Рви на части моё тело

      Меня подкидывает к потолку. Из груди вырывается сдавленный стон; на несколько секунд я зависаю в воздухе, затем снова падаю на кровать. Моё тело сотрясают конвульсии, крик застревает в горле. Адская боль пронзает каждую частицу тела; я чувствую, как внутренности хотят вылезть наружу, им слишком тесно...Снова хочу закричать, однако получается звук, схожий с шипением. Нет, больше не могу. Нет, я не вынесу этого снова! Господи, спаси.       Меня разрывает изнутри, я дёргаюсь из стороны в сторону, надрывно всхлипывая. Размазавшаяся тушь, смешанная со слёзами, стекает по щекам всё ближе к подбородку. Хочу умереть. Господи, хочу умереть! Меня снова накрывает волна нестерпимой боли, гораздо более сильная. Это даёт некий толчок и мой голос прорезается отчаянным воем, мало схожим с человеческим. Я кричу до тех пор, пока меня снова не подкидывает вверх. Едва я оказываюсь снова на кровати, меня тошнит на саму себя зелёной вязкой субстанцией.       Больно. Как же больно...       Мои мышцы сводит судорогой, и я продолжаю биться в припадке. Жар, охвативший всё тело, сжигает, заставляет мою кровь закипать. У меня закладывает уши от собственного крика, я лихорадочно бьюсь головой о спинку кровати, сплёвывая сгустки крови. В отчаянии пытаюсь выдрать себе клок волос, будто от этого всё пройдёт. Но оно не проходит! Не проходит! Я вонзаю ногти в плечи, пытаясь словно бы сдержать боль, не дать ей распространиться дальше. Приблизившись слишком близко к краю кровати, я падаю; новый разряд боли заставляет выгнуть спину кверху.       " Скажи, да, - шепчет он мне. - И всё пройдёт...". Не верю. Я ему не верю, но у меня нет выбора. Я больше не могу. Не выдержу. Нет, нет, нет. Не хочу снова...Пожалуйста, не надо! Спасите! "Возьми нож" , - снова его голос, тихий, обволакивающий сознание. Мне так хочется ему верить...Нет, нет. Это ошибка.       Меня снова раздирает на части, кажется мышцы вот-вот порвутся, не выдержав давления. Я визжу изо всех сил; так мне казалось было легче сносить боль. Голову охватывают невидимые тиски, рискуя размозжить мозги вместе с черепом. Внезапно приходит озарение; я хватаюсь за него изо всех оставшихся сил. Читаю Отче Наш, отдельными фразами - вырванными обрывками. Он не даёт мне сосредоточиться. "Слушай меня, только меня, - шипит в моём помутившимся сознании. - Убей себя. Так станет легче. Легче. Ле-егче". Я начинаю дёргаться, пытаясь отогнать наваждение. Случайно задеваю ногой тумбочку, переворачивая всё на ней содержимое. Над ухом слышится лёгкий звон, я поворачиваюсь на звук. Нож. Так и есть - это моя участь. Нет смысла противиться, всё и так решено.       Хватаюсь за рукоять ножа, с желанием вбить его в себя, как можно глубже.       Неожиданно для себя самой, ощущаю ясность сознания, хоть боль всё ещё сдавливает тело. Где-то внутри меня вспыхивает отвращение к самой себе и ярость к НЕМУ. Злость, дикая огненная злость пожирает меня. Она, как огонь, испепеляет всё чего касается. Испепеляет воспоминания, убивая прошлое. Испепеляет страх, убивая скованность. Испепеляет ЕГО. Он чувствует это. Он боится этого...       Резким рывком я поднимаюсь на ноги. Боль постепенно отступает; её место занимает ярость. Меня шатает, но я уверенно двигаюсь к кухне. Мысленно благодарю мать за её фанатизм, который, как оказалось, был вовсе не фанатизмом; открываю ящик с посудой, где в углу стоит пластиковая бутыль с водой. Он ещё не понял.       Откидываю крышку в сторону, делаю пару глотков. Желудок начинает жечь, я прикладываю все силы, чтобы не выблевать обратно. Остальную жидкость выливаю на себя, после чего начинаю неистово орать. Нет. Он начинает орать. Это ему больно в моём теле.       Мои руки тянутся к собственной шее; однако он слишком ослаб, чтобы долго управлять мной. С усилием, но я выхожу с кухни, соображая, что делать дальше; святой воды больше не осталось.       Тварь внутри меня рвалась обратно наружу, она остервенело билась о внутреннею часть рёбер, и я морщилась от боли. Спонтанно выкрикиваю лишь одно слово, и голос мой звучит хрипло:       - Ксения!       Она здесь; она слышит. Я чувствую её присутствие; моё дыхание, наконец, выравнивается. Тварь перестала метаться, испуганно сжавшись в комок. Испытывая страх, демон растерял почти все силы, которые столько времени изо дня в день вытягивал из меня. Я же чувствую, что могу стоять ровно и отхожу от стены за которую держалась. Шепчу:       - Спасибо. Дальше я сама.       Меня охватывает жар. Наконец проснулась тварь и во мне. Раскинув свои метафизические когти, она начала рвать демона на части. Он не переставал визжать; эти звуки были похожи на слияние поросячьего визга и рычания собаки. Умолял, уговаривал. На мою тварь это не действовало; у неё была цель. Убить, замучить, отомстить. Прежде я не чувствовала её так явственно и, похоже, прежде она никогда не просыпалась до конца. Но сейчас она здесь. Она истосковалась по шмоткам чужого мяса на клыках, истосковалась по ощущению наполненности желудка кровью. И теперь, вырвавшись на свободу, она ПОЖИРАЛА демона.       Моя человеческая часть лишь наблюдала за процессом, изнемождённая годами мучений. Но теперь всё кончилось.Кончилось... К счастью не так, как этого хотел он.       Моя тварь навеки похоронила демона в себе и с победным рыком запрокинула голову вверх. Из ванной раздался глухой удар. Тварь резко повернула голову влево. Здесь был не один демон. Тварь встала. Она разделается и с ним...