***
— И понимаешь, с чего ведь все началось? Так, с мелочи, правда, мелочи, — Оливер вздохнул. Сидя на берегу у озера, он прижал колени к груди и обхватил их руками. — Мне ведь никто конкретно даже не нравился никогда. До него. Хотя я даже не уверен, что это можно назвать этим словом. Это скорее просто влечение, похоть, если хочешь. Я ведь не хочу проводить с ним вечера и дарить ему цветы. Просто… Мерлин, просто его тело не идет у меня из головы! Черт! И я иногда представляю, как это было бы провести пальцем по его груди, приникнуть губами к ложбинке на шее, погладить упругий живот и спуститься ниже. Оливер внезапно густо покраснел, затем снова посмотрел на свою собеседницу. Перед ним сидела его сова Клоуэр (Clawer, claw – коготь), получившая эту кличку за то, что любила вонзать свои острые когти в плоть любого, отважившегося посадить ее себе на руку или на плечо. Оливер частенько выходил с ней на прогулку: забирал ее из совятни и бродил по окрестностям, а на следующий день щеголял синяками на правом плече, излюбленном месте птицы. Зато Клоуэр была прекрасным слушателем. Она терпеливо сносила все нытье Оливера, иногда кидая на него такие взгляды, что Вуд не сомневался — она понимала все до последнего слова. Вот и сейчас птица, до этого упоенно поглощавшая лакомство, что припас для нее хозяин, вытянула шею, еще больше сощурила глаза и очень укоризненно посмотрела на Оливера. — Я знаю, что это довольно интимные мысли, и тебе, вероятно, не очень хочется их выслушивать. Ты права, прости, — Оливер достал из кармана мантии еще лакомство, и внимание совы мгновенно переключилось с лица на руку парня. — Но я же могу просто порассуждать, ведь так? Просто… я не знаю, зачем я тебе это рассказываю, но больше некому. Понимаешь, если бы мне понравился еще кто-либо! Но нет! Я видел наших парней из сборной в раздевалке тысячу раз. Да, я замечал, что мне, в целом, нравится их телосложение, но никто из них не привлекал меня так, как он. К тому же парней я видел тысячу раз, а его лишь один, и… и все. И я, похоже, влип. И даже если представить себе, что Флинт тоже интересуется парнями, — сова бросила на Вуда уничижительный взгляд. — Что он заинтересуется кем-то вроде меня, что мы даже найдем общий язык, я знаю, что все равно никогда не смогу попросить его прийти ко мне ночью в башню или открыто встречаться с ним, потому что если это всплывет, то мои же собственные соседи разорвут меня на части от пришибленной гордости. Как же, чтобы в нашем-то охуенном львятнике и змея водилась?! Ну уж нет. Оливер хрипло невесело засмеялся, представив себе эту картину. Вот было бы слухов на всю школу. Клоуэр тем временем закончила поедать свое лакомство и нетерпеливо уставилась на хозяина. — Сначала слушаешь, потом кушаешь. Ты этот принцип уже знаешь. И не смотри на меня таким укоризненным взглядом! Будешь много есть, летать не сможешь! Брюхо будет к земле тянуть. Сова недовольно ухнула, но осталась сидеть на месте, не сводя с Оливера внимательного насмешливого взгляда. Оливер улыбнулся: значит, не обиделась. Если бы Клоуэр обиделась, она бы моментально улетела в совятню, на прощание не забыв клюнуть его или оставить пару царапин. Раз птица продолжала неподвижно сидеть перед ним, значит, можно было продолжать. — Я ведь с самого начала хотел тебе рассказать, как это началось, не правда ли? Сова одобрительно ухнула. — Случайность, правда. Только я мог перепутать дни тренировок, ты же меня знаешь. Тоби вон все время повторяет, что я не от мира сего. У всех все нормально, а у меня… В общем, правда, мелочь… случайность. Перепутал дни тренировок, пошел в раздевалку, а там… У слизеринцев как