Откройся мне

Мне бы не хотелось так начинать, но придется. Эта история не для всех. Она поднимает то, что хранит в себе человеческая натура. Вскрывает наружу всю боль, всю жестокость и всю ненависть, таящиеся в глубине души. Так что, если вы случайно набрели на нее, я советую вам отступить. Еще могу предупредить, все, что я напишу, будет пропитано первосортным дерьмом, которое творится в жизни подростка. И погружение в него, не самая приятная вещь. Если же для вас не проблема все вышеперечисленное, то милости просим в объятия моей истории. Точнее сказать, она не про меня, а про одного моего друга. Не знаю, правильно ли я поступаю, обнажая его душу вам, но держать это в себе выше моих сил. Надеюсь, что этот человек никогда не прочтет это, и надеюсь, что никто из вас не сможет понять кто это. Для большей конфиденциальности я не назову ни одного настоящего имени, а буду использовать латинские слова, описывающие их натуру. Если вам интересно, то все зовут меня Верум и это история пересказанная мной. Первый день. Каждый год есть один день, который многие дети боятся больше зубного. Этот день первое сентября или как его принято называть «День знаний». С каждым новым учебным годом я все больше убеждаюсь в своей теории на счет этого дня. По моему мнению, все так сильно в нем нуждаются, лишь из-за маленького элемента соперничества. Каждый тыкает в лицо другим то, чем он занимался три месяца. Например, я услышала, что школьная королева Дулит Прифектус провела все свои каникулы в разъездах по миру вместе со своей свитой Мере-Трисем или просто М.Т. Да именно это сокращение, она считает его крутым, но мне кажется, оно больше подходит не-до реперу средних лет или какому-нибудь наркотику, который было бы легко «толкать» в местных клубах. И, конечно же, Сультус, достаточно милой девицей, но тупой как пробка. Или же восходящая звезда футбола, Уэйрум. Я слышала, как этот качек хвастался своему недалекому другу Серванту, кстати, парню Сультус, что практически два месяца рассекал на серфе, где-то в Австралии. Говорит, что Австралия классное место и как он рад, что родители предложили ему туда съездить. Но я-то точно знаю, что это он их упрашивал. После расставания с Дулит, его как будто подкосило, он хотел уехать куда угодно, только быть подальше от нее, и как по счастливой случайности там оказалась серебряная финалистка в борьбе за корону королевы школы, Канем. Конечно, все понимают, что эта никакая не случайность, у этой «милашки» давно созрел план, как отбить парня у своей бывшей лучшей подруги. По ходу дела он сработал на ура. Это было наиболее заметно по жилистой руке Уэйрума на массивной заднице Канем. Еще не могу не отметить одного мышонка, точнее крыску. Я говорю про Проди-Торема, брата близнеца М.Т. Конечно, они практически не похожи, но общие черты поведения и особенная, свойственная только этой породе отборных крыс, стать. Дальнейшие комментарии я считаю излишними. И вот среди этой толпы самопровозглашенных звезд школы стоял парень. У меня было такое странное чувство, что его никто не замечал, что он был прозрачный, подобно целлофану. Но и подобно ему, этого парня часто мяли. Конечно, зная его отношения с этими "звездочками" я бы не могла назвать его так, но не сейчас. Именно сейчас он был схож со стеклом, прозрачным и тонким, самым незаметным стеклом из все. Это был Патиас, он являлся главным предметом насмешек всех ранее упомянутых звезд. Как я знала, в школе у него не было друзей, да у меня такое странное чувство, что и за ее пределами их, тоже не имелось. Я даже не знала почему, вроде симпатичный парень, круглый отличник и вообще, лично мне, он внушает чувство хорошего человека, хоть немного и странноватого. А странность его проявлялась в его отношении к миру. Он смотрел на него, как на игру в пейнтбол, и, как он считал, сам выступал в роли шарика. Он приносил себе какие-то очки, постоянно терпя удары и унижения. Не думаю, что разделяю его точку зрения, но что-то в ней мне нравилось… Все это «счастливое» воссоединение нарушила речь мистера Ледема, директора нашей школы. Она была, как обычно, о том, что