Мексиканец

Джерри Гутиеррес поправил воротник лиловой рубашки, откашлялся и внимательно посмотрел в камеру грязно-желтыми глазами, один — чуть больше другого: запавшее веко придавало ему циничный совиный вид. Здоровый глаз, круглый и желтый, как блестящий на солнце пятицентовик, смотрел на мир пристально, но холодновато. — Д-дорог-гие ж-ж-жители Стилп-п-п-порта, — начал Джерри, с трудом продираясь сквозь заросли англо-саксонских согласных. — Все вы з-з-з-з-з... з-знаете м-меня как г-главу Святых Т-третьей улицы, в-все вы наслышаны о в-войне, волею судеб разыгравшейся на улицах в-вашего г-города. И от лица С-святых, как их р-руководитель, если хотите, я с-собираюсь сделать официальное заявление. Джерри перевел дух и отпил воды из стакана, стоявшем на широком столе парочки из круглосуточных новостей. Но сегодня новости для города пришел сообщить мистер Гутиеррес, и мистеру Гутиерресу некуда было деваться от пристального взгляда глаза-линзы включенной камеры. Прямой эфир превращал его язык в неповоротливый кусок ваты, застревающий между зубами. Но Пирс показал ему большой палец — и Джерри, сглотнув и промокнув губы салфеткой, продолжил: — В-война законч-чилась. В-вам нечего бояться: С-святые с-стали с-с-с-синонимом порядка, которого не вс... всс... всегда ммм... М-м-м-м... М-могут добиться официальные власти, — скороговоркой выплюнул Джерри, подгоняя собственный неповоротливый язык. — В-в-все в-в-вы знаете, что когда н-н-н-никто не боролся с нищетой и б-безработицей законными способами мы, С-святые, в-взяли инициативу в с-с-с-свои руки. — Да, в свои руки, — продолжил Джерри, пытаясь отыскать взглядом лиловую куртку Шонди. Но в переплетении проводов он натыкался взглядом то на широкую спину Олега, то на отблеск очков Кинзи. — И в-вы знаете, что мы преуспели. Поэтому в-вы нас и любите, поэтому — д-доверяете нам, п-поэтому н-н-н... Н-н-н... Н-называете С-святыми. Джерри опустил глаза, опираясь рукой о стол, пытаясь собраться с мыслями — а потом поднял голову и пленительно улыбнулся рассеченными поперек губами — шрам под носом и над подбородком отбрасывал черные тени, глубокий, как трещина в камне: — И я, Д-джерри Г-г-гутиеррес, более известный, как М-мексиканец, г-готов официально заяв-вить: Стилпорт находится под защитой С-святых и лично м-моей защитой. С-с-с-с-пасибо за в-внимание, — сухо закончил Джерри, кивнув Пирсу, что можно прерывать трансляцию. Пирс с камерой справился не сразу: продюсер, это ведь совсем не то же самое, что оператор, оправдывался Пирс впоследствии, но факт остается фактом — в запись все-таки попали те самые знаменитые кадры, когда Джерри Гутиеррес протер лицо руками, вздохнул и сказал, обращаясь к кому-то за пределами объектива: — Санта Мария, я б-бы сейчас в-выпил текилы, м-много текилы. Как же я н-ненавижу в-выступать с речами на п-публике. И как же мне нехватает Гэта: н-никто не умел г-говорить с-с-с... Сссс... С людьми т-та... Т-также х-хорошо, к-как он. Последние кадры записи быстро разошлись в интернете: понеслись собирать лайки на ютьюбе, расплодились цитатами на твиттере. Пирс был доволен, ведь, как ни странно, оговорка босса хорошо сказалась на популярности бренда Сейнтс Роу. Неделю спустя мэр Стилпорта назвал Джерри Гутиерреса почетным горожанином, быстро сделав выводы — впрочем, на вручение грамоты и ключа от города Джерри так и не приехал. Выйдя из дверей телецентра, Джерри содрал с лацкана пиджака микрофон, оборвав провод, залез за воротник рубашки и сорвал с плеча никотиновый пластырь — оглядевшись по сторонам, он поймал за шиворот кого-то из ребят и прошипел ему на ухо: — С-с-с-сигареты. С этими словами Джерри сунул руки в карманы и ушел в пылающую лиловыми огнями ночь, а Шонди так и не дала Анхелю пойти следом, чтобы присмотреть за ним. — Не маленький, а вы ему — не няньки, — сказала Шонди решительно. — Хочет шататься один — пусть шатается. — В конце концов, это Джерри, — добавила она. — Он всегда возвращается.