С тобой

Рубашка противно липла к спине. Может, Дайки и был неправ, но мороженое-то за шиворот зачем бросать? А Тецу тем временем все продолжал гнуть свое: — Обязательно появится кто-то, кто сможет тебя победить, Аомине-кун. Дайки еще раз повел плечами, избавляясь от неприятного ощущения. — Когда появится? — Если не сейчас, то в следующем году. — Откуда ему взяться? Ты видел этих лузеров на чемпионате? Да у них коленки тряслись от одного взгляда на турнирную сетку. Тецу задумался, и следующую сотню метров они прошли в молчании. Потом все так же молча перешли по пешеходному мосту через шоссе и остановились у книжного магазина. Дайки принялся рассматривать новые журналы на витрине, и тут Тецу вдруг сказал: — Из Америки. — Что из Америки? — Дайки не сразу сообразил, что Тецу просто продолжает разговор. Даже зная, что у него есть такая привычка — замолкать надолго, а потом продолжать как ни в чем не бывало, — Дайки каждый раз терялся. — Тот, кто тебя победит, приедет из Америки, — терпеливо, как маленькому, повторил Тецу. Эта идея захватила Дайки мгновенно, он даже не успел рассердиться на Тецу. Америка — это да. Там круто играют. — У многих сейчас родители там работают, а к старшей школе детей присылают обратно, чтобы они получили японский аттестат, — продолжал Тецу развивать свою мысль. — Я читал в журнале, в команде из Акиты есть такой игрок, переехал из Лос-Анджелеса. В интервью писали, что он играл там каждый день с шести лет и что в Америке почти все играют, у многих щит с кольцом стоит во дворе дома. Дайки попытался себе это представить. Он завертел головой по сторонам — вот бы в каждом доме, мимо которого они проходили, был щит. И все жильцы, начиная с шести лет, играли бы в баскетбол: папы, мамы, сыновья и дочки. И бабушки с дедушками. И у каждого в руках мяч. Вот стук бы стоял. Развеселившись, Дайки потрепал Тецу по голове: — Если бы я жил в Америке, я бы оттуда никуда не уехал. Он вернулся домой в хорошем настроении. Бросил сумку на стул и завалился на кровать — взгляд сразу уперся в постер с Кевином Гарнеттом в зеленой форме «Селтикс». Вот бы такой приехал, подумал Дайки и тут же поправил себя: нет, Тецу же говорил про японца. Хотя вон приехал же Хендерсон и стал Сакураги. Над Кевином Гарнеттом висел Дирк Новицки, тоже не японец, но хотя бы светлокожий. Из японцев… ну Юта Табусе играл в НБА, но его пример не вдохновлял. Дайки долго ворочался, прежде чем заснуть. Завтра начинались отборочные на межшкольные, вдруг хороший игрок приедет уже на них, бывает же, что человек переводится посреди года. Потом ему снилось, что он играет на площадке против кого-то очень высокого, иногда из неясного пятна проступали черты — длинные светлые волосы, собранные шнурком, огромные черные руки, черные глаза с желтоватыми белками. Конечно же, никто новый не приехал — игра вышла такой же неинтересной, как и все в этом году. Дайки понимал, что его разочарование неоправданно — надо было дождаться следующего года, — но все равно чувствовал себя гадко до тошноты. Он прижался лбом к стеклу, рассматривая проплывающие мимо многоэтажки. — Тецу. — Что, Аомине-кун? — Как он у меня выиграет? Теперь Тецу не сразу понял, о чем это Дайки — долго смотрел на него и, только сообразив, едва заметно улыбнулся. — Как он у меня выиграет, Тецу? Ты же видел сегодня, меня никто не может остановить. — Он будет очень высоко прыгать, — подумав, сказал Тецу. — Как Майкл Джордан? — Как Майкл Джордан. — Ты думаешь, этого хватит? — Дайки прижался к стеклу виском, рассматривая Тецу. — Еще у него чутье, инстинкт. Он же в Америке играет в стритбол с гангстерами, ему обязательно нужен инстинкт, чтобы выжить. — Разве гангстеры играют в баскетбол? — удивился Дайки. — В Америке все играют в баскетбол, — напомнил Тецу. Точно же, клевая страна Америка. Дайки подумал, что было бы, играй