С Новым Годом, мои дорогие (: А какой новый год без здорового разврата? Если вы ещё не согрешили, котички мои, то... я иду к вам (((:
Понедельник (КайРис) Надежда (сами по себе кинк, приправленный слегка фроттажем, фингерингом и игрой с температурой)
Утром Крис проснулся в коттедже один и позже, чем обычно. Проснулся в комнате Чонина на новой широкой кровати - лежал поперёк, завёрнутый в измятое одеяло, запятнанное подсохшей спермой. В среду Крис дежурил сутки по новому расписанию, поэтому понедельник и вторник для него были выходными. Он сладко потянулся, повозился под одеялом, которое пахло Чонином, и сел, увидев на стуле сложенную одежду и свежее постельное в пластиковой упаковке. Чанёль наверняка уже уехал на работу, а вот Чонин ещё мог быть дома. Крис неторопливо надорвал упаковку и сменил постельное, прихватив грязное постельное и одежду, прошлёпал босыми ступнями по коридору до душевой. Там затолкал в машинку бельё, а сам полез в кабинку. Торчал под тёплыми струями с час, наверное, чтобы окончательно проснуться. После душа он прошёлся по коридору, заглядывая во все комнаты, спустился по лестнице и распахнул дверь в свою комнату. Ханя на кровати не увидел и пришёл к выводу, что Чонин увёз его к врачу. На кухне Крис побаловал себя чашечкой крепкого кофе. Неторопливо делал маленькие глотки, нюхал ароматный напиток и смотрел в окно. Температура явно падала. Короткое потепление ночью сменилось морозами с утра. Ледяную корочку на крыльце и у крыльца на глазах Криса присыпало хлопьями снега. Прикончив кофе, Крис поднялся наверх и занялся развешиванием простыней и прочего барахла в сушилке. Потом вернулся к себе и распахнул окна. Ёжился от морозной свежести и приводил в порядок механизм для подвешивания. Покрутил в руках спаянные манжеты и положил в коробку, где им было место. Долго смотрел на барабаны и вспоминал, когда в последний раз они с Чонином пользовались этой штукой. Крис мог бы сказать, что побывал в верёвках во всех мыслимых и немыслимых положениях, но не сказал. Он знал Чонина и испытывал уверенность, что воображение Чонина безгранично. Может быть, стоило бы убрать всю эту тематическую хрень, чтобы не ворошить прошлое, но у Криса рука не поднималась. Он помнил, как они после ремонта дурачились с Чонином и разбирали чертежи, чтобы всё это смонтировать. Помнил, как отмечали первый раз, и Чонин продержал его от заката до рассвета в подвешенном состоянии, чтобы потом отправить в рай. Стены этой комнаты впитали в себя бесчисленные стоны и мольбы Криса. Крису иногда даже казалось, что в этой комнате всё и навсегда пропахло соблазном, сладострастием и удовольствием. Дерзкий и настойчивый лохматый мальчишка на байке - вот как выглядел Секс. Он умел быть милым и очаровательным, наивным губошлёпом, сонным и неуклюжим медвежонком, и умел в одну секунду превращаться в порок и ревущее пламя страсти, обжигать опасным взглядом и превращать людей в тёплый и податливый воск одним лишь касанием. Крис потёр переносицу пальцами, зажмурился на миг, потом принялся закрывать окна. Вспоминать прошлое было так себе идеей. Жаловаться Крису ни на что не хотелось. Положа руку на сердце, он мог признать, что с Чанёлем ему прекрасно. Но это не объясняло, почему за столько времени Крису не удалось вытравить из себя Чонина. Он испытывал чувство вины - было, да. Только он не перегибал палку и не возводил свою вину в квадрат. Признавал собственную ошибку, нашёл в себе силы и смелость просить прощения, не испытывал желания повторять и оступаться - уже нет. Всё понял, всё осознал, отпустил. Но Чонин по-прежнему сидел у него под кожей. Неискоренимо. Впитался в Криса ядом и отравлял собой жизнь. Смириться с тем, что Чонин и Хань вместе, у Криса просто не получалось. Он и к Ханю ведь не испытывал ненависти или неприязни. Очень даже наоборот. Но принять, что Чонин и Хань вместе... нет. Крис прижался лбом к холодному стеклу и тоскливо вздохнул. Чонин верно ему сказал. О понимании. Как кто-то мог понять Криса, если Крис сам себя не понимал? С