“I am a lion and I want to be free Do you see a lion when you look inside of me? Outside the window just to watch you as you sleep Cause I am a lion born from things you cannot be How can I sleep at night, there’s a roar inside my head? I found a lion hiding right beneath my bed I will not hide myself from the tears that you have shed Cause I am a lion and you are dead”
Тихое звучание ее голоса поманило Клауса, стоило ему только вернуться домой. Ведомый лишь чистым перезвоном колыбельной, он приблизился к детской комнате и замер на пороге, не решаясь сделать шаг вперед. Слова песни странным образом умиротворяли. Уносили далеко отсюда, от забот, от проблем, от потерь. От смертей. Кол… Его недооценивали, недолюбливали, не доверяли и не уважали. А он доказал одним своим действием, одним чистейшим порывом души, что лучше их всех вместе взятых. Я просто хотел, чтобы ты обо мне заботился. Фраза стучит в мозгу Клауса, разрывая его сердце в ошметки, кромсая внутренности и вынося на свет те жалкие остатки от совести, что ему остались. Ведь он так и не позаботился о брате. Сладостное звучание голоса Хейли сменилось давящей тишиной. Клаус был безжалостно возвращен в реальность, в которой хотелось крушить, кричать и убивать. Раньше хотелось. Раньше он бы так и поступил. А сейчас первым порывом, первым желанием Клауса было придти сюда. Посмотреть на дочь, убедиться, что она в безопасности. Слушать ее мерное сопение, когда та спит. Просто быть рядом. Слегка согнутые плечи Хейли тут же выровнялись, она вся напряглась, лишь на миг, пока не обернулась и не увидела в дверях стоящего Клауса. Тут же потеряла к нему интерес и вновь засмотрелась на улыбку дочери. Успокоилась. Он улыбнулся кончиками губ и потупил взор. - Не ожидал увидеть тебя здесь в первую брачную ночь. Разве чувства твоего супруга не будут задеты? Издевается. На свой фирменный, Клаусовский манер, задавая самые личные вопросы. Засранец. Хейли закатила глаза. Клаус мог поклясться, что она сейчас улыбается. - Ничто на свете не могло помешать мне провести эту ночь у колыбели дочери. Он кивает. Понимает. Сам такой же. Хоуп наконец заметила папу в дверях и радостно улыбнулась, потянув к нему свои маленькие ручки. Хейли проследила за ее взглядом. Клаус стоял, не в силах пошевелиться. Ни ступать, ни дышать, ни двигаться. Лишь купаться в самом прекрасном взгляде на свете. Единственное существо на всем белом свете, кто так на него смотрит. Ни тени страха, ни крупицы презрения, ни капли ненависти. Чистая, безграничная, бесконечная любовь. Невероятно. Нежданно, негаданно. Необходимо. - Знаешь, она ведь обрадуется еще больше, если ты к ней подойдешь. – Голос Хейли звучит тихо, осторожно. Не хочет его спугнуть. Слишком хорошо понимает. Сама такая же. Словно во сне он подходит к колыбели. Хоуп, как и говорила Хейли, поняла, что папа идет к ней, и начала издавать радостные звуки, что целительным бальзамом проливались на израненные души ее родителей. Клаус присел на корточки рядом с Хейли и неотрывно смотрел на дочь. Малышка обрадовалась, что родители так рядом, поэтому протягивала свои крохотные ручки между прутьев кроватки. Она схватила протянутый папой палец и победоносно завизжала. Хейли не могла скрыть улыбки. Было что-то удивительное в том, как грозный, жестокий и непобедимый гибрид Клаус Майклсон рухнул на колени перед такой крохой, которая обвела его вокруг пальца. - Она само совершенство! Каждая наша битва, каждая наша жертва, каждое наше решение… Она того стоит. Тон сказанного насторожил Хейли. Она кожей чувствовала ту боль, что пронизывала каждое слово. Подняла глаза на Клауса и замерла. Одинокая слеза быстро скатилась по решительной линии скулы. Так быстро, что Хейли засомневалась, действительно ли увидела ее или же вообразила в этой хрупкой тишине ночи. Неосознанно ее рука потянулась к его плечу и мягко сжала его, испугав даже саму Хейли. - Клаус, ты в порядке? Ты кажешься… сломленным. Затравленный взгляд заставил сердце Хейли пропустить лишний удар. Неожиданно. Клаус кивнул. С его губ была готова слететь дежурная фраза. Стандартный набор слов, который бы заверил человека, которому на самом деле не интересно, что у него все хорошо. Ложь. Хейли пристально всматривалась в его лицо. А ей что, интересно? Клаус услышал свой голос, звучавший издалека: - Кол сегодня умер. Он мог спастись, но предпочел спасти нашу дочь. Мужчина почувствовал, как тонкие пальцы Хейли крепче сжали его плечо. Она больше не смотрела на него. Уставилась куда-то вдаль, а весь ее облик демонстрировал железное упрямство, что так сводило Клауса с ума. Сводит. Его. С ума. Даже сейчас. - Значит, у нас появилась лишняя причина спасти его. Клаус не мог поверить, что она это сказала. Так просто, будто воскресить человека – плевое дело. А потом он улыбнулся. Только это она и