якудза в баскетбол, а не маджонг, и помотал головой — нет уж, лучше не надо. Лучше думать о Майкле Джордане, хотя это все равно не помогало представить, какой он будет, этот игрок. — Он выше меня? Тецу тоже прислонился лбом к окну рядом. — Нет, он на три сантиметра ниже. — Почему на три? — Это хорошее число. А если он будет выше тебя, ему будет не интересно. — Почему это? — Потому что это для него вызов, а вызов он любит больше всего. Чем лучше ты будешь играть против него, тем лучше будет играть он. — Так не бывает, ты же видел сегодня. Еще до матча все говорили, что нас невозможно победить. Видимо, в голосе Дайки было что-то особенно несчастное, потому что Тецу покосился на него и коснулся плеча пальцами. — От слова «невозможно» он будет еще сильнее распаляться, будет доказывать, что это не про него. Это хорошо. Хороший парень этот… — Как его зовут? — Эм… — Тецу снова покосился на него. Растерянно моргнул, разглядывая отражение Дайки в стекле. — Кагами, — сказал он наконец. — А имя? Надо какое-нибудь яркое и грозное. Тецу снова задумался ненадолго. — Тайга. Кагами Тайга. Здорово. Хорошее имя. — Расскажи о нем еще, — попросил Дайки. Тецу поднял руку и потрогал его лоб. Дайки увернулся. — Да понимаю я, что ты не можешь знать. — Он действительно понимал, но ждать еще полгода намного проще, если есть образ, который можно представить. — Придумай. Тебе жалко, что ли? Тецу снова улыбнулся и покачал головой. — В Америке он жил в Лос-Анджелесе. — Еще. — Он очень сильный и очень много ест. — Больше, чем я? А какая любимая еда? — Больше, чем ты. А любимая еда — гамбургеры. Точно. Он же из Америки, там все играют в баскетбол и едят гамбургеры. — А внешность? Особые приметы? Как я его узнаю? — У него рыжие волосы. — Это не особая примета, вдруг он перекрасится, у них в Америке многие так делают. Родман вон всех цветов радуги был. И даже в полосочку. И вообще, почему рыжие? — Потому что персонажи с рыжими волосами никогда не сдаются. Вспомни, Сакураги, Ичиго. А особенность… у него необычные брови. — Как у Занзаса? Дайки представил себе что-то среднее между Занзасом и Ичиго и развеселился. Нет, Сакураги лучше сюда не добавлять — Сакураги был идиотом и вообще, его девчонка интересовала больше баскетбола. — Еще он очень добрый, ради своих друзей на все готов, всегда убирает свои вещи и хорошо готовит. — Эй, это ты специально, чтобы показать, что он не такой, как я? — Почему, Аомине-кун? Ты тоже добрый. Дайки посмотрел на отражение Тецу — вдруг издевается, но по лицу Тецу было сложно что-то понять. — Все равно он какой-то идеальный выходит. Придумай ему недостатки. Тецу, разумеется, не удержался от подколки: — У него плохие отметки по всем предметам. Как у тебя. — Эй! — А еще он боится собак и привидений. — Это было уже лучше. — И очень смущается девушек. И с чувством такта у него плохо. — Совсем хорошо. Хороший парень получился, этот Кагами Тайга. Такому будет здорово надрать задницу на площадке. Отличное настроение продержалось ровно до следующего матча: Дайки играл в полную силу, и уже во второй четверти команда-соперник совсем перестала сопротивляться. Никто и не думал преградить ему путь, когда Дайки, получив мяч, шел к кольцу. Слабаки. Дайки даже не запыхался, ни капли усталости не почувствовал. Совершенно разочарованный, после возвращения домой он вышел на площадку в парке один. Старая компания — стритболисты, с которыми Дайки учился играть, — давно уже не собиралась. Все выросли, пошли работать. И Дайки не сомневался, что с ними выйдет все то же самое — они сдадутся. Да и поздно уже было: сумерки сгустились, а в свете фонарей слишком легко спутать мяч с его же тенью. Дайки повернулся спиной к кольцу и сделал бросок — попал. Тоска. Вот если бы кто-то играл в защите… Он подобрал откатившийся в кусты мяч и снова встал перед щитом. Интересно, как