Hell

Шел 824 день моего заключения. Я сидел в тесной камере пропахшей мочой и тухлятиной, я уже давно не помнил имени своей жены, даже не помнил была ли она у меня. Каждый день в этой бетонной коробке длиться для меня целую вечность. У меня нет даже уверенности что сейчас день, день для меня – это время между снами, длящимися, казалось бы минуты. Каждый «день» я думаю, думаю и думаю. Не думаю я ни о побеге, ни о чем-то великом. Ни о политике я рассуждаю сидя на голом бетоне, ни о детях. Я думаю о темноте. Темнота такая всепоглощающая. В моей камере нет ни единого лучика света, ни одного крошечного намека на какой либо цвет кроме черного. Сплошная темнота. Всепоглощающая, пожирающая краски и радость. Такая вездесущая и неукротимая, она стала мне сестрой. Была ли у меня сестра? Хотел бы я знать. Я помню как я провел свой последний день вне этого места. Помню как сидел в офисе одного из крупнейших банков города Рэссвел. Как внезапно погас свет, загудели сирены. Как внезапной и острой болью загорелся висок. Потом я помню лишь темноту, ничего кроме темноты. Сны в этой камере кажутся очень странными, я не помню их, не помню как я засыпаю и как просыпаюсь. Я не помню как я ем и как справляю нужду. Все это кажется мне чертовски ненастоящим, будто придуманным, словно я застрял в пустоте между миром жизни и адом. Почему адом? Думаю, что в раю был бы свет. Не тьма. Мы боимся смерти, предсмертной казни. Нам знаком при жизни предмет боязни: Пустота вероятней и хуже ада. Мы не знаем кому нам сказать «не надо». Наши жизни, как строчки, достигли точки. В изголовьи дочки в ночной сорочке Или сына в майке не встать нам снами. Наша тень длиннее, чем ночь пред нами. То не колокол бьет над угрюмым вечем! Мы уходим во тьму где светить нам нечем. Мы спускаем флаги и жжем бумаги. Дайте нам припасть напоследок к фляге. Почему все так вышло? И будет ложью На характер свалить или Волю Божью. Разве должно было быть иначе? Мы платили за всех, и не нужно сдачи. 1972 Я за свою жизнь ни разу не посетил церкви, сейчас жалею что не сделал этого. Возможно, будь я более умен я бы верил не только в курс доллара и акции, а во что-то более высокое и чистое. К сожалению мы не в состоянии переписать время и события, так что, думаю не стоит и сокрушатся на этот счет.