начинается новый год и бла-бла-бла, что двери школы вновь распахнутся бла-бла-бла, какие мы счастливые бла-бла-бла, как все рады, хотя никто ни черта не рад, и казалось, что эта речь длилась вечность. Кульминацией всего этого натянутого праздника безудержного веселья, стал долгожданный вход в школу. Если честно, ожидала большего от капитального летнего ремонта. И не одна разделяла это мнение: - И это все, что они сделали? - говорил с нотками возмущения в голосе Уэйрум. - Серьезно, бро, на деньги наших родителей можно было сделать, что-то и получше, - поддакивал Сервант. - Все я позвоню отцу, и он разберется, – уже с большим раздражением заявил Уэйрум. - Котенок, ну перестань кипятиться, - пытаясь изобразить сексуальный голос перебила Канем. Я считаю, что у нее плохо это вышло, но Уэйруму по ходу дела понравилось. - Хорошо, малыш. И он, в буквальном смысле, начал жрать ее лицо. Более ужасающего зрелища я еще не видела. Это было хуже спаривания бегемотов, которое я один раз видела по BBC. Как такое разрешают делать в школе? Хотя да, если уж у нас оборудовали специальную курилку для учеников, то такое, может тоже можно считать нормой. Нет! Это не норма, девушку нужно целовать, а не пытаться так засунуть свой язык, что бы он пробил себе путь через ее затылок. Это мерзко. У этого «прекрасного» зрелища был еще один наблюдатель. Это был тот самый целлофановый мальчик, Патиас. Он смотрел на это убожество так же, как и я. Только я пыталась скрывать свое отношение, а по его лицу открыто читалось отвращение. - Слышь, че пялишься? - заметив Патиаса, крикнул Сэрвант. - Не нравится? Пати ничего не ответил. - Как ему может понравиться, он же педик! – разорвав «поцелуй» крикнул Уэйрум. - Ах да, я же совсем забыл! – смеясь, отвечает Сэрвант. Патиас ничего не отвечая, разворачивается и уходит. В след ему летит фраза произнесенная застрявшей между обезьяной и неандертальцем Канем. - Пока, педик, надеюсь, что по дороге в класс ты не сдохнешь! Хотя нет, очень надеюсь! И на это парень не ответил. Он просто шел наверх, в свой класс, находившийся на четвертом этаже, пятиэтажной школы. Его номер был сорок четыре. Как обычно первого сентября весь класс собирался вместе, чтобы получить учебники и выслушать план на будущий год, но в этом им предстояло познакомиться с новым классным руководителем. Прошлый уволился, не выдержав этой нелепой гонки за корону, организованную звездами. Как интересно, все звезды школы учатся в одном классе. Драмы не избежать. Что-то мы отдалились от темы. Ах да, новый учитель. Им оказалась очень милая девушка, чуть перевалившая за 25. Мисс Ауксилиум. Она была школьным психологом и рассказывала ребятам, про различные вещи. Конечно, никто ее не слушал и не воспринимал всерьез. Ей это быстро стало понятно, так что она раздала учебники и отпустила всех. Наверное, как все вы догадались, одноклассники Пати пошли, грубо говоря, квасить. Ему не пойти с ними, он никому не нужен, он изгой. А что изгою делать среди популярных ребят и их свиты? Правильно, нечего. Что оставалось делать бедному мальчику? Конечно, идти домой в не совсем гордом одиночестве. Он привык к нему. Состояние всеобщего непонимания с немалой долей насмешек, не давало ему раскрыться и завести друзей. Можно сказать, что он боялся людей, но это будет неправда. Они его боялись. Боялись лишь от непонимания. Вот глупцы. Парень воткнул наушники в уши и продолжал свое шествие. Музыка вливалась в него, помогая забыть про оскорбления от недалеких одноклассников. Она наполняла его энергией, а его ледяные глаза жизнью. Насчет его глаз, они не были словно лед, они были светло-голубого цвета, практически былые, с ободком, который был темнее, вокруг зрачков. Его мама любит называть их ледяными, придавая этому прилагательному какой-то особенный смысл. Но сам Патиас не очень хочет быть особенным, ему осточертели придирки из-за его внешности. Он хочет быть обычным подростком. И тут в плеере переключается песня. Это была Coldplay – Paradise. Эта песня была одной из тех, которые играли на струнах души парня. Она стала тем самым глотком свежего воздуха, который был