высоко надо дотянуться, чтобы остановить его бросок с отклонением? Дайки прыгнул, заваливаясь назад и представляя, как перед ним появляется рука. Длинная рука с большой ладонью, а за ней рыжая голова. Дайки бросил мяч. Попал. Вот так тебе и надо, неудачник, прыгай выше. Давай, попробуй еще раз. Дайки снова приготовился бросать. На этот раз воображаемый Кагами прыгнул раньше, и воображаемая рука дотянулась выше, закрыв щит. Дайки промахнулся. Ха. Хм. Надо же. Он уже забыл это чувство, когда мяч летит мимо и отскакивает от кольца. Снова пришлось лезть в кусты. Ладно, можно считать, что этот Кагами и подбор выиграл. Ну раз так… Дайки вернулся на площадку. Тени упали на раскрашенное покрытие крест-накрест. — Ну давай, покажи, на что способен, — сказал Дайки. Воображение вырядило Кагами в любимые мешковатые брюки-хаки и черную футболку. Чего-то не хватало. А вот. Черно-красных джорданов. Кагами усмехнулся молча — глаза вспыхнули красным огнем — и наклонился вперед, принимая защитную позу. Дайки повел мяч к кольцу. Кагами не сдавался, как бы ни вертелся Дайки, как бы резко ни менял скорость. Он реагировал, будто мысли читал. Гонялся за Дайки по всей площадке, прыгал, блокируя броски, выбивал мяч из рук. Отличная была игра, пока не зазвонил мобильный — мама спрашивала, где Дайки и не случилось ли с ним чего-нибудь. Дайки сказал, что просто заигрался и скоро вернется домой. Он закрыл телефон и обернулся на площадку. Никого не было. Только его тень и тень от щита. Дайки сел на корточки и прижал мяч к груди. Крепко зажмурился, не пуская слезы наружу. И они, горячие и соленые, бежали в горло, наполняя рот гадким вкусом поражения и разлуки. Сволочь ты, Кагами Тайга, как ты можешь быть всего лишь игрой воображения? *** Отборочные прошли без всяких приключений. Если Тейко и грозило что-то, так это умереть от скуки. Скука выедала мозг и сводила с ума, Дайки держался только играми с воображаемым другом. Иначе бы вообще забил на тренировки и матчи. Он больше не оставался в спортзале вечерами — сразу шел домой и заваливался на кровать, рассматривал постеры, дремал. — Эй! Дайки очнулся от пинка по кровати. Когда он открыл глаза, над ним стоял Кагами, в тех же самых брюках, только в белой футболке. — Отвали, — сказал Дайки и накрыл голову подушкой. Через несколько минут ему стало любопытно, чем Кагами занимается, и он выглянул из-под нее. Кагами рассматривал постеры. — Как ты живешь в таком бардаке? — спросил он, заметив, что Дайки больше не прячется. — Нормально живу, кому не нравится, может убрать. — Ну ты и лентяй. — Кагами снова пнул кровать. — И на тренировках отлыниваешь. — Если ты пришел нудеть, лучше свали. Мне Тецу с Сацуки хватает. — Когда приеду, сделаю тебя одной левой. — Приедь сначала. И вообще, ты мой глюк. Глюком Кагами был таким же хорошим, как и игроком. С ним можно было заниматься чем угодно — они сходились во мнениях и вкусах почти во всем, кроме уборки и тренировок, — например, он здорово помогал, когда они выбирали кроссовки. Кроссовки, к сожалению, снашивались, даже несмотря на то, что Дайки не особо напрягался на тренировках. Мама выдала денег, и в одно из свободных воскресений Дайки отправился в торговый центр. Консультант, заметив, что Дайки торчит перед рядами кроссовок уже минут пятнадцать, подошел посоветовать: — Попробуйте «Адидас Изолейшн», это одна из самых популярных наших моделей. Хорошо держит лодыжку… — Не слушай его, — сказал Кагами. — Он ничего не понимает. Наверняка сам никогда не играл. Дайки кивнул, а Кагами подошел к полкам и снял одну модель. Красно-бело-черный «Найк Эйр Джордан». — Вот, — сказал Кагами и ткнул в еще один, красно-черный «Найк Эйр Джордан I»: — или вот. Видишь, какая амортизация, — он постучал по подошве. — И смотри, как высоко поднимается защита впереди. Дайки взял кроссовку из