Никто

Алек провел пальцами по заржавевшим перилам, холодным и прогнившим Ступени старой лестницы жалобно скрипнули под тяжестью его веса, и несколько небольших дощечек полетели в глубину лестничной клетки. Обшарпанные стены, исписанные граффити и непонятными стихами, видели и лучшие времена. Когда-то Алек поднимался по этой лестнице с завидной регулярностью. Его здесь ждали. Ждали, чтобы потом попросить больше не возвращаться. Замок щелкнул, и с неприятным скрипом дверь поддалась на уговоры и сдвинулась с места. Просторная прихожая, светлые стены и небольшая тумбочка со стоящим рядом желтым, кожаным пуфом. Алек закрыл за собой дверь, положил ключ на тумбу и только после опустился на низкий пуф, чтобы снять обувь. Сидеть было ужасно неудобно, но с многолетней привычкой не так легко бороться. Пальто и темно-синий шарф отправились на крючок вешалки, Алек бесшумно прошел по длинному коридору. Он прекрасно ориентировался в темноте, да и уже успел наизусть выучить расположение всех комнат и предметов мебели, что были в квартире. На кухне Алек достал из шкафчика последнюю и единственную упаковку кофе и принялся варить его себе. Горячая жидкость наливалась в кружку, согревая ее стенки и наполняя помещение приятным, немного терпким ароматом. Алек всегда любил кофе больше всех остальных напитков: почему-то только он приносил ему странное умиротворения и спокойствие. Качества, что часто покидали его, уступая место нервозности, страхам. С чашкой в одной руке и ломтиком печенья в другой, Алек прошел в центральное помещение и с ногами забрался на диван. Большое панорамное окно открывало восхитительный вид на спящий Бруклин. За сто лет этот район почти не изменился, может быть, появилось только несколько новых домов, но и те уже успели впитать в себя видимую обветшалость, обшарпанность и заброшенность. Вдалеке были слышны сирены полицейских машин, и видны красно-синие блики. Квартира Магнуса стала личным пыточным пунктом для Алека. Перед его взором промелькнул целый век, для кого-то целая эпоха, но если говорить начистоту, то, по сути, ничего не изменилось. Даже его возраст. И сейчас те мечты о вечности - вечности вместе - были каким нереальными, призрачными и такими прекрасно наивными. Он приходил сюда каждый месяц вечером, ровно на час. Чтобы что? Просто побыть одному, вспомнить о прошлом, предаться сковывающим мечтам. Тому, что уже никогда не осуществится, потому что насколько бы сильной не была любовь, даже время бывает сильнее. Беспощадно. Медленно. Отнимая силы на сопротивление. Вырезая надежду с корнем. Алек прикрыл глаза, делая глубокий вдох и поднимаясь, поставил на столик наполненную до краев кружку с кофе. Напиток остыл, покрывшись тонкой, едва заметной пленкой. Словно ширма, как и его жизнь сейчас – без красок, без вкуса, холодная и нежеланная. Пальто идеально легло в сгиб локтя, и ботинки оделись без единой запинки или загиба. Сегодня закончился еще один месяц его бесконечного одиночества. На миг Алек замер перед зеркалом, поправляя очки на носу. - Только доживи до следующего, - прошептав в тишину. На улице холодно. Но холод больше не страшен - лишь одиночество. Безумное в совсем «никто».