Практикант на 20 дней, или разоблачи гея за полмесяца.

Время - шесть утра, а я стою на автовокзале города Курган и созерцаю, как мой гениальный практикант пытается вытащить наши сумки, упорно делая вид, что не сумки зацепились за что-то, а он аккуратно их достает. Вот интересно, где таких идиотов берут? Я сел на рядом стоящую лавочку и стал наблюдать за этим дегенератом. После пятнадцатой попытки он все же смог достать багаж. И то только потому, что какая-то девушка помогла. Подойдя ко мне, Артем, как обычно, сказал одну из своих неимоверно глупых фраз: - А где мы жить будем? – мне начинало казаться, что я полный идиот, а он профессор кандидатских наук, и именно поэтому мне так сложно его понять. - Прям здесь, - я кивнул головой на лавочку. - Доставай постельное бельё, сейчас расстелим . Мецкер закатил глаза и вздохнул. Сев рядом со мной, он спросил: - Хорошо, куда нам идти? - В ближайшую гостиницу, я так думаю, - посмотрев на него с упреком, произнёс я. - Окей, ведите, - с едва заметной издёвкой сказал Артём. Я вскинул бровь и, встав со скамейки, уточнил: - Ты несёшь все шмотки. Хоть какая-то польза от тебя будет, - Мецкер посмотрел на меня озадаченными глазами, а я, хмыкнув, встал и направился ловить такси. Доехав до ближайшей гостиницы и забронировав там номер, мы направились прямо в него. Пока мы поднимались на лифте, я отчаянно надеялся, что в нашем номере не одна кровать. И, слава Богу, мои надежды оправдались. Нашим номером была небольшая комнатка в бежевых тонах. Вдоль по коридору имелась дверь, которая вела в ванную комнату. В самой комнате стояли две односпальные кровати, телевизор и мини-бар. Зайдя внутрь, Мецкер кинул сумки на пол и, упав на первую попавшуюся кровать, произнёс: - Здесь буду спать я! В ответ я хмыкнул: - Да хоть в туалете спи, мне все равно. Ты, главное, меня не трогай, - Мецкер лишь закатил глаза и, чуть приподнявшись с кровати, сказал: - Я в душ, - Артем встал и начал стягивать с себя футболку. Те доли секунды, что он не видел, я смотрел на его пресс. Признаться честно, я и не думал, что Мецкер вообще качается. Но этот пресс… Опомнившись, я резко отвел глаза и, кашлянув, сказал: - Ну, а я тогда пойду отмечаться в академии. Вернусь лишь к вечеру, - Мецкер пожал плечами и, стянув с себя и джинсы, зашёл в ванную. Я чертыхнулся. У него и правда неплохое тело… Черт! Матвей, о чем ты думаешь?! Собравшись с мыслями, я тяжело вздохнул и вышел из номера. Мне надо отвлечься. Добравшись до нашей академии, я был рад, что здесь не было ни единой души, кроме администратора в холле. Миновав коридор, я подошёл к администратору и, отметив наш с Мецкером приезд, отправился к здешнему директору. Подымаясь по ступенькам на пятый этаж, я материл этого директора за то, что за десять лет она так и не установила лифт. Как вы догадались, директор - девушка. Да, да, девушка 28 лет. Высокая длинноволосая брюнетка с тёмно-карими глазами. Удивляетесь, как такая молодая особа могла стать директором самой знаменитой и востребованной мед академии? Ответ прост: деньги. Её папа один из самых богатых людей города, так что устроить дочурку на такое знатное место ему было как нефиг делать. Вот и мне однажды пришлось рискнуть своей репутацией ради этого чуда. Постучав в дверь, я зашёл и произнёс: - Здравствуй, Галь, - и произошло то, чего я больше всего боялся. Она прыгнула и, повиснув у меня на шее, поцеловала. О, да, вы не ошиблись. Именно поцеловала. Эта представительница женского пола была настолько упёртой девушкой, что даже тот факт, что я гей, не помешал ей дальше добиваться моего внимания. Что мне, в принципе, жить не мешало. Внимание никогда не бывает лишним. Галя встала на ноги и, чуть отойдя, с лучезарной улыбкой ответила: - Здравствуй, Матвей, - она откинула волосы за плечо и продолжила, - я так ждала твоего приезда, ты не представляешь, - Галя села на стол и лукаво улыбнулась. Я хмыкнул и, вскинув бровь, прошёл мимо неё и сел в её кресло. Судя по всему, девушку это чуть расстроило, поэтому она просто перекинула ноги на другую сторону и повернулась ко мне лицом. - Ждала, говоришь… А ты знаешь, что я не один приехал сюда? - директор академии слегка приподняла бровь и, снова поправив волосы, спросила: - И с кем же? – тяжело вздохнув, я ответил на ее вопрос. - Мне сбагрили практиканта на двадцать дней, - я откинулся на спинку кресла и, прокрутившись в нем, добавил. - Этот пацан - сущий ад. Знала бы ты, как он меня доводит! - девушка нагнулась ко мне и, проведя рукой по моим волосам, спросила: - Настолько несносный парень? – услышав слово «несносный», я слегка рассмеялся. - Галь, "несносный" - это мягко сказано, - я снова откинулся на спинку кресла. - Ой, хватит! Я не могу поверить, что ТЫ не можешь справиться с каким-то парнишкой! Сколько ему, кстати? - Восемнадцать. - Матвей, ну, он же совсем ребенок. - В том-то и дело, что это - жуткий, вредный, испорченный ребенок, думающий лишь о себе! – а я ведь еще не рассказал ей, как он до меня домогается. Я вздохнул и снова прокрутился в кресле, но тут Галя остановила его и села ко мне на колени. Проведя рукой по щеке, она произнесла: - Ох, Матвеюшка, замучили тебя, однако, - представив, как эта картина выглядит со стороны, я хмыкнул и сказал: - Галина Сергеевна, а если подчинённые зайдут? – но Галине Сергеевне, судя по всему, было глубоко плевать на подчинённых. Она лишь подалась чуть вперед и снова поцеловала меня. Сейчас она стала своим поведением напоминать мне Мецкера. Такая же упертая, наглая, мажористая… О, черт! Опять Мецкер! Даже вдали от него мой мозг забит только этой мелкой сволочью. Я отстранился от Гали и сказал: - Извини, но мне пора идти. Мало ли, что этот идиот успел натворить в номере, - я аккуратно снял с себя нашего директора и, встав с кресла, направился к выходу. Уже у двери девушка добавила: - Помнишь, через два дня двадцатое июня? – я чуть нахмурил брови и, повернувшись к ней лицом, хотел спросить: «Ну и что?». Но тут до меня дошло. Я хлопнул ладонью по лбу и протяжно взвыл: - Пожалуйста, только не это! - У тебя есть два дня, - девушка вскинула бровь и села в своё кресло, а я с еще более паршивым настроением поплелся обратно в отель. Как я и предупреждал, вернулся я только под вечер. И, как оказалось, моему возвращению были очень рады. А знаете, в чем проявлялась эта радость? В пьяной роже Мецкера, стоящего в коридоре, облокотившись на дверной проем, с бутылкой джин-тоника в руках. Такая картина воздвигла меня в некий шок. Подойдя к нему, я вскинул бровь и спросил: - Ну, и в честь чего пьянка? – Мецкер лишь с глупым выражением лица хмыкнул и повалился на кровать. Я закатил глаза и, зайдя вслед за Артемом, лег на свою кровать и стал щёлкать каналы пультом от телевизора. Мое спокойствие нарушил севший на меня Мецкер. Такой поворот событий меня, ну, никак не радовал! - Эй, алкаш малолетний, слезь с меня! – я попытался спихнуть его, но не тут-то было! Это чудовище схватило меня за руки и прижало к кровати. Его глаза были уже стеклянными от алкоголя. - Мецкер, лучше слезь. По-человечески прошу, - я старался угомонить этот пьяный позыв похоти в Артёме, ну, и сам успокоить свои нервы. Но, как оказалось, моего практиканта ничего не смущало. - А если не слезу? – он наклонил голову набок, смотря на меня с дебильной ухмылкой. - Если не слезешь, то я за себя не ручаюсь, - последние слова я произнес сквозь зубы. Я уже давно хочу секса, и если этот придурок не остановится, я его трахну! - Ну, так не ручайтесь, - прошептал