Весна

…Я как-то спросила раз, — скажи, мой прекрасный князь, скажи, мой отважный князь, по правде скажи, не смеясь, а все же — за что любишь? Ты так красив и смел, удачлив в бою и тел разгоряченных танце. И стрелы твои легки, и руки твои нежны, когда, обнимая вновь, шутил, что твою любовь ведьма взяла в ночи светом черной моей свечи. А я, мол, совсем не свят, и чары твои унять, поверишь, не мог никак достойной найти молитвы. И, говорил, еще, целуешь больно уж хорошо, да ворожишь огнем, прямо в глаза глядишь, не как люди. А я улыбнусь, — мой князь, ты мудрый, ты вечно прав, но сердце твое украв, я и сама не знала… Что пламя в твоих очах не людям дано, а нам, детям прибрежных скал, диких лесов, и ал плащ твой, как кровь зверей, бывших мне стаей. И людям до нас, полно — на резвом коне долго, гнаться, да все без толку, мы родней им вовек не будем, сотканы наши судьбы из обманных весенних лучей. Где солнце не греет, и ветер не дышит чем-то правдивым, осенним, неслышным, играем с тобою в свои кошки- мышки, на ослепительном льду. Апрельских ручьев, белоснежного неба, как будто бы — вечно, как будто бы — верим друг другу, весеннему легкому снегу, — он был, и его уж нет. Но греешь, как прежде, дыханием руки, и я соглашаюсь — от боли, от скуки, что все будет славно, и все по науке. Только что — без души.