***
«Ладно, — сказал себе Дориан, — разговор вышел не самым приятным». Он сидел в кресле, стараясь сосредоточиться на книге. Но выходило едва. Потому что в какой-то момент Павус поймал себя на мысли, что девятый раз читает про спаривание нагов. Определенно, человек в здравом уме ни за что не стал бы это делать. Просто каждый раз, когда он собирался отбросить мысли в сторону и собраться, перед глазами вспыхивало самонадеянное лицо Инквизитора. «Бурная эмоциональная реакция… похоже на второй признак… и прочее бла-бла-бла». В ее словах не было никакого смысла! Но почему он тогда возвращался к ним снова и снова?! В этом и заключалась вся Кэй, осознал Дориан. Она могла говорить совершенно абсурдные вещи. Но делала это с такой убедительностью, что ей приходилось верить. Полгода назад ее нашли в эпицентре взрыва, выходящей из тени с жуткой меткой на руке. Варрик рассказывал, народ требовал ее казни. А теперь… Теперь она возглавляет самую большую армию Тедаса. Определенно ее умение убеждать заслуживало научного труда. Но даже если так. Даже если Дориан на какую-то секунду поверил ей, это ничего не значило. Он просто привык уважать ее. И прислушиваться. Ничего больше. Кэй… была ему важна. Но не в этом смысле. Определенно не в этом. Просто как друг. У мага Тевинтера, на самом деле, мало друзей за пределами Империи. Даже у такого обворожительного как Дориан. А Кэй просто поверила ему. Допустила в свою команду и всегда брала с собой. Она могла выбирать верховную чародейку Орлея. Или парня, который знал о разрывах гораздо больше. Но она плевала на мнение Матери Жизель, да и всех остальных. И просто… доверяла ему. Так что Дориан невольно отвечал взаимностью. И ничего удивительного, что он привык прислушиваться к ее словам. До этого момента Кэй ни разу не ошибалась. Он ни разу не ловил ее на неверном суждении или поступке. «Но опять же, — сказал себе Павус, — человек может здорово запутаться, когда испытывает к кому-то чувства». В конце концов, он точно знал себя лучше. Дориан с раздражением отбросил книгу и облокотился на спинку кресла. Ну, хорошо, решил он, он не будет вести себя как идиот и проявит к Инквизитору уважение. По какой бы причине она не пыталась его переубедить, он спокойно выслушает и аргументированно ответит. Он уверен, что ему нравятся мужчины. Так что бояться совершенно нечего. И раз уж на то пошло, он легко может проверить, испытывает ли чувства к Кэй. Для мужчины нет ничего проще — убедиться, нравится ли ему кто-то. «Ладно, — сказал он, делая вдох, — я справлюсь». Павус закрыл глаза и представил перед собой Кэй. Вот она стоит в облегающем костюме. Ее фигура близка к идеалу. Высокий рост и длинные, упругие конечности. Она очень хорошо сложена для мага. Не вялая и слабая, какими бывает большинство. Нет, у нее комплекция воина. Только нет этих чрезмерно сильных рук и иссушенных бедер. И не так много шрамов. Ее пальцы — длинные и тонкие — поднимаются к шее и начинают расстегивать застежки. Одна за одной. Дориан смотрит, как поднимается ее грудь, как лоснится кожа на шее и руки слегка дрожат от возбуждения. Ткань отступает, обнажая все больше тела. Она раскрывается перед ним. Сначала полностью видна шея. Удивительно длинная, когда Кэй откидывает голову назад. Ее подбородок узкий и острый. Но Дориан смотрит на него лишь секунду, и потом его взгляд следует за ее пальцами. Кэй доходит до четвертой застежки. Дориан видит ее упругую грудь. Он пытается разглядеть детали. Но в темноте библиотеки это удается едва. Тревелиан ловит его мысли. Слегка выгибается и посылает по ложбинке тонкую полосу огня. А потом… Дориан резко открыл глаза. «Ну вот, — подумал он напряженно, — ничего нет». И вообще, это кажется немного нечестным. Использовать Инквизитора для своих грязных экспериментов. В любом случае, — нахмурился он, — никто ничего не узнает. Павус находится в безопасности, пока держит мысли исключительно в голове. «Ох, — осознал он внезапно, — Коул!». Дух всегда путешествовал с ними. И его любимым занятием, судя по всему, было залезать людям в голову. Отлично, теперь, если он озвучит мысли Дориана перед Кэй… После такого отделаться от Инквизитора станет еще сложнее. Можно попытаться не думать об этой ночи, но Дориан не был идиотом. Он отлично понимал: чем меньше ты хочешь о чем-то вспоминать, тем больше вспоминаешь. Так работала жизнь. И это было дерьмово.***
