Больно

Боль. Казалось, он чувствовал её даже при вдохе и выдохе. Она своими железными руками, в перчатках из сожаления, угрызений совести и тоски за близкими, сжимала его грудную клетку каждый день жалкого существования, а вместе с легкими сжимала и сердце, которое лило кровавые слезы. Воспоминания о том, как жизнь угасает в глазах Терезы, умирающей у него на руках, о последней улыбке на лице Трис, которая была ему, как родная сестра, о том, как он безжалостно вонзал свой короткий меч в десятки тел без сожаления и отвращения к себе. А главное, он не мог ничего сделать, чтобы спасти их, только смотреть, как они умирают у него на руках. Они, что пришли на верную смерть ради того, чтобы спасти его, Томаса, из лап Крысюка, которого он потом убил. Убил. Когда это он стал безжалостным убийцей? С каких пор он не живет, а существует? В тот роковой день и до сегодняшнего дня парень не уронил ни единой слезы за погибшими. Всю боль потери все это время он держал внутри себя, потому что так должно быть. Лидер должен быть сильным всегда. Его боль не важна, он должен был позаботиться о других, их интересы и безопасность превыше всего. Он не мог вновь позволить, чтобы кто-то умирал за него. Все это время Томас пытался быть сильным, волевым и сдержанным, как и ожидается от настоящего лидера. Ответственность за других легла ему на плечи, он должен принимать мудрые и взвешенные решение, потому что права на ошибку у него нет, на кону не только его жизнь, а и жизнь всех, кто дорог ему, кто выжил. Закрыв все чувства внутри себя, он исполнял свой долг – заботился о городе иммунов, который они вместе построили на крови и костях. Это медленно сводило его с ума. Том очень повзрослел, стал более закрытым, серьезным, опытным, мудрым, научился принимать решения, когда на кону жизнь всех, кого он любит. Смерть стала его повседневным спутником, боль закалила его силу воли, выдержку и терпение, потери научили его быть более осторожным и ответственным. С тех пор, как он стал Канцлером города иммунов, с тех пор, когда закончилась окончательная битва с ПОРОКом, он не допускал к себе никого, кроме самых близких ему людей. Но даже те видели его редко, чаще всего он сбегал к скалам или сидел на кладбище, всматриваясь в гроб, как будто прося прощение. И даже тогда он не уронил ни единой слезы, хотя боль выжигала всего его изнутри. Сейчас Томас сидел на кровати в своей спальне, облокотившись на колени и вертя в руках свой короткий меч, на котором четко виднелись остатки крови, крови одного из тех, кого он убил. Честно говоря, ему было противно смотреть на засохшую кровь, но еще противней было отчищать её. Он сидел, как всегда, задуманный, с головой погруженный в свои мысли и воспоминания, когда другие тем временем веселились и продолжали жить дальше. Но он никогда уже не станет таким, как прежде. Никогда. Дверь со скрежетом открывается, но Томас не оборачивается, чтобы увидеть, кто вошел. Кто бы это не был, пусть побыстрее говорит, что нужно и убирается… Это была Бренда, единственная, кому он не мог отказать. Все эти месяцы она была рядом, не раз расстраивалась, что из него и слова не вытянешь, но все-таки осталась с ним, за что Том был ей очень благодарен. Он ощутил, как её теплая рука сжимает его. Это тепло поддерживало его все эти месяцы, давало надежду и силу. Парень отставил меч, чтобы иметь возможность смотреть возлюбленной в глаза, не отвлекаясь ни на что другое. Она единственная знает его настоящего и принимает таким, какой есть. Поэтому он и смотрит на нее так, как не смотрел ни на кого другого. Внимательно и с нежностью. - Т-ш-ш, слышишь, наверняка, тебе часто говорят, что ты восхитительный солдат, однако, послушай, Томас, никто не сможет разубедить меня в том, что ты хороший. Тебе необязательно быть воином или же драться с гриверами, я хочу, чтобы ты чувствовал, что нужен мне. Ты, никто другой, слышишь? Просто выплесни то, что ощущаешь, прошу тебя, скажи, что я должна сделать? Я люблю тебя, ты единственный, кто так смог привязать меня к себе, я хочу делать тебя счастливым, Том, - настырно шепчет она. Он молчит некоторое время, пораженный её словами, а потом произносит: - Я так люблю тебя, - бегун притягивает девушку к себе и целует. Это был поцелуй благодарности и боли, которая пожирала его изнутри каждый день, с привкусом слез на губах. Он и сам не осознал, как полились предательские слезы. Сколько времени он не плакал и не открывался никому … Но теперь уже все равно, он не стыдится своих слез, в любом случае, это слезы настоящего мужчины. Она и сама не понимает, насколько важные для него слова произнесла. Он аккуратно улаживает её на кровать, как самое большое сокровище в мире. Одна его рука касается голой кожи под футболкой Бренды, ощущая приятное покалывание, вторая поддерживает стан, а губы путешествуют от шеи девушки до мочки уха, делая за собой дорожку из полных любви и обожания поцелуев. Её руки в его волосах сводят Томаса с ума. Она явно переоценивает его самоконтроль, ох. Её рука поглаживает кожу под его рубашкой, там, где сердце. - Ты явно переоцениваешь мое самообладание, - тихо шепчет он ей на ухо. - А мне не нужно твое самообладание, - отвечает она. Томас останавливается, чтобы посмотреть ей в глаза. - Ты уверена? – спрашивает он, смотря на нее своими серьезными и теплыми карими глазами. - Да, - отвечает она и выгибается так, как будто его прикосновения пробуждают её к жизни. Парень кивает и углубляет поцелуй в губы. Она закусывает его нижнюю губу, что заставляет его то ли застонать, то ли зарычать. В эту ночь все стены между ними пали.