так нужен Пати. Вскрывала его настоящего, разрушала все стены и снимала все маски. Невозможно было врать, вслушиваясь в эти строки, приносящие нечто потрясающие, похожее на свет, разносящийся по всему телу. Она была сравнима с самыми лучшими наркотиками, относила тебя в неизвестность, открывала что-то новое в чем-то старом. Находясь под этим кайфом, Патиас даже не заметил, как подошел к своему дому. Все, что сможешь вытерпеть. Второе сентября было уже не такое особенное, да и третье тоже, и четвертое, и пятое, да и последующие. Это были обычные дни, со своими непонятными заморочками. Но для Патиаса, они были волшебны. На протяжении двух недель никто, кроме учителей, не замечал Пати. И от этого он был вне себя от счастья. А как чувствовали бы вы себя, если бы вас не замечали люди, беспрерывно унижающие вас на протяжении 5 лет? Постоянно напоминающие вам какое вы, простите за выражение, дерьмо? И вот подходили к концу уроки, парень уже собирал сумку и готов был выходить из класса, как его под руки подхватили два парня и понесли вниз. Патиас знал их, как можно не знать своих одноклассников? Это были Сэрвант и Проди-Терем. Пати точно знал, куда они его несут и именно по этой причине ему плохело с каждой секундой. Он пытался вырваться, но парни очень крепко его держали, казалось, что и ломом не ослабить их хватку. Ну а что вы хотели от игроков футбольной команды. Патиас мотал головой из стороны в сторону. За эти считанные секунды он успел детально изучить облик обоих. Сэрвант был одет в свою обычную одежду: белая обтягивающая футболка, с каким-то изображением, темно-серые джинсы и кроссовки непонятной марки. Парень таких раньше не видел. Из-под просвечивающей футболки была видна татуировка. Надпись на плече гласила «Never don’t give up!». Если кто-то не понял, поясню. В английском языке возможно употребление только одного отрицании в предложении. В данном предложении их два. Типичная ошибка. Проди-Терем, наоборот, был одет парадно. Рубашка цвета мокрого асфальта и черные джинсы придавали парню некоторый шарм, который сразу рушился при взгляде на его голову. Прическа была ужасна, пряди торчали в разные стороны. Да и цвет был кошмарен. И пусть не говорит, что выгорел. В каждом из этих парней, была своя изюминка, но она исчезала, у одного от его недальновидности, а у другого от его, мягко сказать, неопрятности. Вот они и пришли в полуподвальное помещение, напоминающее чулан. Патиас знал это место вдоль и поперек. За предыдущие года он успел тщательно изучить это помещение. Что тут только не творилось. За один прошлый год парня запирали в нем порядка 87 раз, но сегодня готовилось что-то грандиозное. Посреди комнаты стоял стул. Чей-то голос отдал короткий приказ. Этот голос был хорошо известен Патиасу, это был его главный обидчик, не знающий ни сострадания, ни страха, ни пощады. Нашего парня сразу же посадили и связали. - Уэйрум, - прошептал Пати. Нет только не он, человек, с которым наш герой никогда не хотел встречаться. Человек, причинивший ему столько страданий, не только физических, но и душевных. Каждый раз при виде его Патиас не может дышать, его грудь разрывается. Это чувство было сравнимо со смертью, нет, даже смерть была привлекательней, чем влюбленность в того, кто тебя даже за человека не считает. - Тебе никто не давал права разговаривать, Шрамик, - произнес Уэйрум и провел пальцем по его шее. Забыла рассказать, одну вещь. В детстве Патиас был очень активным ребенком, его нельзя было никогда оставлять одного. И так с ним случалось много различных происшествий... но одно из них имело не самый лучший результат. Ему было примерно 5 лет. И он решил помочь бабушке на кухне, и что-то произошло, чего парень сам не помнит. Он помнил лишь ужасную боль, окутавшую его шею с правой стороны, и распространяющуюся по всему телу. Он начал ее чесать, но не помогало, она усиливалась. Тогда Пати попытался промыть место, но не помогало. Он попытался сказать бабушке, но его ноги подкосились, как только он отошел от раковины, и он упал. В больнице пришлось срезать часть кожи. Именно после этого на шее парня с правой стороны