Его Величество Мерлин

…Я смотрю на тебя в полумраке тронного зала. Ты сидишь, сцепив пальцы и устало уронив голову на руки. До заседания Совета еще два часа, а я достаточно хорошо умею быть незаметным, чтобы сейчас ты был уверен, что пребываешь в одиночестве. Я стою в тени за тяжелой портьерой и смотрю на твою встрепанную шевелюру. Это так несолидно для короля и так правильно для тебя. Еще два часа я могу называть тебя по имени, но, когда по залу поплывет мерный удар гонга, я отступлю на шаг, чтобы обратиться к тебе: "Ваше Величество". Теперь ты вздрагиваешь от этого уже реже и меньше. Привыкаешь. У тебя всегда было плохо со знанием придворного этикета, мой Мерлин. И мне приходится серьезно работать над этим. С королем Ринальдо из Кашфы, с твоим другом Люком, ты еще срываешься на манеры парня, которым был в той дальней Тени, где вы подружились... но все чаще и чаще я вижу твою прямую спину и чуть замедленные жесты, в которых, уж поверь мне, теперь куда больше царственности, чем было два года назад. Я все-таки оказался прав — из тебя вышел отличный король. На твоем лице появились первые морщины, и, говорят, ты стал очень похож на своего отца. Впрочем, здесь я не могу судить достоверно. Мне пока так и не удалось увидеть принца Корвина, а те два портрета, что есть в замке, по твоим же словам совершенно необъективны. Теперь ты больше слушаешь, чем говоришь, но с каждым годом повлиять на твои решения становится все сложнее. Знаешь, мой мальчик, я даже рад этому. Ты еще не научился пренебрегать советами, но уже умеешь прогибать обстоятельства под себя — льщу себя некоторой надеждой, что это моя заслуга. На правах старшего я учил тебя этому всю жизнь. Ты ерошишь волосы, совершенно не по-королевски потягиваясь на троне. Это выглядит довольно комично. Конечно, дай тебе волю, ты будешь проводить Совет в джинсах и майке. Усмехаюсь и делаю шаг из-за портьеры. Подхожу к тебе, смотрю прямо в глаза, чтобы увидеть как моя, уменьшенная во много раз, точная копия вырастает в твоих зрачках. Они уже расширены, и я вижу, как твоя попытка быть серьезным проваливается — губы растягиваются в улыбку, озорные лучики появляются в глазах. Я ловлю себя на том, что почти непроизвольно улыбаюсь тебе в ответ. Подхожу и целую в губы. Я знаю, тебя это невероятно возбуждает. Вот и сейчас ты моментально напрягся. Стал упругим, как струна, и весь потянулся ко мне. Я кладу руку на твои брюки. Ого! А ты оказался даже быстрее, чем я ожидал. Я щелкаю пальцами — и тяжелые двустворчатые двери, ведущие в тронный зал, гулко ухают, запираясь. Всегда любил это заклинание. Быстро избавляю тебя от рубашки, чтобы наклониться и зубами ухватить сосок, прикусить его, слегка оттянуть, приникнув ухом к твоей груди, услышать, как в ее глубинах рождается еще не высказанный первый стон. Когда ты расстегиваешь брюки, твои пальцы слегка дрожат. Я целую их, каждый в отдельности, слегка посасывая кончики. Скольжу губами вниз, опускаясь перед троном на колени. Сейчас ты широко раздвинешь ноги и вцепишься пальцами мне в волосы. А я начну аккуратно и медленно двигать языком по твоему члену, от головки вверх и обратно. Интересно, кто-нибудь из твоих любовниц знает, что ты становишься сам не свой, если тебе одновременно лизать ствол и слегка почесывать яйца? Лижу и почесываю, а ты корчишься на своем августейшем кресле, ставшем для тебя сейчас едва ли не пыточным. Но я знаю, что ты не сделаешь ни малейшей попытки отклониться. Наоборот, ты все ближе и ближе подвигаешься к моим рукам. Я забираю твой член в рот. Ты начинаешь хрипло стонать. Сосу быстрее, одновременно выкручивая тебе соски. Ты почти сполз на пол. Я выпускаю свою сладкую добычу и смотрю, как на твоем лбу выступают мелкие бисеринки пота. — Ну же, — ты капризно и властно двигаешь бедрами мне навстречу. Я снова улыбаюсь тебе. Мой мальчик. Мой сладкий, нежный мальчик. Я возобновляю игры с членом. Твое тело напрягается, а затем разом расслабляется. Слово из него выпустили весь воздух. Ты окончательно оседаешь вниз безвольной тряпичной куклой. — Перевернись. Пожалуйста, — шепчу я тебе на ухо, слегка прикусывая мочку. Ты бормочешь что-то неразборчивое и поворачиваешься ко мне задом, опираясь руками на подлокотники. Я быстро избавляюсь от мешающей мне одежды. Я знаю, ты очень любишь, когда тебя берут жестко. Впрочем, наши с тобой регулярные упражнения сделали тебя достаточно хорошо растянутым, чтобы сейчас можно было не беспокоиться о твоем комфорте. Я аккуратно ввожу в тебя палец, затем второй. Ты стонешь, дергаясь назад, насаживаясь на меня. Другую руку кладу тебе на член, веду от основания к головке и обратно, слегка сжимаю, снова веду. Ты закатываешь глаза, приоткрываешь рот. Я начинаю двигать рукой быстрее, пальцами у тебя в заднице легонько задеваю простату... еще раз и еще. Ты елозишь ногами по полу, нанизанный на мои руки. Я вынимаю руку и вхожу в тебя. Резко, целиком, сразу. На меня обрушивается поток изысканных ругательств. Великий Змей, где ты только успел этого нахвататься? Двигаюсь в тебе, сначала медленно, затем быстрее, ты подхватываешь ритм, и мы начинаем двигаться в унисон. Ты скребешь ногтями по бархату, подмахиваешь, выгибаешься как леопард. Я делаю резкий толчок. Твой полузадушенный крик безнадежно теряется под торжественными сводами. Скоро сюда придут послы городов Золотого Круга. Скоро... У нас есть еще немного времени. Я крепко держу тебя за бедра, поднимаюсь. Тяну за собой, ставлю на четвереньки и убыстряю ритм. Полированное дерево пола затуманивается от твоего дыхания. Твоя голова болтается, как на шарнирах. Подгибаются руки, ты падаешь на локти, пряча лицо в ладонях. Я вдыхаю острый, пряный аромат идущего от тебя желания. Кто-то из нас сейчас должен сохранять рассудок. Я делаю два резких толчка, одновременно сжимая руками твой член. Ты кричишь в голос, который кажется таким негромким в окружающей нас торжественности. Я медленно выхожу из тебя, продолжая одной рукой поглаживать, а другой, поддерживая, помогаю лечь животом на прохладный пол. Ты тихо стонешь. Я целую тебя, веду языком влажную дорожку вдоль позвоночника. — Одевайся, Мерль. У тебя есть еще полчаса. Встаю. Одеваюсь сам и так же бесшумно как пришел, отступаю за портьеру. Смотрю, как ты медленно встаешь, откидываешь со лба спутавшиеся волосы. Медленно одеваешься и, пошатываясь, идешь на свое прежнее место, опускаешься на сидение. Несколько минут ты глубоко и хрипло дышишь, стараясь унять сердцебиение, затем ерошишь волосы, и твое лицо вновь становится решительным и спокойным. Я все-таки оказался прав — из тебя вышел отличный король.