Последнее имя

Он никогда не задумывался об этом. Но и при том думал об этом всегда. Занзас шел по главному залу резиденции в лестнице на второй этаж. Была глубокая ночь. Однако его все равно встретили, поскольку обитель Варии не оставалась без охраны никогда. Открывшийся шлагбаум, дверь, офицер на входе спросивший не нужно ли чего боссу. Не нужно. От него не нужно. Занзас только голову едва заметно на бок наклонил и прошел мимо. Тихо. Почти ласково оставляя за собой ощущение смерти. Он был доволен работой его элитного отряда и это сложно было не заметить. Когда он начал это делать? Или когда начал делать вид, что не думает об этом? Боссу сложно было точно сказать, потому что это произошло очень давно. Ощущение, когда твое тело начинает стремительно холодеть, а ты не можешь ничего сделать с этим. Ты можешь собраться, можешь абстрагироваться от боли, добраться до безопасного места. Ты можешь выжить. Но ты все равно чувствуешь смерть. Она намного ближе, чем кажется. И чем ярче ты чувствуешь ее дыхание, тем сложнее не утонуть в нем. Смерть почти как искушение. Если только тебя ничто не держит в этом мире. Если только тебе нечего защищать, незачем жить, не к чему стремится, если тебе еще не пора умирать. И тогда чем сильнее дыхание смерти, тем ярче в разуме всплывают образы того, почему твое время еще не пришло. У всех свое. Занзас не думал о том, сентиментально ли это, глупо ли, смешно ли, правильно или не правильно. Но он точно знал, что так просто не сдохнет. Точно знал почему нет. Вонгола, Вария, а дальше… Дальше шли имена. У них не было иерархии. Босс не мог оценивать бесценных, но одно имя всегда было последним. И если доходило до него он чертовски злился. Наверное, это была крайняя степень его злости и этой злости боялась даже смерть. Занзас поднимался по лестнице. Сейчас каждый шаг не отдавался между ребрами. После нескольких недель больницы – нет. Но в этот раз все было опаснее. Чтобы выжить с пулей под сердцем и добраться до нужного места он думал о нем. И только о нем. И с каждым шагом злился все сильнее. Потому что ему хотелось к нему прикоснуться, но он попал в такое положение, которое могло бы пресечь желание столь сильное, что любая боль перед ним подыхала в агонии. Он позволил подобному случится… Но сейчас уже было не важно. Пальцы легли на знакомую дверь не в комнату босса, а в комнату капитана. Ладонь скользнула по дереву и легла на ручку поворачивая ее. Так он предупреждал о том, что пришел. Не нужно было сомневаться в том, что Суперби проснулся от звука его шагов. Но этим жестом босс говорил о том, что это именно он. А значит можно не шевелится. Возможно, нужно не шевелиться. Мужчина зашел в комнату, слыша неторопливый шорох со стороны кровати. Акула убирал клинок в ножны обратно. Босс же начал незамедлительно раздеваться. Он повесил пиджак на спинку стула. Отвязал перья из волос, кладя их на стол. Распустил галстук и уложил рядом. После расстегнул рубашку и сложив повесил поверх пиджака. Брюки… Каждое движение было нейтральным, спокойным, размеренным. Он добрался до своего дома. До своего «самого глубокого дома», который он любил сильнее, чем мог не только описать словами, но и охватить разумом. Ощущение его волос под кончиками пальцев, заставляло внутри все замереть. Занзас с тихим шорохом сел на кровать, обнажившись, если можно было назвать тело на семьдесят процентов покрытое бинтами обнаженным. Суперби не шевелился как всегда. Только немного приоткрыл не сонные, а решительные глаза. Босс всегда целовал его в такой момент потому что… Ему было некомфортно. Он не знал, как реагировать на это вселенское спокойствие и уверенность в том, что все так, как должно быть. Это означало так много, что Суперби мог сам этого до конца не понимать. Агрессивное волнение, теплое спокойствие, радость. Это было то, почему он выжил в этот раз. И выживет вновь. Можно ли?.. Кхах! Спрашивать разрешение у самого себя что ли???!!! Какой бред. Босс наклонился к уху мужчины скользя по его волосами пальцами. - Я люблю тебя, патлатый идиот… - ласково и низко прошептал Занзас ему на ухо, заставляя тут же распахнуть глаза. Он сделал это. Босс беспощадно прервал череду подобных собственных молчаливых появлений, когда казалось, что он уже не вернется. В голосе Занзаса не было ни усмешки, ни нажима. Он только прошептал их так, что его самого пробрало от ощущения такой безумной взрывной правды. В тех самых вечных и бесконечных смыслах. - Тебе мозги…???!!! – Суперби попытаться своим сексуальным ором выбить себе немного пространства для смущения, но не вышло. Босс накрыл его губы своими, по правде говоря, совсем несильно прижимая мужчину к кровати: мечник сам тянул его ближе. Сам в бинтах, синяках, порезах… Где тебя носило, дрянь…?! Какое счастье, что ты жив…! Черт побери, как приятно было бы это сказать. Но он сегодня и так до идиотической и совсем не пафосной дерзости разговорчив. Сейчас. Думать только об этом. Сплетать с ним ноги под одеялом. Вжиматься кожей в кожу, губами в губы. Не будить, а умиротворять обратно. Более открыто. Смущая сильнее. Сильнее в своем локомотивном непробиваемом стиле, с которым не могло сладить ничто. Он не оставлял для этого шансов. Потому что босс точно знал, почему живет и чего хочет. И если он захочет говорить какую-нибудь чертовски очевидную хрень, преследуя цели, связанные с тем, кого он любит, он это сделает. И черта с два его кто остановит. Ведь это его счастье.