— Кстати, Инквизитор, — как можно непринужденей бросил Павус, — я думал о нашем разговоре и решил провести исследование. — О разговоре? — повторила Тревелиан, вздернув брови. — Что именно ты имеешь в виду? — По поводу признаков. Ты так пыталась убедить меня, что я решил подыграть, — он повел плечом, надеясь, что не изменяет привычной манере флирта. Кэй смотрела на него пораженно. А потом издала звук между кашлем и кряхтением. — Ох, Дориан, — ее тон казался извиняющимся, — я же просто шутила. Ты был таким хмурым после разговора с отцом, и я подумала, может это тебя развеселит. Идея, видимо, была неудачной, — заключила Кэй, — прости за это. Пожалуйста, давай просто забудем. Вот так просто? Он всю ночь обдумывал аргументы, чтобы отшить Инквизитора вежливо, но уверенно. А она просто… сказала, что все было шуткой? — Постой, — выдавил наконец Павус. Он знал, что Коул так или иначе прочтет и озвучит его фантазии. Если Дориан не предупредит ее заранее, момент окажется весьма неловким. Еще более неловким, чем этот, — я не привык вот так игнорировать слова Инквизитора. Я хотел проверить. — Проверить? У тебя есть какие-то сомнения? — Мне показалось, у тебя были, — ответил Павус, защищаясь. — Я же просто… — … пошутила. Я понял. Но мне показалось… в общем, я хотел убедиться. Я пытаюсь сказать, что представлял тебя… — он вдруг понял, что не знает, как продолжить, — представлял. Кэй пораженно уставилась на него. — Представлял? В… интимном плане? — Нет! В смысле, да. Да, но не до конца. Она продолжала смотреть на Дориана. Выражение лица было нечитаемым. И когда Инквизитор заговорила, голос не выражал ни насмешки, ни обиды. — Я была настолько плоха, что ты решил не продолжать? — ее руки сложились на груди, и ее брови поднялись вверх. Серые глаза смотрели так, будто она выносила решение. — Эм… нет, — ответил он, невольно делая шаг назад, — я просто не смог, потому что не испытываю интереса к женщинам. Кэй продолжала смотреть с пристрастием: — И на каком моменте ты остановился? — Ты действительно хочешь говорить об этом? — Дориан понимал, что от прежнего обаяния не осталось ни следа. Он был ужасным собеседником, когда ему приходилось обороняться. — Будь любезен рассказать, раз пользовался моим образом для своих нужд. — Эй! Я просто проверял. Я даже не раздел тебя. Ты расстегнула всего пять пуговиц… — он осекся, потому что увидел задумчивое лицо Кэй. Она опустила взгляд на грудь и с сомнением хмыкнула. — Всего пять? Она тебе не понравилась? Я думала, она неплоха. Дориан ощутил себя полностью уничтоженным. — Она… была хороша. Лучше, чем у многих. Но… — Постой, — перебила Инквизитор, — ты хочешь сказать, тебе хватило пяти пуговиц, чтобы сделать выводы о моей сексуальности? Знаешь что? Это звучит почти обидно. И я требую реванша. — Эм… что? — он едва спрятал смущение за лукавой улыбкой. — Твое воображение определенно проигрывает моему. Потому что, видит Создатель, я бы точно не начала с верхних пуговиц. Слишком банально. — Что? — повторил Дориан. — Нет. Нет и еще раз нет.***
