Во славу Повелителя

- А может, еще повисишь? Тассариан медленно потянул клинок на себя – черная в лунном свете кровь вялыми толчками побежала из раны, когда лезвие мягко, как нож из масла, вышло из грудной клетки врайкула, слегка задевая ребра. Кольтира дернулся, напрягаясь всем своим худым телом, выплевывая ругательства сквозь разбитые губы. Бесполезно. Он закачался, едва доставая пальцами босых ног вытоптанного снега под деревом – оба его запястья туго стягивала веревка, перекинутая через сук. Тассариан улыбнулся, с наслаждением следя, как кровь впитывается – словно ее и не было – в клинок, зажигая руны. Короткий бой захватил его, разогнал медленный кровоток, возвращая слабый румянец на щеки. - Какая ночь, Кольтира, - весело крикнул Тассариан, вдыхая полной грудью и одним движением опуская стальную пятку сапога на затылок ползущего по собственным кишкам врайкула. Черепная коробка глухо треснула, и сапог с сытым чавканьем вошел в мозг, брызнувший желто-красным на наголенник. Тассариан убрал ногу, оставляя на снегу еще один кровавый след. Их было трое – высокие, сильные, живые – теперь мертвые, мертвее не бывает. Если бы Тассариан все еще мог ощущать запахи, то он бы почувствовал, как к вони сырого мяса примешивается запах меда. Врайкулы. Слишком живые. Были. Сейчас они лежали – двое ничком, третий - уставившись мутными зрачками в высокое звездное небо над Ревущим фьордом – и больше вставать не собирались. - Скажи мне, как трое жалких смертных, - Тассариан вложил клинки в ножны, походя к подвешенному на суку эльфу, - смогли с тобой справиться? Он насмешливо взглянул вверх, в глаза Кольтире. - Ты сам знаешь, урод, - прошипел Кольтира, выкручивая посиневшие запястья, - сними меня сейчас же. То, что Тассариан знал (на боку эльфа, под полусодранной повязкой плохо затянувшаяся рана, причина его слабости), еще не значило, что он должен был подчиниться. Он шагнул ближе, проводя пальцами по впалому животу, иссеченному шрамами, и аккуратно, насколько это было возможно, поправил повязку, отчего Кольтира напрягся и впился зубами в тонкую губу. - Ну что ты, - Тассариан положил ладонь чуть ниже пупка, на ремень штанов, оставленных врайкулами то ли из милосердия, то ли только потому, что он пришел слишком рано, - бить я тебя не собираюсь. Зачем мне это? Он посмотрел вверх, чувствуя, как сильнее бьется сердце. Его ноздри дрогнули, когда он наклонился ближе, а неровно остриженные волосы мазнули по груди эльфа. Кольтира зарычал, отпихивая коленом Тассариана. Тот, смеясь, поймал его бедро и сжал, ощупывая сухой квадрицепс. - Сейчас, - скалясь, он взмахнул кинжалом, разрезая веревку и отступая в сторону. Кольтира, зарычав сквозь стиснутые зубы, осел на снегу, разматывая остатки веревки и растирая запястья. Тассариан сверлил взглядом голую серую спину с тускло светящимися татуировками. Он пожалел, что так скоро отпустил Кольтиру, и теперь зародившееся возбуждение, желание взять свое и отыграться за прошлый раз, наполняло его острым сожалением. Он выдохнул сквозь зубы и осмотрелся. Трупы врайкулов все так же лежали на снегу, и нужно было придумать, что сказать Могрейну (да и остальным), если выяснится, что отправленные на переговоры с Имироном рыцари устроили драку и лишили армию Повелителя трех (возможно, пока трех) потенциальных союзников. Но, с другой стороны… - Кольтира… - Тассариан позвал, поворачиваясь назад, и тут же выдохнул, теряя равновесие от резкого толчка в спину, выставляя вперед ладони, ударяясь о ствол дерева, - какого Саргераса? Он резко обернулся, закидывая руку за спину, к ножнам – пусто. Оба клинка были у эльфа, полностью освободившегося от веревок, скалящегося в паре футов от изумленного Тассариана. - Назад, - правый клинок подцепил подбородок человека, заставляя того шагнуть назад, к дереву. - Верни мечи, Кольтира. Что ты, мать твою, творишь? Нам нужно возвращаться, - он смотрел в глаза эльфу. – Я не в настроении для игр. В очередной раз прикрываю твою тощую задницу. Кольтира не двигался, застыв на месте, только его глаза горели сильнее, вспыхивая и