его рук. Отличная же. Дайки пощупал стельку внутри — пружинит. И подбивка в язычке такая как надо. Дайки и сам бы эту модель выбрал. Он посмотрел на ценник. О, акция. Хотя Дайки бы и без нее купил. — Вот эти, размер двадцать восемь с половиной, — попросил он у продавца и потом вдогонку: — И еще двадцать девять с половиной. Такие же. Как раз в следующем году будут впору. Покупать что-то себе было не так утомительно, как ходить по магазинам с Сацуки, но Дайки все равно очень проголодался. Пришлось зайти в «Маджи-бургер». — Три терияки-бургера и большую колу, — заказал он, когда подошла его очередь. Кагами толкнул его в плечо. — Эй, мне тоже возьми. Дайки посчитал оставшиеся деньги. Если вычесть проезд, хватит только на один гамбургер. — Мало, — сказал Кагами. — Слушай, глюкам вообще есть не положено, и если взять больше, мне домой придется идти пешком. — Точно. Прости. Кагами отступился, но продолжал смотреть такими голодными глазами, что Дайки не выдержал и попросил все-таки еще и гамбургер. В зале было полно народу, и сесть пришлось за первый освободившийся стол. Убрать с него еще не успели, а предыдущий посетитель поленился отнести свой поднос в мусор. Урод. — Сам такой, — упрекнул его Кагами. — Иди в задницу, — буркнул Дайки, плюхаясь на сиденье. — Будешь нудеть, делиться с тобой не стану. — Можно подумать, ты собирался. — Ну, если бы ты продолжал смотреть, как будто год ничего не ел... — Да ладно, я только видел, как ты у других еду отбираешь. Такая эгоистичная скотина ни за что ни с кем не поделится. — А вот Тецу говорит, что я добрый. Дайки положил гамбургер на неубранный поднос и поставил один из пакетов с кроссовками на сиденье напротив. Вот. Так можно решить, что их тут действительно двое. Просто один отлучился куда-нибудь. *** — Аоминеччи, Аоминеччи, смотри, — Кисе толкнул его локтем в бок и скосил глаза на вход. Дайки сначала не понял, что там такого интересного, а потом сообразил: на вошедшем были смешные плавки, широкие, доходящие до колена. — Хозяйка говорила, у них американцы остановились, — Кисе снова хихикнул. — Дурацкие шорты. У входа появился еще один иностранец, одетый точно так же. Теперь уже все заметили и вежливо отвернулись, несмотря на любопытство. Только Мидорима осуждающе глянул на веселящегося Кисе. — В западной культуре, если исключить определенные сообщества, считается неприличным обнажать гениталии в общественном месте, даже если это сауна или горячие источники, как в данном случае. Исходя из этого, несложно предположить, что, в свою очередь, наши обычаи кажутся им странными, вот что. Кисе уже откровенно заржал и съехал с камня в воду. — Ну ты как скажешь, Мидоримаччи. Неужели все американцы будут так ходить? — Полагаю, да. Если мы исключим определенные субкультуры, например, течение нудизма. — Но зачем? Мидорима, кажется, был готов прочитать еще одну лекцию, к счастью, на вопрос Кисе ответил Мурасакибара: — Иногда это может быть удобно, например, если у человека член короткий. Мидорима, конечно же, начал приводить статистику, и Дайки отключился, представил, что на месте иностранцев сейчас стоит Кагами, тоже в дурацких шортах. Хотя вряд ли у него был маленький член, просто так привык в своей Америке. Интересно, какой Кагами без одежды? У Тецу такое, к сожалению, не спросишь. Наверное, даже помускулистее Дайки — неудивительно, столько мяса жрать. Но со светлой кожей, может, не как у Кисе или Акаши, а вот вроде как у Мурасакибары. Ему пойдет. Дайки принялся исподтишка разглядывать сокомандников, сначала в источнике, а потом в их общей спальне. Кагами должен быть повыше Кисе и пошире в кости. Наверное, именно из-за этого разглядывания Дайки и приснился голый Кагами. — Эй, — сказал он, прикрывая пах ладонями. — Немедленно сделай мне одежду! Ты гей, что ли? — Нет, вроде бы не гей, — развеселился Дайки. — Спорим, у