Чанёлем ему было хорошо, пусть даже Чанёль не мог дать ему некоторые вещи. Те самые, что позволял ему Чонин. Возможно, стоило попытаться объяснить Чанёлю, что означало то или иное из предпочтений Криса, хотя он всё равно сомневался - вряд ли объяснения изменили бы отношение Чанёля к некоторым вещам. Когда-то он даже пытался, но дело не сдвинулось с мёртвой точки. Особенные грани в нём принимал и понимал лишь один человек, и от этого человека Крису не удавалось избавиться. Крис помнил, как признался однажды в этой самой комнате после очередного эксперимента с подвешиванием: - Я хотел бы родиться в следующей жизни женщиной. - Почему? - сонно пробормотал ему в грудь Чонин, пребывавший тогда в роли неуклюжего медвежонка и вызывавший у Криса приступ умиления. - Тогда я бы тебя встретил, окрутил и жил бы с тобой нормально. С настоящей семьёй. Ты дарил бы мне цветы и драгоценности, отвозил наших детей в школу, а за ночь доводил бы меня до оргазма несколько раз подряд. Они оба тогда тихо смеялись, и ничто не предвещало скорого расставания. Только теперь Крис понял, как был счастлив тогда. Потерял - и понял. А тогда - не понимал. Брал в голову мелкие проблемы на работе, скандалил из-за ерунды, выдумывал всякое, доводя всё до абсурда. Пока тот самый абсурд не ударил под дых сломанными перилами, бледным неподвижным Чонином на ступенях, бинтами под рубашкой, отчуждением и разлукой. Может быть, Крис и сейчас был счастлив, но пытался оттенить счастье сожалениями. Кто знает? Но он себя всё так же не понимал. Бесился из-за Чонина и Ханя и не понимал себя. А когда они были втроём или вчетвером, Крис оставался спокойным. Тоже непонятно. Но сейчас, стоило подумать, что Чонин с Ханем вдвоём, и Чонин повёз Ханя к врачу, и Криса разрывало изнутри негодованием. Да он сам бы отвёз Ханя к врачу. Пылинки бы с него сдувал. Лишь бы Чонин не оставался с Ханем наедине. Крис снова прижался лбом к стеклу и глухо зарычал в попытке унять себя и обуздать. Рычание слилось с рокотом мотора, и Крис увидел знакомый байк, подкативший к крыльцу. Чонин приехал один, хотя Крис плохо представлял, как он отвозил Ханя к врачу на байке. Чонин повесил куртку в прихожей и метнулся на кухню. Жадно пил воду под вопросительным взглядом Криса, а Крис скоро уже глаз не отводил от кадыка, остро проступавшего под смуглой кожей после каждого глотка. Отставив бутылку, Чонин утёрся рукавом и повернул голову. - Вызвал Ханю такси и съездил с ним в клинику. Хань остался там. На пару дней. На всякий случай. - Не слишком ли рискованно? Врач наверняка всё понял, может и в полицию сообщить. - Он знает Ханя. Тоже гей. Поржал и отпустил с миром. Обещал присмотреть и вернуть в лучшем виде. Сказал, что с Ханем всё будет отлично, правда, часто такие подвиги лучше не совершать, иначе Ханю придётся делать пластику в интересном месте. Ладно, не скучай. Чонин свалил обратно в прихожую, и скоро Крис наблюдал в окно гостиной, как Чонин закатывал байк в гараж и снимал с перекладины вывешенный для проветривания рабочий комбинезон. Раз взял комбинезон, значит, собирался возиться с двумя байками ручной сборки. Прошлым летом Чонин добыл где-то останки двух "харлеев". База у них уцелела, и Чонин загорелся собрать себе "дрегстер-универсал" и "круизер". Натаскал гору запчастей и полуживых фрагментов, вот и возился с тех пор, подбирая для байков нужное и устанавливая. Позднее ещё выцепил где-то чуть ли не всмятку разбитый корпус "форда" и приволок движок от "лэндровера". Движок нужно было перебрать. Потом Чонин планировал выправить корпус и впихнуть движок туда. В общем, как всегда, по уши в наполеоновских планах. Крис наскоро перекусил, пошатался по дому, но не выдержал и спустился в подвал, чтобы тихонько приоткрыть дверь, ведущую в гараж из дома. Ею пользовались редко. Чонин и сделал её для особо дождливых дней, когда не хотелось выходить под промозглый ветер и мокнуть при пробежке от крыльца до гаража. Чанёль и Хань, наверное, и вовсе не знали о существовании внутреннего хода в гараж. Они и в сам гараж