Зарисовка Московская

      Заложив одна за другую свои длинные худые ноги, Федор, все еще стоявший у окна, прислушивался и готовился к неприятному разговору с честной полицией. Руки нервно теребили небольшие карманные часы, что-то вроде семейной реликвии, а карие глаза бегло осматривали серую московскую осень со всеми ее прелестями: дождем, грязью и шумом.       Внизу раздавались вопли младших «Не велено!», «Держи его!», «Не пущай его!». Обычно у них неплохо выходило спроваживать незваных гостей или запудривать им мозги - улыбки у них были обворожительные. Федор усмехнулся, представив, как Сашенька и Фимка тяжелым грузом висят на руках у следока, упираясь ногами в ковер.       Раздался голос Вити, среднего в их семье ребенка, который что-то пытался втолковать визитеру. «Если Витя не выпроводит, то дело плохо», - устало подумал Федор, разворачиваясь лицом в сторону двери. И как раз вовремя.       - Сыщик Вирьев, Григорий Михалыч! – на пороге возник высокий и тощий мужчина, с рыхлым лицом, тонкими усиками и тусклыми глазами, которые быстро бегали, оглядывая помещение.       - Проходите, - Федор сделал приглашающий жест в сторону стула с высокой спинкой. – Садитесь. Чем обязан?       Вирьев хмыкнул и сел, стукнул локтями по столу, упираясь подбородком на сложенные руки. Казалось, он ждет чистосердечного признания от Демьянова, но хозяин не собирался начинать этот неприятный разговор. Следователь вздохнул, скривив на секунду губы, и заговорил:       - Вы водили знакомство с Васькой с Сухаревки? – Федора внутренне передернуло от тона сыскаря, понятное дело, его подозревают, но можно же показать себя как профессионала, а не как хама обыкновенного?       - Водил, - согласился Федор, а затем, подумав пару секунд, добавил. – Если можно это таковым назвать.       Демьянов решил, как только увидел Вирьева, что никаких конкретных ответов давать этому человеку не будет – у него тоже есть пара бутылок водки и, так уж и быть, один серебряник, да знакомство со Смолиным. Авось пронесет и кто-нибудь из местных воришек обеспечит ему алиби!       - Он убил человека, - его решили взять нахрапом, определенно. Очень хотелось выставить этого сыскаря за дверь и послать далеко-далеко, в самую гущу Хитровки. Потому что Ваську, угловатого паренька с щербатой улыбкой в залихватской кепке, можно было смело назвать воришкой, но не убийцей. Сыскарь, не дождавшись от подозреваемого должной реакции, продолжил:       – Вас видели с ним в тот вечер на Цветном. Вы должны дать показания! Это ваш долг. Мы его поймаем – это дело времени. Вы же понимаете о чем я?       Вирьев даже привстал со стула и наклонился в сторону Демьянова, сверкая глазами, ожидая реакции свидетеля. А вот Федор вспоминал то, как они с Васькой пытались спасти опоенного «малинкой» молодого мужчину, которого обобрали до нитки еще до них, а для верности еще ножом пырнули пару-тройку раз. В той темноте, что царила в подворотне, было плохо видно.       - А еще вас видели с ним в «Каторге» на Хитровке… - Федор продолжал молчать, а Вирьев, видимо, решил поразить его и, закинув ногу на ногу, нахмурился и проговорил. - Спасая от виселицы вора, и быть может, убийцу потому только, что поел с ним ветчины… Помогите нам, это ваш гражданский долг!       Тут уж молчать стало выше сил – декламировать Кармен и пытаться посадить совершенно невиновного, пускай и не без греха, мальчонку!       - Да, я был там, - хозяин кабинета выдержал паузу. – Я хотел узнать у него, где сейчас находится Смолин. Он просил передать ему определенные бумаги, но пропал. Вы же знаете, если Андрей Михайлович не хочет – его не найти. За эту услугу я решил накормить его, ведь если бы я дал ему хотя бы пару медяков, их бы отобрали. Вы же знаете нравы Хитровки. Я посидел с ним не более десяти минут и покинул «Каторгу». Мои младшие, Вы уже успели с ними познакомиться, способны разнести дом на щепки, если подолгу остаются одни.       - И вы не видели его больше? – глаза злобно сверкают из-под широких бровей, а рука на подлокотнике сжимается в кулак, выражая крайнюю степень негодования и гнева. – Не были возле дома номер три по Цветному бульвару?       - Не был, я предпочитаю ночевать дома, - снизу раздались вопли, плачь и голос Вити, который отчитывал кого-то из двойняшек. Демьянов чуть улыбнулся, как бы извиняясь, и добавил. - Младшие, сами понимаете…       Эта фраза обозначила конец неприятного разговора. Вирьев скрипнул зубами, поднялся с насиженного места и, отряхнув брюки, проговорил, что еще обязательно зайдет к Демьянову.       - Всего хорошего, - держась из последних сил, проговорил мужчина, закрывая парадную дверь, тихо радуясь, что у него такие понятливые и любопытные братья и сестра, которые в нужный момент могут наделать шума.       Он ни за что не сдаст Ваську и позаботится, чтобы того не нашли. Родственники в Астрахани как раз звали их в гости. Улыбаясь, он крикнул в глубину дома, чтобы все собирались.