***
— Куда ты будешь поступать? — тихо спрашивает Гарри, протягивая Луи сигарету. Гарри не курит, он просто составляет Луи компанию и иногда поджигает сигареты за Луи, пока тот делает что-нибудь другое. — Еще не решил. Мой средний балл чуть выше трех, — Луи берет сигарету из рук Гарри, легонько прикасаясь кончиками пальцев к нему. Гарри чувствует острые покалывания у себя в животе каждый раз, когда такое случается. — Я мог бы тебя подтянуть, — как бы невзначай отвечает он, надеясь на то, что Луи будет проводить с ним времени больше, чем пару уроков в школе и нескольких минут перепихона в комнате Луи, пока его отец шляется по улицам, заглядывая к соседям, чтобы занять на выпивку. — Я даже и не думал куда-то поступать, дурень, — в шутку говорит Луи, выпуская клубы дыма. — А ты решил? — Нет еще, — врет Гарри, отворачиваясь от серых клубков. — А чего тогда спрашиваешь? — Луи вскакивает со скамейки, на которой они оба сидели и, зажав сигарету между губ, потягивается. — Просто стало интересно, — играясь со своими пальцами, отвечает Гарри. — Ладно. Мы же идем ко мне? — Да, я ведь обещал, — Гарри встает и тут же следует за Луи, чьи шаги он считает огромными. Они идут молча до дома Луи, а когда Гарри кончает, на его глазах выступают слезы, потому что его мозг осознает, что совместная жизнь с Луи может ему только сниться в сладких снах.***
Средний балл Гарри четыре целых пять десятых, и это отличный результат, потому что он может выбрать любой из университетов Великобритании, но все что ему нужно, так это больше времени с Луи, больше поцелуев с Луи, больше любви с Луи и как можно меньше сигаретного дыма в его волосах, каждый раз, когда они прогуливают физкультуру. Луи не любит его, и Гарри из-за этого хочет сбежать на край света, влюбиться в кого-нибудь другого и забыть о Луи Томлинсоне навсегда.***
Луи перестает с ним общаться с тех пор, как замечает порезы на запястьях Гарри. Однажды он просто выхватывает его руку в школьном коридоре, сильно придавливает большим пальцем раны и смотрит в его зеленые, застывшие глаза. Гарри резко отдергивает руку и отворачивает голову в сторону. — Это все пройдет. Я обещаю, Лу, — дрожащим голосом шепчет Стайлс. — Отвали. Ты мне противен, — последнее, что слышал Гарри от него. Порезов на запястьях становится больше, и Гарри уже не хочется сбежать в Париж с Луи Томлинсоном. Все что хочет Гарри, это хотя бы ответа на его бесконечные звонки Луи, кучу записок, адресованных Луи, которые Гарри подбрасывает на совместных уроках тригонометрии и открывание двери, пока Гарри стучится в его дом. Луи ненавидит Гарри и, возможно, любит, но он никогда не расскажет Гарри об этом, потому что геи для Луи это ужасно и омерзительно. Возможно, Луи ненавидит себя в тысячи раз больше, потому что знает, что Гарри Стайлс влюблен в него и что засосы, оставленные после ночи проведенной вместе, ставятся не из-за страсти, а из-за желания показать Луи, что он принадлежит только Гарри. Луи не дурак, он видит все намеки и то, как Гарри смотрит на него, но он не гей. Луи гомофоб, и он ненавидит себя и Гарри за это.***
Первая паническая атака у Гарри случается на одном из уроков физики, когда учитель спрашивает у него про законы Ньютона, чтобы подготовить класс к самостоятельной работе по курсу средней школы. Парень вскакивает со своего места, сшибает несколько пустых парт, стоящих в первых рядах, и вылетает в пустой коридор. Глухие шаги продолжаются до мужского туалета, а потом темно-зеленая дверь громко хлопает, и обессиленное тело семнадцатилетнего парня скатывается спиной по двери. Гарри зажимает рот рукой, чтобы проходящие мимо люди не слышали его всхлипов. Гарри так же подпирает шваброй дверную ручку