почти не заходили, предпочитая оставлять машины у крыльца. Это Крис знал и привык, что в гараже Чонин мог торчать временами целые сутки. Копался себе в железе и мурчал под нос что-нибудь. Прямо сейчас именно этим Чонин и занимался. Крутился у байков и ползал по расстеленной мешковине, хватая то один инструмент, то другой. Крис протиснулся в щель и сел на ступеньке в густой тени. Сложил руки на коленях, опустил голову, чтобы упереться подбородком, и принялся наблюдать. Чонин поднялся с мешковины, потёр поясницу ладонью и отошёл к лавке, чтобы взять бутылку и попить. На лавке лежала и его аккуратно сложенная одежда в прозрачном пакете. Крис сглотнул и облизнул губы, неохотно подумав, что под комбинезоном на Чонине ничего нет. Совсем ничего. Раньше Чонин сбрасывал только верхнюю одежду, потому что Крис нормально воспринимал слабый запах металла, масла и бензина. Теперь же он снимал всё, потому что иначе Хань вопил бы подстреленным хомячком. А так Чонину достаточно было сбросить комбинезон, ополоснуться под душем - и никакого гаражного запаха. Чонин перебрался к стойке с распотрошённым двигателем. Уперевшись локтем в гладкую доску, дотянулся правой рукой до нужной ему детали и принялся выкручивать её. Крис не смотрел, что именно он делал, а просто наблюдал за движениями: любовался, когда Чонин склонял голову к плечу, глазел на проступавшие под плотной серой тканью лопатки, оглаживал взглядом складочки ткани над ремнём, обнимавшим тонкий стан, упивался линиями сильных ног, которые сейчас казались длиннее, чем были на самом деле. Чонин потёр нос тыльной стороной ладони и снова потянулся за чем-то, навалившись на край стойки. Серая ткань красиво облегала жёсткие ягодицы, натягивалась на спине и собиралась морщинками на широких плечах. Крис поднялся со ступеньки, тенью спустился до конца короткой лестницы и бесшумно подобрался к увлечённому Чонину. Бросил ладони на края стойки по бокам от Чонина, сжал пальцами и прильнул бёдрами. Чонин вздрогнул от неожиданности, выпрямился и немного повернулся. Крис тут же завладел чуть приоткрытыми губами - полными и твёрдыми. Тёрся о сильное бедро пахом, цеплялся за края стойки и целовал Чонина в упоении, слизывал с его губ каждый короткий выдох. Сам же глухо и стонал, прижимаясь губами к уголку рта, потому что чувствовал, как твердеет член от трения, как упирается в ширинку и оттягивает ткань. Тёрся о бедро Чонина уже каменным стояком и хотел больше. Продолжал целовать нетерпеливо и искать на ощупь пряжку ремня. Выдыхал между поцелуями имя и ронял ремень на стойку, нащупывал крупные пуговицы, расстёгивал, чтобы добраться губами до сильной шеи с рельефно проступающими гибкими мышцами и до острых ключиц. Чонин ещё немного повернулся, и теперь Крис тёрся стояком о его пах. Тяжело дышал, пока Чонин цеплялся пальцами за пояс брюк и расстёгивал их, приспускал, чтобы потом взяться за мягкую ткань белья. Резинкой оттягивал твёрдый ствол - дёрнул, и член тяжело качнулся между ними, поблёскивая проступившей каплей смазки на головке. Крис застонал сквозь стиснутые зубы - пах обожгло прохладой, но возбуждение ни хрена не уменьшилось. Наплевав на всё, Крис потёрся членом о грубую ткань комбинезона, припал губами к шее Чонина и вдохнул металлический запах, сдобренный нотами бензина и машинного масла. Сжался весь от усилившегося возбуждения, будто в прошлое вернулся. Чонин толкнул его в грудь, заставил прислониться к стойке и отклониться назад. Помог сесть на край и свалил на спину, обхватил ствол пальцами и медленно наклонился. Позволил коснуться головкой сомкнутых губ, потёрся губами и крепко сжал бёдра Криса ладонями, запрещая толкаться. Крис замер. Лежал и дрожал, сдерживая все порывы. Смотрел. Чувствовал. Погибал. Чонин провёл кончиком языка по нижней губе, бросил короткий взгляд из-под чёлки, немного приоткрыл рот и осторожно коснулся губами головки. Играл с чувствами Криса всего лишь дыханием, а потом тронул головку кончиком языка. Неуловимо быстро. Невесомо. А как будто молнией шарахнул - прямо в Криса. Спалил всего разом. До горстки пепла. Крис не дышал, стискивал кулаки и пытался не дрожать всем телом. Пытался не дрожать и тогда, когда Чонин провёл губами от основания к головке и обратно, затем кончиком языка огладил отчётливо проступившую венку, снова облизнул губы и осторожно втянул в рот головку. Пока грел головку во рту и дразнил её лёгкими касаниями языка, оглаживал пальцами поджавшиеся яички. Мял их в горсти, сжимал с выверенной силой и испытывал самообладание Криса на прочность. Самообладание трещало по швам. Чонин оценивал свой навык делать минет на троечку. В принципе, Крис был с ним согласен. Но это не отменяло способность Чонина сводить Криса с ума даже этим. Хватало его взглядов и прикосновений, чтобы у Криса всё в паху завязывалось в тугой узел, а движения пальцами по стволу прошивали всё естество Криса электрическими разрядами как будто. Хотя рукой Чонин справлялся лучше: умело оглаживал и поддразнивал касаниями пальцев к головке. Пальцы у него были куда более чуткими, чем губы и язык. Ну и в его кулак Крис уже мог толкаться сам, чтобы время от времени ловить лёгкие касания губ к выглядывающей из кулака головке. Крис толкался в кулак всё быстрее и дрожал отчётливее из-за усиливающегося напряжения. Едва держал глаза открытыми, но почти ничего не видел в плывущем мареве. Кто бы знал, чего ему стоило вскинуться, сесть на краю стойки и оттолкнуть руки Чонина. Ягодицы обожгло холодом гладкой поверхности, и это помогло Крису немного прийти в себя, отогнать возбуждение достаточно, чтобы обнять Чонина, занять поцелуем и нашарить пуговицы на комбинезоне. Крис дёргал за ткань, торопливо раздвигал, обнажая смуглую кожу, расстёгивал до конца, пока не накрыл ладонью влажный и скользкий от смазки член. Огладил тяжёлый толстый ствол, провёл кончиками пальцев по густым волосам в паху и поспешно поднёс руку к собственным губам. Дышал с трудом, ловил взгляд Чонина - тёмный и искристый, облизывал пальцы, пачкая их слюной, и пытался как-нибудь сбросить ботинки и брюки. Невольно вдвинул пальцы в рот глубже, когда Чонин тронул его лодыжки и сам стянул обувь и брюки, освободив его ноги. Удерживая взгляд Чонина собственным, Крис отклонился назад, подставил левую руку для опоры, медленно развёл ноги шире. Опустившись уже на локоть, выпустил пальцы изо рта со слабым причмокиванием. Задирал на себе рубашку, трогал у Чонина на глазах соски, игрался с ними, возбуждая себя, пощипывал, старался не ощущать прохладный воздух вокруг, томно вёл ладонью к паху, а затем вталкивал в себя влажный от слюны палец. Откровенно соблазнял и пытался спрятать довольную улыбку, отметив, куда именно Чонин смотрит. Чонин не позволил ему вставить в себя ещё один палец. Удержал за запястье и покачал головой. Разрешал толкаться меж раздвинутых бёдер только одним пальцем. Накрыл горячими ладонями колени Криса и смотрел потом, беззвучно приказывая двигать пальцем быстрее. Крис делал это - трахал сам себя одним пальцем и пытался ни о чём не думать. Но не думать не получалось. Например, о том, что Чонин так действовал на него и заставлял вытворять такие вещи, которые Крис никогда не повторил бы ни с кем другим. Чонин сдвинул ладони с его колен, провёл по бёдрам и крепко сжал пальцами, потянул к себе, вынуждая придвигаться к краю. Крис невольно отдёрнул руку от промежности, чтобы опереться теперь двумя локтями на гладкую поверхность стойки. Облизнул губы, уставившись на потемневший от прилившей крови член Чонина, едва-едва касавшийся его мошонки. Чонин снова сдвинул ладони, просунул их под Криса и накрыл ягодицы, смял и рывком придвинул ещё ближе к себе, ощутимо надавив головкой на разогретые края в ложбинке. Закусив губу, Чонин толкнулся, ощутимо растянув Криса членом и заполнив. Выносить спокойно это было невозможно. Криса обдало жаром сразу всего - с головы до ног. Он напрочь позабыл о прохладе и запрокинул голову, хватая воздух ртом. Новый толчок лишил его опоры - локти разъехались, и он рухнул спиной на прохладную поверхность стойки, непроизвольно