С первыми лучами солнца

Леви вздрогнул. Перо мазануло по листу бумаги, оставляя уродливую косую линию. Взглянув на неё мужчина, не раздумывая, скомкал почти законченное письмо. Вот что Леви ненавидел больше всего. Писать похоронки. С окончания 57-ой вылазки за стены прошла уже неделя. Несмотря на это, штаб Легиона Разведки все еще находился в подавленном состоянии. Солдаты изводили себя тренировками, выкладываясь на полную, чтобы вечером прийти в свои казармы, без сил упасть на кровать и заснуть беспокойным сном. Каждый старался забыть о том, что те, кто еще неделю назад были рядом с ними, теперь стали жертвами, принесенными этой бесконечной войне. В этот раз они потеряли слишком много. Даже вездесущая и неунывающая Ханджи, которая по началу старалась разворушить товарищей шутками и вымученной улыбкой, теперь ограничивалась несколькими сухими фразами. Временами можно было слышать смех, ненадолго забывшихся солдат, который, однако, скоро стихал, уступая место молчанию. Атмосфера в замке была угнетающая. Коридоры опустели, а комнаты будто не впускали в себя солнечный свет, способный хоть на время отогнать витающую в воздухе скорбь. Не было того, кто бы смог помочь этому свету поскорей добраться до сердец павших духом солдат. Несмотря на то, что после каждой вылазки на душе у нее была та же тяжесть утраты и вины, как и у остальных, Петра всегда находила в себе силы улыбаться каждому тепло и искренне. Как умела только она. Где бы девушка ни появилась, она приносила с собой радость, а лица людей, находившихся рядом с ней, невольно расплывались в улыбке. Солнечная девушка вселяла в сердца товарищей надежду на лучшее будущее и желание бороться дальше. Леви помнил, как на следующие дни после экспедиций она робко стучала в его дверь и, не дожидаясь ответа, заходила в кабинет. Мужчину всегда забавляла эта её привычка, они были так близки, а она все еще боялась входить без предупреждения. В руках девушка всегда держала две кружки чая. Одну Петра ставила на стол рядом с капралом, корпящим над бумагами, с другой же садилась на идеально заправленную кровать. Увлеченная очередной романтической книжкой, которые Леви не стыдясь, называл бредовыми, она могла часами сидеть в его кабинете, лишь изредка выбегая, чтобы принести очередную порцию чаю. За все это время они могли ни разу не заговорить, после долгих, выматывающих дней, не было сил на слова. Они просто сидели рядом, в душе радуясь тому, что есть друг у друга. Все также молча, девушка обнимала его, когда он, не пряча от нее полный грусти и усталости вздох, заканчивал очередную похоронку. Рядом с ней Леви не прятал эмоции за маской безразличия. Переставал быть холодным бесчувственным капралом, которому нет дела до погибших. Он ведь тоже был человеком и тоже никогда не забывал имена тех, кого уже нет рядом. Теперь он писал ее похоронку. Спина выгнута под неестественным углом, голова запрокинута. Залитое кровью, но все еще красивое лицо выглядит умиротворенным. Глаза прикрыты, а взор устремлен в небо, за которое она боролась. Петра не выглядела мертвой. Казалось, что вот сейчас она вздрогнет, широко распахнет светлые глаза, и, несмотря на дикую боль, улыбнется ему своей доброй солнечной улыбкой. Что он снова услышит ее нежный смех, заключит в объятья и заглянет в такие родные глаза. Но мир жесток и Леви как никто другой это понимал. От нахлынувших воспоминаний неприятно защемило грудь, к горлу подступил ком. Хотелось взвыть от раздирающей изнутри боли, наплевав на то, что кто-то может его услышать. Но нет, он командир, а за спиной открытое окно, выходящее во двор полный солдат. Поэтому Леви оставалось только кусать губы в кровь, пытаясь унять страшный холод одиночества, словно яд, растекавшийся по телу. Хотелось упасть рядом с ней, последний раз дотронуться до ее щеки, прикрыть теперь мертвые глаза, одним движением острого лезвия распороть податливую плоть рук, вскрывая вены и уйти за ней. Лишь бы не терпеть эту боль. Не ощущать пугающую пустоту рядом с собой. Забыв про все обязательства, про то, что он - надежда человечества. Но Леви сразу преодолел этот минутный порыв, лишь ненадолго задержав взгляд на любимом лице. Петра умерла, сражаясь за мир, который она называла свободным, в котором хотела жить. Тогда он отвоюет его для нее. Из горла вырвался хрип, длинные пальцы судорожно вцепились в маленькую нашивку с эмблемой крыльев свободы - все, что у него осталось в память о ней. Из зажмуренных глаз по щекам текли слезы. Пальцы ослабли, выпуская нашивку. Сейчас нет смысла прятать боль. Сегодня он даст себе слабину, чтобы завтра с привычным ко всему безразличным лицом раздавать приказы. Леви почувствовал, как ветер колыхнул занавеску за его спиной. По всему телу прошла дрожь, а терзавшая до этого боль начала отступать. Он замер. Столько тепла с собой мог приносить только один человек. Не веря самому себе, капрал обернулся. -Петра? – мужчина широко распахнул глаза от удивления. Сердце пропустило удар. Она стояла перед ним, теребя краешек белоснежного платья, и широко улыбалась. Ее светлые глаза смотрели на него с нескрываемой нежностью и любовью. Не отрывая от девушки взгляда, Леви поднялся со стула. Она не казалась просто плодом его уставшего от бессонных ночей разума. Петра была так близко, что мужчина мог разглядеть слезы, собравшиеся в уголках её глаз. Её можно было бы посчитать живой, если бы не два белоснежных крыла за спиной. Теперь ей не нужно УПМ, чтобы чувствовать себя свободной. Не отрывая взгляд от любимого лица, он подошел к ней и в нерешительности протянул руку. Заметив его замешательство, Петра в одно движение сократила расстояние между ними, прижавшись к нему. По телу капрала прошла дрожь, а по щекам снова потекли слезы. Может её искалеченное тело и досталась титанам, но сама она здесь. Живые глаза наполнены счастьем, а улыбается она все также искренне. Это его вина. Он не смог уберечь ее. Если бы тогда он сражался со своим отрядом, то сейчас бы с едва заметной улыбкой обнимал бы живую девушку. -Прости, Петра, - он попытался крепче прижать хрупкую фигурку к себе, однако рука прошла сквозь призрак. Несмотря на это, он чувствовал тепло от её прикосновений. – Я скучаю по тебе. Она приподнялась на носочках и, обхватив мужчину за шею, прошептала ему на ухо: - Ты никогда не одинок, - девушка заглянула в его полные слез глаза и еще сильнее прижавшись к нему, добавила, - Я всегда смотрю на тебя, Леви. С нежностью проведя рукой по щеке капрала, Петра разомкнула объятья и отступила на шаг назад. За её спиной светило солнце, а ветер колыхал светлые локоны. Белые крылья раскинулись за спиной, и тело девушки начало таять. Мужчина кинулся к ней в надежде последний раз дотронуться до неё, но руки снова ухватили пустоту. Леви оставалось только стоять и вглядываться в исчезающую фигурку Петры, спустя мгновение рассыпавшуюся тысячей солнечных лучей. За окном снова подул ветер, и Леви как наяву услышал её наполненным бесконечной любовью голос: «Всегда». Любви не место на войне. Он как никто другой понимает это. Ведь даже сильнейший воин человечества не смог спасти того, кого он любил.