располагается огромный шрам. Смотря на него, есть такое чувство, что кожа в том месте просто вырвана. Именно из-за этой особенности над парнем смеялись и избегали его практически всю жизнь. "Шрамик" стало его вторым именем. - Вот мы снова встретились, Шрамик, ты рад? - с огромной иронией в голосе говорил подлый Змей. - Малыш, давай быстрее, - раздался из тьмы женский голос. - Хорошо, детка. Прости, Шрамик, я хотел потянуть, но не получилось. Приступайте, - сказал Уэйрум и парни, которые раньше несли Патиаса, вылили на него, непонятную жидкость. - Надеюсь, тебе нравится наш коктейль, - обронил на прощание Змей и закрыл дверь помещения. А этот парень был не промах, изготовил отличную жижу для пыток. Она затекала всюду: в глаза, в рот, в нос, в уши - растеклась по всем волосам и всему телу. Воздуха катастрофически не хватало. Каждая секунда длилась вечность и была на вес золота. Нужно было что-то делать. Патиас начал раскачиваться туда-сюда. Первые 15 секунд ничего не происходило, но затем кое-что получилось. Стул упал и разлетелся, не думала, что он настолько хрупкий. Пати, прямо на земле, начал вытирать лицо, освобождая проходы для воздуха, но задыхаться он начал не от нехватки воздуха. У него начался приступ астмы. Да, он астматик, но она не проявлялась битых 7 лет. Как вы понимаете, ингалятора у парня с собой не было, поэтому он быстро бежит к двери и выбирается на свет. Ему хватает сил выйти из-под лестницы, и его замечает уборщик. Просыпается Патиес уже в кабинете мед. сестры. Умытый и не чувствующий этого давления внутри. - Ты проснулся. Я позвонила твоей маме, она будет через несколько минут, а пока расскажи, что случилось, - проговорила мисс Ауксилиум, та самая новая классная. - Что? Зачем вы позвонили маме? Со мной все хорошо, – быстро тараторит Патиас. - Тихо, все хорошо. Я просто попросила привезти тебе чистую одежду, а то твоя полностью… И парень посмотрел, руки и вся одежда были в бардовых подтеках. Что за странная жидкость. - ...что все-таки случилось? - говорила мисс Ауксилиум. - А? Я… я просто захотел узнать, что там внизу и… на меня пролилась эта штука. - Хорошо, - неодобрительно сказала классная, – Ты точно ничего не скрываешь? Пати кивнул в ответ. - Ты прекрасно знаешь, что ты необычный. И, как я успела заметить, ты не с кем не общаешься. У тебя есть друзья? Патиас промолчал. - Может, ты боишься, но если тебя кто-то обижает, то скажи мне. - Нет, мисс Ауксилиум, никто не обижает, а теперь я бы хотел умыться, - механическим тоном произнес парень и отправился в ближайший туалет. Там он присел и начал плакать… Ему было тошно от всего этого: от одноклассников, от новых классных, от посещения кабинета мед. сестры - от всего. Он бесконечно крутил все это в уме и выпускал через слезы. Они текли по лицу и большими каплями падали на колени, прижатые к груди. Каждая слеза разбивалась о колено, со звуком, напоминающим слова… - Ты неудачник… - Урод… - Не нужен… - Педик… - Сдохни… И тут кто-то постучался. Это была учительница, сказала, что пришла мама. Пати пришлось заставить себя прекратить плакать и умыться. Мисс Ауксилиум он наплел, мол, жидкость попала в глаза. Маме он тоже что-то наплел, переоделся и пошел домой. Как ни в чем не бывало. Отличный рисунок. После той выходки четырнадцатого числа, многих вызывали к директору, но это ничего не дало. Виновные не понесли заслуженное наказание и спокойно разгуливали по школе. Конечно, они не давали себе совершать подобное, пока находились под столь пристальным наблюдением, но возмещали отсутствие одного огромного унижения сотней разных поменьше. Толчки, обзывательства и другие, различного рода оскорбления преследовали нашего героя. После месяца такой жизни Патиас дергался от каждого шороха. Ему не удавалось спокойно поесть, чтобы не перепугаться до полусмерти. Это были худшие четыре недели его жизни. Патиас не знал, куда ему деваться, и когда все уже пылало, агрессия была просто на пике… оскорбления начали уменьшаться, а затем вовсе сошли на нет. Поговаривали, что у Уэйрума с Канем какие-то проблемы и ему просто не до нашего героя, а без Змея никто