и надеется, что никому из парней не приспичит выйти в туалет на уроке. По его щекам текут слезы, а живот скручивает так, что парня может вырвать в любую минуту. Он вспоминает пьяного в хлам Луи, который пел Гарри попсовые песни, пока они сидели вплотную на лестнице дома Гарри, дожидаясь его матери с работы. Гарри вспоминает, как Луи обещал ему никогда его не оставлять, не смотря ни на что. И еще, Гарри вспоминает то, как Луи поцеловал его однажды, в трезвом состоянии, при свете дня. Пускай в тот день шел дождь, и все выглядело как в сопливой мелодраме, Гарри чувствовал все эти фейерверки и бабочек в своем животе во время поцелуя. Возможно, Томлинсон не придает значения тем дням, но можно предположить, что Гарри помнит некоторые даты. Кудрявый впивается ногтями в свежие порезы и сильнее зажимает рот, потому что Луи Томлинсон точно не помнит всех тех моментов, которые помнит Гарри.***
— Нам нужно поговорить, — начинает Луи, подбегая к Гарри после уроков. — Мне не о чем с тобой говорить, — резко, даже грубо отвечает Гарри. Он ненавидит Луи. — Прости за то, что рассказал про тебя твоей маме и психологу, я просто- — Ты просто подонок, Луи, — Гарри резко разворачивается и тыкает указательным пальцем прямо в грудь Луи. — Мне больно от того, что я тебе верил, повелся как последняя шлюха на богатенького мужика, давал тебе трахать меня, а ты взял и вытер об меня ноги, — в глазах Гарри застывают слезы. — Я ненавижу тебя, Томлинсон. Всем сердцем ненавижу, — и Гарри убегает. Застывший Луи продолжает стоять под светом фонаря еще три минуты, засунув руки в карманы осенней куртки, чувствуя холод в том месте, где Гарри держал свой палец. Взгляд Луи цепляется за тот путь, каким ушел от него Гарри. — Черт, — шипит он, и дрожащими руками достает очередную сигарету. — Черт, — это все что он может сказать.***
Гарри получает диплом о том, что окончил школу. Но он все еще не определился с университетом, поэтому первый месяц лета, Гарри помогает маме по дому, работает на нескольких временных работах, принося в дом заработок на первое время, пока его здесь не будет, когда он уедет. Однажды, Гарри готовит маме завтрак, крепко обняв ее перед этим. И пока она ест омлет, он уверенно произносит: — Сегодня я уезжаю в Париж, — вилка из руки мамы тут же с грохотом падает на пол. — Билеты куплены, и чемодан я собрал еще вчера. В моей коробке, за кучей школьных книжек в шкафу, есть пару тысяч, можешь делать с ними что хочешь. Себе я взял, думаю, на первое время хватит, чтобы снять квартиру или хотя бы не умереть с голоду, — его мать молчит, ошарашено наблюдая за тем, как спокойно ее сын рассказывает о будущей жизни. — Я буду отправлять тебе письма и открытки на Рождество. Скажешь Джемме, что она была хорошей сестрой? Просто, в мои планы не входила поездка до Манчестера, ты же знаешь, что она теперь там живет и вообще… — Гарри, остановись. — Нет, мам. Прости, я так больше не могу, — Гарри встает из-за стола, забирая пустую тарелку мамы и вилку, лежащую на полу. — Я устал жить такой жизнью, и пусть я лучше проживу ее один, медленно сжигая между огней Парижа, чем от его сигаретного дыма. — Ты уезжаешь только из-за него, верно? — Гарри лишь кивает и включает воду в раковине, чтобы помыть посуду после утренней готовки. — Он знает о том, что ты уезжаешь сегодня? — Мы не общаемся уже больше полугода, — парень начинает отмывать сковородку от остатков омлета. — Значит, ты ему не сказал. — Нет, не сказал. — Если он однажды придет и спросит тебя, мне сказать, что ты живешь в Париже? — Да. Лучше скажи ему, что со мной все хорошо и что жизнь в Париже замечательная. — Ладно, — его мать встает из-за стола и обходит кухонный гарнитур, чтобы обнять