«Как это произошло?» — подумал Павус. Он стоял в комнате Инквизитора, опираясь на ее кровать и не смея оторвать глаз от видов Скайхолда. Оба вида были потрясающими. За окном в полусумраке ночи горные хребты казались спиной изогнувшегося дракона. Звезды подсвечивали снег, и Дориан мог видеть тысячи маленьких огоньков на вершинах. А, если перевести взгляд ближе… Между окон стоял камин, и его свет мягко распространялся по помещению. На фоне огня немного стеснительнее, чем обычно, поджав губы, стояла Инквизитор. Дориан попытался вспомнить момент, когда его решительный отказ превратился в согласие. И как именно она увлекла его по заброшенной лестнице в свою комнату. Ему было любопытно. Теперь, забыв о смущении, Дориан понимал, что заинтригован. Открытие темной стороны человека разжигало в нем азарт охотника. Невинная и строгая Кэй, похожая на молодую наседку, вдруг обернулась кем-то иным. Дориан понял, что она думает не только о победе над Корифеем. И что ее мысли могут быть намного более искушенными, чем он предполагал. Его взгляд сосредоточился на лице. Плохо различимом на фоне огня. Тени от ресниц и носа дрожали, не позволяя разглядеть детали. На загорелой коже это выглядело дразняще. Губы немного сжаты, но взгляд решительный. Как у ребенка, который наконец собрался сделать что-то важное. — Готов? — спросила Кэй. Ее глубокий голос эхом отразился от стен. Дориан прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Роскошь инквизиторских покоев — роскошь, которую он почти забыл со времен Империи, — дорогая орлесианская кровать. Прохлада Скайхолда. И мягкий свет от огня. Ее тело на фоне пламени. Отблески свечей. Момент мог бы быть идеальным. Если бы только на месте Инквизитора стоял мужчина. «Нет, — осознал вдруг Дориан, — если бы она была мужчиной. Она и никто больше». И эта мысль значила гораздо больше, чем все остальное. Инстинкт охотника разгорелся с новой силой. Павус лукаво улыбнулся и устремил глаза на ее тело. — Вы сами это начали, Инквизитор, — произнес он, — что касается меня, я всегда открыт для экспериментов. — Ну, хорошо, — выдохнула Кэй. Ее руки потянулись к воротнику, пальцы зацепили первую застежку и освободили ее. Он сжал спинку кровати. — Кажется вы обещали придумать что-нибудь поинтереснее. Голос звучал дразняще. Но мысли блуждали где-то между желанием поддаться и желанием оттолкнуть Кэй. Он испытывал влечение и жалость. Оставалось выяснить, что из этих чувств — правда. А что — плод его воображения. — Я хотела начать с момента, где ты остановился, — тихо произнесла Кэй. Слова почти растворялись в треске огня, — но, если ты хочешь увидеть настоящее волшебство… Она подняла руки вверх и вытянулась во всю длину упругого тела. Дориан вдруг заметил, что кончики ее пальцев покрываются голубым свечением. Он успел осознать, что она создает барьер. И на этом его мысли остановились. Дориан глядел на Инквизитора, на ее плавные и сильные движения, пока голубая волна распространялась по коже, и понимал, что инстинкты достигли небывалых вершин. Как будто внутренний охотник наконец нашел добычу по размеру. Это было интригующе. Удивительно, что он не видел этого раньше. Инквизитор развернулась боком. Костюм не скрывал изгибов, а на фоне пламени силуэт выглядел еще более тонким и загадочным. Ее левая рука легла на грудь, словно та была обнажена, правая — потянулась к камину. Треск усилился, когда жар столкнулось с барьером. Дориан увидел, как огонек отделяется от большого пламени и перекидывается на рукав. Тонкая полоска бежит по шелковой вышивке, короткими всполохами отражаясь на всем костюме. Потом более тяжелое пламя охватывает хлопковый рукав, поднимается до локтя, перебрасывается на талию и разрастается, скрывая подробности. Только темный силуэт посреди бушующего пламени. Ее округлые бедра и рука, прикрывающая упругую грудь. Голубое свечение барьера контрастировало с пламенем. Как будто водопад посреди горящей лавы. Секунду спустя огонь пропал. Дориан почувствовал запах жженой шерсти и бумаги, но это едва ли отвлекло его от образа Кэй. Ее ноги направлены на камин, но тело повернуто к нему. Спина выгнута, и голова отброшена назад. — Это немного оригинальнее застежек, верно? — едва улыбнулась Кэй. Дориану пришлось встряхнуть головой, чтобы ответить. Он привык быть ведущим в постели. Красивые прелюдии и возбуждающие игры по его части. Но на этот раз он бы позволил ей руководить. То, что из этого выходило, казалось удивительным. — Так вот как Инквизитор