могла сказать. Наверное, ему нужно было это услышать. Заверение, что это не конец. Толчок, чтобы не сдаваться. И это такое сладостное и необходимое «у нас». Она все еще Майклсон. Всегда ею будет. Свадьба ничего не изменила. Минуты сменяли друг друга с бешенной скоростью. Клаусу было уютно. Он не хотел наступления завтра, он желал сейчас. Хоуп и не собиралась засыпать, тоже наслаждаясь компанией родителей. Она теснее прижимала к себе игрушечного львенка, который стал ее любимой игрушкой. - Что ты ей пела? – почти шепотом спросил Клаус. Казалось, будто звук собственного голоса пугал его. Он упивался им там, в реальном мире. Но здесь он боялся разрушить хрупкость момента. - Язык не повернется назвать меня знатоком колыбельных, - Хейли смущенно пожала плечами. – Пела под настроение. Клаус понимающе кивнул. - Красиво. Одно слово. В котором больше смысла, чем во многих высокопарных речах. Тут и похвала, и просьба, и затаенная благодарность и грусть вперемешку с горечью. Хейли не могла поверить, что собиралась это сделать. Она никогда не пела кому-то, не считая Хоуп. Один из бесчисленных комплексов родом из детства. Хейли выдохнула дрожащими губами и закрыла глаза. В ту же секунду сладкий голос коснулся слуха Хоуп и Клауса. Малышка внимательно смотрела на маму, поглаживая рукой льва. Клаус не сводил глаз с Хейли, чувствуя, как тело его резко вздрогнуло. Она самозабвенно пела, а он медленно умирал. Умирал. И оживал.I’m sorry daughter but your father’s not the same I can look into your eyes and I’ll swear that I will change But tomorrow is tomorrow so forgive me if I stay You can hide beneath the covers while I hide behind the pain *** You were born a lion and a lion you will stay.
Хейли кончила петь и покраснела от смущения. Клаус не сводил с нее долгого таинственного взгляда, значение которого она не могла понять. Она не хотела ему говорить, но сама песня напоминала ей Клауса. Интересно, он догадался? - Как-то так… Надеюсь, я не травмирую Хоуп своим «пением». Хейли сказала первое, что пришло на ум. Только бы разрядить обстановку. Нарушить тишину. Уйти от этого взгляда, который прожигал ее насквозь. Хоуп оживилась, когда мама прекратила петь. Она издавала звуки, привлекая внимание родителей. Обрадованная возможностью сменить тему, Хейли перевела взгляд на малышку и ласково заговорила: - И почему это одна юная леди даже не пытается уснуть? Тебе уже давно пора видеть красивые сны. Хоуп улыбнулась и ткнула пальцем в Клауса. - Мне кажется, она хочет, чтобы папа взял ее на ручки. Искренняя радость осветила его лицо, когда малышка сильнее прижималась к нему. Клаус присел на диван и осторожно качал Хоуп на руках. Хейли так и осталась стоять посреди комнаты, не в силах не смотреть на этих двоих. Она отряхнула короткий халатик, который накинула взамен свадебного платья. Девушка не хотела мешать им, желая Клаусу насладиться обществом Хоуп. Хейли подняла игрушку, выпавшую из колыбели, и положила ее обратно. Дрожь разлилась по всему телу, когда она услышала тихий голос Клауса. - Иди к нам. Хейли осторожно опустилась на диван рядом с Клаусом, заглядывая через его плечо на малышку. Хоуп довольно посмотрела сначала на папу, затем на маму, сладко зевнула и начала засыпать. Хейли засмеялась и погладила кроху по головке. Ее волосы мягким покрывалом упали Клаусу на плечо. Он зажмурился и крепко сжал зубы. Его обоняния коснулся ее аромат, обычно легкий, невесомый. Хейли всегда пахла свежестью, лесным воздухом и немножко морем. Сейчас же он уловил нотки карамели. Мучительно-сладко. Головокружительно. Крышесносно. Хотелось вдохнуть ее всю, навсегда запомнить ее до мелочей. Вот такую, как сейчас. Когда она рядом. Когда она почти его. Хоуп крепко заснула, нежно посапывая во сне. Хейли даже не предлагала Клаусу перенести малышку в кроватку. Она знала, что остаток ночи он будет охранять ее покой и не сдвинется с места. В безмолвной тишине они сидели рядом, купаясь в опьяняющем счастье этого мгновения. Завтра он вновь будет гибридом. Завтра придется преодолевать тысячи препятствий и искать способ победить Далию. Завтра он вспомнит о Финне. Но сейчас – он здесь. Завтра она вновь будет чьей-то женой. Завтра она возглавит армию оборотней, которой суждено умереть за ее дочь. Завтра она вспомнит, как ранила Эла. Но сейчас – она здесь. Этот заманчивый мираж сроком до рассвета они оба променяли бы на все на свете. Но реальность вот-вот догонит их. Все истинно и все ложно! И может самая простая истина – это он, она и их дочь. Время покажет. На Хейли вдруг навалилась вся тяжесть уходящего дня. Веки непослушно начали слипаться, а голова опустилась Клаусу на плечо. Она резко распахнула глаза и, проклиная себя, хотела подняться. Свободной рукой Клаус решительно привлек ее обратно к себе. - Останься. – Хрипло попросил он. Остаться?