Инспекция женской груди

Уильям Уолтер Вордсворт был в прекрасном расположении духа. Исполнилась заветная мечта! Катерина предоставила ему новое помещение под техническую лабораторию. Погруженный в грезы, Профессор уже горел идеями, которые просто обязаны были потрясти научный мир своей оригинальностью и, возможно, стать настоящим прорывом в плане разработок. Поэтому он не заметил странных взглядов, которые бросали на него монахини. Но когда к нему подошла Ноэль Бор и поинтересовалась, способен ли он определить размер ее груди через одежду или ей придется раздеваться, Вордсворт покраснел и немало смутился.       — Это вы к чему? — спросил он после того, как прокашлялся, подавившись дымом собственной трубки.       — Да мне интересно, что у вас там за методы исследования такие, если создали целую комиссию, — улыбнулась Госпожа. — Радует только то, что ее не Леон возглавляет. Вы-то может там какие уравнения применять будете, вы же ученый… А методы Одуванчика… они далеко не научные.       — Какая комиссия? — искренне удивился альбионец.       — Да, ладно, Профессор, не говорите, что вы стесняетесь, — усмехнулась Ноэль. — Не мальчик ведь. — Но тут нахмурилась и добавила: — Хотя… удивленны вы искренне…       — Потому что я не понимаю, о чем вы.       — А вы табличку на дверях своей лаборатории читали? — спросила Госпожа, — Вы сходите, почитайте то, что золотыми буквами на черном фоне написано. Вордсворт прекрасно помнил, что было написано на табличке, но с другой стороны, такой наезд по поводу собственной груди Ноэль Бор к нему раньше не применяла. С Авелем она его тоже не перепутала и соблазнять не пыталась, поэтому растерянный Уильям решил сходить и проверить дверь собственной лаборатории. «Разумеется, там нет ничего такого», - утешал он сам себя, но… «Комиссия по инспекции женской груди» - гордо красовалось на табличке. Трубка выпала изо рта, и Уильям решил, что на подобную фразу мозгов могло хватить только у Одуванчика. Видела ли это все Катерина? Что она подумала? Ах, наверно до кардинала тут, скорее всего, побывала Кейт, и, разумеется, фраза на табличке пробрала ее до глубины души. Потом эти две прекрасные дамы, исполнившись праведного гнева, придут по его невинную душу, и соврать, сказав, что это все сделано во имя конспирации, не получится. В этот момент ему показалось, что за спиной раздался смешок. Безликий с улыбкой рассматривал табличку на дверях лаборатории.       — Вацлав, это чьи-то козни! Ну ведь вы сами понимаете, лабораторию я не для таких вещей просил, — Уильям вдруг понял, что он вроде как оправдывается сейчас перед отцом Гавелом и от этого рассердился еще больше. — А собственно думайте, что хотите!       — А что тут думать? Я прекрасно знаю, чьих это рук дело.       — Правда? — слегка ошарашено проговорил Вордсворт. — Мы сможем покарать этого шутника?       — Думаю, что не сможем, — спокойно произнес Вацлав, — вам все равно не поверят, а я не стану подтверждать истинность данной информации.       — Неужели это… Папа?       — Нет, Профессор, это всего лишь я. — даже не мигнув, ответил отец Гавел. — Просто ваша фраза, что я начисто лишен чувства юмора, меня не то чтобы задела за живое… Она скорее вызвала у меня желание произвести сатисфакцию. Желательно в том, в отсутствии чего вы меня упрекаете.       — У вас реально нет чувства юмора, — пробурчал Вордсворт, — налепить такую табличку на дверь моей лаборатории и натравить на меня Ноэль Бор… Это ни капли не смешно.       — Да? А вы расскажите об этом Одуванчику. — посоветовал Вацлав, — А табличку лучше снимите, не все монахини на нее реагируют так же, как наша Госпожа… Некоторые женщины напрочь лишены чувства юмора.