Тихий прекрасный омут

      Холодный порывистый ветер сдувает с деревьев последние пожелтевшие листья. С серого неприветливого неба льются ледяные капли дождя, барабаня по хрупкому стеклу окна моей квартиры. Сидя в одиночестве, я понимаю, что мне вновь хочется курить. Не в силах больше сдерживаться, я спрыгнула с подоконника и направилась в спальню, чтобы в очередной раз, как и много раз до этого, отравить себя никотином. Зная о своей причине, по которой мне нельзя даже думать о сигаретах, я всё равно не могу остановиться. Я вернулась на кухню, закурила сигарету, и вновь принялась писать. «После того как ты ушёл из моей жизни, ты оставил лишь воспоминания и боль, с которой я не в силах справится в одиночку. Мне нужна помощь. И мне помогают. Никотин. И музыка. Это всё, что мне нужно. Мне хорошо в моём одиночестве, но очень не хватает тебя. Ты принёс в мою жизнь слишком много счастья и тепла. Ты дал мне свободу, дал возможность любить, и быть любимой тобой. Я хотела сказку, и ты мне её подарил. Ты называл меня своей маленькой принцессой, и зародил в моей душе эгоистку. Я захотела большего, и в итоге потеряла весь мир. Я потеряла тебя, а для меня ты и был — миром и светом».       Отложив тетрадь в сторону, и затушив последнюю сигарету, я подумала о том, что неплохо было сходить в ближайший магазин, чтобы купить сигарет и выпивку. Я снова собиралась уйти от всех тревог и проблем. От всей мучивший меня боли. Пока я умывалась, смывая с лица потёкшую туш, я снова подумала о психологе. Он говорил, что если я буду записывать свои тяжёлые мысли в тетрадь, и буду пить таблетки, что он назначает, мне станет легче. Но это враньё. Мне по-прежнему больно и я всё ещё не могу нормально спать, просыпаясь от кошмаров. Выключив холодную воду, я посмотрела на своё отражение в зеркале. Серые, покрасневшие, опухшие глаза смотрели на меня с плескавшейся в них болью, рыжие растрёпанные волосы, давно не мытые, обрамляли бледное лицо. Я, взяла расчёску и быстро причесавшись, собрала волосы в небрежный пучок на затылке, плотно стянув их резинкой. Подвела глаза чёрным карандашом, накрасила ресницы, мазнула блеском по губам, и вышла из ванной.       Меня не заботит бардак, что остался после меня. Всё равно никто больше не придёт сюда. Эти холодные стены, выкрашенные в синий, успокаивают и в то же время отталкивают. Слишком холодный цвет. Вечно пустая квартира, совсем утеряла прежний уют. Не могу больше тут находиться. Чувствую потребность в свежем воздухе. Немедленно.       Надев на себя белую майку, и чёрную рубашку в клетку, одела немного потрёпанные джинсы. Достала из шкафа чёрно-белые сникеры, одевая их на ходу, и быстро вышла из дома, запирая дверь на ключ.       Было совершенно наплевать, что на улицы холодно и идёт дождь. Рубашка раньше принадлежала Миру, а он всегда любил тёплые вещи. Поэтому плевать на всё. Оказавшись на улице, я невольно поёжилась от сильного ветра, и стремительно пошла в магазин на четвёртой улице.       Бродя по улицам в глубочайшей задумчивости, я не заметила, как ноги привели меня к цветочному магазинчику. Вот он. Именно в этом магазине, три года назад, я заказывала похоронные венки. Сам ларёк собой ничего не представлял. Обычные кирпичные стены, и большая вывеска наверху, которая гласила: «Цветы у Елены» красными большими буквами. Но именно в этом месте, работала мама Мирослава. Было чертовски тяжело видеть её после стольких лет. Я не хотела ей напоминать о своём существовании. Я знала, она до сих пор винит меня в смерти её сына. Но, раз уж я сюда пришла, то просто так не уйду.       Я потянула на себя тяжёлую дверь, сделанную из чёрного железа, и быстро зашла внутрь, принося с собой холодный ветер и влагу. С моих волос буквально стекала вода, которая неминуемо попадала на глаза и в рот. Наверное, мне повезло. Потому что в магазине никого не оказалось, кроме усталой женщины продавца. Она сразу встала на ноги, как только увидала меня. Я не решалась и шагу ступить, когда она сказала:       ㅡ Здравствуй, Кира, ㅡ она устало вздохнула, и провела по мне долгим взглядом, в котором читалось целая палитра чувств боли, раздражения, смирения, облегчения. Я почувствовала, словно мои внутренности сжались, глаза защипало, ужасно захотелось разревется и уткнутся носом в её плечо. Хотелось дать понять, что мне тоже очень, очень больно. Но всё, что я сделала, это продолжила стоять на одном месте, боясь пошевелиться. ㅡ Проходи. Ты что-то хотела?       