Blue Strawberry

      Орихиме с диким плачем упала на колени перед бесчувственной Куросаки. В груди той снова, разрывая сердце Орихиме, горела черная дыра. Как будто она и не лечила ее раньше, как будто та, наоборот, раздалась в размерах, поглотив все внутренности Куросаки.       Девушка растерянно смотрела на это, чувствуя, что от столь сильного потрясения она даже шевелиться не может. Ее руки дрожали, прижимаясь к холодной коже синигами, рот спазматически хватал воздух, выдавая хрипы вперемешку со стенаниями. Что делать? Что она могла сделать с этой огромной дырой?! Что сделать с этими застывшими навсегда глазами, больше не смотревшими на нее, больше не греющими ласковым дружеским светом?       — Ксо! Девка! Чего замерла?! — Наорал на Орихиме Гриммджоу. — Давай, делай свое дело, а не то я тебя прикончу и уложу рядом!       Орихиме вздрогнула, но голос арранкара привел ее в чувства. Она мигом вызвала целительных фей из Шун Шун Рикка, раскидывая светящийся щит над побледневшем и похолодевшим телом.       За ее спиной раздался глухой звук. Она обернулась: приземлившийся с небес Улькиорра в облике огромной летучей мыши с лицом, выражавшим еще большее отчаяние и безнадежность, смотрел на нее гневными пожелтевшими зрачками.       — Что ты делаешь, женщина? Теперь твои силы бесполезны… и чтобы лишить тебя этого мусора, я… — Он вызвал в пальцах черно-зеленое серо.       — У-улькиор-р-ра!!! — Проревел Гриммджоу и набросился на Куатро, впиваясь клыками в его руку.       Арранкаров отбросило скоростной волной от Иноуэ и она догадалась, что Секста вновь отводил этого врага подальше. Он принял решение тянуть время, сражаясь в одиночку с бывшим не то товарищем, не то врагом, лишь бы только она поскорее закончила исцеление Ичиго. В его поступке было много странного и несвойственного для привычного безжалостного отношения Джагерджака, но у нее катастрофически не хватало времени разобраться в мотивах его поступка до конца. Орихиме действовала интуитивно, доверяясь тому, кто сейчас явно спасал Куросаки от более бесстрастного и опасного, чем он, врага.       — Давай, Куросаки-тян, давай… Ты сможешь… — Иноуэ напрягла все свои силы и стала буквально вталкивать огромными порциями свою реяцу в синигами. Дыра поглощала ее бесследно, но девушка верила, что сможет заполнить ее, пускай и ценой своей жизни.       Секста тяжело дышал, сплевывая кровью, ощущая прежние, еще не до конца зажившие раны внутри себя… Как же не кстати предоставилась ему эта возможность помериться силами с самым заманчивым соперником из всей Эспады. Сколько раз он представлял себе этот бой, свою победу, желание утереть нос этому надменному и напыщенному Улькиорре, возомнившему себя едва ли ни сильнейшим солдатом в армии Айзена. И вот теперь, когда их противостояние наконец-то завязалось, Гриммджоу был вынужден скорее защищаться, чем нападать. Все его чувства были обострены до предела, и он не терял своей бдительности ни на секунду. Улькиорра всегда был хитрее, осторожнее, коварнее… Но он бы справился, если бы не новые способности, появившиеся у Куатро. «Откуда взялась эта сверхскорость, откуда эта…?»       — Удивлен? — На глазах шокированного Гриммджоу, возвращая себе оторванную в бою руку, Улькиорра высокомерно посмотрел на него. — Я — единственный, кто сохранил способность к мгновенной регенерации, не променяв ее на еще большую грубую силу.       — Сил тебе не занимать… — хмыкнул Король Пантер.       — Ты признал это? Польщен. Но я также — единственный Эспада, кто достиг своей второй формы высвобождения ресуррексиона…       Джагерджак оскалился: раздражающая манера Улькиорры говорить со всеми свысока, точно он знал все тайны мира и самые потаенные мысли своего оппонента, так походила на Айзеновские замашки. А Айзена Секста презирал больше всех на свете. И ненавидел. И злился, теряя полностью контроль и разум…       — Заткнись! Я же не сказал, что твои новые силы способны навредить мне! — Он прорычал, обнажая клыки, предупреждающие атаку. — Плевать я хотел на любую твою форму! Никто, слышишь, никто не победит меня! Короля! Это говорю тебе я, Гриммджоу Джагерджак, Секста Эспада.       Голубоволосый арранкар выпустил из груди оглушающий рев, и сокрушительный ригидо, застав таки врасплох Улькиорру, впечатал того в соседнюю башню. Куатро хмыкнул и неожиданно покосился вниз на колдующую над Куросаки Ичиго Орихиме. Затем дерзко уставился на Джагерджака:       — Не достаточно сильно… Или так и задумано? — Издевательски попенял он врагу.       Гриммджоу сверкнул глазами и, не давая противнику исчезнуть из поля зрения, метнул свое Гран Рей Серо. Выпущенная голубая сфера попала точно в цель, снося здание, точно соломинку, однако, к неудовольствию Сексты, Улькиорра успел избежать удара.       — Ты так и не сказал, зачем ты здесь, Гриммджоу? — Зеленые, опустошающие все внутри, глаза вмиг оказались в нескольких сантиметрах от лица Сексты. — Неужели из-за этой женщины… Иноуэ Орихиме?..       Гриммджоу молниеносно отпрянул, скалясь врагу. «Не на ту соплячку смотришь, Улькиорра!» — Хотел он было прокричать Куатро, не то испытывая какую-то гордость за иную правду, не то злорадствуя, что самый проницательный Эспада до сих пор не рассекретил Куросаки.       Однако время шло на секунды. Улькиорра снова рванул вперед и вместо ответа взбешенный Гриммджоу, окончательно потерявший самообладание, встряхнул руками и вызвал Десгаррон. Десять удивительных голубых лучей, заструившихся из каждого его когтя, пронзили высь бесконечного черного неба Уэко Мундо.       Орихиме видела эту атаку второй раз в своей жизни после сражения шестого из Эспады с Куросаки-куном. Но это зрелище здесь, посреди ночи, выглядело просто пугающе восхитительным. Ее дыхание участилось от переполненного волнения. Неужели арранкар делал все это из-за нее — из-за Куросаки? Девушка перевела взгляд на лицо Ичиго, все еще находившуюся без сознания и не подающую никаких признаков исцеления. Если Гриммджоу сможет победить Улькиорру, то у нее еще будет время, чтобы очнуться. Неважно, пришел он, чтобы спасти ее или заново сразиться, Джагерджак действовал по своим правилам и позволял себе сражаться с противником только в равных условиях… «Но, что, если у него ничего не получится?..»       Будто бы в продолжение своих пессимистических мыслей, Иноуэ вновь перевела взгляд на место схватки Сексты и Куатро Эспады и увидела, как всего после пары рассекающих движений своих Рейши, Улькиорра, увернувшись с неистовой скоростью, оказался перед Гриммджоу и с силой воткнул тому свою руку в грудь.       — Не-е-ет!!! — Вырвался из груди полный отчаяния крик.       Оба арранкара, один — в смертельной агонии, второй — в совершеннейшем смятении, повернули к ней головы.       — Не н-надо… — Прошептала девушка. — Не надо этого делать! Прошу! — «Иначе, кто же тогда защитит Куросаки?» — Прошептала она убитым голосом внутри себя. Ее руки, сжав крепко пальцы Ичиго, обожгли холодную кожу исчезнувшей надеждой. — Ку-ро-са-ки… кун… Не умирай… Не умирай, прошу, Куросаки-тян… — заплакала она тихо, но потом закричала сильнее: — Куросаки-тян!!! Проснись! Спаси нас!.. Спаси… Куросаки-тян…       Орихиме сжала лицо ладонями, пытаясь сдержать потоки слез и рыданий, но в этот момент рядом с ней сильная вспышка горячей реяцу ударила вверх под сорвавшийся с чьих-то губ обретенный живительный вздох.       