Наказание

 Он очнулся и боль вновь накрыла его истерзанное тело. Влад разлепил веки и вздрогнул: хозяин не ушел! Вероятно, еще не все на сегодня... Его подбородок поддели носком туфли: - Я голоден, все еще не насытился тобой, раб. Черт побери... Как же ты привлекаешь меня. Как же хочется выбить из тебя спесь! Хозяин смотрел на него тем самым взглядом, от которого у парня внутри все замирало от омерзения и ужаса. Влад хорошо знал этот взгляд. Так тот смотрел, когда собирался воспользоваться его телом. Это случалось уже дважды здесь - в усадьбе и несчетное количество раз там - в борделе. Раб был в таком состоянии после жестокого наказания, что любое прикосновение причиняло невыносимые страдания и он, почти теряя самоконтроль, угрюмо смотрел на садиста, которому просто нравилось причинять боль. Просто так. А беззащитность и бесправие раба лишь усиливало низменные желания мистера Артура Коражо. - Том, - бросил хозяин коротко надсмотрщику, - помыть и ко мне. - Сэр, - отозвался тот, поклонившись. Влада оттащили с подстилки к противоположной стене и на раны обрушился поток ледяной воды. Еще раз, и еще... Он кричал, не в силах отползти, убежать от этой гасящей остальные ощущения боли. Вода сильным напором вымывала из ран засохшую кровь и грязь и его невольный палач перекрыл ее лишь когда рубцы засочились свежей чистой сукровицей. Вода перестала хлестать тело раба, но и это было не все. - Потерпи, парень, это действительно нужно, - проговорил надсмотрщик почти сочувственно. Он присел рядом с полуживым рабом и открыл бутылку водки. Живой огонь пролился на раны... Дикий вскрик. Обморок. Томас дал телу несчастного раба подсохнуть и, жалея, нанес на его спину конского бальзама, чтобы хоть немного смягчить стянувшуюся кожу. Его хозяин слишком жесток и Том рисковал навлечь на себя гнев господина. Ведь он и сам почти что раб... Отрабатывает долги семьи. И за этот срок господин Коражо волен сделать с ним все, что пожелает. Перевернув раба на спину, Томас принялся поливать спиртным рубцы от кнута на его груди и животе. Парень вздрогнул и застонал, его ресницы затрепетали и по щекам поползли дорожки слез. Он постепенно приходил в себя, чувствительность вернулась к нему, швырнув обратно в объятия дергающей, пронзающей боли. Влад зашелся криком, когда надсмотрщик плеснул ему огненной жидкостью на гениталии. Порванную концом кнута мошонку от спирта драло так, что глаза, казалось, лопнут от напряжения. Колени раба судорожно дернулись в попытке поджаться к животу - это движение лишило его последних сил и он вновь впал в небытие. Сознание возвращалось к нему, он ощутил, что лежит грудью на чем-то жестком и холодном. Сквозь круговерть образов и звуков из забытья его снова выдернула боль, да такая, что парализовала все органы чувств. Он не мог дышать, не мог закричать - просто замер, хватая ртом воздух. Боль сверлила мозг, красная жаркая мгла обрушилась на все его существо. А когда он все же смог вздохнуть, то выдох уже был первобытным звериным воем. На фоне этой боли Влад не сразу осознал, что елозит животом по поверхности жесткого ложа, оказавшегося обычной скамьей, а все его тело сотрясают сильные толчки. Хозяин... Он снова делал это с ним, стискивая в кулаке его израненную мошонку, а в другой держа свечу и капая воском на вскрытую рану промеж лопаток. Влад окончательно пришел в себя и замолчал, стиснув зубы. Жгучие слезы закапали на скамью. То, что проделывал с ним хозяин, было противоестественно и вся его сущность противилась этому извращенному акту. Он пережил то, что с ним вытворяли в борделе и вот, год спустя, его новым владельцем стал он - мистер Коражо. И теперь все повторяется, только он теперь не в публичном доме среди таких же несчастных, а один единственный из всех рабов, которого удостаивали подобной чести, как любил выражаться хозяин. И все обитатели бараков знали об этой сомнительной