переливаясь всеми оттенками синего (безумия), или, возможно так только казалось Тассариану? - Мне надоело тут стоять, - Тассариан решительно двинулся вперед, на клинок – ну не перережет же Кольтира глотку собственному командиру – и… Тассариан отшатнулся, прижимая ладонь к глубокому порезу на горле и яростно отталкивая вспыхнувшее лезвие от своей шеи. Кольтира даже не думал ни отходить, ни убирать клинок. Эльф стоял не шевелясь его ноздри дрожали, пальцы сильнее впились в рукоять меча, когда лезвие впитало кровь Тассариана, и искры силы укололи Кольтиру, опьяняя, обещая блаженство, заставляя тянуть сильнее. - Ты… - Тассариан убрал руку, ладонь была тоже порезана, а делиться кровью с ублюдком он не собирался. Синяки на запястьях Кольтиры бледнели. То, что эльф отпускать его не собирался, было очевидным. Не вполне очевидным было то, сколько крови он мог потерять, если бы снова шагнул вперед. Проклятье. Бессильная ярость душной волной поднялась в горле, и он сглотнул, тяжело выдыхая, смотря под ноги. - Еще попробуешь? – Кольтира прижал клинок к окровавленной бороде Тассариана, заставляя того поднять голову. Лицо эльфа исказилось от злобного удовлетворения. – Раздевайся. - Пошел ты, - Тассариан сплюнул под ноги. Кольтира лающе засмеялся и взмахнул клинком, срезая застежку плаща на груди человека. Тяжелая ткань осела на снег. - Я вскрою твои доспехи как консервную банку, и обратно ты пойдешь голым, - перехватив злобный взгляд Тассариана, Кольтира ухмыльнулся. - Нет, штаны я тебе не оставлю. - Ублюдок, - Тассариан с ненавистью дернул за ремень наплечника, пачкая толстую кожу кровью. Он швырял на землю куски доспеха, не моргая, перед глазами плыли мухи, ему хотелось покончить со всем как можно скорее. Унижение, заставляющее задыхаться от ярости. Кольтира, не отрываясь, следил за Тассарианом. Его глаза жадно скользили по широким плечам человека, останавливались на пальцах, на предплечьях, на груди. Тассариан стянул рубашку через голову, оставшись обнаженным по пояс. Эльф облизал губы. - Ну. Кольтира шагнул ближе, легко, едва касаясь кончиком меча кожи, прочертил полоску от горла Тассариана до пояса штанов. - Снимай все. Тассариан посмотрел эльфу в глаза. - Нравится? Кольтира молчал, его рука, держащая меч, чуть дрогнула, царапая бледный живот Тассариана. - Снимай, - голос Кольтиры был низким и хриплым. Тассариан двумя пальцами, медленно, отвел клинок от живота. - Убери. Кольтира нехотя отодвинул клинок. Смотря в глаза эльфа, немые без зрачков и радужки, и кричащие от похоти, электризующей ледяной воздух, который казался сейчас человеку жарче ветров Танариса, он отстегнул латные пластины набедренников, тяжело роняя их в снег. Кольтира следил как завороженный. Тассариан рванул вперед, уходя вбок от опущенного лезвия клинка, ударяя Кольтиру локтем в подбородок снизу вверх, намотал на кулак его волосы и ударил еще раз, в живот, коленом, таща на себя, и бросил на снег, ничком. Кольтира успел вывернуться, задыхаясь от удара, разевая рот, втягивая воздух, тряся головой, но не смог столкнуть придавившего его человека, плотно прижимающего руки к телу. Тассариан предусмотрительно отшвырнул подальше оба клинка и посмотрел на тяжело дышащего Кольтиру. Его волосы растрепались и распались мертвыми змеями по торчащим из-под снега корням дерева. - Урод, - выдохнул Кольтира. - Ты это уже говорил сегодня, - Тассариан наклонился, накрывая губы Кольтиры своими, почти кусая, яростно, жадно, проталкивая язык в рот, ощупывая им бескровные десны, пока перед глазами не помутнело, а легкие не стали гореть огнем от недостатка воздуха. *** - Так что мы скажем Могрейну? – Кольтира с лязгом загнал в ножны Байфрост. – Как объясним эту драку? Зачем мы это сделали? Тассариан бросил бесполезные попытки собрать мешающие волосы и внимательно посмотрел на эльфа. - Во славу Повелителя, конечно, - он пожал плечами, поднимая одного из убитых в плотном темно-фиолетовом облаке. – Какая разница, в каком виде они будут служить Господину? Свежесозданный ходячий мертвец почти одобрительно защелкал челюстями.