сына со спины. — Я люблю тебя любого, ты же знаешь это? И даже то, что ты делал с собой, не делает мою любовь слабее, а тебя другим человеком. У всех есть слабости, и это нормально, Гарри. — Я знаю, мам, — он кладет свою ладонь поверх ее. Пальцы Гарри все в мыльной пене, и это заставляет улыбнуться его маму. — Солнышко, береги себя, хорошо? — она крепче прижимается к нему со спины, касаясь кончиком носа его шеи. — Хорошо, мам. — Я лучше пойду собираться на работу. Не хочу видеть, как ты спускаешься с чемоданом и уезжаешь отсюда, — его мама лишь вытирает слезы, целует Гарри в щечку и даже не смотрит в его глаза, когда обходит кухонный гарнитур, чтобы подняться на второй этаж и привести себя в порядок перед рабочим днем. Гарри домывает посуду, делает себе пару сэндвичей в дорогу и вспоминает, что не убрал свою любимую кружку в чемодан. Его поезд до Лондона через три часа, и у его мамы есть несколько минут, чтобы поплакать, стоя под струями горячего душа. А у Гарри есть время, чтобы написать письмо для Луи, своей сестры и мамы, разумеется, потому что эти три человека значат многое в его жизни. Спустя три часа Гарри последний раз оглядывает знакомые деревья и другие места, которые видны с железнодорожной станции. Он замечает знакомую фигуру, приближающуюся к перрону, а потом ловко запрыгивает в вагон. Луи хотел уехать с ним, но опоздал на несколько секунд. Гарри считает, что Луи опоздал не сегодня, а пару месяцев назад, когда по запястьям Гарри медленно стекала кровь и беззвучно капала на пол в ванне.***
Гарри живет в Париже один месяц, и ему кажется, что вся его жизнь перевернулась с того самого момента, как он сел на поезд Лондон-Париж, тридцать два дня назад. Он живет на окраине города в однокомнатной квартире на втором этаже, где есть маленький балкон и старый телевизор без проводов. В туалете вечно пахнет лимонами, а обои на стенах такие старые, что выглядят белыми на солнце. К Гарри часто приходят кошки, разных оттенков шерсти, но больше всего он любит серую у с голубыми глазами, которая всегда смотрит на Гарри с небывалой теплотой, и Гарри думает, что однажды Луи смотрел на него так же, пока он вытаскивал его задницу из тюрьмы. Он называет эту кошку Аннет, так как думает, что это имя больше ей подходит, чем Маркиза или Оливия. Гарри начинает слишком много думать о Луи, когда серая кошка забирается в его кухню через вечно открытый балкон, где собран почти весь старый хлам старушки, живущей здесь до него. Гарри покупает себе матрац спустя неделю проживания в этой квартире и только тогда замечает, как много тумбочек, шкафчиков и полочек расположено в его квартире. У него есть три комплекта постельного белья и в его голове все еще не укладывается мысль, как ему хватает денег на какую-то еду. Парень внес полную сумму оплаты на полгода вперед, и у него осталась только одна проблема, которую он не может решить вот уже тридцать вторые сутки. Работу летом, как оказалось, найти тяжело. Гарри не знает, насколько долго он сможет питаться противной кашей и засохшими блинчиками по утрам. Он любит получать кофе от рыжеволосой соседки, Марго, которая протягивает ему стаканчик через перила балкона, каждое утро. Возможно, они могли бы стать друзьями, но Гарри не любит общаться с людьми. Он так и не завел себе друзей или знакомых. Он вообще не любит людей. Единственным, кому Гарри доверяет, так это бесконечным кошкам, вечно приходящим к нему за едой или за лаской. Гарри пьет каждую пятницу вино на собранные гитарой и своим хриплым голосом деньги и считает, что такая жизнь намного лучше той, которая могла у него быть. Он пишет маме письма и отправляет многочисленные открытки с изображением парижских достопримечательностей