не будет трогать Пати, он просто никому не интересен. В один из таких милых дней наш мальчик решил отправиться в ту самую кофейню, которая когда-то помогала ему справится со всеми нападками окружающего мира. Он бывал в ней практически каждый день, стремясь убежать от жестокого обращения. Пытался окружить себя потрясающим запахом отборного кофе и выкинуть из головы все плохое. Открывая настолько знакомую стеклянную дверь, он думал, что внутри все изменилось, но нет. Все тот же интерьер с изящными переходами мировой моды, огромные окна и плетеные кресла вместо обыкновенных стульев. Даже его любимое место в самом углу было свободно. Какой же удачный день. Усевшись поудобнее, точнее приняв свою привычную позу, подтянув ноги к груди, Патиас достал альбом и начал делать какие-то наброски. То, что он рисовал, напоминало птицу, но было в ней что-то непонятное и загадочное. Все то, что так любит Пати. Парень бережно выводил каждую линию, чтобы получился абстрактный шедевр. Хотя он сам никогда так не говорил, он даже не признавал свои работы хорошими. «Куда мне до рисования…» - любил повторять он. И тут у нашего героя появился тайный наблюдатель, стоявший позади. Патиас, конечно, его не замечал, был слишком сосредоточен на рисунке. Но его сосредоточение разрушил голос, разрезавший так же щит, который парень создал за эти секунды. - Отличный рисунок. У тебя прям талант. - Нет, из меня дерьмовый художник. - Не стоит себя недооценивать. Наконец Патиас поднял голову вверх, что бы увидеть человека с таким мягким, приятным голосом. Перед ним стоял высокий парень. Губы Пати изогнулись в милой, но достаточно сдержанной улыбке. Парнишка начал трепать свои каштановые волосы, откидывая чеку назад, и для нашего героя открылись глаза незнакомца. Были эти глазки глубокого темно-синего цвета. Одного взгляда хватало, чтобы прочитать любую эмоцию, которую они выражали. Такие глаза редко можно увидеть, но как только ты их видишь, возникает такое чувство, как будто они смотрят именно на тебя, пытаются затронуть струны твоей внутренней скрипки. Улыбка Патиаса стала расширяться, но он не хотел расплываться от одного лишь взгляда красивого парня. Он хотел оставаться непринужденно спокойным, с какой-то загадкой, суть которой Пати и сам не знал. Хочу добавить от себя. Это был очень красивый парень, и было видно, что за его плечами лежала определенная история. В его волосах наблюдалась парочка седых волос, и еще у него был практически незаметный шрам на скуле. О боже. У него такие скулы, что есть чувство, что о них можно порезаться, они потрясающие. Но Пати большинство из этого не замечал, он был слишком занят скрытием своих истинных чувств, от взгляда неизвестного. И тут тишина нарушилась: - Вы будете что-нибудь заказывать? - произнес парень. – А, так ты новый официант. - Да. Так вы будете что-нибудь заказывать? - Конечно, средний карамельный латте с пряной посыпкой и взбитыми сливками. - Хорошо, сейчас ваш напиток будет готов. - Спасибо, меня зовут Патиас, если тебе, конечно, интересно. Но парню, по ходу дела не было интересно, он просто ушел ничего не сказав. Улыбка Пати сразу погасла, и он снова уткнулся в альбом. Напиток готовился недолго, и через пару минут он оказался на столике, за которым сидел наш герой. - Приятно полакомиться, - сказал тот самый официант со своей неподражаемой улыбкой. Но Пати ничего не ответил, он взял чашку и начал пить. Знакомый вкус любимого напитка убрал часть печали, которую принес с собой горе-официант. И тут Патиас заметил салфетку с чем-то начерканным на ней. Апери. 