тебя член короче моего? — Спорим, я тебе сейчас в глаз заеду! — Кагами поднял кулаки. Пах, разумеется, прикрывать стало нечем. Член у Кагами оказался совсем не маленьким. Примерно как у Дайки, но Дайки все равно сказал: — Я же говорил, у меня длиннее. До Кагами только в эту секунду дошло — он тут же вспыхнул, покраснел до корней волос. — Ты измерил? И вообще, сравнивают длину, когда они стоят. — Предлагаешь подрочить вместе? — попытался взять его на слабо Дайки. — Предлагаю, а то ты не заткнешься. Дайки заржал, но больше над собой, чем над Кагами. Вот говорил же Тецу, что Кагами только больше воодушевится от вызова. Дайки потом еще несколько раз пытался представить Кагами голым или увидеть во сне. Уже не из интереса, а просто хотелось посмотреть, как тот будет краснеть и возмущаться. Кагами упорно сопротивлялся, и если не выходило появляться полностью одетым, то он приходил в дурацких американских шортах. Получилось в итоге… Не очень удобно получилось. Дайки тогда о Кагами даже совсем не думал, а думал о Май-чан — журнал был развернут на фотографии, где она позировала в короткой школьной юбочке, а большую грудь так красиво подчеркивала белая блузка. — Неа, не длиннее у тебя, — заявил Кагами, садясь на край кровати. Вот скотина, мало того, что заявился в самый неудобный момент, так еще и снова в любимых брюках Дайки. Других, что ли, нет? — Слушай, свали, не до тебя сейчас. Кагами забрался на кровать с ногами и устроился поудобнее, явно мстя за попытки представить его голым. — Слушай, Тецу же говорил, что ты на все готов ради своих друзей. Так вот, сейчас то самое время, когда очень надо. Кагами вроде бы засомневался, и Дайки добавил: — А если не свалишь… — То что? О черт, Дайки совсем забыл, что угрозы на Кагами не действуют. Ну ладно, в конце концов, это же его глюк, а со своим глюком можно делать, что захочешь, нужно только воображение. Дайки напрягся. — Вот что! Кагами сначала оказался без брюк, а потом и без трусов. Оставалось только сделать так, чтобы у Кагами еще и встал, но на этом воображение у Дайки забуксовало — все имеет свои границы. — На что я дрочить должен? — закатил глаза Кагами. Дайки подсунул ему журнал с Май-чан. Кагами, похоже, хотел что-то возразить, но Дайки его сразу заткнул: — Если тебе не нравится Май-чан, значит, ты гей. А если ты гей, то дрочи на меня. Кагами возмутился: — Ну нихрена себе, ты что, считаешь, ты во вкусе любого гея? — Ты разбираешься во вкусах геев? Кагами густо покраснел и, быстро придвинув к себе журнал, сказал: — Нет. Потом они дрочили вместе, бросая исподтишка взгляды на члены друг друга. — Давай сравним, — наконец предложил Дайки. — Зря, что ли, все это? Они подползли друг к другу на коленях. Дайки чувствовал, что тоже краснеет — щеки горели, словно он слишком долго пробыл под августовским солнцем. Да и в голове звенело и мутилось, как от солнечного удара. А когда член прикоснулся к члену, Дайки вообще забыл, зачем все это затеял. Не до измерений стало. Член у Кагами был такой же — толстый, длинный, горячий, только тонкая нежная кожа была светлее. Дайки не удержался и потрогал его. Полная шиза — браться за член не с той стороны. — Давай, ты тоже, — хрипло попросил Дайки, и Кагами осторожно взял его член в руку. — Охренеть, — сказали они одновременно. Дайки сглотнул и провел ладонью по стволу — Кагами в точности повторил его движение. Охренеть. Дайки никогда не думал, что будет настолько круто, если ему отдрочит кто-то другой. Чужая рука на члене — совсем не то, что своя. Стоять на коленях стало трудно, и Дайки осел на кровать, потянув Кагами за собой. Тот не удержал равновесия и повалился вперед, опрокидывая Дайки на спину. Дайки крепко зажмурился. Кагами сопел в ухо, продолжая двигать ладонью. Его тяжелое горячее тело придавливало к постели, и Дайки начинал задыхаться, в