Разбитое сердце - уже на пределе

..."- Не надо. Не говори этого. С того момента как я встретила тебя, я чувствовала к тебе всё. В то время как ты был не способен показать свои реальные чувства ко мне. И я поняла, ты ты не можешь быть тем парнем, который способен показать свои реальные чувства, а Джексон может. И я думаю, что могу быть счастлива рядом с ним. Я просто хочу быть счастливой, Элайджа. По этому, чтобы ты там не собирался мне сказать, не говори этого."       Первородный жил на этой земле не одну сотню лет. Видел рассвет и падение многих мировых династий, появление на свет младенцев, которые в будущем стали знаменитыми людьми, наблюдал за разбитыми сердцами и страданиями. Но раньше это казалось, чем то не возможным, сюрреалистичным. Он никогда не думал, что окажется с разбитым сердцем. Казалось, что могло бы причинить боль тысячелетнему вампиру, который пережил крах семьи, предательство брата и не один чертов раз? А, вот оказалось, что все же что-то смогло. А вернее кто-то.       Элайджа смотрел на девушку перед собой. Она была прекрасна в своём подвенечном платье. Невероятна прекрасна, настолько, что это причиняет боль. Почти что физическую боль. Наверное он знал, что этим всё закончиться. Знал это ещё тогда, когда впервые понял, что его тянет к ней, знал тогда, когда понял, что не сможет её потерять. И все равно позволил себе чувствовать... Как он тогда сказал брату? Впустил в своё сердце? Да, действительно, впустил, от того оно сейчас так болит. Многие посмеялись бы, узнав, что у него, первородного вампира, который не смотря на своё благородство убивал с холодной расчетливостью, если это мешало воссоединению семьи, есть сердце. Оно есть. Элайджа его чувствовал. Чувствовал, как, то, бешено билось, стремясь к это женщине, стремясь сказать, как сильно она ему нужна. И тут же пропустив удар, а потом и вовсе затихло, медленно распадаясь на мелкие кусочки, когда понял, что опоздал и потерял её...       Майколсон не винил её. Она не виновата. Хейли хочет счастья для себя и своей дочери, хочет любить и быть любимой. Он ей даст это - отойдет в сторону и не станет мешаться. Наверное, это его удел - жертвовать своими принципами и желания ради семьи. Семья - это боль. Никлаус всегда так говорил, а Элайджа не придавал этому значения, опровергая его слова. Теперь же он сам понял, что это боль.       Кинув последний взгляд на Хейли первородный развернулся, уходя из комнаты, уходя из её жизни...Они будут видеться: у них война, Хоуп его племянница, но теперь у них будут другие отношения. Маршалл никогда не думала, что сможет сама поставить точку в том, что началось больше года назад. Боже мой, она до сих пор помнила, каждый его взгляд и каждое его прикосновение и больше всего, в этот момент, ей хотелось обнять его. Обнять так, что бы руки немели от силы их объятьев, что бы никогда не отпускать. Хотела она одно, а вот сделала совсем другое... Хейли никогда не видела его слез. Даже в муках агонии он держался, а сейчас...сейчас её слова стали последней каплей. Никогда не думала, что сможет причинить боль любимому человеку. Ей хотелось, что бы он начал с ней спорить, по пытался отговорить, а не уходил так: молча, с обреченностью и горечью в глазах. У неё у самой внутри будто что-то оборвалось, надломилось, надавливая на сердце, заставляя то болеть. Боль от потери Хоуп была другой - Хейли знала, что её девочка жива и рано или поздно они увидеться, а это боль была другой, сжигающей изнутри от осознания, что она сама уничтожила, то к чему стремилась. Сейчас волк внутри ревел, терзая сознание когтями, как раненое животное, требующее спасение. Вот только её спасение сейчас, наливает дорогой виски в стакан, стараясь заглушить собственную боль...

***

      Церемония была красива. Действительно красива, достойная похвалы. Украшенный хол, гости, соблюдение древних традиций и чита счастливых молодоженов. Видно в его сознание действительно, что то сломалось, раз он как мазохист наблюдает за венчанием. Но не смотря на всё он не мог не прийти. Возможно это было продиктовано парой рюмок виски, а возможно желание доказать себе, что всё действительно кончено. Как в замедленной съёмке наблюдает за тем, как Джексон наклоняется, целуя Хейли, скрепляя тем самым их союз. Не выносимо. Оказывается не выносимо видеть, как к любимой женщине прикасается кто-то другой. Взгляд цепляется за старую вазу, позади гостей, лишь бы не смотреть на них, лишь бы не видеть, как Хейли улыбнулась своему, теперь уже мужу, лишь бы не видеть удовольствия в её глазах. -Брат...? - Никлаус наблюдает за церемонией, замечая отсутствующий взгляд Элайджи. Он смотрел куда угодно, но не на девушку и Джексона, стоящих у алтаря, руки лихорадочно сжимают металл ограды, а сам напряжен, как струна. Клаус ни разу в жизни не виде в глазах брата безысходность. Элайджа всегда был борцом с глупыми надеждами, но сейчас что-то изменилось в нем, надломилось. Примерно такое же выражение он видел у Хейли, за 15 минут до начала. Кажется, волчонок оскалил зубки в сторону брата. -Всё нормально, Никлаус, все нормально... - только вот гибрид знал, что ничего нормального в этом нет. Он мог годами презирать любовь, но единожды испытав её сам, не может отрицать этого теперь, видя отсвет боли в глазах брата. Ничего теперь не будет нормально...