Джемме в Манчестер с рассказами о том, как ему хорошо в Париже. Джемма мечтала с начальной школы посетить Францию, как только увидела Эйфелеву башню на картинках в учебнике и лавандовые поля Прованса. Гарри думает, что на зимних каникулах его сестра заедет к нему, но он не получает от нее ответа на этот вопрос. Гарри больше не затрагивает тему о Париже и его новой квартире в письмах своей сестре. Его мама пишет ему намного реже, чем пишет Гарри. В среднем на пять писем, Гарри получает в ответ одно и он думает, что его просто никто не понимает. Его понимают только Аннет и бутылка красного вина в пятницу вечером.***
Все ломается, когда он приходит устраиваться официантом в новое кафе, а за столиком сидит Луи, нервно перебирающий в руках бумажку, которую Гарри исписал с двух сторон еще несколько месяцев назад. Глубоко вдохнув и длинно выдохнув, Гарри игнорирует его и проходит мимо, чтобы встретиться с менеджером. Французский Гарри совсем беглый; он знает от силы слов двести, но может объяснить молодому парню, что он пришел устраиваться официантом на работу. Его принимают без всякого резюме, и Гарри искренно радуется за эти пятьдесят четыре дня пребывания в Париже. Он начинает свою первую смену в тот же вечер, стараясь игнорировать мысль о том, что Луи сидел на том месте около трех часов с тех самых пор, как Гарри шагнул за порог этого кафе. Гарри старается игнорировать мысль о том, что от Луи все еще пахнет сигаретами и стиральным порошком с запахом яблок. Гарри старается игнорировать мысль о том, что на запястье Луи появилась татуировка морской веревки, образующую бесконечность на внешней стороне и то, как она разрывается на внутренней. После этой мысли внутри Гарри все сжимается и больно разжимается, когда он падает на матрац у себя в квартире, потому что Гарри помнит. Гарри помнит, как однажды они обсуждали парные татуировки, пока Луи был пьяным или обдолбанным, и он помнит, насколько сильно Луи любит морские веревки и якоря. Именно поэтому с первой зарплаты, Гарри находит ближайший тату салон и набивает себе татуировку якоря на противоположной руке. Гаскон, бармен с кафе, где работает Гарри, говорит, что его татуировка якоря очень красивая. Многие из персонала оценивают ее как нечто прекрасное и говорят, что это серьезный шаг для восемнадцатилетнего Гарри. И лишь Луи знает, почему Гарри набил себе якорь. Но Луи молчит. Он продолжает приходить в то кафе, садиться за свой столик возле окна и теребить ту бумажку, словно его заело на одной пластинке вот уже второй месяц. Однажды Гарри хочет его прогнать, потому что запястья не перестают полыхать всю его смену, пока Луи в кафе, но Гаскон говорит, что Луи безобидный, поэтому они разрешают Луи оставаться здесь чаще и иногда наливают ему чай, если народу в кафе не так много. Луи молчит, лишь иногда роняет тихое "спасибо", а потом, крепко обхватив кружку пальцами, начинает медленно ее опустошать, смотря куда-то в окно, где вечно спешащие французы перебегают дорогу. Гарри хочет с ним поговорить, но думает, что если сорвется сейчас, то потом не остановится. Поэтому он покупает себе бутылку вина с чаевых, пару рыбных голов и ждет, когда Аннет присоединится к его внеплановому вечеру излияния души. Через некоторое время Аннет все же приходит и съедает свою часть ужина за считанные минуты. Она довольно шевелит усами, а потом вылизывается несколько минут, пока губы Гарри обжигает красное вино, медленно заполняющее его желудок. Кошка сворачивается клубком на его ногах, и Гарри становится только больней, потому что его пальцы пропахли сигаретами из пепельниц, которые он очищал сегодня вечером, и вином. Глаза Гарри красные из-за бесконечных слез, и парень засыпает в четыре утра, сидя на кухонном подоконнике со спящей кошкой на своих ногах. Луи проходит мимо его дома и замечает знакомого парня. Когда он понимает, что это Гарри, его ноги становятся ватными, и Луи хочет скорее оказаться рядом с ним и рассказать ему о многом.***
