окутывая тритона своими щупальцами, уберегая от столкновений. Почему-то именно этого русала хотелось холить и лелеять. Тритон прижимался к нему доверчиво, сам пытался помогать плыть, шевеля хвостом. Сульре довел его до нужного места, медленно отпустил. Он случайно нашел эту затишку посреди бурного течения. Вода здесь была удивительно ласковой, лично спруту всегда казалось, что в этом месте его обнимает само Море. Ланнир раскинул руки, медленно кружась. - Как хорошо. Сердце Моря. Оно поет мне. - Ты думаешь, это то самое Сердце Моря? – удивился Сульре. - Я чувствую его. Или оно где-то близко... Плывем, оно зовет меня. - Веди, - спрут осторожно опутал Ланнира щупальцами, страхуя, но не ограничивая свободу движений. Тритон поплыл куда-то вперед, остановился, пропел что-то. И вода мягко забурлила, пошла сотнями пузырьков. И расступилась, окуная их в темно-синее тепло и мягкость, словно добрые ладони подхватили и понесли куда-то, к разноцветным светящимся кораллам, стайкам рыбок и древнейшей из всех колыбельных - Песне Моря. В ней так легко было потеряться, забыть себя, заворожено внимая прекрасной мелодии. Сульре потряс головой, отгоняя наваждение. Так уютно, так спокойно и безопасно… хочется никогда не возвращаться обратно, навсегда остаться здесь. Сердце словно кольнуло иголочкой – наверняка Ланнир так и решит. Жаль. - Правда красиво? - Очень, - правда смотрел Сульре не вокруг, а только на тритона, который в обрамлении темно-синей воды выглядел совсем уж сказочно. - Я люблю приплывать сюда... - Ты бывал здесь раньше? – удивился спрут. - Да, несколько раз. Здесь тихо. И спокойно. - Жаль, сюрприз не удался. Стой. Тогда почему ты возвращался? Почему не остался здесь? - Ну... Не знаю. Здесь, наверное, слишком хорошо. Я боюсь раствориться в Сердце Моря. Сульре обнял тритона, прижал к себе. - Я рад, что ты смог вернуться. Правда. - Почему? - Ланнир несказанно удивился. - Мне было бы жаль, если бы не познакомились. Ты… замечательный. Тритон смутился, спрятал лицо на плече спрута. Тот прижал его к себе, потихоньку поплыл прочь. - Я бы так хотел увидеть, какой ты. - Ты можешь увидеть – руками. Трогай, не бойся. Тритон принялся ощупывать его, "рассматривая". Сульре улыбался, наслаждаясь осторожными прикосновениями тонких пальцев. - Ты красивый. - Спасибо, - Сульре перехватил ладонь, коснулся губами кончиков пальцев. Тритон нежно поголубел. Спрут озадачился – обычно русалки не обладали способностью к мимикрии. - А ты цвет меняешь… - Это я... Ну... Приятно... Сульре тихо засмеялся, привлек тритона к себе: - Ребенок… Хочешь, научу целоваться? - Хочу. - Тогда поплыли к пещере. Не стоит… возле Сердца. Оно, наверное, капризно. - Поплыли. Веди, я не ориентируюсь. - Тогда держись крепче, русалочка. Тритон вцепился в спрута. Сульре подобрался, стартуя с места торпедой и развивая вполне приличную скорость, с точки зрения русалок – так и вовсе умопомрачительную. Ланнир держался за него, смеялся, прижимаясь. Ему явно нравилась скорость – ведь сам он плавать быстро не мог, опасаясь столкнуться с чем-то. Или с кем-то. - Это так здорово, Сульре. - Тебе правда нравится? – спрут замедлил движение, вплыл в пещеру плавно и осторожно. – Это хорошо. Значит, можно будет плавать в течении вдвоем. - Когда я выучу местность, можно и наперегонки. Сульре не стал убеждать его, что ни одна русалка не обгонит спрута по прямой. Обнял, медленно наклонился к губам: - Не бойся. - Я не боюсь, это же ты, - еще успел сказать тритон. Поцелуй вышел неловкий, но упоительно сладкий. А потом Ланнир решился, поцеловал уверенно. У него не было подобного опыта, но он быстро учился. - Получается? - он сменил цвет на нежно-бирюзовый. - Да, - хрипло отозвался Сульре, с некоторым трудом отрываясь от нежных губ тритона. – Ты замечательно целуешься. - Здорово... - что дальше делать, тритон явно не представлял. А спрут был не уверен, стоит ли доводить до этого "дальше". Ему очень не хотелось напугать Ланнира. Тритон же обнимал его, улыбался. И Сульре решился, заскользил по нежной коже и переливчатой чешуе щупальцами – в конце концов, его самообладания должно хватить, чтобы ограничиться только ласками. Тритон сразу застонал, переливаясь всеми оттенками лазури. Такое цветопредставленье немного сбивало с толку, но при этом и добавляло пикантную изюминку. - А еще? - Ты уверен, что хочешь этого? - Да... А ты... Ты хочешь? Сульре оплел его щупальцами, лаская, сжимая, не давая шевельнуться. - Хочу. Очень. - Тогда... - чешуя пошла волнами, раскрываясь. По телу спрута прошла нервная дрожь, щупальца невольно сжались от прошившей тело волны возбуждения. - Ланни-и-ир… Тритон подергивал хвостовыми плавниками, свистел. Сульре ласкал его нежно, словно хрупкую статуэтку, но в то же время держал крепко, так, что вырывай силой – не отдаст. Ланнир в его объятиях таял от наслаждения, даже не смущался, полностью открывался навстречу щупальцам. Такое доверие нельзя было предать, поэтому Сульре изо всех сил сдерживался, чтобы не оставить синяков на тонкой коже, чтобы Ланниру было хорошо… Чтобы он приплыл еще раз, или же вовсе решил не уплывать. Тритону явно было хорошо, он свистел переливчато, выражая свою приязнь. Сульре медленно огладил щупальцами раскрывшийся вход в тело Ланнира, скользнул внутрь. - Ааахххх, - тот светился ровным лазоревым свечением. Но спруту было уже плевать – пусть хоть в полосочку и крапинку окрашивается. Тритон в его щупальцах был таким нежным, таким страстным, таким жарким, словно горячее течение. И так отдавался, самозабвенно и упоенно. - Лани, малахит мой… - Сульре... Звучало это певуче и ласково. И секс тоже был ласковым и тягучим, словно сладкое волокно некоторых водорослей. А потом тритон висел у него в щупальцах, приходя в себя, прижимался к спруту. - Ланнир… Оставайся у меня, - предложил Сульре. – Пожалуйста. - Правда можно? - тритон вскинул на него огромные темно-зеленые глазищи, невидящие, но не становящиеся от этого менее прекрасными. - Нужно. По крайней мере буду не так сильно за тебя переживать. Тритон кивнул: - Хорошо. Я останусь. Сульре пригреб его к себе поближе, счастливо улыбнулся: - Это здорово. Ты чудо, Ланнир. - Я так рад, что запутался в твоих водорослях. - А уж я-то как рад, что они тебя поймали, - Сульре ласково погладил тритона третьим щупальцем. Ланнир прижался к нему, счастливый впервые за все время жизни. И Сульре собирался сделать так, чтобы Ланнир больше никогда не захотел плакать.