497-325-875 Наш друг поднял взгляд на официанта, а тот лишь сделал, что-то вроде военного приветствия, двумя пальцами ото лба, снова улыбнулся и пошел обслуживать другой стол. На данный момент сердце Патиаса валялось где-то между его столиком и соседним. Просто грудная клетка не выдержала такую силу сердцебиения. Да шучу я, наш парень был просто в шоке. Он, как ненормальный пялился в листок, пока не понял, что выглядит не самым лучшим образом перед человеком, который ему понравился. Паренек быстро выпрямился, сделал глаза нормального размера и подобрал слюни. Ему хотелось выглядеть как можно непринужденней. Поэтому он сделал еще один глоток кофе, взял альбом и начал рисовать что-то новенькое. На это ему понадобилось порядка двух часов. Каждый раз, когда Пати тянулся за кофе, он выискивал глазами официанта. Ловя на себе его взгляд, он мило улыбался, мило хлопая ресницами и, потягивая уже остывший напиток, продолжал рисовать. Когда рисунок был готов, Патиас оставил его на столе, положил деньги и ушел. Апери, забирая деньги, решил посмотреть, что же так старательно рисовал Пати. На рисунке был изображен сам Апери, точнее его лицо и плечи. Туловищем он был расположен в профиль, но голова была чуть повернута на смотрящего, чтобы можно было отчетливо рассмотреть оба глаза. Рот парня был приоткрыт, а глаза выражали такую теплоту, как вообще он смог ее отобразить на простом карандашном рисунке. В левом нижнем углу была аккуратная надпись: Очень рад познакомится, Апери. Вскрой себя. Это было потрясающе. Каждое утро приходят ласковые СМС, сравнимые лишь с самым элитным шелком. Вечерние звонки уже начинают входить в традицию. Голос, наполненный такой лаской и заботой, заставляет парить на седьмом небе от счастья. Постоянные переписки, обмен шутками и смешные замечания наполняли серую жизнь Патиаса новыми красками, эмоциями и непонятным для него трепетом. Апери не был похож ни на кого. И чувства, вскрываемые Пати, при разговорах, они были чем-то похожи на то, что вызывает Уэйрум, но как? Как два таких разных человека, могут вызывать такие одинаковые эмоции? Патиаса мучил этот вопрос, но одновременно с этим он хотел испытывать эти чувства. Он хотел заполнять ту дыру в груди, не находясь рядом с предметом своей неразделенной любви… И вот наш герой делал это. Было примерно 8:15 и Пати шел по длинному коридору первого этажа, набирая очередное сообщение на своем Айфоне: - Ты идиот. - Пати, не надо так остро реагировать на простые вопросы) - Конечно, вопросы про порно всегда входили в разряд простых… - Ой, какие мы нежные, кстати, что делаешь? - Иду, а ты? - Куда можно ходить в такую рань? - Я учусь, как бы… - Блин. А я хотел погулять. Ты можешь прогулять? - Нет. Я не прогуливаю. - Хорошие девочки не прогуливают. - Заткнись. - Жаль, что прогулка отменяется;( - Стоп… ... только начал набирать новое сообщение, как столкнулся с Дулит. Он оцепенел от страха, никогда еще ему не удавалось видеть ее в такой близи. Она была словно фарфоровая куколка, вся ухоженная, зализанная. Видно, что девушка голубых кровей. Ее бережно завитые белоснежные кудри аккуратно лежали на плечах. Кружевное платье персикового цвета выгодно подчеркивало ее кожу. А в серых глазах читалось отвращение. И тут до парня дошло, что при столкновении он случайно наступил на ногу Куколке. Единственное, что смог из себя выдавить перед тем, как убежать, было: - Пожалуйста, прости, я не специально! А девушка все продолжала стоять, не понимая что случилось. Убежав в безопасное место, Патиас пытался восстановить дыхание. Ему не очень хотелось связываться с королевой школы. Как это было в прошлом году. Тогда Дулит и ее свита унижали его вместе с Уэйрумом, но в этом году они его не трогали. Конечно, парень понимал, что она поступала так только для того, чтобы поддержать Уэйрума, и надеялся, что это не повториться. И тут телефон завибрировал, оповещая о полученном сообщении. Оказывается, когда Пати бежал, то случайно нажал «Отправить» и в ответ ему пришло: - Что? Ты все-таки решил прогулять? Улыбка озарило лицо героя, бывшее меньше минуты назад каменным. Он быстро набрал сообщение и ждал ответа. И ждать ему пришлось недолго. Как только он взглянул на экран Айфона, то сразу же расплылся в улыбке. Парню хотелось кричать от радости, чтобы каждый услышал его, но вместо этого Патиас просто встал с унитаза, отпер дверь туалетной кабинки и отправился в класс. Сегодня был достаточно простой день: два английских, французский, алгебра и физ-ра у парней. Уроки английского языка проводила новая учительница, она представилась, но никто не запомнил ее имени. Вела она мягко сказать, не очень хорошо, постоянно