наше "До скорой встречи"

Самое ужасно чувство, когда открываешь рано утром глаза, — это чувство разочарования. Казалось бы, новый день, новый шанс, новые возможности, а ты вынужден начинать утро не с крепкого кофе, а горького разочарования. Одинокий человек в полной мере осознаёт своё одиночество два раза в день: утром, проснувшись в холодной постели, и ночью, засыпая всё в той же постели. По крайней мере, у меня было именно так сегодня, год и все восемнадцать лет, но вчера уверенные слова зеленоглазого и взгляд… другой взгляд, проникающий в самую душу, пытающийся дотянуться до самых потаённых её струн, заставил распрощаться с подобными мыслями. Однако холодная постель, на которой приняла сидячее положение, кричала о моей неразлучности с одиночеством. В неудовольствии развернулась на противоположный край кровати и замерла, почувствовав ладонью мягкость нежного бутона. Точно завороженная смотрела на бесчисленное множество светло-розовых пионов, не выпуская из пальцев тяжёлый, плотно набитый бутон цветка, первым попавшимся под руку. Мне никогда не дарили цветы. Конечно, родители баловали на праздники букетом, но это внутрисемейная традиция, и пионы не имели никакого отношения к этому. Эти пионы, в которых с головой зарылась, старательно вдыхая волшебный аромат, были первыми цветами от молодого человека. От моего мужчины. Я глупо рассеялась, стараясь обхватить все цветы, но прижать к груди не удалось и больше половины. Сомнений в том, что пионы от Гарри не было. Только он знал о моих вкусах, только он мог совершить безумство и скупить весь цветочный магазин. «Красивые…», — услышала внутренний голос, который всё реже комментировал наивные и глупые поступки, полностью возложив ответственность за них на меня. «Очень красивые», — согласилась и встала с кровати, не выпуская часть цветов из рук. Они такие тяжёлые, цветущие и ароматные, что я вновь не сдержала радостного смеха. -Ты уже проснулась? От неожиданного голоса, такого вибрирующего и тягучего, блаженно прикрыла глаза, спиной ощущая приближение молодого человека. -Утро добрым бывает, — аккуратно положила цветы на кровать и развернулась, взглядом встретившись с изумрудными глазами, — Спасибо. От избытка чувств к человеку, стоявшему передо мной, голос понизился до шёпота, будто кто-то мог подслушать и разрушить интимность момента. То, как татуированные руки сомкнулись на моей талии, а насыщенный красками взгляд скользнул по моему телу, от наготы которого спасала растянутая футболка, сомнений в интимности момента не оставалось. — Пион очень красивый цветок с не менее красивой легендой, — зеленоглазый опустился на кровать, утягивая меня на колени, и задумчиво вложил в мою раскрытую ладошку тяжёлый бутон, — Хочешь, милая Скар, я расскажу тебе запоздалую сказку на ночь? Посмотрела на молодого человека, на губах которого блуждала улыбка, однако мешки под глазами свидетельствовали о бессонной ночи. Прижалась лбом к его виску, как завороженная наблюдая за длинным пальцем, вычерчивающим на моей ладони силуэт лепестка. — Одна из древних легенд гласит, что жил на свете врач, по имени Пеон, ученик бога Эскулапа. Он так успешно лечил людей, что превзошёл своего учителя, исцелив самого бога мёртвых. Эскулап воспылал завистью, желанием мести и решил убить ученика. Но бог подземного царства защитил Пеона и превратил его в прекрасный цветок. Пион, которому под силу исцелять людей и уклоняться от мести. Я не отрывала взгляд от пиона, от красоты которого с самого детства перехватывало дух. Любимые пионы, сумевшие затмить любимицу всех и вся розу и многие другие цветы. Кто же знал, что моя любовь именно к этому цветку окажется столь символичной и правильной. «Раз бога мёртвых исцелил, то меня точно подлечишь», — мысленно усмехнулась, поймав на себе внимательный изумрудный взгляд. — Вдруг стала такой молчаливой, Скар, — тихонько посмеялся Гарри, — Я тебя не усыпил? Это шутка. По крайней мере, его смех должен был обратить всё в шутку, но по глазам видела, как Гарри напрягся. Будто сморозил какую-то глупость, а теперь жалел о безвозвратности слов. -Мне всегда интересно тебя слушать, — призналась и в смущении улыбнулась, — Раньше мы часто с тобой разговаривали, часами могли болтать обо всём на свете. -Я был таким болтуном, — вспомнил зеленоглазый и подарил ответную улыбку, — А ты очень внимательным слушателем, Скар. — Готова часами слушать только тебя. Гарри коснулся щеки своими губами, нежным поцелуем лаская кожу. — Готов часами говорить только для тебя. Упиваясь медленным поцелуем, с наслаждением позволила горячему языку исследовать мой рот, пощекотать нёбо и сплестись с моим языком в неспешном темпе. В том, как не торопясь, мы пробовали друг друга на вкус, было что-то особенное и до сокровенного личное. Похожее на секс: близость не тел, а языков и умопомрачительного взгляда. Зрачок расширился, только изумрудный ободок поблёскивал в свете утреннего солнца. Непередаваемо. -Скар… — удержав на мгновение соединение наших губ, Гарри отстранился, — Мне вчера звонил отец. Припомнив обрывки фраз, которые довелось услышать из разговора родственников, я понимающе кивнула. -Он настоял на встрече, и мы договорились встретиться сегодня ближе к обеду. -Что-то случилось? -Не думаю, семейный обед не более. Родители любят устраивать посиделки, на которых старательно выносят мне мозг. Я не сдержалась от смешка: -Тогда тебе надо выспаться и подготовить мозги для сегодняшнего испытания. — Высплюсь, обязательно, но в поезде, — поймав мой непонимающий взгляд, пояснил, — Отец думает я в Кембридже и встречу назначил в Кембридже. «Ха! — не сдержался внутренний голос, в один миг разозлив меня, — Вечно вас что-то, да разлучает!» -Надолго уезжаешь? — Мы уезжаем, Скар, — поправил зеленоглазый и чмокнул в губы, — Завтра утром вернёмся и первым же делом найдём для нас квартиру в Лондоне.