Он заявляется в квартиру Гарри спустя три дня, в тот самый момент, когда кухня заливается солнечным светом, и Париж пахнет исключительно кофе и свежими круассанами. — Привет, — начинает он, как только Гарри открывает дверь. В его руках спит Аннет, да и сам Гарри проснулся пару минут назад. — Я пришел извиниться. — Луи, — хмурясь, произносит Гарри. — О боже, проходи, — он запускает парня в свою маленькую квартиру, по пути пиная вещи, которым Гарри не нашел места в шкафах и на бесконечных тумбочках с полками. — Я не ждал тебя так рано, — они заходят на кухню. — Хочешь чай или кофе? — Луи отрицательно мотает головой, рассматривая парня перед собой, который стал выглядеть старше своих восемнадцати лет. — У меня осталось вино, можем поделить его пополам, будешь? — Гарри протягивает Луи бутылку, и тот радушно ее принимает, тут же делая первый глоток. На Гарри растянутая белая футболка с пятнами от вина и от его кулинарных попыток приготовить вкусный ужин. Его ноги не прикрывают штаны и носки вероятнее всего валяются где-то в ванне. Луи только ежится, оттягивая карманы своей джинсовой куртки. — Так о чем ты хотел поговорить? — спрашивает Гарри, засовывая в тостер два куска хлеба. Аннет спрыгнула с его рук еще в тот момент, как почувствовала запах вина. — Я хотел извиниться, — Луи чувствует себя неуютно среди горы грязной посуды, коробок из-под каш и множеств бутылок под ногами. — За что? — За то, что сделал еще давно. — Конкретно, Луи, — Гарри вальсирует от холодильника к плите, чтобы достать пару яиц. Он думает, что Луи тоже будет завтракать, поэтому достает шесть яиц и шесть кусков бекона. — За то, что однажды сказал тебе, что ты мне противен, и за тот случай с психологом и мамой, да и вообще, за все мои промахи. — Почему ты не извиняешься за то, что трахал мою задницу и мои мозги весь прошлый год? — спрашивает Гарри, развернувшись всем телом в сторону Луи. В его руках бутылка вина, и Гарри жадно делает глотки. В его голове сейчас полный хаос, и все что он чувствует, так это алкоголь в своем организме и кучу боли в районе запястий. — За то что, что? — переспрашивает Луи. — Ты слышал, что я сказал, не придуривайся, — Гарри делает глоток. — Слишком маленькая кухня, чтобы не услышать мой вопрос. — Гарри, я- — Съебись, Луи. Прошу тебя. Не порть мне жизнь хотя бы в Париже, — Гарри неаккуратно отмывает две тарелки для сегодняшнего завтрака, но вдруг вспоминает, что завтрака для Луи в этом доме не будет. Поэтому, Гарри резко швыряет тарелку, в которой должна была быть часть яичницы. — Убирайся! — кричит он. — Убирайся, блять, из моей квартиры! Луи продолжает сидеть на стуле, смотря на то, как Гарри постепенно теряет весь свой контроль. Руки Луи дрожат, и все что он может делать, так это смотреть на парня, чье состояние ничуть не лучше. — Луи, уходи, — спустя минуту продолжает Гарри. — Просто, оставь меня в покое, я прошу тебя. — Гарри, мы оба знаем, что я никуда не уйду, — Луи моргает, и одна слеза скатывается по его щеке. — Я знаю, и мне от этого не становится блять лучше, — Гарри возвращается к готовке, чтобы не спалить их завтрак. — Зачем ты вообще приехал сюда? — Потому что ты хотел жить в Париже с тем, кого ты любишь. — Откуда ты можешь знать, что я хотел? — огрызается Гарри, вытирая слезы со своего лица. — Ты ж блять ничего обо мне не знаешь. Все о чем мы могли говорить, так это о тебе, Луи. Всегда все было о тебе, блять. Откуда