Бумеранг

-Эй, Луис! Бежим, скорее!       Мальчишка лет десяти сорвался с места и со всех ног помчался вслед за другом. Резкий и рваный ветер развивал его солнечно-рыжие волосы, подгоняя вперед. Ветер продолжал кружиться в своем легком танце, попутно обгоняя детей и стремясь к старой мельнице. Он раскручивал ее недавно установленные старым мельником лопасти, заставляя их весело кружиться в одном и том же ритме, будто в весеннем хороводе под первым настоящим распевом птиц. Лопасти вертелись в одном направлении с силой мотора огромного парохода, готовые сейчас же столкнуть с места небольшое «пшеничное» здание и дотянуть до воды. Осевшая в углублениях кромки черная прошлогодняя пыль разлеталась вокруг мельницы и, медленно отдаваясь ветру, разносилась дальше.       С крыши сбрасывались причудливой формы сухие листья, все на один цвет, словно близнецы. У основания мельницы собрались маленькие группы бардовых листков. Их ветер бурно расстилал вдоль песчаного берега, спускавшегося к безмолвной гладкой речной воде. Быстрыми маленькими шажками по холодному мокрому песку бежали мальчишки. -Скорее, Луис! Сегодня раздают, - запыхавшись, но все равно радостно выкрикивал Карл, - раздают хлеб! Быстрее! -Бегу я, бегу! - подбадривал его друг.       Их босые ноги оставляли возле сухого песка глубокие четкие следы, которые тут же заполнялись ледяной, моросящей по коже, водой. Вырезая руками в воздухе разнообразные узоры, мальчишки рассекали пальцами воздух, из стороны в сторону болтая конечностями. Грустными мелодиями воздух свистел между пальцев, пробирая дрожью до костей. Где-то вдалеке за горами, до которых идти около двухсот миль, раздавался гул дворовых псов. Собаки радостно приветствовали весеннюю слякоть, по которой громко топали, заставляя брызгаться и журчать под ногами талую воду, деревенские побледневшие жители.       С мрачных темных скал к подножью ссыпалась серо-белая галька. Большие куски, отколовшись от гор, нападая на острые скалистые выступы, точно на клыки, раскалывались на множество темных камней и мешались с галькой, осыпаясь до самой земли. Камни прибивали молодую сочную траву и нераспустившиеся бутоны алых цветов. Ближе к лету они пробивались сквозь слои каменной породы и зацветали поверх нее. Небо еле чувствовалось в набирающей свои силы весенней атмосфере. Облака быстро плыли по небу большими парусными кораблями и трясли в танце своим пушистыми перьями. Ветер ловко управлял суднами, что плавно передвигались в воздухе, иногда оборачиваясь назад, дабы встретить свой взгляд с природным простором, проносящимся внизу.       Солнце лениво обдавало желтыми лучами берега, извилистую реку, синеватые скалы, яркие весенние цветы, причудливые узоры на дверях деревянных домов и пыльных хижин. Смелыми шагами, пробиваясь через оконные стекла в жилища, освещало утреннюю комнату, прогоняя остатки сна и ночи. Золотистый хлеб, как само солнце, раздаривал аромат теплого, слегка поджаренного пшеничного теста и окончательно пробуждал заспанные лица младенцев, ребят постарше, взрослых и пожилых людей в недостигнутой военными действиями деревне. -Стой! - крикнул Карл, тормозя рукой Луиса, который сломя голову бежал за другом. –Ты чувствуешь? – спрашивал он, вдыхая полной грудью свежий воздух, пропитанный мучным ароматом. -Что чувствую? – запыхавшимся хриплым голосом переспрашивал Луис. -Запах… - упоенно шептал мальчик, - мы будем первыми! Мы первые получим новые порции свежего хлеба! Бежим! -Опять? Опять бежим? – задыхался Луис. -Давай, поднимайся! Хочешь, наконец-то, наесться до отвала? А если мы придем первые, то нам достанется больше! Слышишь меня? – тараторил Карл, пытаясь поднять товарища с колен, ухватив за руки. – Вставай же! – пыхтел мальчик, борясь с усталостью и болью в ногах. -Встаю я, встаю!       Луис нехотя поднялся на ноги, и они снова побежали, оставляю за собой дорожку из следов. Где-то совсем близко раздался раскат грома. Недавно проснувшиеся жители разом посмотрели в небо. Ветер все еще кружился в своем упоенном танце. Потом снова, снова и снова. Неподалеку людей оглушали смертельные взрывы. Они доходили до этих мест серой азотной дымкой, что мимолетно разносилась дальше, аккуратно, словно первым снегом, опускаясь к сырой земле. -Карл, Карл! Там что-то гремит! – взволнованно вскрикнул десятилетний мальчишка. -Не бойся, нам немного бежать осталось. Мы первыми будем! Первыми!       