отвлекалась на что-то и подглядывала в план. Короче говоря, Патиасу не составило труда получить «отлично». Затем шел урок французского языка. Пати обожал эти уроки, для него, человека, в чьей крови присутствовала доля Франции, он был проще всего. Урок пролетел очень быстро, но не безрезультатно - еще одно «Отлично». Вот и пришло время для познаний математики. Его учителем был директор их школы мистер Ледем. Это был довольно высокий мужчина лет 45-50, с темными волосами и маленькой проплешиной. Он был очень хорошим преподавателем, не только кратко и доступно для понимания объяснял материал, еще он развлекал весь класс своими шутками. Сегодня им пришлось писать контрольную работу, но Пати это не волновало. Он быстро все решил и до конца урока читал «La Belle au bois dormant», если не понятно, то это «Спящая Красавица» на Французском. Он любил эту сказку. Было примерно 12:15AМ, когда Патиас вышел из класса и уже хотел пойти домой, как его подхватили два незнакомых ему парня и повели за школу. Это действо не только было странновато, но и внушало нашему герою страх. Пока он шел, то вспоминал каждый клочок этого дня, с одной только мыслью: «А как все хорошо начиналось…» Придя на маленький, заасфальтированный участок, находившийся сразу за территорией школы, парни отпустили его и ушли в неизвестном направлении. А Пати охватила тревога. На дворе стоял теплый октябрь. Ветер приятно ласкал кожу, и это удивительное чувство разносилось по всему телу, придавая ему некую невесомость. Всюду чувствовался запах листвы, он говорил о том, что осень берет власть в свои руки, отодвигая солнечное лето на задний план. Говорил о будущих пасмурных днях и о не совсем скором, но обязательном приходе своей сестрицы ледяной королевы зимы. О том, что это лишь затишье перед настоящей бурей. Бурей, не только природной. Бурей физической. Бурей моральной. Он вел нас к апогею всего этого шествия с двумя неизвестными. Мысль, мелькнувшая в подсознании парня, испугала его даже больше ожидания. «Я не хочу умирать здесь...» Как назло вышла она. Высокая девушка, одноклассница Патиаса. Пытаясь придать себе более устрашающий вид, она собрала свои пепельно-черные волосы в высокий тугой хвост и закурила. - Ты знаешь, зачем тебя привели? – заговорила девушка. - Нет. - Сегодня ты обидел одну мою подругу, и мне это очень не нравится. Что ты можешь сказать в свое оправдание? - Я никого не трогал. - Правда? Девочки. И тут вышли две девушки. Одна из них, Сультус. Длинные рыжие волосы были увенчаны зеленым ободком, а изумрудное платье выгодно подчеркивало ее выпуклости. Да именно выпуклости, по-другому назвать их сложно. Другая же была та самая Куколка. Перед Патиесом пронеслось сегодняшнее утро. Это неловкое движение. Это тихое извинение. Это дерьмо. - Сегодня, ты своим копытом отдавил ей ногу и даже не извинился! – продолжала брюнетка, – Если ты оскорбляешь моих друзей, то ты оскорбляешь и меня. Готовься понести наказание, - кинула девушка, подходя к Пати, и толкнула его так, что он упал. - Три, хватит! – крикнула Дулит. - Заткнись, Лит. Я хочу научить этот мешок с дерьмом уважению. - Мне кажется, с него хватит! - А мне кажется, нет. - Три, кончай уже, я есть хочу, – добавила Сультус. - А ты не лезь. - Чем пачкать свои руки в дерьме, прикажи это своим «собачкам», – сказала Куколка. - Ты как всегда права, – сказала М.Т., наклоняясь к Патиасу, – Знаешь, почему круто спать с гангстерами? Я отвечу, потому что можно попросить их охрану разобраться со всеми проблемами. Закончив свой монолог, она плюнула в лицо нашему герою, затем обратила внимание на телефон, выпавший из кармана Патиеса. - «Что? Ты все-таки решил прогулять?», – начала читать Мере, – «Нет. Не хочешь встретиться в четверг?», – и тут повисло молчание… - «Да». Вау, я и не думала, что слухи правдивы, пидарок. Парни кончайте с ним, но, смотрите, не убейте. Она только произнесла эти слова, и те парни подбежали к Пати и начали пинать его. Удар. Еще один. Третий. Главное не кричать… нельзя, показать ей, что ты слабак. Как больно, но нет… ЗАТКНИСЬ! Не смей… глотай воздух. Между их ударами есть