ты можешь знать, что я хотел и что я хочу сейчас? — голос Гарри становился слабее с каждым словом. — Мы не всегда говорили обо мне, Хазз. — Не называй меня блять так. Не смей меня называть так, — Гарри хватает нож с кухонной тумбы и указывает им на Луи. — Когда я был пьяный или обдолбанным в хлам, ты часто рассказывал о своем будущем, помнишь? — Луи достает из кармана то письмо. — Ты, наверное, думал, что я все забывал. Что я не помнил о том, что ты любишь Париж по рассказам мамы, что твоя сестра любит его тоже. Думаешь, я не помню, как ты хотел играть в школьном театре или выучиться на актера в Лондоне? Думаешь, я не помню, как ты рассказывал, что хотел бы жить с человеком, которого ты любишь, в Париже? Думаешь, я не помню, как сильно ты любил своего отца и то, как сильно ты привязан к матери? Ты думаешь, что я не помню таких мелочей как то, какое мороженое ты любишь, потому что однажды, когда ты забрал меня с вечеринки, мы пошли в минимаркет и спустили всю мою зарплату на твое любимое мороженое. А потом меня тошнило еще полночи на заднем дворе вашего дома, — Луи смотрел на то, как Гарри стискивал челюсть и старался не швырнуть в Луи нож, пока Луи читал свой монолог, неуверенно жестикулируя руками. — Хазз, я помню, — Луи поднялся со стула. — Я помню все это. — Убирайся. — Прошу, не надо, Гарри- — Убирайся! — кудрявый отталкивает его, перед этим откинув нож в сторону. — Мне плевать, что ты помнишь, мне плевать, слышишь? — Гарри начинает выталкивать Луи из кухни. — Тебя блять не было в те моменты, когда я нуждался в тебе, — они случайно сворачивают не в то направление, и Гарри заталкивает их в зал, который являлся и спальней. — Когда тебе было хреново, ты всегда прибегал ко мне и трахал меня, как шлюху, а я терпел, потому что блять был влюблен в тебя как школьница, — Гарри резко останавливается, чтобы посмотреть на Луи. — Я блять был рядом каждый раз, когда твои родители устраивали сраный скандал, и ты убегал из дома. Я блять вытаскивал тебя из самой задницы мира, не потому что ты такой ахуенный друг, а потому что я люблю тебя. Но ты всегда ставил себя на первое место, — Гарри прислоняется спиной к стене, смотря на испуганное лицо Луи. — Всегда, Лу. Даже тогда, когда я нашел успокоение в порезах, ты переживал о своей заднице, потому что боялся, что я могу сделать что-то с тобой или из-за тебя. Тебе было насрать на меня, на своих сестер, на всех в этом мире, Луи. И я ненавижу тебя. Ты жуткий, эгоистичный подонок, который портит мне жизнь своим присутствием и- — Я тоже, — перебивает Луи. — Что блять тоже? — Гарри прикусывает нижнюю губу. — Я тоже люблю тебя. — Херня, — Гарри улыбается сквозь боль и скрещивает руки на груди. — Ты никогда меня не любил. — Нет, Хазз, послушай, — Луи подходит к Гарри, который готов свалиться на пол в любую минуту. — Я люблю тебя, — Луи берет его лицо в руки. — До чертиков. — Убирайся. — Я не уйду, ты же знаешь это. — Убирайся, Луи, — Гарри сбрасывает руки Луи со своего лица. — Я не хочу тебя видеть. — Гарри, дай мне шанс, — Луи громко сглатывает. — Я справлюсь. Я смогу тебе доказать, что я люблю тебя. — Если ты меня любишь, то убирайся. — Что? Нет, Гарри, ты не можешь- — Луи, выметайся. — Я могу уйти, понимаешь? Навсегда. Я могу умереть и исчезнуть из твоей жизни навсегда. — Уверен, у тебя были бы красивые и умные дети. Не стоит бросаться на рельсы, — язвит Гарри, смотря сквозь пелену слез на Луи. — Пожалуйста, скажи, что я могу остаться, Хазз, — Луи падает на пол, приземляясь на не разобранные вещи Гарри. — Я не хочу, не хочу уходить, слышишь? — Луи сцепляет руки в замок и прислоняет их к своим губам. — Я не хочу терять связь с тобой. — Луи, я уже говорил тебе, убирайся