справляется с бесконечным количеством застежек, — протянул он, не отрывая от Кэй взгляда, — на вас не напасешься одежды. — Только в редких случаях, — она развернулась к нему. Ее кожа все еще сияла от барьера, что добавляла остроту, — и насколько ты оценишь местные виды? — Горы вполне неплохи, — улыбнулся Дориан. Он оттолкнулся от кровати и двинулся к Кэй, — вид действительно захватывает дух. — Вот как, — она тоже двинулась навстречу. Взяла его руку и положила на свою грудь, — эти горы? Или, может быть, ты гораздо больше оценишь то, что между? — поинтересовалась она переводя пальцы Павуса на ложбинку и опуская ниже по животу. Дориан сглотнул. Его азарт все еще был распален. Охотник внутри хотел раздразнить Инквизитора. Хотел одолеть ее. Она не была мужчиной. Но оказалась достойным противником по игре. Ему вдруг захотелось проверить, как долго они смогут бороться. И кто сдастся первым. Никогда прежде Павусу не было так трудно делать ставки. Обычно он выигрывал без труда. И лишь однажды сдался. Полностью пал под властью молодого магистра. Та охота была незабываемой. Дориан до сих пор помнил его руки, и сжатые в узкую линию губы. И точные прикосновения языка в самых уязвимых точках. Павус думал, ему уже не предстоит испытать подобное. Большинство местных «игроков» казались слабыми. Остальных гораздо больше заботил конец света. Дориан подумывал о Быке, но только теперь понял, что не замечал очевидного под самым носом. Его идеальный соперник все время был рядом. Прятался за маской, скрывая темную сторону так умело, что разглядеть стало почти невозможно. И все-таки Дориан сомневался. Он мог бы сказать, что проблема в ее поле. Он мог бы даже убедить себя, что это действительно так. Но теперь, в эту секунду он признавал: причина скрыта в другом. Павус все еще оставался верен мужчинам, но Кэй была права. Можно предпочитать блондинов, но сделать исключение для рыжего. Можно любить мужчин, но позволить женщине играть с тобой. Проблема заключалась в самой игре. Битва, где вы пытаетесь удержать огромный комок напряжения и страсти. Кто сдастся первым? Кто победит и возьмет власть над партнером? Вот одна из причин, почему Дориан предпочитал мужчин. С ними все было непредсказуемо. Женщины просто отдавали себя. Слишком легко поддавались эмоциям, не умея сохранить напряжение битвы. Кэй отличалась от них. Она выглядела искушенной и понимающей. Хотя ее взгляд хранил нотки стеснения, Дориан сомневался, не делает ли она это специально, чтобы раззадорить его еще больше. С Кэй он смог бы играть, забыв о вопросах пола. Может быть, это продлилось бы дольше обычного. Он был готов и хотел этого. Вот только игра полностью перечеркивала понятие «дружба». Когда между вами происходит нечто сжигающее, невозможно сохранить доверие друг к другу. Один будет уничтожен. Другой возьмет власть. Это возбуждает в обоих случаях. Это делает проведенную за «игрой» ночь незабываемой. Но вместе с тем выжигает все, что было между вами. Испытав страсть первого открытия невозможно вернуться в прошлое. Нельзя сделать вид, будто ничего не было или продолжать, не испытав разочарование утраты. Первая страсть хороша только пока является по-настоящему первой. Прошлые партнеры Дориана были интригующими. Сумасшедшими, сильными и страстными. Каждый раз новый опыт был прыжком в бездну. Но каждый раз это был прыжок с незнакомцем. С Кэй все выходило иначе. Дориан привык доверять ей. Можно сказать, она обманывала его все это время. И все-таки он ей доверял. Появившаяся страсть была сильнее от того, что он действительно знал ее. Знал, как надежного товарища и друга. И как человека, с которым они побывали в аду и выбрались живыми. Он уважал ее как Инквизитора. Человека, чьи приказы он будет выполнять безоговорочно. И как можно сохранить все это, после того, как вы провели вместе изматывающую ночь? То, что Кэй сейчас так близко к нему полностью обнаженная, и то что она продолжает увлекать его руку ниже и ниже было как