вскинул бёдра, продолжая толчок и впуская член Чонина в себя до конца. Движения выходили тугими и обжигающе горячими - одной слюны было маловато, но с каждым новым рывком стенки внутри раздвигались и мягче принимали ствол. Да и возбуждение Чонина становилось заметно сильнее, а значит, естественной смазки на члене становилось чуть больше. Крис хрипло застонал, когда на новом толчке его собственный член тяжело шлёпнул по коже на животе. Крис силился приподняться, но Чонин толчками раз за разом опрокидывал его на стойку. Крепче сжимал руками ягодицы, с силой тянул к себе и снова растягивал членом, согревая внутри. Крис не сдавался и опять пытался приподняться, пока ему не удалось вскинуться и ухватиться руками за шею Чонина. Положение его изменилось, но теперь каждый толчок ощущался острее и резче. Крис задыхался, откидывал голову, изо всех сил удерживался за Чонина и подрагивал от частых шлепков, с которыми Чонин бился бёдрами о его ягодицы. Крис сам всем телом подавался Чонину навстречу с искренним желанием продлить их слияние, удержать Чонина в себе, чувствовать его настолько полно как можно дольше. Задохнулся от резкого рывка, крепко обнял и замер, насадившись на толстый ствол. Мелко дрожал, пока чувствовал губы Чонина на собственных, улавливал скольжение кончика языка у себя во рту. Они тягуче целовались, и Крис ощущал Чонина глубоко в себе. Оба не двигались, только целовались. Стенки внутри непроизвольно подрагивали и сжимали член, но оба продолжали хранить неподвижность, ловить губами дыхание друг друга. Впервые за последние годы Крис чувствовал неподдельное блаженство. Впервые за последние годы это был просто секс с Чонином без вывертов и игр. Только они двое, соединённые членом Чонина в целое. Крис крепче обнял Чонина и прижался к его губам, снова целуя. Выдыхал на плавных толчках, обхватывал узкие бёдра ногами, скрещивал ноги в лодыжках и притягивал Чонина ближе, ещё ближе, вжимал в себя, заставлял толкаться глубже, быстрее, жарче. Заставлял прогонять озноб частыми рывками. Подставлял губы, шею, грудь. Подавался навстречу прикосновениям. До предела. До пропавшего дыхания, безумного пульса, ледяной поверхности стойки под спиной и россыпи капель на животе и груди. До вспыхнувшего внутри жара. Крис цеплялся за комбинезон на Чонине, приподнимался с трудом, чтобы уткнуться носом в горячую шею, уловить горячий запах и вспомнить, как дышать. Обнимал Чонина, тёрся щекой о его щёку и боялся отпускать. - Настолько сильно хочешь вернуть? Тихий вопрос спустя бесконечность разрушил рай до основания. Уронил Криса в стылый гараж, залитый приглушённым светом. Заставил вспомнить, что он полуголый и зацелованный до багровых отметин, залитый спермой чужой и собственной, измотанный удовольствием и с бегущими от озноба вдоль спины мурашками. - Прости. Я знаю, что ты помнишь и не можешь забыть. Но сложись всё иначе... ничего бы не было. Положа руку на сердце, согласись... ты знаешь это, как и я. Ты знаешь, что я остановился бы. Что не смог бы. Ты знаешь, - упрямо повторил Крис, плотнее прижавшись щекой к щеке Чонина. - Будь это не так, я воспользовался бы твоим разрешением сразу же и без колебаний. Но не воспользовался. И не воспользуюсь. Можешь забрать его обратно. - Нет. - Чонин упёрся рукой ему в грудь и отстранился, потом и вовсе отвернулся, принялся застёгивать комбинезон. - Я не стану ничего забирать. Хочу, чтобы ты помнил. Всё время помнил до тех пор, пока мы наконец не освободимся друг от друга. Тогда это уже не будет иметь значения. Или до тех пор, пока... - Чонин умолк, выпрямился и шагнул к разложенным на промасленной бумаге деталям. - Или пока я вновь научусь тебе верить. Уходи. Здесь холодно. Тебе бы горячий душ не помешал. - Чонин... - Уходи. Крис закрыл глаза - тон Чонина был непреклонным. Спорить бессмысленно. Но кое-что Чонин ему всё-таки подарил. Надежду. Иначе не сказал бы то, что сказал. Но не думать о Чанёле и Хане у Криса всё равно не получалось. Ни одной идеи на горизонте - он не знал, как тут быть.