время, давай, дыши… нет, не надо! - Аааааааа! - крикнул парень. - И минуты не продержался, – послышался женский голос, – Хватит, теперь киньте его в те кусты. Парни послушно повиновались и кинули полуживого Пати в ближайшие кусты. Минут десять или двадцать он лежал, не подавая никаких признаков жизни. Ему самому казалось, что он умер, но суровая реальность выдернула его из объятий сладкого желания. Места удара начали чудовищно болеть, а колючки куста царапали запястья и, пробиваясь через одежду, впивались в кожу. Хотелось кричать, но удары по солнечному сплетению дали о себе знать. Пытаясь подняться, он терпел неудачи, падая лицом в твердую землю. Нужно взять себя в руки, нужно подняться. Нельзя оставаться на земле, нельзя проигрывать в этой игре разума и тела. Он уже не помнил, как поднялся, как дошел до дома и что наплел родителям. Ему не было нужды в этих воспоминаниях… не было нужды ни в чем. Ложь во благо? Инцидент с избиением оставил большой отпечаток на парне. Он все больше уходил в себя, все больше чувствовал себя ничтожеством. Вторник и среда были ужасны… И вот четверг, день встречи с человеком, которого так хотелось увидеть. Встреча с глотком свежего воздуха. Уроки длились вечность. Казалось, что они никогда не закончатся, и парню придется вечно сидеть в душных классах, слушая один и тот же бред, все больше и больше давящий на мозг. Было чувство, что еще сотни часов будет нужно строить невозмутимое лицо, чтобы скрыть фонтан эмоций, пульсирующий со все большей силой. Вновь и вновь нужно было бы переживать нападки тех ужасных людей, которые, по идее, должны относиться лучше, но нет… И вот длился шестой час мучения, как приходят сообщения: «Ты будешь моим, через 4 часа 20 минут 14 секунд» «13» «12» «11» «10» «Ну, ты понял;)» И тут Пати, как будто дали пощечину. До него дошло, что уроки не бесконечны, что вот они последние десять минут и свобода, а еще черед четыре часа он встретится с Ним… Звонок. Раздевалка. Дорога. Дом. Дом, в который так не хотелось возвращаться. Дом, как бы говорящий всем вокруг: «У нас все хорошо. Мы нормальная семья, достигшая своей Американской мечты. Так что уводи свою гребаную задницу отсюда. Пялиться неприлично». Двухэтажный домик салатового цвета не вызывал у Патиаса ничего кроме отвращения. Нет, конечно, он любил своих родителей и всякие разные вещи, происходящие в этом доме, но ему настолько осточертела эта маска милой и доброй семьи, что все хорошее меркло. В итоге, парень заставил себя войти. Знакомая белая дверь, открывающаяся с мерзким скрипом, длинный коридор и запах булочек с корицей. Тех самых, которые мама готовит по праздникам. - Привет Мам. По какому случаю булочки? – решил спросить Патиас. - Я же тебе говорила, Отец идет на повышение. - Ах да, забыл. Ты не забыла, я скоро уйду гулять? - Конечно, нет, милый. - Хорошо, если понадоблюсь, то я у себя. Смахнув черные волосы с лица, она посмотрела на парня своими изумрудными глазами. Они выражали мягкость и бесспорную любовь. - Давай. И вот Пати начал подниматься по лестнице на второй этаж, где находилась его комната. Она была прямо рядом с дверью. Простые стены с синими обоями, кое-где порванными. Да уж, эти следы детских лет. Письменный стол, кровать, бережно застеленная, укрытая серым покрывалом. Парень нарушает эту идиллию, кидая сумку на кресло, находящееся рядом со столом, и начал разбираться с уроками. 17:00 Патиас закончил все, что было нужно и приступил к сборам. 18:10 Пора выходить. - Мама, я ушел. - Хорошо милый, ты опять идешь с Дулит и Уейрумом? Ах да, забыла сказать, мама ничего не знала про отношения своего сына с его одноклассниками. Она считала, что ее сын популярен и у него много друзей. Сам Пати называл это очень странным и лично мне непонятным выражением «Ложь во благо». - Нет, с Дулит и Сультус. - Хорошо, только осторожней. Удачно погулять. - Спасибо. - Люблю тебя. - Я тоже. И вот дверь закрылась. Парень шел к остановке, чтобы сесть на автобус, везущий его от этой лживой идиллии в темноту вечернего города. На душе что-то скреблось, но это что-то было легко подавить. Это же «Ложь во благо», не так ли?