Перекрёсток судеб

      Для Генсокё этот день был вполне себе обычным. На самом обычном голубом небе светило самое обычное солнце, со своей обычной лаской пригревая землю и призывая цветы и травы тянуться всё выше. Самые обычные ёкаи блуждали по самым обычным для себя средам обитания, а самые обычные люди – кто-то в одиночку, кто-то с друзьями – гуляли по самым обычным улицам самой обычной деревни, и, как обычно, радовались такой обычной, но такой прекрасной погоде. Весь этот сокрытый иллюзией город повторял обычный ежедневный цикл, и даже если бы сейчас – да, прямо сейчас! – небо покрылось бы алым туманом, или тысячи грешных душ вырвались бы на поверхность из своего подземелья, да даже если бы весь мир перевернулся с ног на голову – всё это было бы обычным, потому что инцидент – это самая обычная, самая обыденная для Генсокё вещь. Казалось бы, что тогда может нарушить этот алгоритм? Кое-что всё-таки может. Иногда здесь происходят такие обычные для нас вещи, что мы бы и вовсе не придали им никакого значения, но в Генсокё они вызывают настоящий переполох. И однажды случилась одна из таких простых, но необычных вещей…       Если бы в тот день Чирно и Дайёсей проводили своё время на озере, они непременно заметили бы бродящую по берегу довольно милую светловолосую девушку, одетую в фиолетовое платье и искусно отделанную белую накидку. На её голове красовались, точно в тон платью, фиолетовые наушники – предмет, явно вызвавший бы у двух фей удивление, ведь такой головной убор неизвестен для Генсокё, - а в руке она держала золотой жезл, так красиво и мягко переливающийся на солнце. Чирно наверняка пустилась бы в схватку с той неизвестной, а Дайёсей стремилась бы её остановить – но их почему-то не было, и девушка, имя которой, кстати, Тоёсатомими-но Мико, была предоставлена сама себе. Кто знает, почему она покинула Сенкай и решила прогуляться в столь странном для неё месте? Но для неё в этом не было ничего необычного. Она просто шла и ни о чём не задумывалась, разглядывая трепещущие от ветра листья. Ей казалось, так они общаются между собой, и такое представление вполне обычно для жительницы Дворца снов. Таким образом, Мико сама не понимала, насколько необычно её здесь пребывание.       Внезапно ветер принёс ей тихую мелодию, явно не взявшуюся из ниоткуда. И так как мысли отшельницы не были ничем заняты, она принялась усердно вслушиваться. Закрыв глаза и замерев от нахлынувшего восторга, Мико смогла различить в незваной мелодии слова. «Это песня… Чья же это песня?» - думала она. Ноты, вызвавшие лёгкую улыбку, уже почти срывались с губ, полностью заполнив разум и сердце. Непреодолимое любопытство заставило святую сорваться с места в поисках источника музыки. Она бежала, смотря то вправо, то влево, боясь пропустить что-то очень важное, и в конечном счёте её поиски увенчались успехом.       Не очень далеко от берега сидела в объятиях белого тумана на омываемом ледяной водой камне темноволосая девушка. Вместо ушей у неё было что-то похожее на плавники или жабры, а вместо ног – сине-зелёный рыбий хвост, но во всём этом Мико увидела лишь прекрасное – потому, что русалка на самом деле была прекрасна, столь же прекрасна, как и её песня. Мы знаем, что этой незнакомкой была сама Вакасагихиме, сирена, славящаяся своими одурманивающими песнями, но отшельница этого не знала, а потому, словно мышь, загнанная в ловушку, она могла лишь поддаться этому потоку чудесных звуков, полностью сковавших тело. Зачарованная, она, раскрыв рот, внимала, но не могла издать и звука, в то время как душа жертвы пела в унисон с русалкой. С каждой секундой сердце билось всё чаще и чаще, и, казалось, скоро оно достигнет пика своего, но песня внезапно оборвалась, оборвались и невидимые нити, заставлявшие отшельницу мёртво слушать. Всё оборвалось.       Две девушки – святая отшельница и русалка – находились в метре друг от друга и пытались понять: Мико – что с ней произошло, а Вакасагихиме – кто эта появившаяся из ниоткуда незнакомка. На покрасневшем лице последней легко читалось смущение, она даже прикрыла рот рукавом; и несмотря на то, что Тоёсатомими только-только оправилась от своеобразного гипноза, её это забавляло. Что-то в сирене её явно притягивало, но отшельница сама не могла понять, что именно. Только что она чуть было не утонула, а теперь… А теперь Мико любовалась на блестящие алмазные бусинки капель воды, застрявшие на концах завитых локон, на одежду, образовавшую множество тонких складок, на хвост, каждая чешуйка которого переливалась всеми существующими цветами, и от всего этого сердце замирало и наполнялось тёплыми чувствами. Единственное, что было для неё непостижимо – заглянуть девушке в глаза: при каждой попытке сделать это взгляд русалки ускальзывал от святой. Собравшись с мыслями, Мико присела на колени у самого берега и, обратившись к Вакасагихиме, сказала:       - Привет.       На эту реплику ответа не последовало, поэтому Тоёсатомими решила попробовать ещё раз.       - Ты сочинила эту песню? Она очень красивая. Я даже…       Договорить она не успела. Раздался характерный для воды звук, и Мико накрыло кристальными брызгами. Пришлось закрыть глаза, а когда она открыла их, сирены уже не было на месте. Только блеснул напоследок мелькнувший под водой рыбий хвост.

***

      - Эй, Вакасаги-чан!       Чирно сидела на заледеневшей поверхности воды, подперев голову руками и уныло смотря на свою подругу-русалку. Дайёсей стояла на земле, прижав свой лук к себе и почему-то обеспокоенно глядя на говорящих. В то время как они активно вели беседу, старшая фея лишь скромно молчала, но вслушивалась в каждую фразу и вообще постоянно следила за диалогом.       - Вакасаги-ча-ан, - протяжно, почти певуче произнесла ледяная фея. – Спой, а? Ты давно не пела.       - Нет.       - Почему, Вакасаги-чан? А? Вакасаги, мне скучно. Спой что-нибудь. Ну?       - Нет…       - Бака, ну давай! – Чирно сжала кулаки и теперь уже скорее кричала, чем говорила. – Иначе я… я… э-эм… В общем, если ты не споёшь нам, я… Вызову тебя на бой! Вакасаги-чан, ну из тебя уже неделю ничего вытянуть невозможно!..       - Я же сказала: нет! – речь феи начинала досаждать Вакасагихиме, и она решила, дабы не тратить больше свои нервы, просто уйти оттуда. Секунда – и тело русалки проскользнуло в щель во льду.       - Она испугалась? Ну вот… - Чирно вздохнула.       Дайёсей тихонько ступила на тонкий лёд и, убедившись, что это небезопасно, решила использовать крылья.       - Ты знаешь, что люди уходят под воду, когда долго слушают песни сирен? – едва слышно спросила зеленоволосая.       - Да брось, это же всё сказки! Разве с нами такое случалось, а? Нет.       - Ну, мы же феи.       Ответить Чирно смогла только спустя небольшую паузу.       - Пожалуй… ты права.       Тяжело вздохнув, маленькая фея уткнулась носом в коленки, и оставшуюся часть дня провела молча.