табу, которое внезапно стало доступным. Это сводило с ума, разжигая его азарт еще сильнее. «И все-таки, — признала рациональная часть, — страсть может разрушить все». Если есть лучший способ перестать общаться с женщиной, чем переспать, а потом бросить, то Дориан его не знал. Для него происходящее было игрой и порывом страсти. Но он не мог знать, что это значит для Кэй. А если это было что-то серьезное? Дориан выдохнул и заставил себя отстраниться. — Прости, — произнес он, прикрыв глаза, — ты была потрясающей, но это не мое. Кэй нахмурилась и закусила губу. Ее взгляд устремился вниз, когда она заговорила: — Твое тело говорит о другом. Дориан проследовал за ее взглядом и вдруг ощутил себя голым. Странно, учитывая, что одежды сейчас нет на ней. — Я не говорил, что мне не понравилось, — оправдываясь сказал он, — это может не понравится тебе. — Позволь мне самой решать, — почти незаметным жестом Кэй притянула простынь с кровати. Дориан не увидел этого. Только легкую вспышку, и потом, как меж ее пальцев скользит белый шелк. С ним должно быть что-то не так, раз он потерял бдительность. Он подумал еще и о том, что Кэй удивительно часто использует магию. Будто та является продолжением ее самой. Дориан и раньше играл с силой тени во время секса, но с Кэй могло получиться настоящее представление. Их тела посреди горящего пламени. Или прикосновение мороза к коже… легкий разряд электричества — можно было придумать много вариантов. «Ты ведь только что собирался отказаться от этой затеи», — напомнил голос в голове. Кэй обмотала простыню вокруг груди. Она придерживала ее левой рукой, а правую запустила в волосы. Ее взгляд обиженный и жестокий. — Ты испортил по-настоящему хороший момент, Дориан, — сказала она, проходя к дивану. Павус невольно двинулся следом. Он не хотел этого, но ничего не мог поделать с тем, что простынь раззадоривала его еще больше. — Я говорил, что ничего не обещаю, — бросил он, защищаясь. Она полулегла на диван. Ее ноги согнуты, острые колени торчат под простыней, и только ступни обнажены. — Я знаю, — сказала Кэй, на лице появилась грустная усмешка, — я не так хороша в соблазнении, как надеялась, верно? Дориан ничего не ответил. Он мог бы поспорить. Но предпочел смолчать. — Что ж, — заключила она после небольшой паузы, — ты попал по первым двум признакам. Но провалился по третьему. Должно быть, что-то не так с моей способностью разбираться в людях. Давай просто… попытаемся забыть, ладно? Он снова промолчал. Конечно, он попытается. Но этой ночью ему будет сложно. И, возможно, следующими ночами тоже. Дориан вдруг осознал, насколько он большой идиот. Инквизитор — человек, которому он доверяет. Которого уважает и за которым готов идти даже на смерть. Учитывая его эгоизм, это действительно многое значит. Раньше он говорил что-то вроде: жаль, она его не возбуждает. Но теперь она оказалась неплоха и в этом. И он только что сказал ей «нет». Действительно глупая ситуация. Покидая ее покои, Дориан знал, что именно Кэй — та, кто сделала первый шаг. И когда она попыталась соблазнить его, он, независимо от причин, отказался. По правилам игры это было вполне очевидной победой. И все-таки он уходил, чувствуя себя уничтоженным.***
Кэй откинулась на спинку, стараясь унять дрожь. Огонь все так же трещал в камине и за окном все так же завывал ветер. Но впечатления стали другими. Словно вес целой комнаты навалился на плечи. «Ладно, — подумала она с досадой, — все просто не могло закончиться иначе». Простыня так неуютно держалась на теле. И волосы все время спадали на лицо. Кэй нервно убрала прядь и выдохнула. Она думала, что понимала Дориана. Почувствовала его с момента первой встречи. Видела, как он смотрит. Как ищет в ней нечто большее, чем сам может осознать. Она чувствовала игру в его флирте. Но и что-то, что лежало глубже. А теперь он просто отступил. Дориан ведь не был одним из тех парней, которые отступают, испугавшись близости? Нет, определенно не был. Кэй