Разум и чувства

Кенма всегда знал, что когда-нибудь он надоест Куро, но годы шли, а он всегда был рядом, всегда поддерживал, заботился и тормошил. Кенма знал, что рано или поздно у капитана волейбольной команды появится та или тот, кто станет ему дороже всех на свете, и он останется совсем один, но раз за разом видел, как летят любовные признания в мусорную корзину, как отказы очередной поклоннице, набравшейся смелости признаться, следуют один за другим. Кенма знал, что он не центр вселенной и даже не пуп Земли, но каждый раз, когда Куро делал для него исключения из собственных правил, носился с его проблемами как со своими, бросал ради него все дела – он волей-неволей чувствовал себя почти незаменимым. Кенма знал, что люди – явление преходящее и не стоит зацикливаться ни на ком, но готов был выть от безысходности, представляя, что однажды Куро его оставит. Кенма знал, что любить лучшего друга можно только в определенных границах, но раз за разом плевал на правила, позволяя увлекать себя всё дальше в омут нарушенных запретов. Кенма знал, что он далеко не красавец, что дело усугубляют постоянная сутулость, отросшие корни и не сходящие мозоли на руках, но чувствуя неловкие объятья Куро, поцелуи на ладонях, готов был поверить, что он действительно «лучше всех». Кенма знал, что через поцелуй передаются миллиарды разных бактерий, но отчего-то увлеченно способствовал их иммиграции при каждом удобном случае. Кенма знал, что хорошие мальчики не трахаются через стенку от родителей, не трахаются в раздевалках, да и вообще девственники до свадьбы, но неубедительные попытки сопротивления нравственности, совести и страха быстро сдались на милость победителю, заботливому и нежному Куро, на стороне которого были половое созревание, любопытство и удовольствие. Кенма знал…знал, знал, знал, но всегда рядом был тот, кто разбивал всю его мудрость на атомы и, собрав заново, перестраивал все мировоззрение. И Кенма наконец чувствовал.