Как бросить курить.

И вот она я: сижу на крыше многоэтажки в прохладный весенний вечер, куря и рассказывая себе небылицы. Меня ведь никто не предал, никто не сделал мне больно, никто не ударил меня со всей дури в грудь, и, дыша на меня гнусным ароматом виски, не рассказал мне что именно он обо мне думает. Всего 4 года назад, когда моя жизнь была более размеренной и свободной, я жила с родителями, которым, отчасти, и дела не было до моей персоны. Громко орать на людей и незаметно истерить в душе – лишь немногое, чему я научилась в своем бывшем доме. Когда отец возвращался с пьяных гулянок с очередной партией коллекционных ножей, я училась увертываться от нападения. Когда, он же, спал в прихожей на стуле и боязнь разбудить его и получить «по щам» была столь велика, тогда и именно тогда я научилась быть невидимкой в темноте. Когда мать вырывала мои рисунки из блокнотов и сжигала их над плитой – тогда я научилась отпускать вещи и воспоминания о них. Воспоминания, которые причиняют боль намного сильнее, чем простые побои. Простые побои. Смешно сейчас вспоминать, но было и такое. В моей семье было принято делать то, что ты хочешь, даже если это не соответствовало здравом смыслу. Что-то не так сказал: получи подзатыльник. Иногда задумываюсь и жалею моего младшего братца, который к своим 20 годам не знает таблицу умножения и сидит взаперти. Получая подзатыльники и принимая все побои на свои и без того хрупкие плечи. Казалось бы, в такой семье должны были вырасти дети-убийцы, дети-маньяки, дети-наркоманы, но судьба распорядилась иначе: мой брат стал худющим парнем без каких-либо жизненных перспектив, поскольку его умственная отсталость и совершенно изувеченное побоями родителей лицо воистину сделали из него изгоя общества. Кажется, одна я прихожу к нему в комнату, если навещаю этих убогих существ, обнимаю его и слушаю его забавные мысли. Больше у него нет никого, кроме мистически диких животных, которым нет до него никакого дела. Четыре года назад. Это все так близко, но так далеко, с точки зрения теории относительности. Я еще училась в то время. Я еще не знала, что можно любить всего неделю, но попасть в капкан. Смешно до сих пор, как та недельная романтика потеряла свой смысл во время брачной ночи. Когда он ударил меня в первый раз, я даже не думала, что он на это способен. Я бежала создавать семью, чтобы этого избежать, но не повторять эту пластинку. Первый удар, второй, третий… не было конца счету, пока я не ушла на эту крышу. Больше он не посмеет. Его руки, теперь ледяные и синие, никогда не смогут прикоснуться к моей шее. Я готовилась, и, видно, слишком хорошо освоила навыки, которые применила правильно. Только все будут верить ему. Ему, мертвецки бледному, холодному, с, теперь уже, черствым сердцем, когда найдут его на полу своей квартиры. Я сижу у трансформаторной будки на крыше и курю последнюю сигарету из, купленной мною в старой лавке у дома, пачки. Затяжка. Подумать только, я не хочу теперь дышать. Скоро это закончится. Его больше нет. Но и меня больше нет. Я умерла, когда нарушила свой главный принцип. Но как же это было сладко! Выдох. Движение наверх. Теперь уже стою и смотрю на город, в котором скопилось так много грубости и боли. Затяжка. Пару шагов и я уже на краю крыши. Вот и все. Последняя минута. Осталось пол сигареты. Выдох. Глоток воздуха. Затяжка. Окутано магией свободное падение. Той магией, которой нету в этой жизни, но есть в пустоте. Выдох. Теперь я бросила курить.