ожидала бы такого от Каллена или Блэкволла. Создатель, да они постоянно поступали именно так. Может и к лучшему. Хотя бы не приходилось с ними объясняться. Но Дориан… Дориан предпочитал наслаждение глупым мыслям и поискам идеала. Он бросался с головой. Выхватывал все, что мог. Кэй так хотелось этого. Просто наслаждаться. Без мыслей о Корифее, без переживаний насчет будущего. Просто быть с ним. Посреди творящегося хаоса из обязанностей, игры в Вестницу и борьбы за близких, получить капельку удовольствие для себя. В этом-то и заключалась проблема, осознала Кэй. Она так сильно хотела Дориана, что проецировала на нем собственные чувства. Создатель! Ну, конечно, он не заинтересован в ней. Глупо надеяться на другое. «Почему тогда он согласился?» — спросил голос в голове. И снова отрезвляющий ответ: а что еще он мог сделать? Кэй была так напориста, что Дориан просто не мог ее остановить. Он говорил, что не хочет. И все же, она продолжала. Происходящее казалось ей флиртом. Игрой. И, увлекшись, она перестала отличать, где кончается развлечение и начинается нечто серьезное. Дориан был ей другом. А она давила на него, вместо того, чтобы поддержать. «Отлично, — подумала Кэй, прикрыв глаза, — просто отлично!»***
«Отлично, — раздраженно подумал Дориан, — просто отлично». Он с силой распахнул дверь и вдохнул. Ничего не изменилось. Да и что могло? — Я думала, ты ушел, — раздался растерянный голос Кэй с дивана. Дориан едва усмехнулся. Его горло пересохло. Его тело одолевала приятная дрожь. Как же давно ему не приходилось испытывать перед кем-то растерянность. Как же сильно это заставляло желать продолжить. — Я не хотел заканчивать все так просто, — произнес он, проходя вглубь комнаты, — невежливо уходить из гостей, не выказав должного уважения. — Дориан… — Кэй выдохнула и сильнее закуталась в простыню, — мне не следовало вести себя так. Я хочу сказать, ты рассказал самое важное, а я превратила это в насмешку. Я… Она вздрогнула, когда ощутила жар его губ. Буквально. Павус просто... заставил их пылать. Ее тело едва успело поставить барьер. Так что поцелуй получился одновременно горячим и успокаивающим. То ли от прикосновения тени, то ли от осознания происходящего по телу прошла дрожь. Ощущения были... удивительным. Дориан почувствовал. Он напал. И она вовремя поставила защиту. Ее губы обжигали холодом, в то время как его — он чувствовал это — пылали огнем. В бою сочетания огня и льда быстро уничтожало врага. Но здесь... здесь с этим можно было играть долго. Она лежала под ним, слабее чем обычно. Растерянная и податливая — никогда прежде Дориан не видел Инквизитора такой. Он был готов спорить, что никто не видел. Но сейчас он над ней и только тонкая ткань отделяет ее от полного обнажения. Ее руки держат его голову. Его — изучают ее талию. И его колено опускается меж ее острых торчащих под простыней. Павус прикрыл глаза и позволил себе насладиться моментом. Он и не предполагал, что женское тело его возбудит. То есть не только тело. Дело заключалось в поведении. То, как она умела подать себя. Накалить момент. Создать превосходный антураж. Как сумела смутить его. Его! Вот что возбуждало по-настоящему. И все это постепенно завязывалось в узлы. Ее лицо с ее усмешкой. Ее руки с ее движениями, когда она увлекала его за собой в комнату. Ее грудь с моментом, когда она горела в огне на фоне бесконечного неба. В какой-то момент Дориан перестал различать отношение к ее внешности и к ее игре. Он не мог представить ноги без того, чтобы не вспомнить, как она шла к нему босая. Губы без того, чтобы не думать, как они слегка приоткрылись… «Вкусы меняются», — сказал однажды отец. Тогда это показалось смешным. Кто же знал, что взрослые иногда оказываются правы? Стыдно было признать это. Глупо — отрицать дальше. Он в ловушке. Но она ему нравится. — Может быть, мне нравилось, что ты дразнила меня, — сказал Дориан, позволив себе передышку. Его голос был сухим, — и потом отталкивала. И снова