Улькиорра и Гриммджоу с застывшим шоком в глазах увидели, как неведомая сила подняла в воздух тело Куросаки и, окутав золотисто-горячей реяцу, поставила наземь вместо него внушительных размеров существо с рогатым черепом, длинными рыжими волосами и дырой в мускулистой груди.       — Куросаки?.. — Прошептала Иноуэ, прикрывая рот от тихого ужаса.       — Пустой?.. — Не веря собственным глазам, протянул Гриммджоу.       — Вторая форма? — Нервно вздернув бровь, произнес Улькиорра. — Невозможно…       Он высвободил руку из тела Сексты, брезгливо стряхивая кровь и оставляя того с окровавленной грудиной мучиться от боли и изрыгать проклятья ему в спину. Феномен, произошедший с Куросаки, заинтересовал его куда больше. Что это за форма? Как он сумел достичь ее в рекордно короткие сроки и уже после смерти? Что это за дикая реяцу, исходящая от него и повергающая в давление даже его тело…       «Игра начинается!..» — Проскрежетал Хичиго в новом теле Куросаки и кинулся на врага без промедления, страха, жалости и сожалений…       — Никогда не думал, что меня победит человек, превратившийся в пустого… — Медленно произнес Улькиорра после оглушительной атаки Тенса Зангетсу неконтролируемой пустой Куросаки.       Между рог ее маски начало сгущаться кроваво-красное серо.       — О, так подло и безжалостно… — Лишь глазами повел Улькиорра. — Как настоящий пустой.       — Не надо! Куросаки-тян! Ты никогда не простишь себе этого! — Прокричала Орихиме, борющаяся внутри со своим внезапном чувством жалости к Куатро Эспаде и страхом за душу своей подруги.       «Не надо… К-куросаки… — С трудом переводя дух, безмолвно умолял ее раненый Гриммджоу, лежавший неподалеку. — Ты не такая…»       Однако чудовище с рыжими волосами продолжало молчать и не реагировать на внешние вмешательства. Его инстинкт требовал уничтожения цели перед собой. Крик о спасении, стоявший в ушах, приказывал покончить с врагом, принесшим боль и разрушение близкому человек.       — Давай же… Раз ты так хочешь этого… — Провоцируя, усмехнулся Улькиорра. — Покончи со мной…       — Не-е-ет! — Прокричал истошно Джагерджак и на всем ходу врезался в нависавшую над поверженным врагом Куросаки.       Однако бронированное мускулистое тело ее Пустого отпружинило дерзкого арранкара назад, вызывая дополнительный гнев. Страшная голова теперь повернулась к нему и увеличившееся до предела серо сконцентрировалось на новой жертве.       «Ну, вот и все… — Подумал Джагерджак. — Бесславный конец для короля, который даже не видит глаз своего победителя!»       Он приготовился к смерти, но жуткий скрежет и яркая красная вспышка, разлившая над крышей Лас Ночес только оглушила и ослепила его.       — Улькиорра-сан?.. — Дрожащими губами, произнесла Орихиме, увидевшая, как мгновение назад Куатро из последних сил вызвал еще одно серообразное копье и отрубил Куросаки левый рог на маске.       Сгусток черно-красной реяцу немедленно рассеялся, покрывая оглушающей волной негодования весь простор Уэко Мундо.       По вскрику Иноуэ Гриммджоу понял, что напоследок сделал Улькиорра. Он спас их. Всех. Куросаки от потери души. Самого Гриммджоу от смерти. Орихиме от страданий.       Зеленоглазый арранкар пошатнулся на одной полноценной ноге, но вместо него — наземь рухнуло увесистое тело Пустого.       — Куросаки-тян! — Орихиме подбежала к монстру, но тот, освободившись от костяной брони и маски, приобрел прежний вид Ичиго. Дыра на ее груди вспыхнула золотистым лучом и мгновенно заросла, не оставляя и следа на ее коже.       — Мгновенная регенерация? — Удивился Улькиорра. Его взгляд скользнул по обнажившемуся телу Куросаки и округлил глаза в еще большем удивлении: — Женщина?..       Орихиме кивнула, стыдливо прикрывая подолом платья бессознательную Куросаки.       — Хм… Интересно… — Произнес Улькиорра и неосознанно покосился на Гриммджоу.       Голубые глаза с испугом посмотрели в ответ, затем бросили растерянно-обеспокоенный взгляд на синигами, и тут же потупили взор вниз.       — Очень интересно… — Добавил Улькиорра.       Он рассеянно взглянул на Орихиме. Ее большие серые глаза, как всегда, сияли влагой, но в них не было места никакому страху. Даже теперь, в этой зверино-смертоносной форме, после стольких страшных атак и покушений на ее друзей, она все равно не боялась его, своего стража… Неужели она испытывала к нему…       В его памяти вдруг всплыла их последняя беседа о человеческих чувствах и об их душах. Тогда арранкар не понял из ее речей ничего, но сейчас его будто озарило…       Улькиорра улыбнулся впервые в своей жизни. Горько, с толикой грусти, признавая бессилие логики перед эфемерными понятиями, жалея о потраченном времени…       Его крылья с хрустом дрогнули, но затем бесшумно и безболезненно стали осыпаться серебряной пылью, которая, развеиваясь под ветром, принялась сливаться с вечным песком Уэко Мундо.       — Душа… — Проронил Куатро Эспада, глядя в бесконечно высокое черное небо над головой, но обращаясь к самому светлому человеку в этом мире. — Кажется, теперь я понимаю, что ты имела в виду…       Его зрачки под томным зеленым бременем медленно сползли в уголки глаз и застыли на печальном лице Орихиме. «Пожалуйста, не плачь из-за меня, женщина…» — Хотел было произнести Улькиорра, но ощутив витание важных недосказанных слов на своем языке, подумал, что, наверное, его просьба не такая уж необходимая. Ведь сейчас ему нравилось видеть это — ее слезы, ее чувственность, ее душу и осознавать, что причиной всему этому проявлению служило его прозрение.       — Что же такое душа?.. — Повернулся он к Орихиме всем лицом. — Наверное, это вырванное сердце, приходящее на помощь… — Его слова коснулись спящей на коленях Иноуэ временной синигами.       Затем отрешенно-осознанный взгляд обратился к Гриммджоу, вздрагивающему от разрывавшей плоть глубокой раны, но не сводившего своего тревожного взора с лица Куросаки.       — А может душа… это полные ненависти глаза, в которых ожила надежда…       Зрачки Джагерджака расширились и уставились на Улькиорру, отказываясь верить, стыдясь и даже негодуя за столь обжигающую слух правду.       Орихиме заплакала беззвучно, не позволяя нарушить тишину, нарушить ход последних мыслей Куатро, нарушить приближавшийся момент для тех слов, к которым он прошел такую долгую дорогу.       — Женщина-а… — Выдохнул Улькиорра и протянул к ней свою руку.       «Ты не боишься? Ты останешься рядом? Ты простила?..» — Столько много вопросов и так мало времени.       Иноуэ робко, но тут же потянулась к нему в ответ.       «Ее рука не успевает соприкоснуться со мной и, перебирая пальчиками в воздухе, сантиметр за сантиметр, тянется к моему лицу… Эх… Хорошо…»       Улькиорра тяжко выдыхает, закрывая глаза от невыносимо приятной картины. Он наконец-то прозрел, и ради этого долгожданного знания созерцание больше не требовалось.       — Душа… Это ее рука, тянущаяся ко мне… — Прошептали в развевающий ветер губы.