Мецкер и поцеловал меня. Моей злости не было предела. Мало того, что меня оседлал какой-то сопляк, так еще и я хочу этого засранца, уже давно и сильно! Артем слегка покусывал мои губы и ждал, когда же я отвечу на его поцелуй. Долго ему ждать не пришлось. Когда воздуха стало не хватать, я чуть приоткрыл рот, и этот мелкий проныра все же скользнул туда своим языком. Он целовал жадно, требовательно, собственнически, и это заводило меня еще сильнее. Уже не в силах ждать, я решил взять ситуацию под свой контроль. Сняв с Артёма футболку, я резко повернулся и оказался сверху. Я так же жадно впился в его губы и, проникая внутрь, стал играть с его языком, а мои руки стали блуждать по его телу. Одна остановилась возле уже припухшего соска. Я аккуратно взял его пальцами и чуть оттянул. В ответ я услышал желанный стон, прозвучавший сквозь поцелуй. Другой рукой я уже залез в его джинсы и провел ладонью по выпирающему бугорку. И снова этот сладкий стон! Я начал целовать его шею, оставляя небольшие засосы. Дойдя до синей жилки, я слегка прикусил её и тут же зализал. Артём лишь успел зацепиться руками за край моей футболки и стянуть её, я же продолжил дальше. Покрывая его ключицу поцелуями, я мучил сосок пальцами и по-прежнему мучил уже и без того возбужденную плоть. Дойдя поцелуями до соска, я заключил его в замок из зубов и слегка оттянул. О-о-о, этот голос, он сводит меня с ума! Я оттянул оба соска одновременно и услышал более громкий и протяжный стон. Мецкер прогнулся в спине, сжимая простыню в руках, а я продолжил свои игры дальше. Уже расстегнув ширинку и чуть стянув джинсы вместе с трусами, я стал водить рукой по его члену, постепенно ускоряя движение. И, о Боже, этот стон! Я больше не мог сдерживаться. Резко стянув с него остатки одежды, я стал избавляться от своих. Раздевшись полностью, я чуть наклонился к нему и, проведя пальцами по его губам, прошептал в самое ухо: - Оближи, – Артём послушно приоткрыл рот и медленно провел языком по каждому пальцу. Я чуть прикусил его мочку уха и снова пошептал: - Потерпи, – я ввел в него один палец. Мецкер сжал простыню так сильно, что костяшки пальцев побелели. Я жадно поцеловал его и добавил второй палец, тут же получив очередной стон сквозь поцелуй. Мецкер стал извиваться и просить остановиться, пока... пока я не дошёл до заветной точки. По телу Артёма прокатилась дрожь блаженства. Усмехнувшись сквозь поцелуй, я повторил действие, и снова желанный стон. Ох, это было последней каплей, я больше не мог ждать. Чуть отстранившись, я хриплым голосом предупредил: - Сейчас будет чуть-чуть больно, – после этих слов я потянулся к своим штанам и нащупал тюбик смазки. Достав его, я жадно выдавил содержимое на руку и, смазав свой член, чуть приподнял Артёма и стал медленно входить в него. На это Мецкер ответил лишь пронзительным вскриком. Он стиснул зубы, из глаз покатились непроизвольные слезы. Я собирал их поцелуями и шептал успокаивающие слова. Через пару минут, когда боль стихла, я начал медленно двигаться в нём, на что Артём снова начал издавать стоны наслаждения. Я продолжал движения все глубже и увереннее, а Артёму ничего больше не оставалось, кроме как поддаться удовольствию. И новый громкий крик. Я жадно впился в губы Мецкера, поглотив очередной стон удовольствия. Проведя рукой по его животу, я добрался до члена. Обхватив его рукой, я стал двигать ей в такт своим движениям. Артём лишь выгибался навстречу и стонал во весь голос. Толчок - стон, еще более глубокий толчок - еще более протяжный стон. Пара толчков, и я услышал, как Мецкер издал громкий стон и кончил. Еще чуть-чуть подвигавшись, кончил и я. Устало упав на кровать, я прижал к себе Артёма и уткнулся в его копну волос, а через пару минут и вовсе уснул.