привилегии. И все они видели не раз, как его тащили из комнат отдыха с кровавыми потеками на внутренней поверхности бедер. А потом, брошенный на топчан в общем бараке, он сходил с ума от ярости, ловя на себе презрительно-жалостливые взгляды. Никто бы не хотел оказаться на его месте. И даже тряпки не было, чтобы стереть с себя сперму хозяина и кровь. Ему приходилось отрывать лоскуты от своих жалких одежд и, опять же на глазах у всех, подтираться, ибо ощущать на себе, как засыхает, превращаясь в корку, сперма было выше его сил. Это было унизительно даже для такого, как он - даже для раба... Он предпочел бы сотню плетей такому "отдыху" с хозяином. В первые дни пребывания в усадьбе, после первого раза, когда его, всего в сперме, притащили и кинули на лежак, кое-кто из "товарищей по судьбе" попытался, сговорившись, повторить в отношении него действия хозяина. Эти трое жестоко поплатились за свои намерения. Один из них подох сразу: Влад, не раздумывая ни секунды, размозжил ему голову о каменную кладку. Второй остался без глаза, третий же успел трусливо ретироваться и, подняв шум, привлечь внимание надсмотрщиков. Жестокое наказание не заставило себя ждать. И вот сейчас он лежал на жестком дереве, прикованный к скамье за руки и щиколотки, раздираемый изнутри вкровь. Хозяин молча размеренными сильными толчками насиловал, хотя нет - он его имел. Он его просто имел, употреблял, пользовался свей собственностью. Едва ли боль от противоестественного проникновения в его тело волновала Влада. Сегодня его, бесчувственного, беспрепятственно разложили на скамье, видно, хозяину было совсем уж невтерпеж, раз он пропустил излюбленный этап - сопротивление своего раба - всегда бывший непременной прелюдией в развлечениях. Его голову дернули за волосы кверху, и он совсем близко увидел холодные глаза своего мучителя. - Кричи. Кричи, раб! Ну! Давай, начинай, ты, подстилка! Влад по-прежнему молчал, хоть и понимал, что этим лишь усугубляет свое положение. Хозяина возбуждали крик и мольбы, но из гордого упрямства раб ни проронил ни звука. Коражо остановился, тяжело дыша: - Ах, ты, щенок... Поиграть хочешь? Ну, так поиграем... - он приказал отвязать Влада от скамьи и сбросил его на пол. - Поднимайся, падаль. Влад медленно поднялся, в глазах потемнело от нахлынувшей боли в растерзанной спине. Ноги от напряжения слегка дрожали. Хозяин подошел вплотную, застегнул на его запястьях кандалы и толкнул раба к выходу. - Пошел. Парень последовал этому приказу. Другого выхода у него не было. Когда он прошел в двери, то увидел незнакомца. «Гость хозяина», - решил Влад. Тот гадко усмехнулся: - Что, девочка, страшно? Его привели в довольно большую, в сравнении с остальными, комнату. На встречу поднялся мрачного вида мужчина с черными, как смоль волосами, нависающими спутанными прядями на темные глаза. Надсмотрщик Грэй... Не чета Тому. Злобный и жестокий. Гость хозяина, Штефан, подошел к рабу, хищным чувственным движением провел ладонью от его ключиц до выступающей косточки бедра и неприятно ухмыльнулся. Ледяные пальцы заставили раба вздрогнуть, когда сильно ущипнули за соски и потрепали член. Парню с трудом удалось сохранить бесстрастное выражение лица и удержаться от рывка в сторону. - Красивое тело, - тихо произнес мужчина, окинув его всего липким взглядом. Влад сцепил зубы. Липкий страх вновь окутал его своей паутиной. Что задумали эти сволочи? В эту минуту его нагнули вниз и застегнули на руках браслеты, подтащили к топчану. - Мордой вниз, раб! Подставляй свою щель, - это присоединился гость хозяина. - Ты ведь любишь, когда тебя дерут в жопу, а? Нравится быть блядью? Ну конечно... Ведь Артур выкупил тебя из борделя, значит, ему понравилось твоё мастерство. Влад задёргался в слепой панике. Сейчас он был не в публичном доме и не собирался покорно мириться с участью подстилки! Ему врезали по шее, и он с размаху