…люси…
Всё съела. Мамочка, я не наелась. Живот урчит предательски. Хочу кричать, хочу позвать на помощь, но не могу. Хочу встать и скрыться, хочу убежать, но не могу. Что мне делать? Хочется спать, но я держусь. Авось папочка придёт за мной? Сглатываю ком в горле. Я знаю, что не придёт. Никогда не приходил. Глаза щиплет и застилает пелена слёз. Почему я? Почему со мной? Почему, мамочка? Если бы ты не ушла, всё было бы как раньше. Но я тебя не виню. Нет. Я люблю тебя. Сильно-сильно.Люси…
Разрезая тишину, слышится стук. Что-то упало и разбилось. Похоже на вазу. Я вздрагиваю и прислушиваюсь — кто-то шепчется, кто-то топает. До моих ушей доносится крик. Это папочка. Он очень зол. И мне страшно. Папочку оторвали от работы, а он этого не любит. Кричит громко, значит, ваза дорогая.Люси!..
Зажимаю уши руками — ненавижу, когда папочка кричит. Мамочка, помоги мне. Мне страшно. И больно. И одиноко. И холодно. А ещё я хочу есть. И не понимаю, почему я. Всхлипываю, пытаясь сдержать рыданья и звук. Но дверь резко раскрывается. Папочка здесь. Мне страшно. Он пришёл не за мной. Его взгляд холодный. Лицо сузилось от гнева. Мамочка… мне страшно. Очень-очень. Сильно-сильно. Я боюсь папочку. Мама… мама…ЛЮСИ!
Я просыпаюсь в поту. Сердце бешено колотится, готовое выпрыгнуть из груди. Слишком частый пульс отдаётся в висках. Я уже не чувствую холода — наоборот, мне жарко. Невыносимо. А холодный пот, окативший всё тело, совсем не остужает пыл. — Люси, — уже нежный голос прорезает остатки кошмара. Взгляд фокусируется, и я вижу потемневшие от темноты ночи розовые волосы. В серо-зелёных глазах, словно отражающих моих — застыли страх и смятение. — Нацу, — всхлипывая и понимая, что это был сон, шепчу бесстыдно имя. Он вздыхает с облегчением, радуясь, что вернул меня в реальность, и ложится рядом. Мне жарко, но меня всю трясёт от холода в душе. Поток горючих слёз омывают моё лицо, а я не могу остановиться. Втыкаюсь носом в накаченную грудь напарника и рыдаю. Выплёскиваю весь страх и боль девочки из сна. Девочки, живущей без любви и папиной улыбки. — Тшш, — прижимая к себе ближе, словно давая материальное осознание того, что он рядом, шепчет Нацу. Его нежные поглаживания головы и спины успокаивают, а родное тепло тела согревает. Моё сердце всё ещё сжимается от пережитого вновь, а мысли путаются. И меня не волнует сейчас, что Нацу делает у меня в кровати, почему он раздетый и как долго спит рядом. Мне всё равно. — Нацу, — сквозь успокаивающие всхлипы вновь шепчу я. — Не уходи. Прижимая меня сильнее, он невесомо целует в макушку, в растрёпанные и взмокшие от кошмара волосы. Потом в лоб, задерживая губы на коже подольше, будто давая насладиться его трепетной заботой, в которой так нуждалась та девочка из сна и в которой нуждаюсь я сейчас. Прижавшись своим лбом к моему, Драгнил закрывает глаза и спокойной дышит, обдавая горячим дыханием кожу. Так тепло. И уютно. И спокойно. Теперь я не одна. И мне не холодно. И совсем не больно. — Всё хорошо, Люси. Я никуда не уйду. Я всегда буду с тобой, — словно колыбель, нежно шепчет он, так и не открыв глаза. Но мне и так спокойно от его ласкового полуголоса. — Всегда. Слова благодарности утопают в счастливых мыслях и снах о светлой гильдии и Нацу. Теперь всё будет хорошо. Я знаю это. Я верю в это.