Monochrome

Щелчок затвора - и в памяти фотоаппарата остается румянец на щеках, стыдливо прикусанные губы. - Может, ты хоть сейчас отложишь этот хренов аппарат? - Подожди, - Росс настраивает резкость, крутит объектив, останавливаясь на деталях. - Подожди. Еще один щелчок, смущающий Хэмметта, и парень старательно отводит глаза, краснея еще сильнее. - Посмотри в объектив, пожалуйста! - Росс, я... - Прошу, последний раз, - теплая улыбка касается губ фотографа и Керк сдается, зная, что это не последний и даже не предпоследний раз. Глубокий вздох, и от одного взгляда почти что демонически черных глаз у Халфина сладко, немного болезненно, потянуло внизу живота. - Вот так вот, вот так, - шепчет мужчина, делая несколько монохромных фотографий. Черно-белая съемка – что может быть лучше? Подчеркивает изгибы несовершенного, но такого худого тела, не отвлекаясь на цветные детали. Обстановка становится неважной, и вот то красное пятно от вина на простыне тоже становится неважным. Безликая деталь, случайно попавшая в кадр. Слишком красиво, слишком шедеврально, чтобы быть показанным кому-то еще. Только его. Даже не Керка, а только Росса, для его личной, бесценной коллекции идеального, которая даже самому Хэмметту никогда не будет показана. - Подожди, я сейчас, - мужчина срывается с кровати, ставя уже ненавистный Керку аппарат на тумбочку из красного дерева напротив. Дорогая, между прочим, но, конечно же, не дороже самого фотоаппарата и того, что хранит его память в себе. Копошится, настраивая, присматриваясь, как смотрится обнаженное тело на простынях. - Какой ты красивый... - Иди ты! - Керк разглядывает потолок, комкая ткань. Щелчок. - Ты издеваешься? - почти жалобно спрашивает кудрявый, умоляюще смотря на Халфина, призывно раздвигая ноги. - Иду. Еще один щелчок и нетерпеливый стон кудрявого. - Ты... Ты снимать будешь? - подозрительно смотрит в объектив камеры, дрожа под прикосновениями мужчины. - Буду, - фотограф наклоняется к пареньку, целуя того в щеку, удобнее устраиваясь между раскинутых ног, потираясь каменным стояком о промежность Керка. У них разница всего в пять лет, но для Росса Керк будет пареньком, мальчишкой, страстно любящим комиксы и дурноватые ужастики по телику. И, кажется, мужчина знает, что вручить гитаристу в его двадцать четвертый день рождения. Щелчок. - Забудь, что тут камера, расслабься, - торопливо накатывает заранее приготовленный презерватив на член, смазывает задницу Хэмметта, разработанную многочисленными любовниками и тем же Ульрихом. Пару пальцев для чистой формальности и первый толчок в горячее нутро молодого Керка. Щелчок и камера снимает стонущие, выгибающиеся тело на кровати под резкие, нетерпеливые подачи бедрами. Уже только через несколько лет, пересматривая эти фотографии, Росс пожалеет, что снимок не передает звонкий звук, терпкий в то время запах кудрявого. Впрочем, и сейчас Росс без труда может возобновить то, что когда-то было пять лет назад, десять. Достаточно позвонить, но даже сейчас это не то. Сейчас уже Керк пахнет на миллион, выглядит на миллион, стонет на миллион. Мужчина вдыхает запах фотографии, закрывая глаза и тянется к телефону, набирая знакомый номер. - Алло?