Драбблы по Noblesse

Т17-43 Райзел|все. Даже у Ноблесс может кончиться терпение. Отчитать всех, как маленьких детей. Идеальная дисциплина в доме после этого. "Он нас уже простил или нет?" Во всем был виноват Тао. Он всегда в чем-нибудь виноват, так что утверждение более чем не лишено смысла. Но не в этот раз. То есть, Тао, конечно, и здесь не упустил возможность, но был далеко не один, так что… … Так что за неудачную шутку Такео вовсе не следовало гонять его по всему дому, используя косточки вишни в качестве болезненного стимула. И М-21 тоже совершенно зря, ошибочно получив косточкой по затылку, так взбесился и так грязно разругался с Регисом. Почему с Регисом, а не Такео? Потому что Такео извинился, а Регис – нет. Регис повел себя крайне неэлегантно, сначала обсмеяв товарища, а затем еще и вступив с ним в перебранку. Благородный сам не замечал, как легко употреблял непотребные слова, перенятые у М-21. А тут еще Франкенштейн вернулся в дурном настроении и при виде непотребного бардака в доме напугал всех до икоты проникновенным обещанием вскрыть каждому его дурную голову и, как следует, поковыряться в мозгах, а то, видно, что-то у них там совершенно не работает. Словом, одна лишь Сейра проявила себя крайне положительно, ничего не натворила и вообще находилась в гостях у Юны. Кадис Эстрама Д. Рейзел был... недоволен. У его людей прекрасная мирная жизнь, так зачем... - ... отсталый недооборотень! В пробирке все мозги вытекли? - Еще меня щенок учить будет! Беги к мамочке, сопляк! ... зачем... - Я все-таки отрежу твой длинный язык, Тао. - Не получится! - Еще как получится. Из нас, Д-5, ты всегда был слабаком. ... зачем... - ... годитесь только на опыты! Это такая прекрасная жизнь, так зачем ранить друг друга в самое сердце? Кадис Эстрама Д. Рейзел вошел в гостиную беззвучно, и все ссоры оборвались резко, в одно мгновение. Ноблесс обвел невероятно осуждающим взглядом присутствующих, вызвав в каждом жгучий стыд и беспомощную растерянность. - Как дети, - молвил он, - жестокие и глупые. Завершив воспитательную речь, он удалился в свою комнату. И, о боги милостивые, заперся. Следующую пару часов Франкенштейн провел, тихонечко скребясь в закрытую дверь. Он не смел нарушать уединение своего Мастера, но отойти было выше его сил. Его Мастер – Мастер был им недоволен! Сердце несчастного ученого обливалось кровью и тонуло в пучине отчаяния. Доблестные рыцари Рейзела тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Шокированные после ухода Мастера они все серьезно задумались о причинах его недовольства. И до каждого дошло, какие страшные, непозволительные вещи они друг другу наговорили. Регис знал о печальном прошлом М-21 и его товарищей, а тот, в свою очередь, помнил, что юный благородный - сирота. Такео корил себя за опрометчивые слова о слабости Тао; Тао отчитывал сам себя за чрезмерные издевательства над слабыми, то бишь над тем же Такео. Очень быстро друзья принесли друг другу искренние извинения и совместными усилиями прибрались. Оставалось только привести в норму шефа, но как это сделать без Рейзела, они слабо себе представляли. А Франкенштейн продолжал стоять перед дверью Мастера, заламывать себе руки, мысленно раскаиваясь во всех грехах, словно на исповеди. В отличие от других верующих, он точно знал, что его бог прекрасно слышал каждое несказанное вслух слово. - Кажется, я придумал, что делать, - после долгих раздумий, поделился со всеми Тао. Выслушав его идею, М-21 и Регис усомнились, но так как других предложений не поступило, в конце концов, согласились. Рыцари проследовали к двери Рейзела и убивавшемуся на пороге Франкенштейну. Парни выстроились в ряд и, как по команде, склонились в глубоком поклоне. - Мы просим прощения за наше недостойное поведение! – самоотверженно взял слово Тао. – Мы клянемся Вам, что впредь подобное не повторится. Прошла минута. Парни переглянулись. - Как думаете, он нас уже простил или еще нет? – шепотом поинтересовался Тао. Еще через минуту каждому на мобильный телефон (за исключением Региса, у которого телефона не было) пришло короткое сообщение. «Молодец. Молодец». М-21, прочитав свое, криво усмехнулся и передал мобильный Регису. На экране красовалось элегантное Смс: «Молодец. Молодец. (Сообщение для Региса К. Ландегре: Молодец. Молодец)». - Простил, - просияли рыцари. А Франкенштейн прослезился. Для него сообщение тоже было длиннее, чем у других: «Франкенштейн. Молодец. Молодец. Рамен. Чай».