Прибежище

   Скайхолд, настоящее время    — Никто не идет за тобой, Каллен.    Каллен твердо не обращал внимания на голос. До меча было не дотянуться, но он неумолимо сдвигал часть упавшей стены, придавившей ему ногу. Каждое движение болью раздирало раздробленную кость лодыжки и снова и снова кинжалом впивалось в кровоточащую рану на животе. Каллен не обращал внимания на боль. Если бы он освободился, то смог бы дать отпор. Присоединился бы к товарищам, и они отбили бы Скайхолд у захватчиков. Он не подведет Инквизитора — не тогда, когда еще дышит.    — Никто не идет. Как и в прошлый раз. Насколько они тебя оставили? На недели? Месяцы? Почему никто не пришел, Каллен? А? Почему?    Каллен не поднял взгляда. Лишь краем глаза было видно размытое фиолетовое пятно. Он сосредоточился на камне, на том, чтобы сдвинуть его с ноги, и когда его больше ничего не отвлекало, Каллен вспомнил. Не то, о чем болтала демон, не цитадель Кинлох, но позже…    Гринфелл, 9:30 Дракона    Он с сомнением посмотрел на высокие стены церкви Гринфелла, а потом повернулся к спутнику и спросил:    — Это обязательно?    Брат Кован покачал головой:    — Ты не заключенный, Каллен. Ты не совершил никакого преступления.    В воздухе между ними повисло невысказанное «еще». Кован знал о тех трех учениках, о том, как близок Каллен был к… тому, что вышестоящие назвали Происшествием.    Каллен взглянул через ворота на простор изумрудно-зеленого поля, заметил спокойных мужчин и женщин, что прогуливались, либо сидели на скамейках.    — А если я решу уйти?    — Полное пособие, конечно. Как пострадавшему при исполнении и все в таком духе. Назовут тебя героем. Сможешь жить с комфортом и посвящать время всему, чему захочешь.    — Но храмовником я больше не буду?    Брат Кован не ответил. Калену и не нужен был ответ.    Он наблюдал, как мужчина бросает оторванные куски хлеба в декоративный пруд, и к маленьким наградам со всех сторон плывут утки. Каллен попытался представить, как сам стоит у озерца и всю оставшуюся жизнь кормит птиц, или до самой смерти лениво прогуливается под солнцем. Нет, он просто не мог «жить с комфортом». Он был храмовником. Ему нужно быть храмовником. И если ему придется…    — Тебе помогут, Каллен, — произнес брат Кован, положив руку ему на плечо. — Ты не первый храмовник, на долю которого выпало такое испытание. Церковь знает способы…    В убеждении больше не было смысла — Каллен решился.    — Ладно. Я войду. Утром поговорю с тем, с кем нужно поговорить. Получу разрешение на дежурство и вернусь домой. Подготовьте лошадей на завтра или послезавтра.    Он остался там на шесть месяцев…    Скайхолд, настоящее время    — Почему, как думаешь, никто не пришел, Каллен?    Боль все сильнее, и голос труднее игнорировать. Каллен больше не слышит отзвуки даже отдаленной битвы. Хороший знак? Они выиграли? Или снова лишь он один остался в живых?    — Потому что всем плевать. Никому не важно, жив ты или мертв. И никогда не было важно.    Каллен почти ответил, но сдержался. Он давно выучил этот урок. Бесполезно спорить с демоном. Все сказанное, каким бы безобидным ни было, обратится против тебя.    — Они заперли тебя и оставили, разве не так, Каллен? Закрыли цитадель Кинлох как могилу. Для них ты уже умер. Прислушайся, Каллен. Что ты слышишь?    Он старался не слушать, но то было невыполнимо. Где-то там, далеко, раздавался гулкий, резкий скрежет. Скрежет катящихся камней.    — Снова то же самое. Они похоронят тебя здесь. Всем на тебя плевать. Ты уже мертв. Сколько времени пройдет, пока они тебя совсем не забудут, как думаешь?    Гринфелл, 9:37 Дракона    Он вернулся в Гринфелл один и по собственной воле. Городок выглядел иначе, хотя ничего не изменилось. Стены больше не являлись предвестником беды, а приносили успокоение. Тихое место. Место утешение. Здесь можно было бы говорить, и тебя бы слушали, а можно было бы молчать и оставаться в одиночестве.    — Что случилось, Каллен? — спросил брат Маркус, когда в его кабинете показался потерянный храмовник. Старый священник ни капли не изменился, как не изменилась и церковь, хотя морщины на лице самого Каллена и темные круги под глазами немо свидетельствовали о прошедших годах. — Или, прости меня, рыцарь-капитан теперь, да?    Каллен покачал головой:    — Нет. Может быть. Не знаю. Достаточно просто «Каллен».    — Что привело тебя сюда, Каллен? — в вопросе не было и тени недоброжелательности, лишь любопытство.    — Киркволл.    — Только… Киркволл?    Каллен кивнул:    — Разве недостаточно?    Наступила тишина. Брату Маркусу не требовалось заполнять пустоту, поэтому молчание нарушил Каллен:    — Все это. Церковь, рыцарь-командор Мередит. Ма… маги…    — Маги? — пожилой монах положил локти на стол и опустил подбородок на руки. — Какие маги?    — Рыцарь-командор Мередит сказала, они были магами крови.    — И они ими были?    — Я… я не знаю.    Может, у Каллена разыгралось воображение, но ему показалось, что монах чуть-чуть улыбнулся.    — И как ты с ними поступил?    — Я заступился. Просил рыцаря-командора Мередит пощадить их.    — Почему?    — Я не знаю, — повторил Каллен, и в комнате снова повисла тишина. — Потому был не уверен. Они могли оказаться невиновными. Или виновными, но я не знал. Не мог стоять и смотреть, как они умирают, если они не сделали ничего дурного. Происходящее в цитадели Кинлох было намного страшнее, но даже там некоторых магов удалось спасти. Здесь мы могли поступить так же.    — Твои речи отличаются от тех, что звучали пару лет назад, Каллен. Помнишь? Ты сказал, что рыцарь-командор не мог так рисковать…    — Да. Я… ошибался.    В этот раз брат Маркус определенно улыбнулся.    Скайхолд, настоящее время    — Где Инквизитор, Каллен? Что она тебе обещала? Что обещал ей ты?    Капли пота собирались у Каллена на лбу, мышцы были напряжены. Из раны на животе снова засочилась кровь. Сломанная нога кричала в агонии. Но камень сдвинулся.    — Все, что она тебе наговорила, шло лишь на пользу дела. Ты был полезен… тогда. А сейчас ты полезен, а, Каллен? Теперь, когда потерял ее крепость? Думаешь, понадобишься ей, если потеряешь еще и ногу? Если станешь калекой? Получеловеком?    Он рискнул взглянуть на демона, оценивая ее положение. Та, не отрываясь, смотрела Каллену в лицо и не видела, что камень сдвинулся.    — Она оставила тебя здесь умирать, Каллен. Просто как в прошлый раз. Все оставили тебя здесь умирать.    Пальцы по чуть-чуть продвигались к мечу, но тут зрение снова заволокло. Нет, не надо воспоминаний, только не сейчас. Каллен замер, медленно задышал, чувствуя биение сердца. Восстанавливая самообладание.    — Ты ее потерял. Но у тебя еще есть выбор. Останься, Каллен. Останься со мной. Тебя хочу только я, больше никто. Только я тебя люблю. Представь, как хорошо было бы, останься ты со мной в прошлый раз. Никакой боли. Никакого страха. Только ты и я, вместе, навсегда…    Скайхолд, неделя назад    — Все хорошо, Каллен. Хорошо. Ты в безопасности.    Он сморгнул, потянулся за мечом… которого не оказалось. Тот ему не нужен. Она права. Он в безопасности. В ее постели.    Каллен глубоко вздохнул:    — Прости. Просто кошмар.    — Не извиняйся, — темные волосы спадали ей на лицо. Он откинул их, а она потянулась за поцелуем. — Что ты делаешь, когда снится кошмар?    Каллен чуть покраснел:    — Это глупо…    — Это не глупо, если помогает.    — Ладно, я… пою. Церковные гимны. Детские песни об Андрасте. Они… не знаю, помогают.    Она опустилась на подушку:    — Почему бы тебе не спеть?    Он запел, тихим, низким тенором:    — Святой Создатель, мудростью своей, взгляни на нас благосклонно. Милосердная Андрасте, милостью твоей, сможем мы стоять неуклонно…    Скайхолд, настоящее время    Каллен шептал себе под нос и на последние сантиметры сдвигал камень.    Святой Создатель, мудростью своей, взгляни на нас благосклонно…    — Оставайся со мной, Каллен. Смотри на меня. Люби меня.    Каллен наполовину пропел, наполовину прошептал:    Сможем мы стоять неуклонно…    — Посмотри на меня, Каллен!    Он неосознанно поднял взгляд и тут же опустил. Это не она. Не она. Демон в обличии любимой женщины. Обман. Ему нельзя поддаваться, не тогда, когда он уже так близок.    — Она не идет. Ты ей не нужен. Ты слаб.    Каллен плавно потянулся, мгновенно хватая меч. Сломанная лодыжка не могла вынести вес тела, он это знал, но другая нога слишком долго оставалась без движения. Кровь заспешила в онемевшую конечность, и, застонав от боли, он упал на колени.    Меч звякнул о каменный пол. Демон засмеялась.    — Сдавайся, Каллен! За тобой никто не идет. Ты в ловушке… опять. И так будет снова. Пока ты не сдашься.    Каллен упал вперед, ударившись лбом о холодный камень. Он сдастся. Ему придется сдаться. У него нет сил снова такое пережить.    Раздался резкий треск, и каменная дверь осыпалась. Каллен смутно осознавал, что кто-то кричит и кто-то бежит. Услышал свое имя. Кто-то звал его по имени.    К нему что-то прокатилось по полу. Каллен без всякого выражения поднял взгляд. Это была голова. Фиолетовая рогатая голова.    Инквизитор подняла Каллена на колени, встретилась с ним глазами и обхватила ладонями его лицо. Поцеловала. Удержала. Он слышал, как она тихо молилась, благодаря Создателя, что тот живым вернул ей любимого.    Каллен протянул дрожащую руку к ее волосам, а потом крепко обнял.    — Ты храбрый, — сказала она. — Ты сильный.    — Я проиграл битву.    Инквизитор покачала головой:    — Ты выжил. Сохранил рассудок. Как по мне, так ты выиграл.    Каллен слабо улыбнулся и закрыл глаза. В эту минуту он мог видеть только ее, чувствовать только ее. И нуждался только в ней.