раз тренировка закончилась, он был один. Наверное, остальные уже ушли. И слава Мерлину, иначе живым бы я оттуда не вышел. Оливер сглотнул и нервно облизал губы. Стоило ему начать рассказывать, как память услужливо стала подсовывать самые яркие картинки. — И он… вышел из душевой, весь такой… Красивый! Правда, красивый, Клоуэр, не вру! Птица недоверчиво склонила голову набок, но Оливер не стал обращать на это внимания. — Полотенце вокруг бедер обмотано, волосы мокрые, а руки… Мерлин, ты бы видела его руки! Такие красивые, идеальные, правильные… Оливер замолчал, в задумчивости уставившись на водную гладь. Лицо пылало, в мозгу лихорадочно мелькали картинки. — Какого хрена, щенок?! — рыкнул Флинт, увидев застывшего посередине раздевалки Вуда. — Что ты тут делаешь? Оливер еще раз скользнул взглядом по телу слизеринца, гулко сглотнул и решил не сдавать позиции. — У нас сегодня тренировка. Это ты что тут делаешь? — он приосанился, усилием воли заставив свой голос звучать твердо. Внутри все дрожало. Флинт и на поле-то всегда нагонял на него страх, а уж столкнуться с ним в раздевалке один на один — мало ли чем это кончится. Правда, фантазия Оливера уже нарисовала ему, как это, по ее мнению, должно было закончиться. Эти картины заставили парня еще раз «лизнуть» взглядом фигуру Флинта. — Какая, на хрен, тренировка?! Мы только что отлетали. А у вас тренировки по четвергам. А теперь выметайся отсюда! Флинт тоже был напряжен. Одна его рука так и сжимала полотенце на бедрах, ладонь второй непроизвольно сжалась в кулак. — Сегодня же четверг, — уже не так уверенно пролепетал Оливер. — Среда, идиот. Повторяю, пошел вон, пока я тебя не пришиб! Меня достало стоять перед тобой нагишом. Оливер густо покраснел и, так как ничего более стоящего ему на ум не пришло, он пробурчал что-то вроде «слизеринский ублюдок» и выскочил вон из раздевалки, захлопнув за собой дверь. Солнце уже почти зашло за горизонт, когда Вуд вынырнул из своих воспоминаний. Клоуэр теребила его за рукав мантии, а сам он дышал медленно, но тяжело. Оливер дал птице еще одно лакомство, а затем поднялся на ноги, стараясь успокоиться. Лицо горело румянцем. — Хватит с меня на сегодня, пожалуй. Пойдем-ка, я отнесу тебя в совятню. Птица легко вспорхнула и приземлилась на плечо Оливера. Он тут же поморщился. — Мерлин, ты никогда не перестанешь этого делать, да? Сова довольно ухнула, мягко ущипнула хозяина за ухо и еще сильнее впилась когтями в плечо, оставляя на мантии несколько свежих дырок.***
Флинт ворвался в спальню, едва не снес дверь с петель и метнулся в ванную. — Маркус? — донесся ему вдогонку слегка обеспокоенный голос его соседа, Марселя. — Ты в порядке? — Отъебись от меня! — в своей привычной дружелюбной манере проревел Флинт из-за закрытой двери. Через секунду из ванной начали доноситься треск, хлопки и звуки бьющегося стекла, перемежающиеся с рычанием и руганью Маркуса. Он явно крушил все, что попадалось ему под руку… опять. С того момента, как колокол подал сигнал к отбою, прошло два часа. Марсель только успел лечь спать. Остальные парни из их спальни, Стэн и Лирой, еще сидели внизу в гостиной, а может, и шастали где. Марсель не был с ними особо близок. Он приподнялся на локтях и прислушался к буре, творившейся в их ванной. Дверь в спальню открылась и внутрь зашел Лирой. Заслышав шум из ванной еще на пороге, он недовольно скривил губы. — Неужели, опять? — протянул он, плюхаясь на кровать. Марсель кивнул. — Черт, а я ведь еще даже помыться не успел. Теперь неизвестно, когда он оттуда выйдет, псих чертов. Что на этот раз? Опять разругался с Лукасом? — Я не успел выяснить. Он ворвался сюда весь на