вон из моей квартиры, — Гарри сполз вниз по стенке, а потом прижал колени к груди. — Я не смогу жить с тобой. — Неправда, Хазз. Это неправда, ты же знаешь, что сможешь. — Нет, Лу. Прости, — Гарри качает головой, сжимая руки в кулаки. — Я сделал татуировку, какую хотел еще два года назад, — Луи закатывает рукав джинсовки, чтобы показать Гарри морскую веревку. — Я сделал себе якорь, — Гарри вытягивает руку, чтобы Луи смог увидеть, с чем идеально сочетает его веревка. — Я сделал ее, когда увидел тебя в том кафе, где ты вечно сидишь и пьешь этот вкусный чай с листками смородины. — Я видел, как ты работаешь там. Почему ты никогда не подходил ко мне? — Потому что я люблю тебя, — эти слова раздирающей болью отзываются в голове Гарри, возвращаясь всегда к сердцу, чтобы впиться острыми углами. — Я люблю тебя, но я не могу жить с тобой или общаться с тобой, иметь хоть какую-либо связь. — Но я тоже люблю тебя, Гарри. Почему ты не можешь этого понять? — Потому что однажды я доверил тебе свое сердце, а ты вытер об него ноги. — Я же прошу дать мне второй шанс. Пожалуйста, всего один шанс, — Луи протягивает руки к ладоням Гарри. Луи впервые рад, что квартира Гарри такая маленькая. Их ноги почти касаются, и Луи слегка вытягивается, чтобы взять в свои руки ладонь Гарри. — Не нужно, — шепчет Гарри, смотря в глаза Луи. — Пожалуйста, убирайся отсюда. — Я не уйду, — Луи переплетает их пальцы. — Я буду сидеть рядом с тобой, держать тебя за руку и встречать гребанное утро в Париже. — Луи передвигается к стене и садится рядом с Гарри. — И я никуда не уйду. — Ты уже говорил так однажды, — Гарри через силу пытается убрать ком в горле. — Ты не умеешь держать обещания. — Прости меня, — Луи шмыгает носом, и его голова падает на плечо Гарри. — Просто, люби меня дальше, а я буду отвечать тебе взаимностью. Мне больше ничего и не нужно, — Луи опирается подбородком о плечо и тяжело дышит в шею Гарри. — Я не могу так. — Сейчас из нас полным эгоистом являешься ты, а не я. — Потому что я устал жить для других, Лу, — Гарри поворачивает голову в сторону и встречается с глазами Луи, которые мерещились ему в глазах серой кошки Аннет с того самого момента, как она забежала на кухню к Гарри. — А ты не живи для меня. Ты продолжай жить для себя, но позволь мне быть в твоей жизни. Не прогоняй и не исчезай в другой стране, лишь бы избавиться от меня, потому что ты не избавишься, понимаешь? Ты не сможешь от меня избавиться. Гарри лишь облизывает свои губы, медленно моргает, а потом притягивает лицо Луи свободной рукой. Он целует его. Целует так, как не целовал никогда. Их губы соленые из-за слез, и все еще чувствуется привкус горьковатого вина, которое они пили совсем недавно. Глаза Гарри прикрыты, его реснички трепещут, и Луи не верит, что Гарри целует его. В его голове взрывается куча фейерверков, кажется, тысячи ножей летят прямо в него, и он чувствует невыносимое тепло в районе сердца. Луи впивается в губы Гарри, и его свободная рука касается щек и скул Гарри, и в тех местах сейчас точно отдают электрические покалывания. Гарри хочется целовать Луи вечно. Хочется держать его за руку, чувствовать этот отвратительный винный привкус и плакать, сидя на полу комнаты, потому что однажды пьяный Луи прошептал «Я люблю тебя, малыш Хазз», и Гарри ненавидит эту ситуацию всем сердцем, но он не хочет отпускать Луи или исчезать в другой стране ради того, чтобы потерять с ним связь навсегда. Гарри хочет жить со своей любовью в Париже, готовить ему завтраки по утрам, отправлять открытки семье на Рождество и прожигать их жизни в пятничной бутылке вина и занятиями любовью каждый день в маленькой парижской квартире. (Сигаретный дым в волосах считается тоже.)