влетел скулой в обивку лежака. Сильные руки тотчас прижали его к покрывалу, но он дергался и извивался как мог, с отчаянием пытаясь увернуться от насильника. Удары чем-то вроде ремня по истерзанной в лохмотья спине заставили его взвыть от боли и замереть. Штефан смачно плюнул себе на ладонь и смазал свой толстый и длинный член, чтобы не порвать уздечку, пристроился сзади и надавил... Влад постарался расслабить мышцы, чтобы было легче терпеть боль. Мужчина схватил его за ягодицы и с силой пропихнул член до основания. Влад чувствовал, как яйца насильника колотятся о его задницу и каждый раз вздрагивал от отвращения. Его схватили за ошейник, заставив поднять голову, и он вздрогнул, встретившись взглядом с хозяином. Артур, маслено улыбаясь, с силой прижал лицо раба к своему лобку: - Сейчас я выебу твой блядский рот, поработай языком, шлюха! Давай, всё вылизывай! Артур рывком задрал его голову вверх и сильно сдавил ему щёки. Влад стиснул зубы, но рука мистера Коражо продолжала душить его ошейником и истинкт самосохранения вынудил раба открыть рот. С ужасом парень ощутил, как член хозяина проникает ему в самую глубину горла, заполняя глотку. Нечем стало дышать, но хозяину было на это наплевать, он этого не замечал, продолжая проталкиваться дальше. Влад выгибался от боли и удушья, сильный спазм скрутил тело, он хрипел и изо всех сил пытался вырываться, но его крепко держали. Коражо схватил раба за голову и принялся с силой насаживать его рот на свой член, яростно терся о небо Влада, глубоко заходил в горло, не давая нормально дышать. Парню казалось, что его разрывают с двух сторон – член внутри сновал с бешеной скоростью, а рот был набит до отказа так, что сводило скулы. Насильники кончили практически одновременно. Артур, излившись глубоко в его горло, отстранился, и Влад захрипел, пытаясь сделать нормальный вдох. Грэй рывком расстегнул брюки, подтянул к себе раба за бедра и смачно плюнул ему в анус, залупой размазывая слюну. Он приставил головку к конвульсивно сжавшемуся колечку мышц и, растянув ягодицы Влада в стороны, подался вперед, раздвигая трепещущий сфинктер. Жестко удерживая парня, надсмотрщик размашисто трахал его, входя по самые яйца и звучно шлепая ими о ягодицы раба. Владу казалось, что это продолжается вечность, но вскоре он почувствовал, как насильник задвигался быстрее. Он ощутил, как семя наполняет его, как член вздрагивает у него в глубине тела. С хлюпающим звуком насильник вышел из него и еще пару раз вздрочил, остатки его спермы пролились рабу на спину и ягодицы. Влада мутило от боли и от слабости, но подошедший хозяин, дернув его вверх за ошейник, хлесткой пощечиной вывел его из состояния отрешенности. - Ты что тут, спать вздумала, шлюха? Так я тебя подбодрю! Влад попытался подняться на колени, не желая валяться в ногах своих насильников. Конечно, ему не дали этого сделать. Жестокий удар ногой под ребра вновь опрокинул его навзничь и развлечение продолжилось. Ему было больно, отвратительно, страшно. Сквозь пелену то тянущей, то режущей боли он видел над собой поочередно лица всех троих. Он не помнил, как потерял сознание, кажется, много раньше, чем всё это закончилось, а когда очнулся, то снова лежал один, в благословенной темноте. Стоило ему шевельнуться, как боль резанула задний проход, заставив вспомнить, как развлеклись с рабом господа... *** Он почувствовал на своих плечах руки хозяина: они гладили и массировали его напряженные мышцы в какой-то жестокой пародии на ласку. Несчастный парень внутренне сжался, с трудом удержавшись от нервного всхлипа. Ему так хотелось! Так хотелось хоть чуть-чуть тепла, и он едва устоял перед тем, чтобы не прижаться затылком к этим ласкающим рукам, забывая о том, кому они принадлежат... Пальцы уже массировали шею, потом затылок. По всей видимости, Артур действительно ждал подобной реакции от своего раба. И в самом деле, ну