взводе, сразу ретировался в ванную, крикнул, чтобы я не лез, и начал там все крушить. Хочешь подробностей, иди, сам спроси, — елейно улыбнулся Марсель. — Мне еще моя шкура дорога. — Блять, даже зубы теперь не почистишь. Достало. Вечно одно и то же. Флинт, ты меня слышишь? — зычно крикнул Лирой. На мгновение звуки за дверью стихли. — Ты достал уже запираться в ванной и вымещать свою злость на наших вещах! Будь мужиком и держи свои эмоции в руках! А то как девка! Щелкнул замок на двери, Лирой криво усмехнулся — сработало. В следующую секунду в спальню влетел разъяренный Флинт с вытянутой палочкой. С его губ сорвалось заклинание, и Лироя со всей силы впечатало в дверь. — Еще раз назовешь меня девкой, я выбью тебе все зубы! Да так, чтобы уж новых не вырастили, как в прошлый раз, — заревел он и кинулся вперед на своего соседа. — Петрификус Тоталус! Маркус мгновенно рухнул на пол лицом вниз. Марсель устало потер глаза. — Лирой, доволен? Иди, чисть свои зубы, только сгинь отсюда, пожалуйста. Парень, довольно ухмыляясь, направился в ванную. По пути он не преминул дать окаменевшему Флинту пинка под бок, отчего тот зашипел сквозь зубы. Марсель ничего не сказал, но палочки из рук так и не выпустил. Лишь когда за Лироем закрылась дверь, он подошел к Маркусу и перевернул его. Глаза Флинта метали молнии. — Я тебя сейчас расколдую, мы спокойно выйдем из спальни и пойдем вниз в гостиную. Ты всю дорогу будешь молчать, затем мы выйдем в коридор и немного прогуляемся, чтобы освежить твою башку. Ты понял? И не рыпайся, ради Мерлина, Флинт! Если ты согласен, медленно моргни. Если нет… будешь лежать тут в таком состоянии до тех пор, пока не согласишься. Флинт подал условный знак. Марсель предварительно вытащил у него из рук палочку и затем расколдовал его. Десять минут спустя они сидели в темном пустом классе. После отбоя прошло уже слишком много времени. Старосты коридоры уже не патрулировали, и в этой части замка ночами мог шастать только Снейп. А он со своих подопечных баллы не снимал, только отправлял восвояси таким тоном, что даже у самых наглых не возникало желания ослушаться. Так что быть обнаруженными им не грозило. Маркус покачивался на одном из стульев. Вид у него при этом был довольно грозный. Он скрестил руки на груди, нахмурил брови, но старательно избегал встречаться с приятелем взглядом. Марсель сидел на столе напротив и вертел в руках палочку Флинта. — Палочку отдай, — в который раз недовольно буркнул Маркус. Не будь Марсель тем, кого Маркус хотя бы отдаленно считал кем-то вроде друга, за свое наглое поведение он уже давно лежал бы на полу с как минимум сломанным носом. Однако, Флинт сдерживался. — Сначала ты поговоришь, выпустишь пар, и только потом я отдам тебе палочку. Я не самоубийца. Если отдам тебе ее сейчас, ты мне тут же кишки выпустишь. — Это как минимум, не сомневайся. — Что случилось? — участливо спросил Марсель, проигнорировав последнюю фразу друга. — Это опять Лукас, да? После упоминания ненавистного имени лицо Флинта потемнело. Он замер и, казалось, весь подобрался, как зверь перед прыжком. Рука Марселя инстинктивно метнулась к внутреннему карману мантии, где покоилась его палочка. С таким другом, как Флинт, и враги-то не нужны. Всегда надо быть начеку, если не хочешь остаться калекой. После долгой паузы Маркус наконец-то произнес: — Если ты ждешь, что я буду с тобой это обсуждать, ты ошибаешься. Зря теряешь время. — Вы опять поругались? — Я тебе не баба какая-нибудь, чтобы свою душу наизнанку выворачивать, — сказал, словно сплюнул, Флинт. — Значит, все-таки опять поругались. И не надоело тебе это?.. Сильно? Маркус не смотрел на друга. Он