И они снова побежали. До мельницы оставалось всего ничего. В голубом небе сверкали молниями пушечные выстрелы, гордыми воронами белоснежные парусники сменяли черные дымовые тучи. Ветер, словно гонимый какими-то неведомыми силами, толкал мальчишек взад и вперед. Казалось, он подгонял, заставлял быстрее бежать, чтобы укрыться в укромном подвале мельницы, чьи лопасти готовы были, как бумеранг, сорваться и полететь в сторону недавно пришедших войск. Ее крылья вертелись то в одну, то в другую сторону, скрипя новыми гладкими лопостями. -Джон, Джон, Джон! - пищал Луис пожилому пекарю. -Джон! Помогите! - вопил Карл, размахивая руками. - Это мы!       Ребята вбежали в здание и захлопнули за собой деверь так, что со стен посыпались вековые слои пыли. Оказавшись внутри, мальчишек обдал резкий аромат свежевыпеченного хлеба. Когда они свыклись с резко окатившей духотой помещения, Карл - черноволосый и старший - прижался к стене, схватившись за волосы, Луис – рыжий и младший - свалился на пол прямо ему под ноги. Где-то на дальней кухне послышался хруст сгорающего хлеба. Мельница была соединена просторным проходом и высокой арочной стеной с кухней и небольшой лавкой , где в хорошие времяна продавали выпечку.       Джон убежал на кухню, встретившись носом с едким запахом дыма, который просачивался через печь, обходя задвинутую заслонку. Он отломил от большой круглой буханки два ломтя хлеба и, подавая один кусок Карлу, присел на колени, чтобы пощупать лоб Луиса. Он был еле теплым. Его глаза словно извинялись перед ребятами, потому что он не мог дать больше. Джон незаметно вложил в его открытую ладонь булку и ушел обратно к печи. Оттуда стал доноситься тихий разговор, походивший на дружескую беседу, который медленно стал перерастать в крик. -Какого черта тебе здесь нужно? - спросил, как ни странно, дружелюбно, Джон у какого-то постороннего мужчины в черной солдатской куртке, сапогах и при автомате в одной руке и шлеме - в другой.       Снова прогремел взрыв. На лице пришедшего в себя Луиса читался страх и отчаяние. Карл, как только мог, подбадривал его, крепко сжимая плечо парнишки. Хотя, в его глазах боязнь за собственную жизнь была, чуть ли ни сильнее. «Что случилось?» - проносилось в их головах, попутно перебиваясь выкриками мужчин. -Я пришел забрать всё, что должно было отправиться в деревню, – проговорил иностранец с испанским акцентом. - Мне было приказано достави-и-ить… - -Джон схватил за ворот этого без пяти минут испанца и поднять почти на полметра от земли. -Что? Доставить? Тебе? – хрипел старик. – Да как ты смеешь лезть с такими твоими приказами?! -Мне было приказано! – барахтаясь в подвешенном состоянии, кричал молодой офицер. Автомат и каска давно были отброшены в угол. -Вот беги и скажи своим чертовым командирам, что они ни крошки не получат от меня! Ни крошки, ни пылинки отсюда ты не вынесешь! - Джон, ухватив покрепче офицера за воротник, вышвырнул его наружу. Тот бросился убегать со всех ног. -Дядя Джон, кто это? – пропищал Луис. -Испанский офицер. Их много там. Где-то у западных гор все они собрались и ждут, пока я отошлю им немного хлеба. -Но Вы же не оставите нашу деревню умирать с голоду? -Карл, кончено нет. Я потому и выпроводил его подальше отсюда, - печально проговорил Джон, впадая в свои мысли.       Откуда-то из-за лестницы выбежали люди в белых фартуках, черных рубашках, брюках и коричневых потрепанных ботинках. Они стали поочередно хватать метровые подносы с разной выпечкой, ставя их друг другу на плечи и головы. Постепенно все исчезали, быстро передвигаясь по узкому подземному погребу, который уже давно был разрушен и снова выстроен обратно, только под обычный тоннель. Погреб тянулся от самой мельницы и до деревень, куда войны еще не дошли. Со дня на день люди усердно готовились и собирали весь успевший появится урожай, складывали его в большие повозки, словно так и ждали, пока на них нападут.       Собаки уже лаяли не в приветствие, а будто в прощание непрошеным гостям. Животные, как бешеные носились из стороны в сторону. В ста метрах от первых домов вскоре открылся люк. Оттуда, словно из улья, повыскакивали люди и побежали к повозкам. Как только последняя буханка упала кому-то в руки, лошади помчались к горам, в лес, в океан, лишь бы подальше от этого места.       Матери выкрикивали что-то вслед свои мужьям и сыновьям, что побежали вперед вдоль ледяной речной глади. Солнце заслонял пепел, в воздухе кружила одурманивающая дымка, ветер разносил туман все дальше и дальше, пока он не просочился и в мельницу. -Луис, ты тут? – в темноте от потушенной ветром свечи Карл пытался нащупать руку своего друга. -Тут. А ты? - тревожно спрашивал Луис. -Да! Страшно? Когда-нибудь так боялся еще? -Только когда Софи ругала за разбитые банки. -А я впервые! Прогремел оглушающий, выносящий стекла и раскручивающий бумеранг все быстрее и быстрее последний взрыв.