голове стоял сплошной туман — ни единой мысли. Руки двигались все быстрее и быстрее. Возбуждение стало невыносимым, почти болезненным, и Дайки кончил, заливая пальцы горячей спермой. Когда он пришел в себя, Кагами в комнате уже не было. Дайки в первый момент обиделся и только потом сообразил. Ну да. Это же все просто игра воображения. Впору было задуматься, а действительно, не гей ли он, раз такие глюки. Хотя… Когда туман в голове разошелся, Дайки вспомнил разговор в раздевалке год назад. Они все переодевались, только Мурасакибара сидел на скамейке и ел крекеры. И в какой-то момент он перестал увлеченно жевать и начал с любопытством смотреть на капитана Ниджимуру. Конечно, они все тоже посмотрели. У Ниджимуры стоял. Он пытался это скрыть, отвернувшись лицом к шкафчикам, но не различить вставший член, даже искоса взглянув — это надо слепым быть. Ниджимура быстро ушел, а они остались переглядываться. Молчание нарушил Мидорима, поправил очки и сказал так занудно, как будто не он сейчас был в раздевалке самым красным: — Это нормально для атлетов. Некоторым даже снится, что они совершают… половой акт с соперником, это всего лишь подсознательное стремление доминировать, выраженное через попытку овладеть телом. Мидорима мог бы рассказывать еще долго, но Акаши тема явно не понравилась. — Хорошо, Мидорима, мы запомним, что нам думать, если мы увидим тебя на площадке в таком компрометирующем состоянии. Тема была закрыта. Дайки вспомнил этот разговор только сейчас. Вот если он представлял Кагами сверху, значило ли это, что он хотел проиграть? *** Все рухнуло во время межшкольных. Дайки заметил, что Тецу протягивает кулак, чтобы стукнуться. Заметил, но сделал вид, что нет. Кагами пришел в ярость. Появился в комнате, когда Дайки валялся на кровати, глядя в потолок и сжимая кулаки. — Ну ты и мудак. Ну да, конечно. Это Дайки мудак, а не те идиоты, которые стоят столбом на площадке и превращают матч в бессмыслицу. — Мне не нужна командная игра, — заявил Дайки упрямо, у него уже был этот разговор и с Тецу, и со всей командой. — Не нужны пасы. Я и так справляюсь. — Ну и что! Он твой друг! Кагами навис над ним, взял за плечи и встряхнул. — Он соврал! — В чем? — Он сказал, что найдется игрок, который меня победит. — Он сказал, что это будет через год. Что я приеду через год. Дайки посмотрел на него. Рыжие волосы, горящие глаза, белая майка и брюки-хаки. Дайки знал, какое горячее у него тело, черт побери, Дайки даже его член в руках держал. — Ты не настоящий, — сказал Дайки. Кагами залепил ему кулаком в скулу, и они подрались. Дайки проснулся от того, что понял — он дерется во сне. Тело болело по-настоящему. Тейко выиграли, но от этой победы тошнило. Тецу исчез, Дайки не видел его в школе. И Кагами больше не приходил. Остаток учебного года прошел, словно один холодный и дождливый декабрь — в жизни Дайки не осталось других месяцев и времен года. Акаши заявил, что они — чертово поколение чудес — должны пойти в разные школы, и Дайки выбрал Тоо, потому что там ему разрешили не ходить на тренировки. Начала отборочных на межшкольные Дайки дождался с трудом. Идиот Кагами должен был уже приехать, и Дайки собирался отыскать его и высказать все, что думает про мудаков, которые бросают друзей на целый год. Дайки ходил на матчи и высматривал рыжую голову, напоминал себе, что Кагами мог перекраситься, и тогда спускался к выходу из раздевалок, чтобы увидеть вблизи, у кого такие брови. В один из таких моментов он встретил Тецу. — Здравствуй, Аомине-кун, — сказал Тецу. — Привет, — сказал Дайки и спросил как можно небрежнее: — Не встречал тут никого из Лос-Анджелеса? Тецу, кажется, даже не понял вопрос. На отборочных Дайки не нашел Кагами. Но это было не страшно — Кагами мог и не в Токио переехать, зато его команда уж точно должна была пройти на межшкольные. Дайки