отвернулся и продолжил покачиваться на стуле. Когда пауза затянулась и Марсель уже и не надеялся услышать ответ, он едва различимо буркнул себе под нос: — Сильно. — И почему ты позволяешь ему так над собой издеваться? — С чего ты взял, что это он издевается, а не я? — с вызовом ответил Флинт, на что Марсель лишь благосклонно улыбнулся, как старшие братья улыбаются несмышленым младшим. — Если бы издевался ты, то не крушил бы каждый раз потом нашу ванную. Ты кстати заметил, что вещи все уже серые стали? Странный эффект от многочисленного репаро, никогда такого не видел — вещи становятся серыми, цвет уходит. Маркус невнятно хмыкнул. Да, они часто ссорились. У него с Лукасом частенько бывали и стычки, и дуэли, и яростные поцелуи вслед за этим. По-другому, Флинт, видимо, просто не мог. Он не был создан для спокойных нормальных отношений. Только Лукас был не лучше него самого: изводил его, бесил, раздражал и притягивал. А сейчас Флинт поднялся на новую ступень. Он, похоже, Лукаса теперь еще и ненавидел. — Он спутался с кем-то еще, — бесцветно кинул он в воздух, словно ему было все равно. — Что? — брови Марселя поползли вверх. — С кем? Флинт дернул плечами. Он не сводил взгляда с темного окна — нестерпимо хотелось выйти наружу и подышать свежим ночным воздухом. — Тогда откуда ты знаешь? — не унимался Марсель. — Он мне сам рассказал. Решил похвастаться. Не знаю, специально ли придумал, чтобы меня позлить, или… Да, плевать! — Я надеюсь, теперь-то ты поумнеешь? — Марсель смотрел на Флинта с такой миной, которая не оставляла сомнений: он сильно сомневается в благоразумности друга. — Я убью его, если он посмеет хотя бы заговорить со мной. Я ему это уже доходчиво объяснил, поверь, — в первый раз за все время разговора глаза Флинта встретились взглядом с Марселем. Маркус ядовито усмехнулся. — Он в Больничном Крыле? — не сдерживая такой же слизеринской ухмылочки, осведомился Марсель. — Нет… Думаю, еще не дополз. Если только его не нашли соседи по комнате. Двое парней улыбнулись друг другу. Маркус испытал внутри какое-то облегчение, благодарность, странное желание подойти к Марселю, хлопнуть того по плечу и сказать что-то вроде «Спасибо, друг!», но он тут же отбросил эти мысли. Ерунда какая! Он смерил слизеринца напротив долгим пронзительным взглядом, затем кивнул, поднимаясь. — Палочку мне отдашь уже или так и будешь играть в заботливую мамочку, придурок? Марсель кинул ему палочку, которую пальцы тут же ловко поймали на лету. Парень знал, что эта фраза — максимум, на что способен Флинт, когда дело касается дружбы. По-другому, кроме как словом «придурок» и ему подобными, Маркус свое дружелюбие выражать просто не умел.***
В Большом Зале было шумно, как и всегда за завтраком. Столы ломились от количества еды, однако проголодавшиеся за ночь ученики быстро сметали всю предоставленную им снедь. Маркус ел за троих, с завидным аппетитом. Марсель сидел рядом и некоторое время с удивлением наблюдал за другом. — Ты на пожар что ли? Чего так торопишься? Еще подавишься! — Не тфое фобачье дело! Марсель противно захихикал. — Знаешь, а ты совсем не такой страшный, когда говоришь с полным ртом. Даже милый. Наверняка, многие бы тут оценили. Ой! Флинт хорошенько двинул Марселю локтем по ребрам, и тот скривился. У Маркуса не было причин набивать себе желудок в таком темпе, просто ужасно хотелось есть. Стоило ему проснуться, как внутренний зверь уже возвестил его о том, что пора завтракать. Вот он и дорвался. Марсель же наоборот поглощал свою порцию медленно, почти лениво, вальяжно осматриваясь по сторонам, будто весь Большой Зал принадлежал ему, а все люди, его наполнявшие, были его