дразнила. Может быть, я находил это возбуждающим. Какое-то время Инквизитор смотрела удивленно. — Вот как, — произнесла она наконец, — значит я все-таки была права? Ты попадаешь под третий признак. Дориан мог бы придумать остроумный ответ. В любой другой день или момент он сделал бы это за пару секунд. Но его мысли — и его тело — были заняты чем-то поинтереснее. Он положил руку на ее грудь. Кэй машинально вздрогнула, пытаясь защититься. Ее рука легла на простыню. Но Дориан накрыл ее своей и мягко отвел в сторону. Нарушать табу оказалось приятнее, чем он думал. И плевать, что будет дальше. Теперь она лежала перед ним. И хотя диван едва ли позволит им развернуться в полную силу, Дориан мог придумать пару способов использовать его в личных целях. И уже потом можно перебраться на кровать — всегда должно быть что-то, к чему стремишься. Но не сейчас... сейчас это было слишком долго — слишком много холодного пола. Слишком много шагов, чтобы достигнуть постели. Не имело значения. Он просто желал насладиться моментом. А за окном шумел ветер. И в камине горел огонь. Но все теперь было иначе.***
— Итак, — сказал Дориан, дождавшись пока Кэй проснется, — я пытался выбить это крыло для личных покоев. Жозефина ответила что-то вроде: лучшее место должно быть у Инквизитора. И все-таки я здесь. — Всегда добиваешься своего, — усмехнулась она. — Даже если приходится делать это через постель, — он слегка коснулся ее плеча. Ему все еще было непривычно — нежная женская кожа. Мягкие изгибы. Отсутствие грубой физической силы. Кэй могла постоять за себя, и все-таки это было иначе — спать с женщиной. Требовало деликатности и заботы. Дориан не умел, но готов был пробовать. Он вспомнил, как она стояла на фоне огня, и ему в голову пришла мысль: Павус хотел бы, чтобы Кэй была мужчиной. И все же он хотел, чтобы это была именно Кэй. И раз ему пришлось выбирать, он больше желал ее, чем мужчин в целом. Мысли были странными. Когда он начинал думать об этом, голова шла кругом. Однако теперь у них было время, чтобы разобраться. Дориан мягко провел рукой вдоль ее тела, стараясь почувствовать изгибы. Часть сознания взбунтовалась: их слишком много. Слишком плавные. Слишком мягкие. — Ты ведь понимаешь, что я все равно возбуждаюсь от мужчин, — тихо сказал он. Павус боялся спугнуть Кэй. Но она посмотрела на него с пониманием. И это было самым важным. — Я могу подстричь волосы, — проговорила она задумчиво. Дориан почувствовал, что горло стало сухим. — Ради меня? — выдавил он хрипло. — Не только. С волосами неудобно сражаться. Но ты основная причина, это так. Дориан не знал, что можно ответить. Это было странно, как ей удалось попасть в самую точку одной короткой фразой. Все, что он мог придумать, — шутка. Не слишком удачная. — Хочешь, чтобы я сбрил усы в качестве ответной услуги? Слышал, женщинам не нравятся усы. Кэй рассмеялась. Ее улыбка заставила расслабиться. — Мне нравятся усы, — мягко протянула она, — они приятные. Вопрос в другом, ты действительно сделал бы это для меня? — лукавый блеск в глазах заставил Дориана сдаться. — Я бы согласился на переговоры. Не больше, — ответил он, — мои усы — очень ценная вещь. — Кстати, они ужасно смешные без укладки. Дориан растерянно провел по ним рукой, вспоминая, как выглядит с утра перед зеркалом. Ему вдруг стало стыдно. — Я ведь говорю не только о волосах, — продолжил Павус, стараясь сменить тему, — мне до сих пор нравятся мужские тела. Задницы. У мужчин просто прекрасные задницы. Воцарившаяся тишина заставила его почувствовать себя идиотом. «Отлично, — сказал себе Дориан, — ты почти ломаешь себя пополам, чтобы быть с ней. А потом портишь все одной шуткой. Просто прекрасно». — Эй, — Кэй перевернулась на бок и посмотрела на Дориана. Взгляд, которого он боялся, теперь заставил его успокоиться. Он мог доверять ей, ничто другое не имело значения: — мне тоже нравятся мужские задницы. И мужчины. Знаешь, может, когда-нибудь мы пригласим одного из них присоединиться.