дождался открытия. *** В комнате было темно, Дайки так и не включил свет. Он вообще не пошевелился с того момента, как вернулся с матча. Сегодня закончился первый круг, Дайки посмотрел на все команды, он уже даже не обращал внимания на внешность, просто искал кого-то сильного и незнакомого. Никого не было. Кагами просто не приехал. Взял и не приехал, мудак. Хотя, конечно, кто же захочет уезжать из Америки, там же все играют в баскетбол и едят бургеры. Глаза защипало, и Дайки задрал голову, чтобы дурацкие слезы не выкатились наружу. Слегка потрепанные Новицки и Гарнетт и совсем новый Майкл Джордан испытующе смотрели на Дайки со стены. А может, Кагами просто на него обиделся. Дайки ведь обозвал его глюком. Или Кагами решил, что не стоит возвращаться ради Дайки из Америки, после того, как Дайки обидел Тецу. Черт. Дайки сглотнул огромный ком в горле и шмыгнул носом. Черт. Если бы Кагами был здесь, Дайки бы смог попросить у него прощения. Но Кагами был там, за океаном. И не позвонишь, и не напишешь — Дайки как последний дурак забыл спросить у него номер телефона или адрес. Черт. Дайки потер глаза. Кагами просто обязан быть здесь, в Токио. Он же знает, что его тут ждут. А если… А если не знает, то кто-то просто обязан вправить этому идиоту мозги. И привезти этого идиота сюда. Дайки вскочил на ноги. У него оставались деньги, подаренные на Новый год и на день рождения. Он достал конверт и пересчитал их. Нет, на билет не хватит. Но черт, кроме Дайки мозги вправлять некому. Должен быть другой способ. Если не на самолете, то как? На корабле. Точно. Дайки достал рюкзак и принялся собирать вещи. Майки, две пары брюк, носки. Обязательно запасные кроссовки. Хорошо бы еще англо-японский разговорник, но у Дайки такого не было. Был только учебник английского. Ладно, ничего, в Америке купит вместе с картой. *** Мобильный завибрировал, когда у Тецуи была большая перемена. Звонила Момои. — Тецу-кун, ты не видел Дай-чана? — голос у нее дрожал. — Нет, Момои-сан. Что-то случилось с Аомине-куном? — Он, кажется, пропал, — Момои заплакала. — Тецу-кун, приезжай, пожалуйста. Мы в полицейском участке рядом с нашей школой. Когда Тецуя приехал в участок, там уже собрались все — Акаши, Мидорима, Кисе, даже Мурасакибара. Усталый полицейский — инспектор Миура, было написано на табличке перед ним — расспрашивал их, когда они в последний раз видели Аомине. Все сходились — на межшкольных, во время последнего матча Тоо. — А после никто из вас не разговаривал с ним, по телефону, например? Все покачали головами. Другой полицейский вошел в кабинет и протянул инспектору Миуре листок. Инспектор пробежал его взглядом и потер лицо. — По словам родителей, из комнаты вашего друга пропали рюкзак, одежда и учебник английского. Камеры наблюдения засекли его на станции, он купил билеты до Йокогамы. В Йокогаме его путь отследили до порта и пирсов. С пирса, где его засекли в последний раз, уходило два сухогруза, один в Лос-Анджелес, другой в Сидней. У вас есть какие-нибудь предположения? — В Лос… — голос сорвался, — в Лос-Анджелес, — закончил Тецуя, чувствуя, как отливает кровь от щек. Все обернулись к нему. И тогда Тецуя рассказал, как они придумали парня по имени Кагами Тайга. И зачем, и какой он будет. А потом инспектор ушел из кабинета, и, как только за ним закрылась дверь, Кисе заявил: — Я полечу туда. Аоминеччи сам не справится, он же не знает английского. А Мидорима сказал: — Вдвоем вы будете очень долго искать, Лос-Анджелес большой город, а ни ты, ни Аомине не отличаетесь большим умом. Мурасакибара просто молча посмотрел на Акаши. Тот пожал плечами. — Полагаю, вшестером мы действительно найдем его быстрее. Как ты думаешь, Тецуя? Тецуя думал, что Аомине найдет Кагами первым. Остальные будут нужны, чтобы убедить их вернуться в Японию из Америки, страны, где все играют в баскетбол.