слуги. Маркус невольно вспомнил рассказы отца о Люциусе Малфое. Отец говорил, тот в школе (хотя с тех пор мало что изменилось) тоже всегда смотрел на всех свысока и так, будто весь мир ему что-то должен. «Этот скользкий ублюдок даже в уборной мог отливать с таким видом, будто сидит на троне», — вспомнились слова отца, и Маркус невольно прыснул. У Марселя вид был похожий, но в то же время его взгляд был зорок, словно он осматривал в эту самую минуту свои частные владения и примечал все детали, что изменились за ночь. Глаза Марселя прошлись по гриффиндорскому столу, и в них тут же заплясали черти. Он задумчиво продолжал смотреть в сторону «львят», обращаясь к Маркусу: — А ты не думал завести себе кого-нибудь из другого факультета? Ну, из Гриффиндора, например? Маркус подавился куском и закашлялся. Когда ему наконец-то удалось прочистить горло, он свирепо посмотрел на Марселя. — Придурок, ты слышишь, что говоришь? — Почему бы и нет? После выходок Лукаса самое то. Я как-то разговаривал с Памелой, так она рассказывала, что мутила с каким-то старшекурсником из Гриффиндора одно время. Тайно, конечно. Говорит, здорово. Они такие отважные, романтичные, милые и совершенно тупые. Можно манипулировать, как тебе вздумается. Что скажешь, а? Маркус весь напрягся. Его взгляд скользнул по гриффиндорскому столу. Один из Гриффиндорцев тут же опустил глаза, будто только что откровенно пялился на Маркуса. Флинт припечатал щуплого паренька тяжелым взглядом, пытаясь мысленно прожечь в нем дыру. Оливер Вуд. Вратарь сборной Гриффиндора. Вратарь, которому он по непонятным ему самому причинам не набил морду, когда тот бесцеремонно ввалился в раздевалку и застал Маркуса почти голым. Любого другого Флинт тогда бы пришиб на месте. И за меньшее уже людям от него доставалось, а уж за такое… Но не стал. Как увидел растерянную смазливую мордашку, так даже смешно стало. А потом Флинт был не дурак, заметил, каким взглядом Вуд прошелся по его телу, как облизал губы и сглотнул, прежде чем хорохориться для приличия. — У них кстати ничего парнишки, — продолжал гнуть свое Марсель. — Можно выбрать себе, конечно, кого-нибудь из старших курсов, но эти уже вряд ли поддаются воспитанию. Слишком уж узколобы и отдамблдорены. А вот из тех, кто поменьше, с нашего курса, например, уже другое дело. Ну, или даже на год старше. Этих можно подстелить под себя, как захочется. Тебе хотелось бы кого-нибудь покрупнее или наоборот девчачьего телосложения? Маркус метнул в приятеля злобный взгляд, затем снова повернул голову в сторону гриффиндорского стола. Ему показалось или Вуд действительно опять отвел взгляд, словно наблюдал за ним? — Понимаю, понимаю, тяжело вот так выбрать, но… мне что-то подсказывает, что сейчас… ну, ты понимаешь, после Лукаса и… — Еще раз произнесешь его имя, я отправлю тебя в Больничное Крыло на соседнюю с ним койку, — холодным тоном произнес Флинт, приставив под столом палочку к штанам Марселя, аккурат тому между ног. — Ладно, ладно, будет тебе! — поморщился тот. — Пусть он будет Тот-Кого-Нельзя-Называть-Номер-Два! В общем, мне кажется, что сейчас тебе бы не помешало найти кого-нибудь, на ком можно выпустить пар. Смазливенькая мордашка, ноль опыта, никакой силы воли, сечешь? В сборной у них ничего мальчики, кстати. Как насчет… — Вуда, — прошептал Маркус. Марсель удивленно вскинул брови. — Вуд? Вратарь Вуд? Фу, ну, у тебя и вкус! Я хотел загонщика Бена предложить, — Марсель больше не проронил ни слова, продолжив все так же лениво есть. Маркус не удостоил его вниманием. Его взгляд был прикован к Вуду, болтающему с друзьями, а губы сами собой расползлись в злорадной предвкушающей ухмылке.