сколько же можно артачиться! Однако тот ещё был в себе, его ещё не охватило отчаяние, когда в голове лишь одна единственная мысль: о пощаде. Не дождавшись никакой реакции, его хозяин поднялся на ноги: - Упря-яамая сучка... Дикая сучка... Его рука проникла в прореху того, что служило рабу подобием штанов: - Тебя ломает только это, это я уже понял. Так ты этого ждешь? - рука хозяина легла на его зад, палец сильно потер щель между ягодиц. - Что же ты молчишь, а? Это так?! - Нет, хозяин, прошу вас... - Что просишь, подстилка? - Не надо! Я прошу, накажите меня, хозяин, я... - он замолчал, спазм перехватил горло. - Наказание. Сидеть на пятках и не двигаться. Еду получишь, но забудь, что у тебя есть руки. Будешь жрать, как жрут собаки на моей псарне. Или я тебя приласкаю, моя хорошая, моя самая любимая и тесная щёлка. Посмотрим, как ты запросишь себя трахнуть! А еще у меня есть подарочек для тебя... Вечером. Все вечером. А сейчас давай-ка, - Коражо дернул за ошейник, - вставай в позу. Влад тяжело дышал, на горле раба краснели ссадины оставленные заскорузлой от пота и крови кожей ошейника. Вновь его колени отозвались болью, стукнувшись о бетонный пол. Сидеть на пятках было легче, так ему показалось вначале, но время спустя суставы затекли и ноги так заломило, что желание разогнуть их стало одним единственным осмысленным. Он знал, что за ним наблюдают, но когда ломота в суставах стала вовсе невыносимой, рухнул на бок и со стоном распрямил колени. Наказание за нарушение приказа хозяина не заставило себя ждать. В помещение вошли. Влад вздрогнул и попытался приподняться, но не успел: сильный пинок в солнечное сплетение заставил согнуться пополам, выбив дыхание и слезы. - Значит, так ты выполняешь мои распоряжения, раб? Ах ты, ничтожная тварь! Влад заорал от боли: хозяин наступил на его связанные руки и с силой давил, так, что из под ногтей брызнула кровь. Потом туфля хозяина вдавила в пол его череп, крутя каблуком по уху, щеке, шее - по всему, чему придется. Коражо был в бешенстве: - Встать!!! - снова пинки и раб, кашляя и задыхаясь, кое-как перевернулся на живот и начал подбирать под себя ноги, чтобы подняться. Хозяин засмеялся: - Рано еще, сучка, поднимаешь задницу, рано... Я с тобой еще не развлекся. Парень с усилием оторвал туловище от пола и стоял снова на коленях перед своим мучителем. Коражо ухмыльнулся: - Ну а сейчас я тебя познакомлю с интересной такой вещью. Смотри, обычная вроде плетка, да? Но порет она иначе, чем другие. На! На! На, гаденыш! Ага-а, нравится? Влад понятия не имел, как может применяться электроток... Он только отпрыгнул в сторону от пронзившего его тело разряда, потом упал и, подскакивая, отполз к стене, вскрики сами собой вырывались из горла. Потрясенный, он прижался к стене, а хозяин приближался к нему с этой страшной плеткой. Влад рассмотрел рукоятку, от которой тянулись два оголённых провода и тут услышал властный приказ: - Бежать! Давай, сучка, по кругу! И он побежал. Коражо только слегка хлестнул его электроплёткой, но, тем не менее, это заставило Влада подпрыгнуть от сильного разряда. Он свалился на пол, тело изогнулось в судороге, но тотчас же он перекатился на бок, получив сильный пинок под зад. - Вставай и беги! Он снова бежал, пытаясь увернуться от проводов, но плеть его неизменно настигала. Наконец настал тот момент, когда раб не смог подняться. - Вставай, кусок дерьма! Или я решу, что ты жаждешь мой член у себя в заднице! Артур глумливо пнул его между ног. Раб пытался встать, но мышцы сводило судорогой после тока, и он снова и снова валился кулем к ногам своего хозяина-садиста. И тогда его лохмотья содрала сильная рука, а между ягодиц словно воткнули кол... Он был как в тумане. Одна боль накладывалась на другую. Он только ощущал, как длинный член, словно червь влезая в его проход, долбил, долбил, долбил его... И снова пришла спасительная темнота.