ㅡ Да-да. Да, конечно, ㅡ я запнулась, было сложно говорить. Горечь скомкалась в тугой комок, где-то в области горла. Вздохнув поглубже, я постаралась сделать всё возможное, чтобы мой голос предательски не дрожал. ㅡ Мне две гвоздики и две белые розы, пожалуйста, ㅡ сказав это, я быстро потянулась в карман за кошельком. В котором, по моему мнению, должны были оставаться деньги. Не знаю, зачем я попросила цветы, но не придумав ничего лучше, сказала первое, что пришло на ум.       Елена Николаевна кивнула, развернулась и принялась доставать цветы из больших ваз, отрезать концы от стебельков, и спросила меня, нужна ли обёртка. Отрицательно покачав головой, я посмотрела на узорчатый пол, потом в окно, на вымокшую и пустую улицу. Я старательно отводила глаза, чтобы не встречаться со взглядом этой женщины. Я уже много раз успела обозвать себя последними словами, что вообще, припёрлось сюда.       ㅡ Держи, ㅡ через какое-то время произнесла Елена, протягивая мне два букета. На мой удивлённый и растерянный взгляд, женщина грустно улыбнулась. ㅡ Давно его не навещала. Захвати и от меня букет, если тебя не затруднит, ㅡ добавляет она. Я сразу поняла, о чём речь.       Дело было не только в букете или просьбе. Она простила меня. Поняла, что я чувствую, на самом деле. От этого становилось легче и теплее.       Я улыбнулась в ответ, больше не чувствуя той скованности. Кивнув, взяла букеты и пошла к выходу.       ㅡ Кира, ㅡ окликнула меня женщина в последний момент, застав меня на пороге. Я обернулась. ㅡ Заходи как-нибудь, поговорим. Давно не виделись.       К тому времени, пока я ждала нужный мне автобус и добиралась до кладбища, дождь уже закончился. Ветер немного утих, но мокрая, прилипшая к телу одежда, приносила ещё больший дискомфорт и холод. Всё тело чесалось и покалывало. Хотелось развернутся и поехать куда-нибудь очень далеко. Но я не отступилась от задуманного. Я должна была это сделать. В конце концов, уже много времени прошло с тех пор, когда я последний раз его навещала.       Аккуратные ряды надгробий стояли одинокие и, казалось, всеми забытые. Я никогда не любила подобные места. Мне всегда становится жутко на душе. Нет, я не верю в зомби, или там, приведений. Просто согласитесь, малоприятного находиться там, где лежит столько умерших людей. И каждый из них, был чей-то родственник или любимый и дорогой сердцу человек. Это очень грустно и больно, понимать, что вот оно. У тебя есть жизнь, есть все возможности жить хорошо, но вечно находятся всякие проблемы и жалкое нытьё о том, почему же всё так плохо. Да что там, я сама от этого недалеко ушла.       Подходя ближе к могиле моего парня, я чувствую тупую боль в районе груди. Сердце колотится так быстро, словно ему не терпится на волю. Глаза сильно щиплет и заволакивает пелена слёз. Стараясь никуда не наступить, осторожно кладу оба букета на его могилку. Господи, это просто невыносимо. Хочу закричать от разрывающего ощущения в грудной клетке. Но тугой комок, вставший в горле, не позволял даже вздохнуть. Слёзы непрерывным потоком бегут по щекам, дыхание сбивается от безудержного рыдания. Несмело сажусь на вымокшую траву и сырую землю, рядом с его памятником. Мир, дорогой мой и любимый Слава. Если бы ты только знал, как мне тебя не хватает. Если бы ты только смог быть рядом. Я очень сильно скучаю по тебе. Прошло уже 3 года. А я всё не могу перестать думать о тебе. Хотя бы на секунду забыть о том, как нам было хорошо вместе. Боже, я так тебя люблю, Мир.       Продолжая неподвижно сидеть, я вдруг вздрагиваю всем телом. Недалеко от меня послышались шаги, а затем меня окликнул приятный, но ворчливый, мужской голос:       ㅡ Эй, ㅡ я быстро стала вытирать глаза и щёки рукавом своей рубашки, и постаралась сфокусировать взгляд на этом парне. Не понимая, чего собственно от меня хотят, я приподняла вопросительно брови. ㅡ И долго ты собираешься тут сидеть? ㅡ осведомился нарушитель моего покоя. Что? У него с головой, вообще, всё в порядке?       ㅡ А тебе-то, позволь спросить, какое дело? ㅡ не отвечая на вопрос, грубо сказала я.       Незнакомец, видимо, решил оскорбится. Его выражение лица стало жестоким а тёмные, густые брови, сильно нахмурены. Он стоял несколько минут молча, видимо, обдумывая, какую гадость сказать. Потому что вскоре он её озвучил.       ㅡ Хотел просто убедится, что с тобой всё в порядке, ㅡ пробубнил он. Я нахмурилась. С чего бы ему проявлять заботу о незнакомом человеке? Или он Мать Тереза в мужском обличье? Как только я собиралась расслабится и примирительно улыбнуться, как он продолжил. ㅡ И не сиди на земле долго. Жопу отморозишь, ㅡ ухмыльнулся и развернулся к выходу, более не оборачиваясь. Вот же хам необразованный!